Читать книгу В начале всех миров - Антология, Питер Хёг - Страница 24

Друзья мои праздничные, друзья мои будничные,

Друзья мои горестные, товарищи дальних,

Сопутники дерзких дорог, с кем счастье вынянчивали,

С кем верили в будущее, с кем горе стоверстное

Объятьем пасхальным сминали до траурных крох!

Пути наши пройденные, пустые ли, праведные,

Пути наши памятные, озноб поворотов,

Остуда рассветов сквозных… Которого ордена мы?

Куда мы направлены, и так затемно, затемно?..

Раскаянья ропот на робком рассвете возник.

Шаги ваши призрачные, глаза ваши пристальные,

Лучами пронизанные огней негасимых,

Горячих. Попробуй, сверни…

Прочь, здания призменные!

Отмучились пристанями кораблики пригнанные

Непереносимо

Стремятся сквозь думы и дни.

Возжелав доказать себе,

Что былое не безвозвратно,

Я воздвигну закон простой

И увижу: ничто не зря.

Те, что шли по одной тропе,

Обрели родимые пятна.

Самой жадною кислотой

Эти солнца стереть нельзя!

Эти солнца горят во лбах.

В осиянных лбах эти клейма!

Нас – вчерашних – зовут назад.

Мы тогда не умели – вспять.

Не за совесть и не за страх

Нам отметины ныне время

Без разбора, вкось, наугад

Будет бойко штемпелевать!

В тех, иных небесах – Луна.

Несомненно, Луна иная.

Мы не знали, что ОЖИЛ Босх…

Мы не знали, что ЖИВ Шекспир…

Ох, трава была зелена!

Но была зелена – иначе.

Как широкий и свежий вдох,

Распускался цветастый мир!

А за Детством – сошлись… Ура!

Кое-что уже пережили:

Небо после десятого

Нам ударило в головы.

Сквозняков игра. И ветра

Нас кружили и мы дружили,

И хотелось нам всякого,

Улыбалось нам – долгое!..

Принимая – тернистый путь,

Отвергая – легчайшие,

Мы как с шашкою наголо —

Налетали ватагами!

Хоть проспорили истину,

Да рождали не чаще ли,

Горлопанной атакою

Без стратегии с тактикой!

Юность – время певучее.

Нет у ней повелителя,

Как у дерева – имени.

Разве только название…

Есть такое горючее —

Не создать заменителя

Ни в химерах алхимии,

Ни путем волхвования.

Только б ярость наяривать!

Только б версты наверстывать!

Только б руку берущую,

Чтобы можно – одаривать!

Как на яркой на ярмарке,

Развеселой, за просто так,

Всех прошедших и будущих

Без числа – отоваривать!

Бескорыстные купчики,

Богачи неимущие,

Что со скоростью мысли

Свой товар продувают!

Станут позже задумчивей

Руки ваши дающие:

Зерна веские смысла

В них не оскудевают…

Детским дырявым сачком

Резвое время поймали.

Биться не стало оно,

Крылья цветные сложив.

Точные пальцы потом

Из розовеющей марли,

Не осыпая пыльцы,

Нежно, без спешки и лжи,

Не нагнетая побед.

Не подавляя прозрений

И, прокламируя быль,

Не педалируя боль,

Вынули время на свет,

Мудрый, первично-осенний.

Вновь полетело оно.

Но – повело за собой.

Следом! По следу – к следам,

К оттискам всех впечатлений,

К слепкам больших платежей,

К матрицам вечных долгов…

Следом! По следу – туда,

Где на доске объявлений

Старого парка – слова:

«Вера. Надежда. Любовь».

Холст не истерзан нисколь.

Краски настойчиво-ярки.

Сонмы пропавших снегов…

Толпы прошедших дождей…

Время, веди – не неволь

Под нетриумфальную арку

Парка утраты моей,

Парка надежды моей.

Там, в лабиринтах дерев,

Быль переходит в прогнозы.

Не рассыпается в пыль

Прошлого память и пыл.

И нарастает напев.

Свежи и розги и розы.

Предполагаешь, прозрев:

Ты ничего не забыл.

Снова тебя завлекут

Старые аттракционы.

Призрачная карусель

Смело взяла в оборот!

А репродукторы ткут

Жалобу аккордеона:

Что-то он так потерял,

Что нипочем не найдет…

Светлые песни весла

И аллилуйя аллеи…

Так и оставим. Пойми

Эту «ошибку пера»…

Память звала и несла!

Слева забыто белели

Колышки от шапито,

Словно бы снялись – вчера…

Как говорится – вошла!

Дальше, на время не глядя,

Следовать этим путем,

Не отвлекаясь, опять.

И, не предав ремесла,

Вслед, на промозглой эстраде

Будет слепой музыкант

Вечные темы играть!

Проживаю ситуацию сполна,

Добросовестно, как старая актриса.

Роль – к финалу, что рискованно написан,

Я толкаю. Подсуфлируй, тишина.

Прожигаю ситуацию до дыр.

Понимаю: преждевременно ветшает.

Нищета первоначальных обещаний,

Острия свежеотравленных рапир —

Для финала! И на все – одна цена.

Каково твое последнее паренье?

Как меняется твое мировоззренье?

Изживаю ситуацию до дна!

И уже не важно: вместе иль поврозь,

Для начала неожиданных итогов.

Ностальгическая вежливость. И только.

Провожаю – ситуацию – насквозь!

Ляжем в дрейф! Станет вновь

Легендарной земля.

И – ни «лево руля».

И – ни «право руля».

Позабудем людей,

Берега, тополя…

Все – ни «лево руля»,

Да ни «право руля».

И вражда и любовь

На нуле – о-ля-ля!

Что ж! Ни «лево руля»

И ни «право руля»!

А большая вода

Убивала, шаля!

Но – ни «лево руля».

Но – ни «право руля».

Все – теперь

И совсем ничего – «опосля».

И – ни «лево руля».

И – ни «право руля».

И уже никогда

Не сойдем с корабля.

Эх – ни «лево руля»,

Да – ни «право руля»…

Протянулась рука,

Да не стало руля.

А припевом всему:

Тра-ля-ля, тра-ля-ля!

…И когда твоя сигарета попадает четко мимо пепельницы,

И когда вино твое горько вне зависимости от качества,

Вспомни скорее время недалеко от детства,

Вспомни, как непритворно там смеется и плачется.

Что ж теперь? Где вы все? Чем вы стали? Чем я?

Сколько слов. Лишних. Наложите лимит.

Я кричу! Отзовитесь. Под сводами снов я иду к вам.

Откликнетесь. Сделайте вид, что – узнали!

Ох, и трудно… Похоже теперь, что я ною.

Ноет – сердце, да все ж неуместно как будто.

И опять уплыву на ковчеге на Ноевом. Новом.

Буду спать и качаться. Бесплодно. Зато – беспробудно.

Да пугает тот сон, где Пьеро изнемог от отчаянья,

Где с веревкою гвоздь выбирал он надежный и крепкий,

Где девчонка какая-то, глупенькая и случайная,

Захотела с веревкой попрыгать

И от смерти страдальца спасла…

…не надолго.

Нелепость?

Что ж теперь? Где вы все?

Завершилась проулка.

Не ругай – не хвали.

Юность, странно и гулко

Мне отплыть повели.

Я, конечно, уеду.

Только под ноги – трап.

Авантюрное кредо

Неоправданных трат!

В параходное чрево,

В моментальное «пусть!»

Я войду королевой

Без парламента. В путь!

Не в каюте качаясь

Респектабельно, но

В глубине нескончаемой…

Днище. Донышко. Дно.

Здесь на стенах осклизлых

Пишет плесень цвета

Приглушенно-изысканные…

И светла нищета!

Одичавшие чаянья.

Озорное вино.

Неужели – отчаливаю?

В океане давно!

Мели-отмели шельфа

Миновав по пути,

Сожаления шлейфы

Позади распустив,

Безалаберно, слепо,

Тем не менее – верно,

Шел корабль. И свирепа

Была его вера!

Неустанно. Неистово.

Наобум. Но едва ли

Вы стояли на пристани,

И платочки порхали…

Бесшабашное счастье.

На ветру пилигрим.

Отыгралось! Ненастья

Стерли радужный грим.

Полиняли полемики.

Облупились куплетики.

Вы со мной – неотъемлемо.

Остальное – эклектика!

Навсегда. Безбилетно,

Вам со мной по пути!

Но прощай, недопетое…

Огневое, – прости!

Чьи слова мне мигают?

Где реальность, где – кажимость…

Увозя, – постигаю

Ваши. Каждое. Каждое.

В отрешенной нездешности

Лже-безлюдного трюма

Околдована сдержанность,

Просветленность угрюма.

За завесами замыслов

Засыхает печаль.

Зачинаются завязи

Не случайных начал…

Ваши дальние лица

В забытьи не удержишь.

Заводись, небылица,

Как кружением – дервиш!

Встречу риф или берег?

Пепелище? Жилье?

Ваше право – не верить.

Помнить – право мое…

Отбыла. Отболело.

Все кончилось. Что-то – останется.

Проглочу отрезвело

Хмельные остатки катарсиса.

Расставанный настой

На горячем спирту передряг.

Рецептурой – простой.

Да горчит. Приготовлен не так.

Не канючу. Не каюсь.

Жестяное слово «цейтнот».

Ну а здесь, спотыкаясь,

По стеночке время идет.

Решеньем натуго спеленута,

Как тайна после сотворения.

Разоблачительной разгадке

Уже не причаститься вам.

Или, как мумия, не тронута

Тысячелетиями тления.

А если – да, не ваши руки

Протянутся к моим бинтам.

Чем я полна сейчас? Сказаньями?

Из трав повымерших бальзамами?

Каких ветров прикосновением

Еще лицо мое живет?

Полна глазами, голосами я…

Хотя звучит – бездоказательно!

Со мной в наикрепчайшей дружбе

Крутое слово – «поворот».

Пустое забытье.

Ни звука. Ни огня.

Найди меня, мое.

Вселись, мое, в меня.

Вернись. Не обессудь:

На что мне тлен и прах?

Отдай мне плоть и суть.

Не оставляй впотьмах.

Включи мне шум и свет.

И боль верни назад,

И тысячи примет,

Подряд и наугад!

Почти в руках покой,

Предсказанный – точь-в-точь!

Но вечный сон – на кой?

Оставь мне день и ночь.

К чему мне вниз иль ввысь?

Зачем мне ад иль рай?

Мое – в меня вернись.

И мне – меня отдай!

Не надо – «на помин».

Хотя бы на «пока»

Мне губы крась в кармин,

Витийствуй у виска!

Пускай сначала – пульс.

Да будет жизнь – сейчас.

А завтра… Разберусь

В себе. В который раз!

Поприбавилось вдруг суеты.

Поотстали дела иные.

Поразмыслив, увяли цветы,

И в особенности – голубые.

Почернели, поникли и те,

Развеселого цвета розового.

Соблюдали нейтралитет,

Только корни враз подморозило.

Ураганилось! Татем шнырялось.

Рысью рыскалось и галопом.

Зубоскалилось! Счастье и ярость

Были рядышком. Около. Около!

Бедокурилось… Куролесилось…

Все – и горькое – весело, весело!

Все – и злое – не больно, не больно…

Только время шепнуло: «Довольно».

Так спокойно, так веско сказало.

Я подумала: «Блажь. Показалось».

Эту юность продлила на мили,

На парсеки… Остановили.

Точка. Финиш.

Другим – седло.

Заарканило.

Оплело…

И теперь – разъезжаю в дрожках.

И дрожу простудною дрожью.

Хоть и хлещут лошадок вожжи, —

Не поможет уже. Не поможет.

Поприбавилось вдруг суеты.

Поотстали дела иные.

Поразмыслив, увяли цветы,

Мои розово-голубые.

Хватит лежать,

Коль «беда – не беда»,

Коль «душа – молода»…

Прошлое! Не убий мя,

Да коли встану когда,

Не себя во имя.

Былую легкость возврати

И отношеньям, и походке.

Чтоб любопытство – больше глаз,

А удивленье – шире рук,

Крестом расставленных. В пути

Устала, крадучись подлодкой,

С опасным грузом про запас,

Над несомненным делать круг…

О, подари мне ранг Разини

И сан Наивности святой

Раззявы титулом свяжи.

Повышу звания отныне,

Вставая в должность на постой:

Пойду к неведенью служить —

Стяжаю Недотепы чин!

Друзья вы мои!.. Как отсутствие ваше заметно…

Да будут замешаны круто все ваши труды!

Но только не это: «наветами стали приветы,

И жажда, и некто недобрый не дарит воды»!

Ему я могу лишь в одном отношенье завидовать:

Что вы – рядом с ним. Но ничуть не завидую вам.

Мы знали источник. Пропали приметы и виды.

Исчезло названье, но воды – чистейшие – там!

Сигналы летят…

Телефонные пухнут счета…

Но руки другие

Снимают далекую трубку

И руки другие

07 набирают.

Тщета.

Не вспомните, хотя не изменили.

Я ж на мгновенье не могу избыть

Все наши «да» и «нет», все «или-или»

И «быть – или не быть».

Плохая недоношенная рифма.

Я говорю давно сама с собой

О том, как я бреду, сбиваясь с ритма,

И осмеет – любой.

Но мне вас не хватает высочайше.

Глубинно и бестрепетно храню

В душе, как в чаше, – несравнимость вашу —

Ни тлену – ни огню.

Заполошная бабочка.

На огонь! На огонь!

На свечу ли? На лампочку?

«Не упрямься. Не тронь».

Только гости незваные

Ослепленно летят.

Одинокие, странные,

Всюду люди сидят.

На верандах и в комнатах

Все не гасят огни,

Все вздыхают о ком-то…

«Не упрямься. Усни.

Не гляди без участия:

Так сгоришь и в тени.

Надави выключатель,

Фитилек приверни.

Крылья – воспламеняемы!»

Но не внемлют они.

Зона Воспоминания.

– Затяжные огни!

На свечу ли? На лампочку?

– На огонь! – На огонь!

Сумасшедшая бабочка,

Образумься. Не тронь.