Читать книгу Тропинка в дивный сад - Антология, Питер Хёг - Страница 25

Синее. Первая строчка катрена.

Еще не море, уже и не пена.

Дожизни вода. Но в ней уже длится

то, что пишу я на этой странице,

то, что взлетит непослушным вихром

в небо без ножниц – в нем кобальт и хром.

Небо довремени. Синь без белил.

Но в клетку вонзили уже хлорофилл.

В ручку мою уже влиты чернила,

в блеске слюды уже зреет черника.

Шорох ветвей, не дождавшись до завтра,

прет из видавшего виды базальта.

А из лазуревой пасти залива

тянутся мхи, расторопша и слива.

Синее выжгло себя для другого.

Стало невидным и тайным, как слово.

Зеленое. Способ пробиться и лечь

не хлебом единым, но в жаркую печь

плавильного летнего неба. Травой

коросту земли пробивать головой,

ветвями царапать безлунную мглу

и красным шиповником сдобрить иглу,

пугать ластоногих трепетом лилий,

бамбуком чертить бессмыслицу линий.

Пора. Эта песня нами допета.

В кадастрах садов обезумело лето.

В мокрых стволах одноногой березы

рвет себя сок, как бутыль на морозе.

Кружится солнце туда и обратно.

Деревья в лесу безмолвны, как правда.

Грачонка перо, что похож на комок,

с убийственным грохотом падает в мох.

Желтое. Свет при отсутствии света.

Корчатся в озере призраки лета.

Голых деревьев глухие пилястры.

На жухлой траве горящие астры.

Плавают кляксы оранжевых листьев.

И бегают в парке контуры лисьи.

Осень. Агония отзвуков лета,

оторопь веток до звона скелета.

Оторопь неба, простудность глотаний

льдистых ветров и дождей бормотаний.

И камышей худосочных стропила

изморозь словно гвоздями прибила.

Желтое лезет к себе за подкладку,

сама на себе же ставит заплатку.

Лес в коматозе забвенья. И вот

корабль природы на север плывет.

Белое. Это уже не намек, но

снег или стыд, что стучится к нам в окна.

Отблеск конца при отсутствии смерти.

Не голос, не тишь. Уже что-то третье.

Снег. Он улегся чистым белым листом,

намекая: может, когда-то, потом…

Свет, отразившись, останется светом.

Жизнь, завершаясь, не сгинет. При этом

нам путь к красоте преграждает зима.

Преграда съедает себя же сама.

Поземка метет и небо, как вакса.

Время любить и собой любоваться.

Время последних катренов. И хлебом

не с кем делиться. За домом, за хлевом

белоесчернымичерноесбелым.

Все пишется слитно почерком беглым…