Читать книгу Сталинбург - Антон Фридлянд - Страница 6

Телеканалов было семь и каждый из них обладал четкой специализацией. Поначалу Паша проклацал их все в ускоренном режиме, а затем углубился в каждый из них на несколько минут.

Первый канал, новостной, носил название «Звезда», и его пятиконечная эмблема алела в правом нижнем углу экрана. Паша застал конец выпуска новостей, где суммировались главные события дня. «Генеральный секретарь ЦК ПКСС наградил отважного китобоя орденом Красной Хоругви». «Американские диверсанты осквернили Обелиск Правоверного Воина языческими ритуалами». «Священный огонь снизошел на стомиллионного паломника». «Союзные ученые разработали усовершенствованную модель Воротника Правды». «Милицией прекращены беспорядки в квартале еретиков, жертв среди коммунаров нет». Эти и другие новости подавались ярко-красными анимированными титрами, на фоне сочных фотографий.

К примеру, известие про священный огонь было почему-то проиллюстрировано шапкой Мономаха, а сообщение про Воротник Правды – металлическим ошейником, надетым на миловидную девушку. Что касается новости про прекращение беспорядков, то иллюстрация рвала шаблон еще более основательно: она изображала румяного милиционера, который лупил селфи на фоне виселицы с тремя трупами.

Выпуск новостей сменился студийным эфиром – программой «Благая весть». На фоне огромного монитора с изображением синюшной карты мира появился похожий на жабу ведущий в отличном темно-синем костюме, белой рубашке, красном галстуке и красной же звездой в петлице. На короткой шее, чуть выше галстучного узла Паша заметил блистающий в свете софитов стальной ошейник – такой же, как показывали в выпуске новостей. Шоумен, которого, как сообщил титр в нижней части экрана, звали Денис Сбитнев, сложил пальцы домиком на животе и патетическим тоном произнес:

– Не секрет, что сегодня, в преддверии эпохального дня – столетия Великой Октябрьской революции, наши враги особенно активизировались. Они хотят испортить этот праздник, священный для всего правоверного народа… Удастся ли им это? Нет, не удастся!

Быстрым движением языка он облизнул губы, словно проглотив невидимую муху и продолжил:

– Со всех сторон завистливые глаза, налитые кровью, наблюдают за славными успехами Священного Союза. Похотливые католики-мужеложцы на западе, алчные язычники на востоке, провонявшиеся селедкой идолопоклонники на севере, кровожадные исламисты на юге… Что мы можем противопоставить им, братья и сестры, в этой священной войне? Острые штыки и быстрые ракеты – скажете вы. Да, друзья мои, но это лишь орудие нашей силы, а не сама сила! А в чем наша истинная сила, соотечественники? Наша сила в вере! – он перешел на крик. – В священной вере, что сдвигает с места горы и поворачивает полноводные реки вспять! Наша вера повергает в прах врагов, а сердца друзей заставляет…

Будучи не в силах больше слушать это, Паша щелкнул пультом, переключив телевизор на канал под названием «Серп». Поначалу он решил, что этот канал – эротический. Экран заполнила необъятная молочная грудь, рвущаяся навстречу камере из льняного платья, украшенного национальным орнаментом, в который были вплетены серпы, молоты и багряные звезды. Выдающаяся грудь принадлежала молоденькой девушке с заплетенными в толстую косу пшеничными волосами и широкими веснушчатыми скулами. Проникновенным голосом она пылко вещала о чем-то, а когда Паша, переборов неожиданное возбуждение, вслушался в ее слова, то понял, что девица сообщает о резком увеличении надоев на всей территории бескрайнего Священного Союза, о бурно колосящейся ржи и о душистом навозе, щедро удобряющем плодородные поля, тянущиеся до самого горизонта…

Следующий телеканал, удостоенный вниманием юного зрителя, именовался «Молот», и в центре его внимания были удивительные успехи союзной промышленности. Глянцевые чугунные болванки плыли по экрану, аппетитно лилась расплавленная сталь, ритмичными фрикциями механические молоты долбили по наковальням, гудели станки, дымили заводы, неслись во все стороны под завязку загруженные вагоны, грузовики и пароходы. Все это с придыханием комментировал невидимый диктор, сыпавший таким количеством данных, что от обилия цифр у Паши сдавило виски, и он торопливо переключил на другую программу.

Телеканал «Штык», как несложно было догадаться по его названию, был посвящен военным успехам Священного Союза. Одетая в камуфляж брюнетка стервозного вида долго интервьюировала прыщавых солдатиков, извалявшихся в грязи на полосе препятствий. Затем по волшебству монтажной склейки она перенеслась на завод, где восславила боевые достоинства новейшего ракетного комплекса «Исмаэль», после чего был продемонстрирован динамичный клип с «Исмаэлем» в главной роли и с бравым военным маршем в качестве музыкальной подложки. Вот «Исмаэль» выкатывается из заводского цеха, его освящает пузатый поп, затем ракетный комплекс гордо проезжает по Красной площади во главе парада, а в следующую секунду он уже обрушивает всю свою мощь на головы исламских повстанцев, заставляя их разлетаться в клочья пред лицом правоверного величия. Паша, в силу своей нежной натуры не любивший расчлененку на экране, брезгливо переключил канал.

«Культура» – было написано в нижнем углу экрана, и какое-то время Паша смотрел фильм, казавшийся ему смутно знакомым. Потом понял, что это раскрашенная версия киноленты «Касабланка», на которую были наложены голоса актеров из фильма «Сталинград» и музыка из сериала «Семнадцать мгновений весны».

– Сука! Зачем? – ни к кому не обращаясь, произнес Паша и тут же переключился на канал «Святыня».

Пожалуй, это был самый медитативный телеканал из всех, которые ему доводилось видеть. Трансляция статичной камеры велась из мавзолея, где в хрустальных гробах возлежали два спящих принца – Ленин и Сталин. Их восковые лица хранили на себе печать безмятежности, а к вискам были присоединены провода, уходившие за пределы экрана. Паша подождал несколько минут, надеясь, что картинка сменится, но мумии, как им и следовало, оставались неподвижными, а в кадре никто появиться не осмелился.

Последний из телеканалов, с которыми Паша познакомился в этот день, носил название «Озеро», и название это абсолютно соответствовало содержанию. На канале в режиме нон-стоп транслировался балет «Лебединое озеро». Под проникновенную музыку Чайковского балерины в белых пачках стригли воздух жилистыми ногами, и от зрелища этого сквозило такой безнадежностью, что Паше захотелось вдруг выброситься из окна. Но, переборов это желание, он выключил телевизор, откупорил банку «Жигулевского» и осушил ее жадно, хоть и без удовольствия.