Читать книгу Ларденгрод - Антон Колесников - Страница 2

Теплые проблески уходящего лета окончательно отступили под натиском осенних ветров. Порывы холодного воздуха пробирали до костей. Гномы кутались в подбитые мехом плащи, заранее сшитые для них в столице Алтареса и выданные комендантом Касгарда. Хмурое свинцовое небо тяжелым сводом нависло над землей, отражаясь в темном потоке реки. Вдалеке раздался вой, похожий на волчий.

Скорвид стоял на высоком берегу, нависающим над водой и пристально вглядывался в туманную даль. После рассказа Ульфредина о валкарах, он снова шел в головном отряде, тщательно изучая окрестности. Однако, никаких признаков жизни, за исключением редких животных и птиц, он до сих пор не обнаружил. Прошел день с тех пор, как принц Лоссар покинул караван и отправился назад в Каленост, чтобы, как он выразился, продолжить расследование нападения гоблинов. Гномы прошли по старой разбитой дороге мимо святилища Латиссы и вплотную подошли к реке Безымянной, когда погода начала портиться. Скауты подтвердили слова людей о том, что река спускалась с гор на севере и скрывалась в дубовых лесах Лестрана на юге. Без лодок нам ее не пересечь.

Рядом раздались шаги и из-за холма появился тан в сопровождении Гройна. Они приблизились к Скорвиду.

– Что-нибудь заметил? – спросил Ульфредин.

– Эти земли словно вымерли, – проговорил скаут, – Надеюсь, в Долине живности будет больше, иначе мы не переживем первой же зимы.

– С едой проблем не будет. Форинвальд завалил одну из повозок мешками лозовых семян и подземных грибов. Также, не забывай про клоттеров. Эти зверюги живут в пещерах под всеми известными горами. Не думаю, что Гранитные горы будут исключением.

Ульфредин подошел к самому краю обрыва и пнул валявшийся на земле булыжник. Тот почти беззвучно покатился вниз, пока не скрылся в густых зарослях камыша.

– Нам нужны лодки, – проговорил Скорвид, проследив за укатившимся камнем, – Самое меньшее, пять. А еще один плот побольше, для пони. На севере у подножия гор достаточно сосен для этого. Надо отправить отряд, пусть заготовят дерево.

Тан кивнул и обернулся к сенешалю:

– Займись этим, Гройн. И дай рабочим пятерых гвардейцев в сопровождение.

– Да, владыка, – поклонился воин и направился прочь.

Какое-то время два гнома стояли молча, думая каждый о чем-то своем. Потом Скорвид снял из-за плеча арбалет, склонился уперев могучее оружие в землю и принялся его заряжать. Ульфредин молча наблюдал за ним, пока скаут ловко приводил сложные механизмы в готовность. Шесть арбалетных болтов оказались на своих местах, пружина была взведена и старый гном завершающим движением заблокировал пусковой рычаг предохранителем. Наконец, выпрямившись, гном посмотрел на своего тана с озорной улыбкой.

– Давненько я не устраивал одиночных вылазок. Хочу посмотреть, хоть одним глазом, на твои новые владения, дружище.

– А ты не слишком стар для таких дел, почтенный мастер скаутов, мм? – подмигнул ему Ульфредин, – Как бы не пришлось тебя выручать, как в тот раз в Глухомани. Когда ты выбежал из ночного леса с выпученными глазами, удирая от разбуженного из спячки медведя.

– Да, мне не стоило тем вечером налегать на пиво, – почесав голову, сказал Скорвид, – но я рад, что медведя оставили в живых. В ту ночь, отогнав его обратно в лес, ты спас честь моей семьи. Величайшим позором было бы для меня, последнего из клана Медвежьего Утеса, погубить зверя, являвшегося священным символом моего рода. И все же, к утру я стал полным посмешищем в глазах всего каравана.

– Не бери в голову. Мы все испытывали гордость, увидев, как быстро может бегать наш лучший разведчик!

Скорвид бросил на тана прищуренный взгляд. В ответ Ульфредин лишь пожал плечами. Через мгновение оба бородача в голос расхохотались, заставив вспорхнуть из прибрежных зарослей камыша дюжину диких уток.

* * *

Несколько часов спустя, когда ночь накрыла звездным одеялом лагерь гномов, Ульфредин сидел в своем шатре и задумчиво вертел в руках старинную бронзовую головоломку. Она представляла собой шар, состоящий из небольших шестиугольников. Каждый ряд был подвижен, а на поверхности гексов были вырезаны лики подгорных владык древности. Ряды шара были подвижны и легко перемещались вертикально, горизонтально и наискось. Смысл загадки заключался в том, чтобы расположить гексы в соответствии с очередностью правления и влиятельностью клана каждого из изображенных на них танов. Если все сделать правильно, в шаре открывался потайной отсек, в котором хранилась одна из реликвий клана Седоруков, великих изобретателей и изготовителей подобных устройств. Ульфредин не мог открыть этот шар с самого детства. Не потому, что он был не сведущ в истории Берегонда. О нет, он прекрасно разбирался в истории, знал гербы, могущество и численность каждого из сорока великих кланов. Причина его неудачи была проста, как кузнечный молот – грушка была сломана.

Отбросив бесполезный предмет в походный сундук, он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и стал погружаться в пленяющую дрему. Постепенно его слух притупился, и он больше не слышал потрескивания огня в жаровне и приглушенных голосов болтающих снаружи стражников. Перед его мысленным взором проплывал плотный белесый туман, застилающий все вокруг. Туман расползался, и его становилось все больше, пока Ульфредину не почувствовал, что полностью окутан странной тягучей дымкой. Затем он узрел впереди черную точку. Она стала шириться и пускать в стороны темные длинные щупальца. Туман отпрянул и тело Ульфредина обдало прохладой. Точка уже превратилась в пятно и приближалась. Воздух вокруг гнома стал очень холодным, и в тот миг, когда белесый туман полностью растворился под натиском темного нечто, тело тана словно рвануло вперед, окунувшись в беспроглядный мрак ледяной тьмы.

Гном не сразу понял, что проснулся. Вокруг было темно и холодно, а за полотном шатра царила странная тишина. Стены шатались под порывами ветра, однако все звуки словно исчезли. Тан привстал, но кресло даже не скрипнуло.

– Что же это? – растерянно спросил сам себя Ульфредин. Его голос прозвучал оглушительно на фоне абсолютной тишины. Гном схватил с земли толстый меховой плащ, накинул на плечи и двинулся было к пологу шатра, когда понял, что выход ему преградила высокая фигура в длинном дорожном плаще. Его лицо скрывал глубокий капюшон.

– Мое почтение, господин гном, – произнес насмешливый голос, – прошу прощения, что прервал твой дивный сон.

Ульфредин отпрянул и кинувшись к постели, выхватил из под одеяла гвардейский топор. Тан встал в боевую стойку, занеся оружие над головой.

– Кто ты такой? – закричал он. – Назови свое имя, безумец, и я высеку его на твоем надгробии!

– О, как это мило. Ты меня не узнал, мой маленький грозный друг? Хотя, конечно, наша встреча была весьма мимолетна. Да и кто вообще обратит внимание на старого дряхлого музыканта в компании молодых и остроумных актеров, ведь так? У такой важной персоны как ты, есть более насущные заботы, нежели общение с малознакомыми типами, едва ли заслуживающими внимания.

Глаза гнома наконец привыкли к темноте и он разглядел протертые дыры и грязь на старом желтом плаще.

– Ты Неандер! – воскликнул Ульфредин, – Тот старик с дороги!

– Превосходно! – захлопал в ладоши незнакомец, – Выходит, ты еще не до конца разъел мозги своей вонючей выпивкой. Только прошу тебя, не шуми так сильно. Твои солдаты спят, и я не хотел бы, чтобы ты своими воплями устроил в шатре военный парад.

От гнева у гнома перехватило дыхание. Кровь в висках стучала, словно молот по наковальне. Он отбросил в сторону топор и, сделав шаг вперед, прорычал:

– Клянусь предками, мне не нужна ничья помощь, чтобы убить тебя здесь и сейчас голыми руками!

Гном бросился на незваного гостя, целясь кулаком в подбородок. Но его рука описав широкую дугу, лишь рассекла воздух в том месте, где мгновение назад стоял старик. Вмиг развернувшись, гном увидел, что незнакомец сидит в его кресле, закинув ногу на ногу.

– Это было очень… хм, эффектно! Да, вот нужное слово. – все так же издевательски продолжал он.

– Как ты это сделал? – растерянно произнес Ульфредин, уставившись на старика.

– Годы практики, – улыбаясь, ответил Неандер. – Долгие годы. А теперь, если ты вдоволь порезвился, я бы хотел наконец перейти к цели моего визита. Как ты, наверное, догадался, кое-кто был бы очень недоволен появлению гномов в столь неподходящее время.

– Кто этот «кое-кто»? – спросил старика гном.

Лицо Неандера на миг передернуло от злости, но он сдержался. И через мгновение снова заговорил с насмешливым выражением на лице

– О, в свое время ты непременно познакомишься с моим… хм, нанимателем. Но пока тебе не нужно знать никаких имен. Тем более, что бестолковые бродяги-музыканты умудрились разболтать принцу мое.

Ульфредин медленно прошел вдоль стены шатра, не сводя взгляда со старика, и остановился рядом с брошенным на землю топором.

– Нападение гоблинов – это твоих рук дело? – спросил тан.

– Разве что самую малость, – проговорил Неандер, – хотя я не привык вести дела с грязными варварами. От них больше вони, чем толку. Я предпочитаю действовать изящнее. Но не могу отрицать того, что я пытался повлиять на исход вашей битвы в их пользу. Принц Лоссар – человек чести и острого ума, приходится это признать. Но вот с чувством юмора у него довольно плохо. Помнишь того толстого коротышку, что был с нами на тракте? Твои гномы души в нем не чаяли, а дети хохотали так, что им приходилось менять исподнее! А вот наш принц даже не обратил на него никакого внимания. Бедняга толстяк старался как мог: ходил на руках, с размаху налетал на дерево, но ему так и не удалось позабавить этого королевского чурбана. В итоге принц поскакал дальше, и помешал зеленокожим завершить начатое.

Неандер закрыл глаза и покачал головой в притворной печали.

– Но, как известно, в любом деле бывают неудачи. И вот я здесь. Мой наниматель пожелал бы, чтобы я лично передал тебе его послание. Ты храбро бился с гоблинами, и твой народ обожает тебя, несмотря на то, что ты их чуть не погубил. Я уверен, что полюбит еще больше, после того, как ты приведешь их в безжизненную ледяную пустыню, о тан промерзших сугробов!

– Кончай трепаться, – сухо сказал Ульфредин, – Если тебе есть что передать, говори сейчас, или прочь с моих глаз, покуда ноги целы.

– А ты не ахти какой собеседник, да? – растягивая слова, произнес старик, – Впрочем, ладно. Мой наниматель поздравляет тебя с прибытием в эти прекрасные земли и надеется, что ты и твой народ будете довольствоваться тем щедрым даром, коим вас благословил наш добрый король, да будут долги его лета. Вы вольны жить в своей зубодробительно-прекрасной долине и не совать носа, за берег реки Безымянной. Более того вам не следует вмешиваться в любые события, происходящие в королевстве, так как это исключительно дела народа Алтареса, и бородатоголовых карликов эти дела никоим образом не касаются. Быть может, однажды мой наниматель встретится с тобой лично, дабы убедиться, что ты послушный гном. Однако, он себя не выдаст и ты можешь вовсе не узнать об этой встрече.

Неандер замолчал, обвел взглядом помещение шатра и внезапно остановился на поношенном сундуке, стоявшем рядом с креслом. Бесцеремонно запустив в него руку, он достал оттуда блестящий бронзовый шар и с любопытством начал вертеть его перед глазами. Ульфредин бросил взгляд в сторону полога шатра. Сквозь щель возле самой земли уже виднелась синева занимающегося рассвета.

– Ты слишком задержался, ублюдок, – с мрачной решимостью проговорил тан, – Через минуту по моей команде на ногах будет весь лагерь. Тебе не уйти, старик.

Неандер оторвал взгляд от игрушки и посмотрел на гнома. Ульфредин с изумлением уставился на его лицо.

– Старик? А может быть, ты обознался, старый гном? – произнес молодой мужчина с длинными черными волосами, все в том же рваном желтом плаще. Голос Неандера преобразился как и его лицо. Все так же держа шар на уровне лица, он произнес низким угрожающим басом:

– И долго будут слушаться гномы тана, который и глазам своим-то доверять не может? Как я уже сказал, твои солдаты спят. Это особый сон. Проснутся они лишь тогда, когда я пожелаю. Сейчас ты один и ты в моей власти. Твоя долгая жизнь может прерваться, стоит мне только захотеть. Но я здесь не для этого. Запомни все, что я тебе сегодня передал, Ульфредин. От этого зависит не только твоя жизнь. Весь твой народ на волоске от гибели. Их от нее отделяет только размер твоей гордости. Подчинишься – будет тебе мир. А если нет, то стычка с гоблинами покажется тебе детской шалостью, после того, что сделает со всеми вами мой господин.

– Ну хватит! – заорал Ульфредин. Одним рывком он поднял с земли боевой топор и вложив все силы, метнул его в противника. Раздался оглушительный звон и грохот. В предрассветном сумраке шатра мелькнули искры. В воздухе витал едкий дымок, и тан, кашляя и сплевывая, вслепую бросился к выходу. В этот момент полог распахнулся и в шатер ворвались гвардейцы во главе с Гройном.

– Владыка, ты в порядке? – взволновано спросил сенешаль.

– Как вы его проморгали? – закричал на него Ульфредин.

Гройн испуганно оглядел шатер.

– Кого, владыка? Гвардейцы не смыкали глаз ночь на пролет, клянусь, сам проверял!

Ульфредин обернулся и, не веря своим глазам, уставился на кресло. Тяжелый боевой топор всем лезвием вошел в его оголовье. Кроме гномов, в шатре никого не было. Тан подошел к креслу и поднял с сидения расколотый ударом топора бронзовый шар. Изнутри искореженной игрушки исходило слабое свечение. Ульфредин перевернул шар и на его ладонь выпал маленький, размером с детский кулачок, кристальный ключ. Свечение исходило от него. Темно-синий на поверхности и затемненный внутри, в тусклых лучах пасмурного рассвета он переливался крошечными серебристыми вкраплениями. От созерцания столь прекрасной вещи тана отвлек доносившийся словно издалека голос Гройна:

– Тан Ульфредин, что здесь произошло?

Ульфредин, не в силах отвести взгляд от ключа, произнес:

– Форинвальда ко мне. Немедленно.

* * *

Снежные хлопья медленно падали на землю. Колючий морозный воздух спустился с гор, и небо окончательно затянули стальные тяжелые тучи. Время шло к закату. Скорвид чувствовал это, хоть солнца и не было видно. Плотнее закутавшись в видавшую виды медвежью шкуру, он медленно брел, пробираясь через сосновую чащу. Стволы величественных сосен были очень высоки, и первые короткие ветви появлялись на высоте около тридцати футов от земли. Их кроны были не так густы, как у лиственных деревьев, поэтому снег беспрепятственно валил из недр угрюмых небес, постепенно укрывая мягкую от старой опавшей хвои землю.

Шел второй день одинокой разведки гнома. Переплыв Безымянную в самом узком месте, которое только смог найти, он на некоторое время остановился на опушке леса. Отогревшись и высушив вещи, Скорвид двинул на север, в лес, стараясь держаться его окраины. Так можно было следить за равниной, не попадаясь никому на глаза. Хотя гному хватило даже беглого взгляда на серую равнину, дабы понять, что вряд ли ему здесь встретится хоть одна живая душа.

К концу дня Скорвид понял, что приблизился к подножию Гранитных гор. Воздух стал чище и холоднее. Лес был скован морозом, и старому гному пришлось не раз просыпаться от боли в конечностях и подкидывать в костер все большие порции дров. А на рассвете снова пошел снег. Сначала по лицу скаута забили мелкие ледяные крупинки, но уже через час вокруг него, словно белоснежные вихри замелькали большие хлопья пушистого снега. На второй день пути, после обеда, Скорвид свернул на северо-восток, и так же, не теряя из виду холмы, с трудом побрел сквозь белые сугробы.

Снег был не единственной проблемой на пути старого гнома. Земля все больше шла под уклон и Скорвид не раз вспоминал свою навеки ушедшую юность, когда такие переходы могли считаться обычной послеобеденной прогулкой. Остановившись, он перевел дух и огляделся. Вокруг, словно бесчисленные копья, возвышались стволы могучих сосен. Вдоль по склону в изобилии рос густой колючий кустарник. Сквозь рваное снежное покрывало на кустах Скорвид заметил ярко зеленые ягоды. Не сдержав любопытства, он нарвал горсть этих ягод, завернул их в ткань и закрепил узел на поясе. «Форинвальду стоит на них взглянуть», – подумал гном.

Неподалеку от куста Скорвид увидел лежащую на земле ветку. Скаут подошел к ней и взял ее в руки. Было странно, что эта ветка не была сосновой. На проверку она оказалась жесткой и прочной, а длиной была почти в рост Скорвида. Гном снова оглядел окруживший его лес в поисках дерева, которому она принадлежала, но вокруг были лишь сосны, да странные кусты. Задумчиво почесав бороду, старый гном перехватил ветку правой рукой, словно посох и с ее помощью двинулся дальше. Теперь идти получалось гораздо быстрее.

Когда невидимое за плотными облаками солнце наконец закатилось за край мира, даже такой опытный следопыт как Скорвид вынужден был остановиться на ночлег. Он нашел небольшую прогалину, со всех сторон окруженную кустарником и старыми соснами. Сложив вещи у дерева, Скорвид пошарил вокруг в поисках топлива для костра: благо недостатка в нем в лесу не было. Разведя костер, гном нарубил несколько веток кустарника, прикопал их в снегу и, использовав медвежью шкуру, соорудил импровизированную палатку. Затем он перекусил вяленым мясом и сушеными фруктами. Пиво, которое он захватил с собой в небольшой фляге, давно выдохлось, и гном с сожалением вылил его. Вместо хмельного напитка для утоления жажды он растопил немного снега и наполнил флягу талой водой.

Гном долго сидел у дружелюбно мигающего огня, обрезая сучья со своего новообретенного дорожного посоха. Закончив с этим, он грубо вырезал на толстом конце ветви контуры медвежьей головы, пообещав себе закончить работу позже. А тем временем, снегопад стихал, становясь все слабее, пока наконец не прекратился вовсе.

В этот миг ночные облака немного разошлись и сквозь рваную брешь с небес выглянул изумрудный месяц. Несмотря на то, что Скорвид сидел у костра, отраженный снегом лунный свет залил весь близлежащий лес, сразу выдав нескольких кроликов и лисицу, оказавшихся неподалеку. Гном привстал и оглядел чащу, преобразившуюся словно во сне. Лунный свет переливался на снегу всеми оттенками зеленого, заставляя его неистово блестеть.

Это напомнило Скорвиду о детстве, проведенном в Селевъярдее, самом северном королевстве гномов, таящемся среди заоблачных вершин Титановой Гряды. Он помнил тот странный воздух, от которого иногда кружилась голова, бесчисленные ночи под бескрайним звездным куполом на вершине мира. Там было много снега. Он выпадал каждый день, а с наступлением темноты, тучи неизменно рассеивались, даря обитателям гор прекраснейшие ночи на земле.

Города гномов располагались на склонах почти у самых горных вершин. Искусно вырезанные в камне дворцы и залы, могучие бастионы и мосты через пропасти, словно короны, венчали три самых высоких горных пика. Альторгор, Садренаг и Белернас. Три крупнейших города северных гномов каждые семьдесят лет соревновались между собой за право являться столицей королевства Селевъярд. Скорвид долгое время прожил в Садренаге, в “Среднем брате”, как называли этот укрепленный город в народе. В памяти гнома навсегда остались его фантастически прекрасные парки с кристальными деревьями, улицы освещенные газовыми фонарями, музеи с диковинным предметами и дворцы богатейших кланов. Вместе со своим отцом, Гильдорфом, и многочисленными братьями юный Скорвид ходил в свои первые походы. Они охотились на горных козлов, оленей и волков, продавая шкуры и мясо в городе. Клан Черного Медведя славился своим охотничьим мастерством во всем королевстве, а дед Скорвида, Бервольд, был членом большого совета Садренага. Это были дивные и радостные дни. Дни спокойствия и благоденствия. Среди величественных гор время течет иначе, чем где бы то ни было. Минуло шестьдесят семь лет со дня рождения Скорвида, прежде чем его в первый раз призвали на войну…

Резкий звук, похожий на треск, привлек внимание скаута. Гном ловко вскочил на ноги и потянулся за прислоненным к дереву арбалетом. Вдруг земля ушла из под ног, и старый следопыт тяжело рухнул в толщу мокрого снега. Лес в одно мгновение наполнился мерзким лаем и рычанием, со всех сторон жалобно трещали ломающиеся ветви кустов. Пытаясь понять, что же его опрокинуло, Скорвид подобрал ноги и с изумлением увидел обвитую вокруг голени веревку. Сильно воняло псиной. Арбалет все так же стоял у сосны, и гном попытался отползти в его сторону, когда веревка внезапно рванула его назад и скаут снова повалился лицом в грязное снежное месиво.

* * *

Форинвальд все утро провел наедине с кристальным ключом в собственной палатке. Ульфредин четыре раза приходил к нему за новостями об исследовании предмета, но старый маг лишь раздраженно просил не отвлекать его от выполнения своих прямых обязанностей. В итоге тан поручил наблюдения за рунотворцем своему сенешалю, а сам занялся приготовлениями к переправе.

Недавний ночной визит таинственного мага все так же не давал тану покоя, но он решил не подавать виду. Среди гномов и так уже ходили слухи о его странном поведении позапрошлой ночью, а стражи его шатра теперь почти всегда дежурят молча. «Должно быть, прислушиваются, не заговорю ли я снова с воображаемыми гостями» – думал Ульфредин. Нет, конечно он не выдумал все это. В тот вечер Ульфредин почти не пил, да и расколотый бронзовый шар как нельзя красноречивее говорил о том, что все было на самом деле. Кто бы ни был этот колдун, он обладал могущественной силой, если мог внезапно появляться, исчезать и погружать в сон целый лагерь гномов. Гройн до сих пор клянется предками, что двадцать пять гвардейцев, не считая его, почти всю ночь просидели у костра, травя байки и рассуждая о том, что ждет их в Снежном Пределе. Солдаты все подтвердили. На рассвете стражники уже подумывали трубить подъем. В этот миг в шатре тана раздался звон и жуткий треск, когда топор Ульфредина угодил в оголовье кресла.

Тан тряхнул головой, словно отбрасывая надоевшие воспоминания, и двинулся вдоль палаток и телег в сторону берега реки, где в это время кипела работа. Гномы сновали тут и там, таская длинные бревна и ведра смолы. Плотники орудовали топорами и киянками, сбивая вместе обтесанные сосновые доски на каркасе будущих лодок. Две уже были готовы, их обрабатывали смолой, еще три лодки плотники обещали закончить к вечеру. Неподалеку трудилась дюжина гномов, сооружая бревенчатый плот для перевозки пони и разобранных телег. Платформу плота сбили из обработанных бревен. К низу по краям платформы закрепили пустые бочки из-под пива для того, чтобы плот даже под большим весом мог уверенно держаться на плаву.

Тан увидел у самого берега Гройна и направился к нему.

– Мой господин, – поклонился сенешаль, – работы ведутся без перерывов. Завтра утром мы пошлем первый груз на другой берег.

– Хорошо. Обязательно разбуди меня перед этим. Я отправлюсь на первой лодке и возьму с собой несколько гномов. Пока будут переправляться остальные, мы начнем ставить лагерь на том берегу.

– Как прикажете, повелитель.

Ульфредин какое-то время молча смотрел на северо-восток, за холмы.

– От Скорвида нет вестей? – наконец спросил тан.

– Нет, владыка, – тихо проговорил Гройн, – Если пожелаете, я направлю за ним пару его скаутов…

– Ни в коем случае! – воскликнул Ульфредин, – В последний раз, когда я отправил на его поиски дюжину гвардейцев, он со мной неделю не разговаривал. Кажется это было у Теплых Водопадов, на западе Глухомани. Он обиделся на то, что я, якобы ставлю под сомнение его навыки. Упрямый старик, все еще считает себя молодым.

– Так или иначе, мой господин, его умение выслеживать опаснейших тварей, при этом мастерски избегая опасностей, всем хорошо известно. – с ухмылкой сказал сенешаль, – Я уверен, почтенный Скорвид скоро вернется.

– И возможно, с парой другой медведей на хвосте, – подмигнул Гройну тан.

Борода скрыла улыбку сенешаля, и он, поклонившись, направился раздавать новые указания гномам, только что прибывшим из лагеря.

Ульфредин еще немного походил вдоль берега, разминая ноги, а затем вернулся в лагерь и направился в свой шатер. Там его уже поджидал чрезмерно взволнованный Форинвальд. Стражник что-то шепнул магу и он, обернувшись, заковылял в сторону тана.

– Тан Ульфредин! – закричал он, едва не врезавшись в гнома, – Я кое-что нашел! Вам нужно взглянуть на это!

– Тише, Форинвальд. Черт тебя дери, ты весь лагерь на уши поднимешь. Говори спокойнее, что ты узнал?

– Мой тан, этот ключ, который вам удалось найти… а это именно ключ, так как вы могли заметить у него своеобразную форм…

– Форинвальд! – рявкнул на рунотворца Ульфредин, – Просто скажи мне, что это за ключ?

– О, нам лучше пройти в мою палатку. Там я покажу вам манускрипт, прихваченный мной из Берегонда. В нем упоминается о клане Седоруков и их творениях. Вы сможете своими глазами прочесть то, что мне удалось найти.

Произнеся это, Форинвальд загадочно улыбнулся и указал тану на стоявшую вдалеке небольшую палатку, а затем двинулся в ее направлении, тяжело опираясь на древний обсидиановый посох. Ульфредин последовал за ним. По дороге старый чародей все время что-то бубнил себе в бороду, но тан, как ни силился, расслышать ничего не смог.

В лагере, тем временем, становилось все оживленнее. В центре стоянки разжигались костры, и женщины уже занимались приготовлением ужина. Дети под присмотром стариков собирали вещи и раскладывали их по мешкам, готовя к переправе. Холодный восточный ветер сменился южным, и в лагере стало немного теплее. «Последнее тепло перед долгой зимой» – с грустью подумал Ульфредин. Снежный Предел – земля вечных морозов. Судя по тому, что успел рассказать ему принц Лоссар, снега в той долине выпадали часто, а оттепель была редка и краткосрочна. Сугробы наметает местами выше человеческого роста, а ледяной ветер способен содрать с лица кожу. «Скорвид, с его любовью к Селевъярдуу, будет в полном восторге».

Тем временем, они прибыли к палатке мага. Старик отодвинул полог и жестом предложил тану войти. Полумрак и едкий запах неизвестных зелий окутал Ульфредина. Он прошел через небольшое открытое пространство посреди моря разбросанных по земле колб, ингредиентов и страниц с неразборчивыми записями. Следом за ним вошел сгорбленный маг.

– Прошу вас, мой тан, присаживайтесь, – торопливо указал Форинвальд на низкий расшатанный табурет.

Тан хмуро покосился на видавший виды стул и решил постоять. Старик преодолел завалы в углу палатки и, добравшись до стола, стал шарить по нему руками, словно пытаясь найти что-то на ощупь. Ульфредин внимательно и настороженно следил за ним.

– Здесь, – бормотал рунотворец, – Он где-то здесь, сейчас.

– Форинвальд, – тихо позвал старика тан.

– Мгновение, мой тан! Я оставил его где-то здесь. Вот растяпа. Я же точно помню, что положил его сюда. – Старик продолжал неловко перебирать все попавшиеся на столе вещи, некоторое время вертя их в руках и отбрасывая в сторону.

– Ах, вот он! Вот он, мой тан! – вдруг воскликнул маг.

Он все так же стоял возле стола, спиной к Ульфредину и воздев руки вверх, сжимал в пальцах мерцающий предмет.

– Форинвальд. Повернись и посмотри на меня, – строго сказал тан.

Старик затих и опустил руки. Затем он медленно развернулся.

– Вы верно заметили, повелитель. Мои глаза… Реликвия забрала их. Ну, то есть, глаза на месте, однако я ими почти не вижу. Я догадывался, что его свет не безопасен, но другого пути изучить его нет и быть не может. Я принял все меры предосторожности и все таки ослеп.

Форинвальд грустно улыбнулся и опустив замутненные глаза, тяжело прошел мимо изумленного Ульфредина.

– Да чтоб тебя, – с горечью проговорил тан. – Ты чем думал, старик? Считаешь, это было разумно? Ты, единственный рунотворец в этом походе, сознательно лишил себя важнейшего для твоего ремесла инструмента. Зрения! И ради чего? Ради жалкой безделушки, коих Седоруки наделали десятки тысяч!

Ульфредин раскраснелся и заходил взад-вперед, топча коваными сапогами стеклянные сосуды и прочий хлам. Затем остановился и, резко повернулся к старому магу, стараясь изо всех сил сдержать подступающий гнев.

– Говори, маг, что ты узнал? Клянусь бородой, если это что-то не представляющее ценности, то я произведу тебя в летописцы и ты до скончания жизни будешь сидеть в окружении пыльных фолиантов, не имея возможности даже перечитать их!

– Не самая страшная участь, мой господин. Но вы правы. Я не должен был так рисковать. Уверенность в собственном опыте и навыках пересилила страх, и я прочитал эту реликвию. Скажите, тан Ульфредин, что вы знаете о Шутках Седоруков?

– То же, что и все, – раздраженно сказал тан, – коллекция игрушек, созданная кланом Седоруков в их вотчине в Сапфировых горах.

– Верно, верно. Но у этих было одно важное отличие, о котором знают далеко не все. Вы слышали что-нибудь о нем, мой господин?

– Говори, старик, – Ульфредин уже начинал терять терпение, – Говори все, что знаешь и быстрее.

– Во все свои изделия и головоломки, Седоруки прятали небольшие безделушки. Каждая несла в себе кусочек их истории и обычаев. А разгадывая секреты таких игрушек, другие гномы больше узнавали об их великом клане и его богатой истории. Как вы верно заметили, Седоруки успели создать десятки, да что там, сотни тысяч таких головоломок. И в каждую был вложен особый предмет. Эти безделушки не несли в себе каких бы то ни было сверхъестественных свойств. В некоторых шарах предметы повторялись. Это могли быть наконечники ферральных стрел, кольца Десяти Невест, око Арольфа и многие другие предметы, так или иначе что-то значащие для клана изобретателей. Но эти все игрушки были сделаны лишь после того, как Седоруки в совершенстве овладели мастерством их создания. В наше время все их творения называют Шутками Седоруков, но это заблуждение! Шутки это лишь несколько игрушек. Все они носят форму шара, но в отличии от своих более поздних собратьев содержат в себе отнюдь не жалкие символы истории. В четырех самых первых шарах когда-то были заключены древние артефакты, принадлежавшие верховным владыкам Сапфировых гор!

Ульфредин стоял с каменным выражением лица и не сводил глаз с мага. Тот протянул в открытой ладони сияющий во мраке палатки кристалл. Тан медленно подошел к магу и взял ключ из его ладони. Взгляд Ульфредина снова был прикован к прекрасному предмету. Таинственно мерцающие вкрапления на поверхности ключа притягивали взгляд, заставляя подносить его все ближе и ближе к глазам.

Форинвальд резким движением вырвал из рук тана сияющий ключ и завернул его в черную бархатную ткань. Ульфредин заморгал, из глаз его покатились слезы.

– Как и обещал, я дам вам манускрипт, написанный Вельдом Седоруком. В нем вы сможете подробнее узнать о том, какую силу их клан укрыл в простых, казалось бы, игрушках. Истинные реликвии коварны, мой господин. Зрение, это не самое большее, из того, что они могут у нас забрать. Ключ я пока оставлю у себя, теперь он для меня опасен менее всего. Я постараюсь тщательнее изучить его и если что-нибудь обнаружу, незамедлительно сообщу вам.

Ульфредин вытер глаза, и наконец, когда жжение в них ослабло, обратился к магу:

– Ты не сказал, самого главного. Этот ключ. От чего он? Если это древняя реликвия Седоруков, то что он открывает? Сокровищницу в руинах Сапфировых Чертогов?

– Боюсь, сейчас мне нечего вам рассказать. За более чем семь сотен лет исследований я впервые так близко подошел к изучению подобного артефакта. И вы видите, к чему это привело, – Форинвальд поднес руку к глазам.

Ульфредин посмотрел на маленького сморщенного мага. И в этот миг ему стало так жаль этого старика. Тот стоял в углу палатки возле выхода и дрожащей рукой прикрывал отныне бесполезные глаза. Тан рассердился на себя за то, как обошелся с ним. Он подошел к рунотворцу, взял его за плечи и крепко обнял. Через несколько мгновений, отстранившись, тан посмотрел в белесые невидящие зрачки старика и произнес:

– Ты не заслужил тех слов, что я обрушил на тебя, почтенный Форинвальд. Я прошу твоего прощения. Не знаю, стоило оно того иль нет. Но я ценю твою самоотверженность. Ты один из самых нужных мне спутников в этом походе. И я прошу тебя беречь себя. Достигнув Снежного Предела без рунотворца, мы погибнем.

Тан вышел из палатки. Форинвальд еще минуту стоял неподвижно, а после, вздохнув, направился к столу. Под ногой хрустнул осколок стекла и рунотворец остановился. Покачав головой, он вернулся ко входу в палатку. Отыскав на ощупь метлу, старый гном принялся выметать из палатки заполонивший ее хлам.

* * *

Воздух был пропитан нестерпимым запахом мокрой псины. Скорвид с трудом разлепил один глаз. Сквозь пелену, застилавшую взор, он едва смог разобрать какое-то движение. Второй глаз открыть не удалось, но судя по боли в этой части лица, досталось ему изрядно. Гном попытался пошевелить пальцами. Это у него получилось. А вот с ногами и руками дело обстояло хуже. По ощущениям, его тело словно стянули стальными обручами. В плечах и выше колен нарастали боль и жжение.

Когда его взор хоть немного прояснился, скаут осознал, что привязан стволу высоченной сосны. Перед ним предстала следующая картина: Две дюжины высоких тварей могучего телосложения сидели в широком кругу вокруг его костра и передавали друг другу по очереди окровавленный козий окорок. Морды у тварей походили на собачьи, как и форма их ног. Их тела под серой и черной шерстью бугрились мышцами. Одеты они были в легкие доспехи из вываренной кожи, а позади каждого из них торчало длинное копье из темного дерева.

Это были валкары. Он все-таки попался. Сказать, что гном был обескуражен, значило не сказать ничего. За всю свою жизнь он лишь раз попадался подобным образом. Только тогда он был еще безбородым юнцом, а в плен его взяли опытные головорезы. Но сейчас он так просто был схвачен какими-то полудикими собаколюдами! Скорвид испытывал смешанное чувство стыда, злости и страха. Но боялся он не смерти и не боли. У него внутри все холодело от мысли, что следы, оставленные им на снегу, могут вывести валкаров на лагерь его собратьев у реки. Однако дикари, казалось, нисколько не интересовались ни следами, ни даже вещами старого скаута. Медвежья шкура небрежно висела на сломанных ветвях кустарника, а походная сумка была разорвана и ее содержимое было разбросано неподалеку от костра. Арбалета нигде не было видно. Скорвид стиснул зубы. Одна мысль, что какая-то грязная тварь будет трогать руками его драгоценный Многострел, приводила гнома в неописуемый ужас.

В этот момент раздалась лающая речь, и один из валкаров, покрытый черной как ночь шерстью, встал и вышел из круга. Скорвид попытался притвориться, будто он все еще без сознания. Валкар подошел к связанному гному и, оскалившись, крикнул что-то своим собратьям. Затем он обернулся к гному и приблизил морду почти вплотную к лицу Скорвида.

– Ты не спать, – проскрежетал он.

Скаут удивленно открыл единственный послушный глаз и посмотрел на валкара.

– Хах, Ауф прав! – пролаял валкар. Его лицо снова исказилось в диком оскале, который, видимо, заменял ему улыбку.

– Ты говоришь? – хриплым от жажды голосом спросил Скорвид.

Валкар, которого, судя по всему, звали Ауф, грозно зарычал, придавив гнома к дереву могучей когтистой рукой.

– Ты думать, мы дикарь? Ты считать себя умнее чем валкар? – рычал Ауф, обдавая Скорвида невероятным смрадом из пасти, – Конечно, ты так думать. Ты есть маленький человек. А человек всегда быть враг для валкар. Наш вождь велеть не убить тебя пока. Вождь мудрый. Его зовут Вокхог. Ты показать уважение, когда говорить с ним.

Ауф развернулся и уверенно направился к собратьям. Он подошел к черношерстному поджарому валкару, шепнул ему что-то на ухо, и тот, в свою очередь, что-то ответил Ауфу. Затем небольшой валкар расчесал одной рукой торчащую на загривке шерсть и скомандовал что-то резким гортанным голосом.

Двое собаколюдов внезапно сорвались с места и, подскочив к Скорвиду, перерезали веревки короткими кремниевыми ножами. Когда путы ослабли, гном попытался устоять на месте, но затекшее от нескольких часов бездействия тело совершенно не слушалось. Валкары успели подхватить скаута прежде, чем тот рухнул на землю, и под руки потащили его к костру. Только сейчас Скорвид понял, как сильно болит его тело. Одно колено не гнулось. Пальцы на правой руке, скорее всего, были выбиты. На лице ощущалась корка засохшей крови. Рубашка была разорвана на плече и под ней виднелась запекшаяся кровь. Тем не менее гному очень повезло. С начала этой вылазки Скорвид много раз прокручивал в голове возможные варианты развития событий при встрече с собаколюдами. И ни один из них, в его представлении, не заканчивался так хорошо, как случилось на самом деле. Он был жив, а значит, его жизнь была в его руках. Хоть и не всецело.

Гнома повалили на почерневший от грязи снег. В этот момент из чащи появились еще валкары. Их было больше, чем тех, что сидели у костра. Всего за пару минут прогалина была полностью заполнена разношерстной толпой человекоподобных псов, а они все продолжали выходить из глубины леса. Скорвид насчитал две сотни, прежде чем сбился со счета.

Вернулся Ауф и грубо схватив скаута за ворот, развернул его лицом к небольшому, и судя по всему, важному валкару, с которым до этого шептался. Шерсть его была серой, как пепел. Он значительно уступал по силе большинству присутствующих собратьев. Однако было в его ярко-серебристых глазах что-то неуловимое, что заставляло чувствовать к нему уважение.

– Я Вокхог, – раскатисто пробасил он, – Ты сидеть на моя земля.

Скорвид молчал и хмуро смотрел на вождя валкаров, пытаясь понять, как ему следует вести себя в этой ситуации.

– Зачем твоя прийти сюда? – спросил гнома Вокхог.

– Я пришел сюда с одной единственной целью, – Скорвид говорил медленно, стараясь подбирать слова и произносить их максимально понятно, – Найти союзников для своего народа.

Валкары в один голос завыли и залаяли. Некоторые повскакивали с мест и забрызгали гнома слюной, выкрикивая что-то на своем грубом языке. Вокхог сохранял спокойствие и все так же пристально смотрел на Скорвида. Потом он поднял руку ладонью вверх и шум стих. Вождь встал.

– Ты пришел сюда искать друзья? – Вокхог покачал головой, – У люди здесь нет друзья. Люди находить здесь только смерть.

Вождь кивнул стоящему позади гнома Ауфу, и тот поднял Скорвида за ворот и выхватил из-за пояса грязный кинжал.

– Стойте! Подождите! Почтенный вождь! – закричал гном.

Ауф уже занес кинжал для удара и посмотрел на вождя, ожидая команды. Вокхог глядел на Скорвида с тем же беспристрастным выражением.

– Ты можешь говорить. Только быстро. Мы уважать слова перед смерть.

– Посмотри на меня, великий вождь. Разве я похож на человека? Да, на первый взгляд отличий мало. Внешне нас выдает лишь рост и сила. Однако присмотрись, о мудрый вождь! Я гном! Принадлежу к народу камня. Прошу тебя, не делай поспешных выводов. Узнай нас получше, прежде чем решать, друзья тебе мы, иль враги.

Вокхог отвернулся и уверенным шагом направился прочь от костра. Ауф продолжал держать гнома в воздухе, готовый в любой момент вспороть ему живот. Скорвид зажмурился и сжался, в любой момент ожидая смертельного удара.

– Герн ойс нассен, Ауф! – донесся голос удаляющегося вождя.

Когтистая лапа валкара отпустила ворот гнома и тот снова повалился наземь. Все тело охватила тупая боль, но он был жив. Сейчас лишь это было важно.

Скорвид поднял взгляд наверх и увидел над собой ухмыляющуюся морду Ауфа.

– И что теперь? – спросил гном.

– Наш вождь мудр. Ты быть живой и дальше. – ответил здоровенный валкар, – Сегодня. – добавил он подумав.

* * *

Ульфредин стоял на краю обрывистого берега, вдыхая холодный утренний воздух, и наблюдал, как гномы оттаскивали лодки к воде. Наконец-то можно было приступить к погрузке. Для этого все было готово. Узкий песчаный берег, был полностью завален всевозможным скарбом: мешки с одеждой, свертки съестных припасов, оружие, детали от телег и прочими, необходимыми в походе вещами. Гномы трудились в две смены, не покладая рук. При этом их энтузиазм нисколько не утихал. Наоборот, казалось, чем ближе становился Снежный Предел, тем с большим рвением они принимались за работу. Прогуливаясь прошлым вечером по лагерю, тан замечал, как гномы радостно делились друг с другом своими планами. Каменщики уже провели пару собраний, обсуждая эскизы для первоочередных строительных работ. Готовились годные к работе инструменты, негодные, чинили или заменяли. Женщины занимались шитьем. Все, собранные за время похода шкуры, теперь использовались для изготовления более теплой одежды, без которой, судя по рассказам принца, в Переделе делать было нечего.

К тану подошел Гройн.

– Мастер-скаут до сих пор не появлялся, повелитель. – мрачно сказал он. – Лазутчики обследовали весь западный берег Безымянной и северный пролесок у самых гор. Нашли только следы, которые мастер Скорвид оставил по дороге на восток. Но ничего, что могло бы указать на его возвращение.

– Спасибо, Гройн. – сухо ответил Ульфредин. – Пусть продолжают наблюдение за восточным берегом. Если что-то обнаружат, я хочу узнать об этом немедленно.

– Да, мой тан. – поклонился Гройн и направился прочь.

Ульфредин спустился с холма и прошел по песку до воды, где квартирмейстер каравана Дервульф раздавал гребцам последние указания.

– Старайтесь забирать немного левее, иначе вас снесет течением . На том берегу, после разгрузки немного передохните и гребите назад. После трех-четырех ходок вас сменят. – наставлял он молодых крепких гномов, выстроившихся вдоль приготовленных к спуску на воду лодок. – Вопросы есть?

– Нет, – вразнобой ответили гномы и потащили лодки в воду.

Днища тихо зашуршали по серому песку. Достигнув воды, лодки бодро закачались на волнах.

Ульфредин остановился рядом с Дервульфом и скрестил руки на груди.

– Как быстро мы сможем переправиться, почтенный квартирмейстер? – спросил он толстого рыжебородого гнома.

– Будем работать в несколько смен. Слава предкам, рук у нас хватает. На ночь, конечно, придется прекратить ходки. Но с первыми лучами солнца снова возьмемся за работу. Думаю, это займет два-три дня, не больше.

– Это слишком долго. – покачал головой тан. – Почему мы не можем перевозить вещи ночью?

– Мой тан, ночи здесь очень темные. А течение у рек с наступлением темноты всегда коварнее дневного. Гномы, конечно, могли бы ориентироваться по кострам на этом берегу, но это все равно рискованно. Их может отнести далеко в сторону. Не хотелось бы посылать поисковые отряды, тем самым задерживая переправу. – ответил квартирмейстер.

– А что, если на том берегу тоже будут гореть костры? Так гномы не должны сбиться с пути.

– Да, но костры нужно поддерживать, а для этого кто-то должен постоянно находиться там.

– Верно, – с улыбкой сказал тан. – Поэтому найди сенешаля и скажи ему, что мне нужен десяток гвардейцев.

Дервульф сначала растерялся, а потом нерешительно улыбнулся.

– И как я сразу не подумал вам такое предложить? Я мигом найду Гройна, повелитель. Не волнуйтесь, мы доставим десять солдат с продовольствием на тот берег, следующей ходкой!

– Не десять, Дервульф. – проговорил Ульфредин.

– Но, вы же сказали… – возразил было гном.

– Одиннадцать. – перебил его тан. – С ними отправлюсь я.

* * *

Через два часа тан Ульфредин провожал взглядом лодки, отчалившие обратно на западный берег, за следующей партией груза. Гвардейцы распаковывали то немногое, что было выгружено с двух первых ходок. Четверо начали ставить палатки, один развел костер и занялся приготовлением обеда, а остальные оттаскивали вещи подальше от берега.

Тан обернулся и неторопливо пошел прочь от реки. Воины, возившиеся с его шатром, внимательно посмотрели ему вслед, пожали плечами и продолжили свое занятие. На этой стороне берег был не такой высокий и обрывистый. Он полого поднимался от самой воды и плавно переходил в поросший колючим кустарником холм. Ульфредин поднялся на его вершину и посмотрел на открывшийся перед ним вид.

Погода стояла тихая, предвещавшая дождь. Туман отсутствовал, что было редкостью для этих мест. И перед таном распростерлась широкая безлесная равнина. Покрытая серо-зеленой травой земля уходила вдаль, замыкаясь темной полосой горной гряды. Справа на горизонте виднелся лес, за которым, судя по картам Касгарда, располагался город Лестран. А слева во всем своем величии возвышались Гранитные горы. Нижняя их часть была темна и скалиста, а пики укрывались под белоснежными шапками снега. У подножия южного отрога гор приютился небольшой лес. Он был продолжением той сосновой рощи, которую гномы использовали при заготовке дерева для лодок.

Вдруг глаза тана уловили, как от леса отделилось небольшое темное пятно. Оно постепенно вытягивалось и, спустя пару минут, больше походило на змею, медленно ползущую по направлению к берегу реки. Ульфредин как следует всмотрелся в странный объект, силясь разглядеть его получше. И тут он понял. Это пятно не что иное, как большой отряд людей, быстро марширующий к месту высадки тана и его крошечной свиты. «Нет, конечно же, это не люди», – подумал владыка гномов.

Ульфредин бросился к лагерю. Гвардейцы с удивлением вскочили и вышли навстречу своему тану.

– Мой господин, – произнес один из солдат, – Что-то стряслось?

– Да, черт возьми! – сказал Ульфредин. – С севера сюда идет большой отряд. Сотни две, не меньше.

– Это люди, мой тан? – спросил другой воин, застегивая на плече лямку нагрудника.

– Люди не живут в этих краях, – угрюмо молвил старый тан. – Похоже, что сюда идут валкары.

Гвардейцы ошарашенно уставились на своего господина.

– Гмм, господин, вы уверены, что это именно они? – спросил солдат, наконец совладавший с нагрудником.

– Больше некому здесь быть. Принц Лоссар рассказал мне все, что знал об этих землях.

– Мы должны предупредить остальных! – воскликнул самый крупный из воинов и торопливо пошел в сторону сложенных в кучу вещей.

– Приготовьтесь, – сказал Ульфредин солдатам, – Подкрепление с другого берега вряд ли успеет нам на помощь.

В этот момент крупный гном подул в рог и сигнал гулко огласил долину. Спустя мгновение, с севера послышался, словно насмешливый ответ, протяжный вой, похожий на волчий. Гномы на западном берегу засуетились. Дервульф спешно командовал спуском на воду едва достроенного плота. Было видно, как гномы в кольчугах и шлемах грузились в лодки, а на плот забирались сразу две дюжины гномов. Но они при всем желании не смогли бы успеть на помощь своему тану, так как из-за холма уже показались первые силуэты человекоподобных созданий. При виде гномов они снова истошно завыли и ускорили шаг. Гномы с мрачной решимостью достали топоры и щиты, и выстроились шеренгой навстречу приближающимся валкарам.

* * *

Скорвид плелся, устало перебирая ногами, окруженный полчищем собаколюдов. Его руки были связаны на уровне груди, а другой конец веревки, словно поводок, держал шедший слева от него Ауф. Лес уже остался позади, и теперь они шли по открытой холодным ветрам серо-зеленой равнине. Валкары перекрикивались между собой, время от времени воинственно подвывая.

Несмотря на то, что старый скаут замерз, проголодался и жутко устал, он все же постоянно наблюдал за этими созданиями, подмечая важные, на его взгляд, особенности их поведения. Например, среди всей толпы валкаров он не увидел ни одной женщины. Все, кто его окружал, были рослыми и здоровыми самцами. Их физическая форма говорила об их молодости и регулярных тренировках. В то же время их кожаные доспехи не несли на себе следов серьезного ремонта и прочих признаков интенсивного использования. Из этого следовало, что эти валкары вряд ли знают, что такое настоящий бой. Но это не мешало им храбриться уже второй день пути.

Ауф молча шел рядом с гномом, иногда оглядываясь по сторонам. Вождя поблизости не было видно.

– Вокхог идет с нами? – спросил Скорвид могучего валкара.

Ауф удивленно посмотрел на гнома, словно уже забыл, что тот способен говорить.

– Вождь всегда идти во главе стаи, – оскалившись, ответил он.

– Вот как? У моего народа обычай в точности такой же. – проговорил скаут.

– У твой народ есть вождь?

– Мой народ ведет самый могучий вождь, которого я знал.

– Твоя не знать Вокхог, – ухмыляясь, сказал валкар. – Вокхог – вождь вождей! Он из выводка Лахарфа, короля всех валкар! Когда-то мы править эти земли и земли на юг. Племя острых ушей жить на запад. Мы иногда торговать и никогда не воевать с ушами. Так быть долго. Потом из плохой земли к нам идти люди, – последнее слово валкар словно выплюнул. – Они хотеть прогонять нас с наша земля. Мы не хотеть уходить. Тогда люди нас убивать. Лахарф дать им бой и убить много из них. Но их быть больше, и у них быть оружие из хорошая сталь. Мы не иметь такого. Как только прийти люди, уши перестать торговать с валкар. Тогда Лахарф увести нас в долину снегов. Кровожадный люди идти за нами и хотеть убивать нас всех, даже жен, щенят и старых псов. Лахарф дать им последний бой на берег этот река. Он убить всех маленький вождь среди человек. Большой человек-вождь испугаться и уйти отсюда. Много могучий валкар умереть от ран в тот день. Но мы помнить их подвиг и чтить их выводки. Любой валкар, который идти здесь, – Ауф обвел когтистой рукой марширующих собаколюдов, – Умереть за свой вождь в любой миг их жизнь. Все валкар быть рады так сделать.

Ауф замолчал. Скорвид шел дальше осмысливая все, что рассказал ему собаколюд. При всей свирепости этих созданий их можно было понять. Скаут не сомневался, что валкар говорит правду. Такие племена, неважно какой расы, живущие в полной изоляции от окружающего мира, практически не способны на ложь. Они просто не видят в ней смысла. Зачастую лишь верное плечо соплеменника может спасти в трудную минуту. Их жизнь проста и сурова, как и земля, на которой они живут.

– Мой повели… вождь для моего народа значит не меньше, чем для тебя Вокхог – начал Скорвид.

Ауф издал презрительный смешок и тряхнул веревку так, что гном едва не покатился по земле.

– Я говорю правду, – сказал Скорвид. – Его зовут Ульфредин, и он один из вождей древнего города, в котором мы все раньше жили.

– Где ваш город? – лениво зевнув, спросил Ауф.

– Наш город был построен под горами, вроде этих, – гном кивнул головой в сторону нависшей над равниной темной громады.

– Вы жить во тьма узких пещер? Я теперь понимать, почему ты такой маленький. – усмехнулся валкар.

– Наши, как ты выразился, пещеры были просторны и светлы. Огромные залы были высечены в недрах гор и длинные широкие тоннели соединяли их между собой. Арзалитовые кристаллы мы использовали для освещения города. Его яркие желтые лучи проникали в самые темные закутки подземных чертогов, равномерно и мягко рассеивая свет на всех ярусах жилых и торговых кварталов.

– Какие залы? Я не знать такого. Мы не жить под горы. Зачем сидеть под горы, когда можно жить на земля, охотиться и забираться на высокий скалы?

– Некоторые гномы, из других кланов, разделили бы твои взгляды. Иные города моего народа возвышаются над землей на недостижимых высотах. Настолько высоко, что облака проплывают под ногами, когда пересекаешь один из тысячи мостов Белернаса. В этой сияющей выси царствуют лишь звезды. Порой их россыпь можно углядеть и днем.

Скорвид посмотрел на валкара и обнаружил, что тот слушал его уже с нескрываемым интересом. Затем опомнившись, Ауф тряхнул головой и отвернулся.

– Зачем так высоко? – спросил он. – Твой народ странный. То вы лезть в темный глубина земли, то забираться на самый верхушка гор. Вы ненавидеть ровный земля?

– Нет, мы не испытываем неприязни к жизни на открытой местности, – ответил Скорвид. – Но сердцам нашим ближе горы. Будь это бесконечные подземные пещеры, или пронзающие небо пики, мы всегда испытываем истинное счастье находиться среди них.

Дальше они шли молча. Скорвид оглянулся и сквозь неровный строй валкаров увидел, как сосновый лес остался далеко позади, уже укрытый легкой дымкой. Вдруг по холмистой равнине прокатился низкий рев походного рога. Затем идущие впереди валкары протяжно и омерзительно взвыли. Старый скаут понял, что караван его собратьев был уже рядом. Но гном не переживал за сородичей. Они должны быть в безопасности, на другом берегу реки. За то время, что он провел в разведке и плену, гномы успели бы переправить лишь часть вещей и провизии. Когда валкары переходили вершину холма, он силился разглядеть, что-либо на востоке, за рекой, но собаколюды теперь шли заметно плотнее. Лающие вопли вокруг теперь раздавались все чаще. Скаут же старательно продумывал возможные варианты побега. Если его собратья снова узнают, что он провалил вылазку, то его репутации знаменитого следопыта конец.

Отряд валкаров, тем временем, перевалил через пологий холм и остановился. В небе над равниной мрачно нависали тучи, грозя вот вот извергнуть на землю потоки вод. Расталкивая валкаров, из головы отряда вернулся самый рослый собаколюд из всех, которых видел скаут. Он был в три раза больше самого крупного гнома. Его шерсть была желтоватой, с темными пятнами, и под ней по всему телу виднелись шрамы самых разных размеров и форм. Увидев гнома, здоровяк гаркнул что-то на своем языке:

– Вокхог Асх хаварр, из хас весте Ауф!

В этот момент Ауф как-то странно посмотрел на Скорвида. Скаут заметил в маленьких темных глаза его тюремщика едва различимое сожаление. И в следующий миг, собаколюд схватил его за ворот и потащил сквозь расступившуюся перед ними толпу валкаров.

* * *

По стене из десяти ростовых щитов начинал барабанить холодный дождь. Поднимался ветер и усиливающиеся потоки дождя залетали гномам в забрала, заливая глаза. Но те стояли недвижимо, словно каменные изваяния предков. Перед ними широким полукругом выстроилась толпа диковатых созданий. Крупнее гномов по меньшей мере в два раза, они легко передвигались на полусогнутых лапах. В могучих когтистых руках они держали дубины и копья. У некоторых валкаров из-за спин виднелись перевязи с короткими легкими дротиками. Их собачьи морды были оскалены, а в глазах читалась звериная ярость.

Ульфредин стоял позади шеренги из десятка гвардейцев и старательно затачивал лезвие боевого топора. Со стороны другого берега раздался низкий рев боевого рога. «Должно быть, старина Гройн подошел с собранной дружиной» – невесело подумал тан. А что было толку? К тому моменту, как плот с подкреплением пристанет к берегу, от нас только ошметки останутся. Это даже при том, что плот успешно доплывет, не развалившись посреди реки.

Валкары выстроились на расстоянии примерно трехсот футов от тана и его маленькой дружины. Несмотря на нарастающий шум дождя, из толпы собаколюдов доносились неразборчивые вопли, похожие на команды. Внезапно их ряды расступились, и вперед по направлению к гномам вышли трое – два валкара и некто поменьше, похожий на гнома. Первый серый валкар был невысокий и сухопарый. На нем был черный кожаный нагрудник, а голову венчало некое подобие короны, тускло отливающей серебром. Второй валкар был крупнее. Его тело покрывала черная шерсть, и в руках он держал толстую веревку другой конец которой связывал руки гному.

Сердце Ульфредина упало. В грязном, избитом, хромающем гноме он узнал своего друга и побратима. Его затрясло от ужаса и гнева. Бросив на землю точильный камень, тан растолкал гвардейцев и зашагал навстречу троице, едва не переходя на бег.

– Скорвид! – взревел Ульфредин. – Брат мой! Посмотри на меня! Что эти твари сделали с тобой?

Скаут ведомый Ауфом, не веря своим глазам, смотрел на жалкий десяток гномов и их тана, оказавшихся на этом берегу реки. Скорвид хотел побежать навстречу тану, но Ауф остановился и натянул поводок, одергивая гнома назад.

– Ты стоять здесь, – рыкнул на него валкар.

Ульфредин приблизился на расстоянии сорока футов и встал в боевую стойку. В правой руке он держал тяжелый боевой топор, а левой вынул из-за пояса короткий широкий кинжал с зазубренным лезвием.

– Мой тан! – крикнул Скорвид. – Опустите оружие, прошу вас! Эти валкары не хотят никого убивать. Они будут говорить с вами!

Ульфредин переводил полный ярости взгляд с валкара на скаута, раздумывая что можно предпринять для спасения друга. В этот момент сзади послышалась тяжелая поступь двух десятков окованных сталью сапог. Нагнав тана, гвардейцы снова выстроили стену щитов между своим правителем и собаколюдми. Тогда примерно две дюжины валкаров отделились от общего отряда, рыча и лая, подбежали ближе к своему вождю и застыли неподалеку за его спиной, держа наготове дротики. Ульфредин снова вышел вперед, уже не поднимая оружия, но и не выпуская его из рук. Серый вожак валкаров медленно прошелся взад-вперед перед гномами, не отрывая взгляда от их предводителя.

– Ты есть вождь маленький людей? – спросил он низким рыком.

– Это кого ты сейчас человеком назвал, шелудивый пес? – брызжа слюной, прокричал тан. – Ты хоть представляешь, с кем ты сейчас говоришь? Я тан Ульфредин Камнебород, повелитель третьего клана Берегонда! А ты осмелился пленить моего подданного и измываться над ним, ведя на поводке, как зверя! За это я всех вас посажу на цепь, как и должно поступать с дикими шавками!

При этих словах, тан словно увеличился в размерах. Его лицо потемнело, голос зазвучал раскатисто, а плечи стали заметно шире.

– Иди сюда, собака, и встреть свою жалкую судьбу на острие моего топора! – заревел Ульфредин, вскинув над головой топор.

В рядах валкаров раздались нестройные выкрики и кличи. Они рычали и скалились, изнывая от желания разорвать в клочья ненавистного гнома, посмевшего повысить голос на их предводителя. В то же время их обескуражила метаморфоза, произошедшая с этим маленьким бородатым воином.

Ауф наклонился к Скорвиду и сказал:

– Если бы остальные знать ваш язык, – валкар кивнул на толпу позади них. – Вас бы уже доедать.

Гному нечего было возразить и он понимающе кивнул.

В это время, серый валкар смерил тана гномов тяжелым взглядом и произнес:

– Ты говорить слова, отравленный гневом. Ты оскорблять нас. Но я понимать, почему ты так делать. Ты бояться за твой друг. Бояться, что мы сделать с ним. Но ты поступить так же, будь ты на наше место, – валкар развел руки в стороны и подошел ближе к Ульфредину, – Но ты не быть на наше место, повелитель клана Ульди. Сейчас ты стоять на наша земля. Ты и твой племя чужак здесь, что прийти в наш край с железо в руках. Я Вокхог, вождь Большой Стаи. И я не пустить тебя в мой край.

Ульфредин все еще тяжело дышал. Воздух шумно вырывался из его ноздрей. Он все еще держал топор над головой, словно позабыв о нем. При этом рост гнома, постепенно становился прежним. Наконец тан опустил оружие и, поставив его на землю топорищем вниз, оперся на рукоять.

– Значит Вокхог? Так тебя зовут? – крикнул он валкару.

Тот медленно кивнул, не отрывая взгляд от гнома.

– Хорошо. Ты хочешь говорить? Тогда прикажи своему псу развязать руки моему другу и отпустите его. Вот тогда мы с тобой поговорим.

Вожак валкаров усмехнулся и, развернувшись, отошел к здоровенному валкару с гномом на поводке.

– Ты придти к нам с железо, рубить наш лес, топтать наша земля, посылать к нам лазутчик. А теперь ты что-то требовать от нас? Пока мы с тобой говорить долго, как ты хотеть, твой народ прийти из-за река и пролить много крови валкар. – Вокхог посмотрел на Ульфредина немигающими желтыми глазами, а затем продолжил, – Я не допустить это. У тебя здесь есть воин. – кивнул валкар на гвардейцев, – Я тоже дать свой воин. И мы решить все здесь. Сейчас. Я владеть большой земля здесь и к северу. Если твой племя хотеть жить на эта земля, пусть прольет на ней свой кровь.

– Ты хочешь поединка? – недоверчиво сказал Ульфредин. – И это все? Ты отпустишь пленного, и я поведу свой караван дальше?

– Только если твой воин победить. И только после того, как ты и я говорить.

– Тогда давай сразимся вдвоем! Один на один, как два вождя! Клянусь предками, если ты падешь, твое племя не тронут. Мы дадим землю на ваш выбор, где вас не потревожит ни один гном.– предложил вожаку тан.

Вокхог оскалился и с любопытством склонил голову набок.

– Ты хитер, повелитель Ульди. Но и мы не так глуп, как тебе казаться. Я быть нужен своему племя, до того как ты приходить. И я быть еще больше нужен им теперь, когда ты прийти. Потому ты должен выбрать воин для поединок, который решит наш общий судьба.

Ульфредин бросил жесткий и короткий взгляд на серого валкара и, развернувшись, подошел к гвардейцам. Каждый из них наперебой требовал оказать ему милость биться с валкаром за честь клана.

– Да поймите же вы, это бой не за славу и честь. Эти дикари слыхом о нас не слыхивали, им нет дела до доблести и величия. Скорее всего, бой будет грязным. Не думаю, что у них в чести позволить встать упавшему противнику.

– Мой тан, – отозвался крупный мускулистый гвардеец, – Я почти пятнадцать лет работал стражем в таверне «Лавовая кузня», и мне с таким опытом не привыкать иметь дело с грязными приемами.

– Это тот трактир в Трехскатном чертоге? – спросил гнома Ульфредин, – Это его заново отстраивали каждый год после празднования Пивной Недели?

Хех, верно, мой тан. – гном одарил тана щербатой улыбкой.

– Нет, друзья мои. – твердо сказал тан, – На пути сюда я потерял уже достаточно воинов. Вы вызвались идти со мной через все невзгоды, что уготовил нам этот нелегкий путь, и я не могу рисковать вашими жизнями, стоя на пороге нашей цели. Вы заслужили шанс увидеть наши новые чертоги, для создания которых ваши руки пригодятся гораздо больше, чем сейчас, на этом берегу.

– Тан Ульфредин, вы что, собрались биться сами? – изумленно воскликнул другой воин. И гвардейцы снова взорвались неодобрительными возгласами.

– Тихо! – громыхнул тан. – Я ценю храбрость и самоотверженность каждого из вас, но решение мной уже принято. Я лично буду биться с валкаром. А потом сам поведу вас на север.

Гномы, окружившие своего тана, скорбно молчали. Ульфредин развернулся и медленно направился в сторону валкаров. Бросив взгляд на реку, он увидел, как плот, переполненный вооруженными до зубов бойцами, неумолимо сносило течением обратно, в сторону западного берега. Там, на самом берегу собрался весь его клан. Гномы молча наблюдали за происходящим, и на лицах каждого из них читались отчаяние и мрачная решимость. «Значит другого выхода нет… Тем лучше» – подумал Ульфредин и прибавил шагу.

Вокхог, все это время наблюдавший за Ульфредином, махнул рукой стоявшим позади валкарам, и в их рядах раздался радостный лай. Через некоторое время толпа раздалась и вперед вышел огромный валкар с лохматой желтой шерстью. Все его тело покрывали шрамы и даже морда была изрыта глубокими бороздами от чьих-то когтей. В руках валкар держал большую черную, как смоль, дубину с торчащими из нее острыми пожелтевшими костями. Издав низкий утробный рык, он рванул к своему вождю. Пробежав мимо него, громила остановился перед Ульфредином, клацнув челюстями у самого его лица. Гном, стерпев страшное зловоние из пасти валкара, перехватил топор в правую руку и невозмутимо положил его себе на плечо.

– Асх, наут вахнарр оз хизарр! – скомандовал Вокхог, и здоровенный валкар, медленно пятясь, отошел назад и встал рядом со своим вождем.

– Ты этим хотел меня напугать, валкар? – презрительно произнес Ульфредин. – Я в ужасе от одной мысли, сколько нужно еды, чтобы такое прокормить. Но если ты рассчитывал, что у меня подогнутся колени и я расплачусь как девчонка, моля о пощаде, ты зря надеялся.

– Где твой воин? – ледяным голосом спросил Вокхог.

– Он перед тобой.

Ты биться сам? Ты не бояться оставить свой народ один, без свой вождь?

– За них не бойся. Если придется, выберут другого, – хмуро ответил тан гномов.

Вокхог махнул рукой Ауфу и тот направился в сторону остальных валкаров, уводя за собой постоянно оглядывающегося Скорвида. Затем вожак встал между Ульфредином и жутким валкаром и, посмотрев на тана, произнес:

– Повелитель клана Ульди, я знать зачем ты сюда прийти. Ты и твой племя, вы все быть изгнан из родных земля. И теперь вы здесь, требовать земля, который не есть ваш. Я понимать твой злость, Ульди, я понимать твой страх. И я дать тебе шанс найти здесь дом. Но наш традиция должен быть соблюден. Если ты выжить, то в следующий раз мы говорить с тобой как соседи.

Затем вожак повернулся к огромному валкару и положил ему руку на плечо.

– Гхау фар насс везерр ун, Асх. – сказал вождь.

Асх опустил дубину и забил кулаком себе в грудь, протяжно завыв.

Вокхог пошел прочь от двух воинов. Ульфредин поднял топор и снова вынул из-за пояса кинжал. Асх сжал в лапах дубину, зарычал, не сводя с гнома глаз, и слегка согнул ноги в коленях, словно готовясь к прыжку. Затем все началось.

Рык валкара прервался. Его ноги оторвались от земли и он метнулся в сторону гнома, в прыжке размахнувшись дубиной. Ульфредину, не ожидавшему подобной прыти от противника таких размеров, едва удалось поднырнуть под валкара и он, кувыркнувшись по земле, вскочил на ноги. Валкар заскользил по грязи и приземлился неподалеку, обернулся и с ревом бросился на гнома. Ульфредин выждал, пока валкар наберет скорость и, отскочив в сторону, наотмашь полоснул зазубренным кинжалом по руке Асха. На грязную, заливаемую дождем землю, упала первая кровь. Взревев, Асх сделал широкий взмах дубиной и Ульфредин, видя, что уйти от нее не удастся, попытался отклонить удар топором. Раздался холодный лязг и сила, вложенная валкаром в этот взмах, отбросила гнома в сторону. Ульфредин посмотрел на левое предплечье, увидел разорванные звенья кольчуги и почувствовал, как по руке предательски растекается тепло. Асх втянул воздух и злобно оскалился, почуяв кровь гнома. Коротко разбежавшись, валкар занес дубину над головой, замыслив впечатать гнома в землю, но Ульфредин с воплем прыгнул в сторону, и удар жуткого орудия лишь разметал вокруг куски грязи.

В ушах гнома стучала кровь, словно сотня турнирных барабанов. Ему никак не удавалось восстановить дыхание. Они медленно кружили по мокрой траве. Ульфредин сконцентрировал взгляд на противнике, стараясь не упустить в его движениях ни одной мелочи. Он старался найти хотя бы одно слабое место, хоть одну брешь в защите валкара. Гном перестал замечать все, кроме своего огромного неприятеля. Рана на руке валкара оказалась незначительной и кровь уже остановилась. Противник казался неуязвимым.

Тогда, Ульфредин сплюнул и крепче сжал рукояти топора и кинжала. Он двигался по кругу, спиной вперед и полубоком к валкару. Вдруг он развернулся к Асху другим плечом, припав на одно колено. Через мгновение нескончаемый шорох дождя был заглушен ревом сорвавшегося с места гнома. Ветер шумел в ушах и грязь разлеталась под тяжелыми сапогами. Асх, увидев отчаянную атаку гнома, зарычал и бросился ему навстречу. Гигантская дубина пришлась снизу, по левому боку. Раздался хруст костей и жалобный звон разлетающихся стальных пластин нагрудника. Удар был столь сильным, что подбросил гнома вверх словно тряпичную куклу. Перелетая через Асха, Ульфредин внезапно извернулся и рука с топором опустилась вниз, вонзив темное лезвие в желтую шерсть на шее валкара. Благодаря неимоверным усилиям, гному удалось удержать рукоять, когда он падал на землю, и топор был вырван из раны громадного собаколюда.

По замершей в могильной тишине равнине прокатился вой, полный боли. Асх, держа свою страшную дубину в одной руке, второй зажимал рану, из которой обильно шла темная, густая кровь. Валкар резко развернулся и его пошатнуло.

Превозмогая жуткую боль в ребрах, гном встал и поднял с земли выскользнувший при падении кинжал. При каждом вдохе, его грудь пылала, словно в нее погружали раскаленный клинок.

Наконец Асх убрал руку от раны и, бросив на гнома бешеный взгляд, направился твердым шагом к нему. Ульфредин негромко застонал. Затем, собрав остатки сил в кулак, он пошел навстречу собаколюду, постепенно ускоряя шаг. Валкар атаковал широким взмахом, целясь гному в голову. Ульфредин поднырнул под дубину и, оказавшись справа от валкара, полоснул его кинжалом по бедру. Рыча, Асх повернулся и ударил гнома другой ногой в грудь. Ульфредин отшатнулся и тут же скользнул в сторону, нанеся валкару глубокую резанную рану на другой ноге. Асх снова завыл. Теперь его могучая палица рассекала воздух без остановки. Ульфредин пытался выйти из зоны досягаемости страшного оружия. Он надеялся заставить валкара больше двигаться и постепенно истечь кровью. И тот, предвидя такой исход, намеревался сокрушить гнома как можно быстрее. Валкар, ослепленный звериной яростью, двигался с такой сноровкой, что Ульфредин уже не надеялся его одолеть. Мощные взмахи дубины то шумно рассекали воздух, то отклонялись топором. Гном попытался проскочить мимо палицы и подобраться ближе к Асху. Однако тот вовремя распознал маневр и отклонил взмах так, что шипованный конец дубины несся прямо в лицо изумленному гному. Ульфредин едва успел направить топор наперерез оружию валкара и лезвие с глухим треском вгрызлось в твердое дерево. Удар гнома усилил инерцию палицы и выбил ее из лап валкара. Топор глубоко засел в обожженной древесине, и его рукоять тоже выскользнула из руки гнома. Огромные кулаки собаколюда тут же обрушились на Ульфредина сверху. Несколько ударов попали в голову и гном, не выдержав натиска, упал на землю. Асх, набросился на лежачего противника и нанес сразу несколько мощных тычков в лицо. Кровь тут же залила Ульфредину глаза. Блокировать удары громадного валкара было бесполезно – они были слишком сильны. Валкар занес кулак в очередной раз и вдруг заметил, что противник больше не сопротивляется. Тогда он зарычал, сгреб гнома за кольчугу и притянул к себе, намереваясь перегрызть ему горло.

В это мгновение, в громадную забрызганную кровью голову, вонзился широкий зазубренный кинжал. Асх уставился на гнома не верящими глазами, и тот из последних сил провернул клинок в черепе врага. Глаза валкара помутнели, он обмяк и повалился вперед, погребая под собой своего противника.

Ульфредин хрипел, превозмогая невыносимую боль. Он лежал в грязи под дождем, что холодным потоком омывал его израненное лицо. Он почти не чувствовал рук и ног. Под тяжестью мертвого валкара он практически не мог дышать. Однако Ульфредину все это было не важно. Он был жив. Он жил, и более не думал ни о чем, кроме стального серого неба и шуме дождя.

Рядом послышалась какая-то возня. Тан повернул голову в сторону и сквозь кровавую пелену перед глазами разглядел окованный железом гвардейский сапог. Затем внезапно наступила потрясающая легкость. Воздух ворвался в легкие гнома и его взгляд немного прояснился. Ульфредин понял, что с него стянули труп Асха. Шум в ушах немного стих и он расслышал голоса своих солдат. Голова кружилась и пылала от боли. Тан водил по сторонам взгляд, пытаясь отыскать хоть одно знакомое лицо, но его взор снова померк. Перед тем как провалиться во тьму, Ульфредин разглядел на фоне неба темный силуэт валкара.

– Добро пожаловать, повелитель клана Ульди. – произнес Вокхог.