Читать книгу Крымские каникулы. «Затерянный рай» - Антон Кротков - Страница 15

Громкое сопенье, злые крики, со всех сторон прилетают руки и ноги, только успевай приседать и отклоняться… Драка затягивалась и это было удивительно, ведь обычно, когда пятеро бьют одного, всё заканчивается очень быстро. Обострившиеся инстинкты до поры спасали Гордея от страшных ударов. И всё же такое везение не могло продолжаться долго. Ещё минута-другая и на опустевшей мостовой останется окровавленный труп. Но пока везунчику удавалось ловко избегать нацеленного ему в висок кастета, уходить от ножа…

Гордей увернулся от тычка острым стеклом в лицо и встретил нападающего кулаком. Получивший боксёрского крюка под челюсть длинноногий «Кащей» лязгнул зубами и выронил пивную «розочку». В следующее мгновение Мазаев набросился на «гориллу» с цепью. От неожиданности обритый налысо мордоворот растерялся! Видно не часто он и его дружки получали такой отпор от вальяжной курортной публики. Лысый попятился, неуверенно отбиваясь от наседающего «психа». В какой-то момент у него сдали нервы и бритоголовый урка вскинул обе руки к лицу в истеричной попытке закрыться. Выглядело это жалко, вроде как в плен сдаётся. Мазаев мог бы загвоздить кулаком в разрез между его синих от зэковских наколок локтей. Брешь достаточная, чтобы хорошо его достать. Только противно добивать того, кто так позорно скис и просит о пощаде. Ладно, чёрт с ним! Резкий разворот навстречу новому противнику и с ходу по нему пулемётной серией ударов. Всё так! Сам нарвался на неприятности! И хотя костяшки собственных пальцев разбиты в кровь, но и у подонка вместо губ кровавая каша, да и передние зубы наверняка покрошены, если не выбиты…

Вот только оставив у себя «в тылу» недобитого «капитулянта», Гордей не учёл, что эта публика только и ждёт, чтобы напасть со спины. И поплатился, оказавшись в стальном зажиме между плечом и предплечьем здоровяка. Шею сдавило удушающим приёмом, так что не вырваться, даже оглянуться нельзя. В глазах потемнело. Затрещали кости и на глазах выступили слезы. А позади нетерпеливый возглас монстра:

– Дай я его шилом в бок!

Гордей приготовился, что сейчас его пронзит нестерпимая боль, как вдруг услышал окрик со стороны:

– Эй, Чита, отпусти его.

На сцене появился новый персонаж. Он не приказывал и не требовал, скорее по-приятельски предлагал договориться. Ему ответили:

– Иди своею дорогой, Марат. У нас с этим фраером свои счёты.

В небрежной манере пришелец осведомился:

– С каких это пор вы сводите счёты на чужой территории? Или вам стало тесно в своём крысятнике?

– А ты чё, будешь, нам указывать, где можно появляться, а где нельзя?

– Я же сказал, отпустите его, – спокойно и даже как будто сквозь улыбку, повторил парень. Он что-то снял с запястья и сунул в карман – то ли часы, то ли браслет.

Стальной зажим вокруг шеи Мазаева разжался, но одновременно Гордей получил сильный удар в лицо, отчего потерял равновесие и упал. Сознание он не терял, однако сразу подняться не смог. А потому вынужденно наблюдал дальнейшее с земли. В вальяжном «кенте» в кепочке с улыбочкой на самоуверенном лице, Гордей не сразу признал руководителя местных спасателей. На парадном фотопортрете с площади тот выглядел образцовым комсомольцем, а в жизни умел быть разным. Договориться им не удалось. Слово за слово перепалка быстро достигла высшей точки взаимного раздражения.

– Не быкуй, мужик, а то ведь рога могут пообломать!

После этой фразы, брошенной одним из чужаков спасателю, мордобой возобновился. Только теперь он протекал даже ещё более неудачно для «гостей». Этот Марат умел классно бить. Он делал это точно и красиво, явно получая удовольствие от процесса. Для него это было развлечение. Обычно так дерутся лишь в кино, но почти никогда в реальной жизни. Во всяком случае Гордею не часто приходилось видеть в деле таких мастеров. У этого парня был настоящий талант сбивать людей с ног, и редко кому удавалось подняться.

И лишь с одним из всей пятёрки у Марата вышла заминка. У этого невысокого, но очень прыгучего и подвижного «живчика» особая кошачья пластика. Его главное оружие не кулаки, а ноги, которыми он лихо машет на уровне лица противника. И каждый свой диковинный удар, чудо-боец сопровождает резким выкриком на чужом языке. Ещё неизвестно, чем бы закончился поединок двух сильных соперников, если бы на выручку своему лидеру не подоспели двое коротко стриженых, чисто выбритых парней спортивного телосложения с нарукавными повязками дружинников…

Сражение было закончено, двоих негодяев, которые попытались сбежать, дружинники скрутили с помощью многочисленных помощников из толпы: как только стало ясно, что зло терпит поражение, до этой минуты испуганно безмолвствующий народ, вдруг обрёл уверенность и голос. И стал высказывать законные претензии подъехавшему лишь к шапочному разбору участковому милиционеру. Дескать, куда смотрит власть, если среди бела дня шпана нападает на людей. Одновременно все хвалили Гордея. Женщины протягивали герою надушенные платочки, чтобы он мог утереть с лица кровь и бутылки с водой, мужчины одобрительно хлопали по плечу. Подошёл к Мазаеву и выручивший его спасатель Марат, внимательно на него посмотрел, иронично подмигнул и ушёл.

Прикативший же из видавшем виды жёлто-синем газике старший лейтенант в поношенном мундире спокойно выслушивал упрёки и обвинения в свой адрес. Ему указывали на избитого Мазаева:

– Вон, человек жизнью рисковал, пока милиция где-то прохлаждается. Медленно реагируете, товарищ участковый-уполномоченный!

Правда, в основном возмущались граждане из числа приезжей публики. Местные же горой стояли за своего участкового:

– Как не совестно такое говорить! Откуда вам знать, какой он работник! Зачем вы напраслину возводите на человека! Да если хотите знать, наш Егор Федорович ранение имеет и орден за задержание особо опасного преступника. Участковый нас никому в обиду не даёт. Может, ему просто поздно сообщили, или машина у него по пути сюда сломалась. Сами же видите, на каком старье он вынужден ездить. Попробуй тут поспей везде! И он же не бог всё видеть!

– Спокойно, – милиционер немного повысил голос и поднял руку, – я в адвокатах не нуждаюсь, а здоровую критику всегда приветствую.

Только прямо высказывать человеку в форме, да ещё при исполнении всю нелицеприятную правду никто больше не спешил. Но едва страж порядка отошёл в сторонку, как из стана критиков кто-то ехидно заметил:

– Когда милиция позарез необходима, её почему-то днём с огнём не сыщешь! А так на каждом шагу красные околыши их фуражек маячат. Вот всякая шваль и чувствует свою безнаказанность! Знают мерзавцы: сколько жертва не ори «караул!», покуда власть среагирует, их уже и след простыл. Вот и не боятся местные выродки беспредельничать! Тем более, если против них старый пенсионер на раздолбанном газоне.

– Не знаете, так не говорите! – возмутились местные женщины. – Это хулиганьё это из соседнего «Морского». Местную шпану Егор Федорович давно поприжал, а с соседними смутьянами время от времени приходиться воевать. Тамошняя милиция не справляется, вот они и лезут к нам. Но наши комсомольцы молодцы – хорошо их принимают!

Участковый в это время осматривал место происшествия, что-то выяснял у своих парней-дружинников. При своём крошечном чине мужик был уже в годах, при ходьбе он сутулился, от чего казался ещё старше и несолиднее. Рассказы местных про орден и ранение как-то не слишком вязались с сугубо мирным обликом старого служаки, которому явно оставалось рукой подать до пенсии. Судя по его неторопливым повадкам и тихому ровному голосу, ему бы больше подошло учительствовать в сельской школе или сидеть счетоводом в тихой конторе.

Вскоре участковый вновь подошёл к народу и объявил:

– Значит так, граждане, обещаю, что мы во всём разберёмся, а прозвучавшую тут критику учтём. А теперь попрошу подойти ко мне свидетелей происшествия. Остальные свободны. Ещё раз спасибо всем за помощь органам правопорядка!

В это время дружинники стали по очереди сажать задержанных хулиганов в задний отсек милицейского «козлика». А участковый подошёл к сидящему на скамье Гордею, принеся с собой густой обволакивающий дух одеколона «Шипр». Присел рядом, усталым движением снял с головы фуражку; вынул из кармана смятый платок и протёр изнутри. В ёжике его коротко стриженых волос поблёскивали серебряные нити с бусинками пота.

– Да, жара… – проговорил милиционер, поглядывая на своих парней, заталкивающих в кузов самого опасного из всей пятёрки; пояснил:

– Этот Гаврилов был судим по 219 прим УК: «незаконное обучение каратэ». А ведь я предупреждал капитана Егошина, что после возвращения с ним хлопот только прибавиться.

Участковый повернул задумчиво-озабоченное лицо к Мазаеву. Такой у него долгий взгляд был, будто пытался проникнуть в самую суть другого человека.

– А вы молодец, не испугались – скупо похвалил участковый. – Давайте-ка я вас в медсандчать подвезу, там вам ссадины обработают.

– Да нет спасибо, это в общем-то пустяки.

– А если сотрясение – заботливо возразил милиционер. – Голова то не кружиться, не подташнивает? Лучше уж фельдшеру покажитесь, он у нас очень грамотный специалист, получше иного дипломированного доктора…

– Благодарю вас, если почувствую себя плохо, то обязательно покажусь.

В этот момент со стороны милицейского автомобиля прозвучал громкий злой голос:

– Мы вам всем утроим незабудки! Скоро вспомните нас!

– Вот ведь, баклан! – с досады хлопнул себя по коленям участковый, и пошёл к своей машине, чтобы его комсомольцы не переусердствовали с упирающимся каратистом.

Вскоре милицейский фургон уехал. А оставшийся герой, смущённый повышенным вниманием к себе со стороны публики, переместился в небольшой сквер. Молодой человек сел на бортик фонтана и наклонился к воде, чтобы как следует умыться. И вдруг услыхал над головой девичий голос:

– Позвольте, я обработаю ваши раны?

К нему обращалась та самая загадочная барышня с пляжа, что всего полчаса назад в упор его не желала замечать!