Читать книгу Город живых - Антон Ледовских - Страница 1

Он сильно выделялся на фоне остальных претендентов. Какой-то слишком мирный и, казалось, беззащитный. Среднего роста, чуть худощав. И самое главное взгляд. Задумчивый и чуть рассеянный. Среди здоровых, играющих мускулами и сверкающих зубами в кривых усмешках парней он выглядел белой вороной.

Капитан службы внешней безопасности сразу выделил его из толпы. И долго всматривался в этого неприметного парня.

Он присматривал за группой все три недели, которые она провела в учебном центре. Не слишком длительный срок для того, чтобы разобраться в человеке. Да и наблюдал он за ними всегда со стороны. Стоял за спиной штатного психолога. Присутствовал на занятиях по физподготовке, смотрел за результатами учебных стрельб в тире. До первого боевого испытания он старался не общаться с курсантами. Не хотел даже намека на зарождение личностных отношений. Уж слишком большой процент отсева был на полигоне. И не всегда без потерь. Терять незнакомых было проще.

Во время учебы тот парень ничем не выделялся. Разве что физические его показатели были не хуже, а иногда и выше, чем у остальных. Да соображал он зачастую быстрее. Но сильно на общем фоне успеваемости он не выделялся. Только мягкость и добродушие черт лица отличали его товарищей, и опять же этот рассеянный взгляд.

В свои тридцать восемь лет капитан считался ветераном и опытнейшим инструктором учебного центра. Слишком много прошло перед ним конкурсантов, и зачастую он быстро составлял свое мнение о них. И очень редко ошибался. В этом была его основная работа. Его немного раздражало, что он так до сих пор и не смог понять, стоит ли ожидать от парня неприятных сюрпризов. Или это просто приблудившийся романтик, попавший сюда случайно. Такие случаи бывали.

Слишком молодые. Субтильные юноши с ярким блеском в глазах. С бравадой на собеседованиях. С мечтами о службе, о подвигах, о стремительных рейдах и спасательных операциях. О славе и почестях. С ними никогда не бывало больших проблем. После полигона они выходили с дрожащими руками, вздрагивающими и, наверное, немного надломленными. И больше никогда не возвращались. На самом полигоне вреда от них не было. В пятидесяти процентах они просто кидались в зоны безопасности – в круги жизни. Другие просто замирали с опущенными руками и ужасом в расширившихся зрачках. Тоже неплохой вариант. Группе прикрытия не составляло труда выдергивать и прикрывать парней.

Хуже было с другими. Как раз с такими здоровыми и веселыми, какие в основном собрались сегодня в тамбуре. Капитан понимал, что каждый из испытуемых подписывает отказ от претензий. И никаких последствий для него, капитана, если произойдет несчастный случай, не будет. Просто после каждого инцидента с летальным исходом капитану становилось трудней продолжать свою работу. И понимание, что заменить его некому, делало его еще печальней.

Но были и третьи. Психи. Три раза капитан видел, как на полигон попадали люди, пришедшие в учебный центр не для того, что и все остальные. Карьера и идеалы не интересовали их. Сектанты, фанатики. Искатели вечной жизни в живой смерти.

Капитан именно видел такие случаи. Тогда он еще был лейтенантом, и не в его власти было запрещать прохождение испытания. После третьего раза его начальник капитан Бергин ушел в отставку по состоянию здоровья. Тяжелейший нервный срыв. Настолько тяжелый, что даже после курса реабилитации он не смог продолжать службу даже в отделе статистики. Уж очень сильно дрожали у него руки, и сам он дергался от любого неожиданного шума или оклика. Как у тех романтиков из молодежи, которые пытались пройти полигон. Бергин был такой же, как они, только более старший, с чуть более прочной психикой. Но, как выяснилось, недостаточно прочной. Его жалели, но многие понимали, что рано или поздно все кончилось бы именно этим. Слишком тяжелая ноша легла на слабые плечи бывшего учителя родного языка средней школы. В первые годы колонии много случайных людей оказались на должностях, о которых и помыслить бы не могли в нормальное мирное время, просто потому, что больше было некому. И они несли свой крест, кто сколько мог. А потом ломались.

Капитану было проще, чем его предшественнику. Он был кадровый военный, и более того, у него был боевой опыт. Он уже видел смерть до начала катастрофы.

В динамиках рявкнула команда, и конкурсанты потянулись из тамбура раздевалки по длинному узкому коридору в помещение арсенала. Капитан двинулся за ними по пилону верхнего уровня, продолжая рассматривать своих подопечных. Яркие лампы с простыми металлическими плафонами в форме плоских тарелок висели ниже пилона. Они хорошо освещали нижний уровень и давали достаточно света, чтобы безопасно передвигаться по верхнему. И еще они не давали возможность увидеть снизу того, кто находился наверху. Капитан шел практически бесшумно. Металлическая решетка с мелкими отверстиями лишь изредка поскрипывала, прогибаясь под его весом. Но никто его не слышал.

Мысли парней внизу были заняты совсем другим. Легкий мандраж делал их жесты резковатыми, а смех неестественно громким. Ожидание испытания. Возможность взять в руки оружие и показать, на что они способны. И страх. Страх, медленно подползавший и обволакивающий сознание. Делающий руки и ноги вялыми. Сковывающий движения. Пока он еще был далеко. Но с каждым шагом, приближающим их к полигону, страх становился ближе. Еще немного, и капитан почувствует запах страха, исходящий снизу. Но это потом.

Послышались радостные возгласы. Группа вошла в арсенал. Мужчины и оружие, дети и игрушки – разницы, по-моему, нет. Неподдельный восторг охватил парней. Группа разбредалась по широкому, заставленному объемными стеллажами и шкафами помещению арсенала учебного центра. На занятиях по боевой подготовке они, конечно, видели и даже собирали и разбирали несколько видов стрелкового оружия. Но в классе, как и на стрельбище, не было такого разнообразия орудий смерти, с которым они встретились в арсенале. Длинные стеллажи с «калашниковыми» последней модели с системой гашения отдачи. Штурмовые дробовики, скорострельные «кедры» и «узи». Ручные пулеметы и гранатометы. Потрясающий выбор пистолетов: от барабанных «кольтов» до «беретт», «стечкиных» и «глоков». Чуть поодаль в отдельном стеллаже выстроились стройные и элегантные снайперские винтовки, поблескивающие бликами отраженных ламп на вороненых стволах. Самый последний стеллаж был заполнен холодным оружием. Основную массу составляли десантные ножи, лежали и мачете. Были здесь казавшиеся неуместными и легкие туристические топорики. А завершали экспозицию пять изящных слегка загнутых самурайских мечей. Легкие катаны висели в черных кожаных ножнах, которые выглядели уж совсем чужеродно в окружении современных клинков.

Парни разбрелись по стеллажам с тяжелым вооружением. Многие руки сразу потянулись к ручным пулеметам. Капитан, наблюдавший за процессом вооружения, хмыкнул. Типичное поведение для молодежи. Сам-то он знал, что скорострельность и калибр не так важны. Нужна точность и запас боекомплекта.

Часть конкурсантов потянулась к дробовикам. Капитан поморщился. Эти, наверное, насмотрелись слишком много боевиков. С таким вооружением может продержаться только слаженный отряд с четко отработанной тактикой. Да и уничтожить врага одним выстрелом из дробовика достаточно проблематично. Обычно в действующей боевой группе все-таки несколько человек с дробовиками, но основной их задачей было откинуть противника, а не уничтожить. Сбить напор. И действовали они четко по заранее отрепетированной схеме. Здесь же, на полигоне, курсантов специально не готовили к групповому бою. Главная цель была – определить личностные характеристики. Это уже потом проводились тактические занятия, в которых курсантов распределяли по ролям для реальных задач. И каждый получал свой боевой распорядок и номер в команде.

Один парень потянулся к снайперской винтовке. Капитан с удовлетворением сделал пометку в экзаменационном листе. Снайперы ценились. Хотя это была достаточно сложная роль. При бешеном напоре врага снайпер должен был иметь достаточно выдержки, чтобы не побежать. Стоя за спинами товарищей, он должен был отсекать отдельных нападавших, которые ускользали от шквала огня основной группы. Опасность заключалась в том, что сам обороняться от массовой атаки он зачастую не мог. И для выбора такого оружия у человека должна быть достаточная доля уверенности в своих силах.

Парень с винтовкой уверенным движением взял со следующего стеллажа компактный «кедр». Капитан удовлетворенно кивнул и сделал еще одну пометку в листе. Хороший боец должен получиться, предусмотрительный, не забыл об оружии для ближнего боя.

Взгляд капитана вновь остановился на заинтересовавшем его ранее парне. И сразу же от души отлегло мучившее его чувство тревоги. Худощавый сноровисто прилаживал к «калашу» систему прицеливания средней дальности – оптику с лазерным маркером. Самоубийца бы не занимался такими приготовлениями. Следующим выбором курсанта были две «беретты». Капитан оторвал взгляд от парня и продолжил осмотр сборов отряда.

Первые уже успели надеть на себя разгрузки и укладывали в карманы боеприпасы. Гранаты на полигоне были запрещены, уж больно большая вероятность была ранить своих в ограниченном пространстве. К холодному оружию никто не подходил. Ладно, еще в походе, когда нож или топор могут пригодиться в хозяйстве. Как оружие для обороны или нападения ножи никто не воспринимал.

Два инструктора построили курсантов в одну шеренгу и тщательно осмотрели конкурсантов. Пару команд, несколько советов, затянутые ремни разгрузок. Удовлетворенный инструктор кивнул, последний раз проверил, хорошо ли закреплены шлемы, и дал команду на выход в тамбур полигона. Капитан прошел дальше по пилону и оказался над самим полигоном. Точнее, на широкой площадке, которая тянулась по фронтальной стороне ограждения полигона. Там его уже ждали четыре снайпера. Он кивком поздоровался и взял со стойки бинокль.

Перед ним как на ладони просматривался весь полигон. Почти ровное поле пятьдесят на сто метров. Кое-где в начале полигона были выстроены баррикады из старых покрышек. Дальше шло практически ровное поле. Ландшафт нарушали только конструкции кругов жизни. Кругами их называли по аналогии обережного круга против нечистой силы. На самом деле это были квадратные площадки с высокими стойками по углам. На высоте двух метров на стойках крепились железные клетки с толстыми прутьями. Стенки, обращенные лицом ко входу, были из цельных бронированных плит. Это позволяло укрываться от огня своих же компаньонов. Ячейки решетки не позволяли просунуть между прутьями даже руку. В середине площадки находился рычаг, позволяющий за секунду опустить тяжелую клетку вниз. Таких сооружений на полигоне было шесть, по три вдоль каждой из продольных сторон, правда, их размеры позволяли надежно укрыться внутри до пяти человек. Так что запас мест для курсантов был.

По правилам прятаться в кругах жизни не возбранялось, и даже наоборот. Главной задачей на полигоне являлось сохранить свою жизнь любыми путями. Но вот среди самих курсантов исконно бытовало мнение, что укрыться в круге жизни зазорно. Правда, это мнение было только у тех, кто еще не ступал на проклятую землю полигона. Все, кто выходил из него, больше не обращали внимания на эту глупость. Понимали, насколько близко подбирается смерть и как сильно хочется жить.

Инструктор открыл тяжелые ворота и пропустил внутрь группу. Двенадцать молодых парней вышли на грязный бетонный пол. Курсанты выстроились в цепь. Взяли на изготовку оружие. В тяжелой тишине громко лязгнули затворы. И тут неожиданно взвыла сирена.

Снайперы на верхней площадке взяли оружие на изготовку. Капитан медленно поднес бинокль к глазам. На дальнем конце полигона медленно начали открываться тяжелые створки ворот. И появились Они.