Читать книгу Город живых - Антон Ледовских - Страница 3

Тяжелые створки ворот медленно открывались. И появились они. Зомби.

Нетвердой поступью на негнущихся ногах они медленно выходили на грязный бетонный пол полигона. Густой смрад валил от шатающихся фигур. Для обоняния человека нет более мерзкого и противного запаха, чем запах немытого человеческого тела и человеческих экскрементов. Ни один животный или химический запах не вызывает такого отвращения. А уж зомби были насквозь пропитаны этой вонью.

Ученые института спасения установили, что вирус не передается животным и птицам. Это подтверждало гипотезу, что первоначальным источником его возникновения являлись продукты работы Лос-анджелесского института генной инженерии. Вирус действовал только на людей, поскольку разработан был на основе человеческого ДНК. Зомби охотились и убивали всех, в чьих жилах текла теплая кровь. Но воскресали после этого только люди. Также было доказано наличие у зомби мозговой деятельности. Биотоки сильно отличались от показателей нормального человека, но они были.

Насчет разумности зомби велись долгие споры. Но все-таки научное общество склонялось к тому, что зомби не имеют интеллекта. В общем, поведение основной массы тварей укладывалось в стереотипы поведения хищных животных. Но случались и исключения. Отдельные особи проявляли редкую сообразительность и находчивость в ведении охоты на людей. Слава богу, это скорее было исключением, чем правилом. Выживать было трудно и без обилия полуразумных мертвецов.

Способы уничтожения зомби не отличались разнообразием. Необходимо было повредить мозговую деятельность или опорно-двигательную систему. Проще выражаясь, нужно было прострелить ему голову или позвоночник. Существовал еще третий способ. Нанести обширный урон всему телу мертвеца. Это достигалось или посредством огня, или тотальным нанесением ран всему организму. Клетки зомби не восстанавливались, и при обширных разрывах тканей организма существовал большой шанс окончательного упокоения. Но полной гарантии такой способ не давал. Всегда оставалась вероятность, что у разорванного пулями зомби хватит сил на последний бросок. Огонь давал стопроцентные гарантии, но он не мог остановить мертвецов мгновенно. Высокий порог боли позволял тварям, охваченным огнем, оставаться подвижными еще пару-тройку минут. Что в бою было недопустимо. Живые-мертвые факелы бросались на людей с такой же прытью, как и неповрежденные зомби. Огнеметы в основном использовались для обороны периметра. Дешево, сердито и эффективно.

В ворота протискивалась первая партия тварей. Сначала неспешно, потом, почувствовав запах людей, все активнее, твари выползали из отстойника. Было их около сотни. Вой сирены стих. И это послужило командой для курсантов. Молча, без выстрелов, они устремились вперед. Целью бойцов была передовая линия редутов. Чуть вперед вырвались легковооруженные бойцы. Сзади, тяжело дыша, бежали счастливые обладатели крупнокалиберных пулеметов. Достигнув первой линии обороны, курсанты становились на изготовку к стрельбе. Подоспевшие пулеметчики устанавливали свои орудия на верхние ряды покрышек. Ни одного выстрела до сих пор не прозвучало. Инструктор по тактике сумел вдолбить в молодые головы простое правило: стрелять надо наверняка, с близкого расстояния и обязательно иметь свободное пространство для отступления. Толпа мертвяков судорожными движениями приближалась к отряду. Зомби пытались обгонять друг друга и невольно выстроились почти в ровную шеренгу по всему фронту полигона.

Первым не выдержал один из пулеметчиков. Длинная очередь жестоко разрывала плоть первой шеренги мертвецов. Стрелок, видно, неверно выставил прицел, и пули его орудия врезались в грудные клетки мертвецов, вместо того чтобы сносить им головы. Нервы не выдержали у большинства бойцов. Вслед за своим товарищем они начали лупить из своих стволов в надвигающуюся массу мертвяков. Эффективность стрельбы оставляла желать лучшего. Только четверо из всей дюжины не открыли огонь. Среди них и худощавый. Но через пару секунд и они включились в бой. Эта четверка уже действовала совсем по-другому. Они стреляли одиночными прицельными выстрелами. Нанося мертвякам не меньший урон, чем их более горячие товарищи. Напор зомби захлебнулся. Упокоенные и раненые штабелями падали под шквальным огнем. Но вот замолчал один пулемет, затем другой, щелкнули вхолостую пара дробовиков. И бойцы лихорадочно занялись перезарядкой своего оружия.

В это время заскрежетали вторые ворота в дальнем конце полигона. Следующая сотня зомби выбиралась на свет. Интенсивность огня заметно уменьшилась, захлебнулись оставшиеся пулеметы. Но своей цели они достигли, первая волна мертвецов практически иссякла. Но новая была уже на подходе. Линия зомби снова была на подходе.

Снова застрочили пулеметы. Сначала один, более расторопный, затем подключились и остальные. Напор зомби нарастал. И вот дрогнули первые. Слабые нервы. Вид зомби, находящихся от тебя на расстоянии десяти метров, зрелище более чем пугающее. Синий цвет кожи, слюна, капающая из оскаленных пастей, могли ввести в трепет любого. Последний штрих добавляла нестерпимая вонь. Психика неподготовленного человека не справлялась. Их мерное наступление действовало сильнее любой психической атаки, когда-либо осуществленной людьми. Люди побежали. Сначала двое кинулись к следующему ряду редутов, лихорадочно перезаряжая свое оружие. Потом еще пять человек рванули назад. Оставшимся ничего не оставалось, как последовать их примеру. Плотность их огня не позволяла сдерживать напор мертвецов.

Капитан отметил, что худощавый отступил в последних рядах. Бойцы перегруппировались у второй линии редутов. Дождавшись замыкающих, они вновь открыли шквальный огонь. И вот тут начались первые неприятности. Заклинил один пулемет. Ругаясь, боец бросил оружие и стал дергаными движениями доставать пистолет из поясной кобуры. Справившись с пистолетом, он, почти не глядя, выпустил всю обойму в сторону зомби. Тут его нервы сдали окончательно, он бросил пистолет и со всех ног помчался в сторону впускного тамбура. Его примеру последовали еще пятеро. У них кончились заряды, а неотвратимо наступающие мертвяки поколебали их уверенность в том, что остается время на перезарядку оружия. Шестеро оставшихся курсантов стояли до последнего, но волна мертвецов приближалась, несмотря ни на что. На ходу перезаряжая оружие, они побежали к очередным укреплениям. У одного пулеметчика закончился весь боезапас, у другого раскаленный ствол пулемета сделал стрельбу невозможной. Бросая оружие, они кинулись назад к кругам жизни. Влетев в зону безопасности, они почти одновременно дернули рычаг. Клетка с грохотом рухнула на бетонный пол, надежно закрыв бойцов. И лишая их права на дальнейшее участие в сражении.

Выдохлись и стрелки дробовиков. Три курсанта бросились к ближайшему укрытию. К их чести, они не бросали оружие и отступали слаженно. Минус шесть. При таком раскладе сил у обороняющихся не оставалось никаких вариантов, кроме как слаженно отступать.

Тройка с дробовиками добежала до укрытия. И вот тут все пошло не так. Первый добежавший до рычага вместо того, чтобы убедиться, что его товарищи вошли в безопасную зону, лихорадочно дернул за рычаг. Второму бойцу повезло. Он был слишком близко и успел проскочить под падающую решетку. А вот с замыкающим все было плохо. У него был шанс затормозить и попытаться скрыться в следующем круге жизни. Но вместо этого он совершил головокружительный бросок вперед. Он почти успел.

Почти не считается. Левую ногу курсанта намертво придавило решеткой к бетонному полу. Перелом предотвратили стойки, выпирающие по углам клетки. Они оставляли зазор сантиметров в пятнадцать между нижним прутом и полом. Только легче от этого не было. Полноги торчало по ту сторону клетки, и спрятать ее не представлялось возможным. Поднять клетку было нельзя. Ее держали стопора на несущих стойках. Средство дополнительной безопасности сыграло злую шутку, обернувшись для бойца западней. Стопоры можно было разблокировать только снаружи. Занимало это действие не менее пяти минут и требовало специального рычага. Вся эта информация пролетела в мозгу капитана за долю секунды. А секундой раньше были разблокированы третьи ворота.

Капитан махнул снайперам.

– Огонь.

И четверо ветеранов тут же открыли огонь. Угол обзора не позволял им отстреливать мертвяков первых рядов без опасности задеть курсантов, но и так целей для них было предостаточно.

Тяжесть ситуации смог осознать только худощавый боец. Краем глаза он увидел промелькнувшую вниз решетку и услышал крик товарища. Быстрый взгляд назад, и он полностью оценил происходящую картину. Другим краем глаза он заметил, как развернулись и изготовились к бегству еще двое бойцов. И вдруг, перекрывая шум стрельбы, прозвучала команда.

– Всем стоять, держать строй. Прикрываем раненого.

Капитан аж поперхнулся. Он не ожидал, что голос молодого парня имеет такую силу. Показавшие было спину врагу бойцы остановились и резко развернулись опять. С этого момента бой перестал быть учебным, у него появился смысл. На карте была жизнь человека. И каждый решал для себя, что для него важнее, своя шкура или безопасность отряда. До того, как решетка придавила ногу сокурсника, каждый был в ответе только сам за себя. Теперь от них зависела судьба другого человека. Брата по оружию. И пусть это был их первый реальный бой.

– Стоять до последнего патрона, огонь одиночными, целиться только в голову. – Команды были четкими и, главное, правильными. Ни у кого не возникло сомнений, подчиняться или нет, а также в праве товарища отдавать эти команды.

Поначалу растерявшиеся бойцы быстро вникли в ситуацию. И приняли главенство худощавого.

Патроны кончились еще у двоих автоматчиков. Потом замолчал последний пулемет. Защелкали сухие пистолетные выстрелы. Бойцы не побежали. Они остались в строю. Патроны в автоматическом оружии кончились у всех. Снайперы на вышке не стесняясь палили короткими очередями. Но третьи ворота открылись слишком рано. Слишком много мертвяков выбралось на свободу.

– Прости, брат, – услышал худощавый, он даже не обернулся, понял: у бойца кончились патроны. За спиной послышались торопливые шаги и хлопок падающей решетки. Их осталось пятеро. Двое с автоматами и трое с пулеметами.

– Отступать к дальнему левому углу. Держаться группой. Выполнять.

Худощавый сделал полшага назад, поймал в перекрестие прицела ближайшего зомби и надавил курок. Вместо выстрела послышался щелчок. Патроны в последнем рожке кончились. Отбросив бесполезный автомат, боец рывком достал из наплечных кобур «беретты». Пистолеты хищно сверкнули хромированными боками.

Остальная четверка слаженно отходила к дальнему углу, оттягивая на себя добрых две трети всех зомби. Небольшая часть мертвецов бесновалась у клетки с пулеметчиками. Полтора десятка тварей, рыча, надвигались на оставшегося в одиночестве бойца. Положение усложняли мертвяки, которые отказывались от преследования четверки и, оставляя группу, разворачивались в сторону одиночки. Но с ними пока справлялись снайперы.

Заговорили «беретты». Видимо, у худощавого был некий опыт стрельбы с двух рук, как оказалось, недостаточно большой. Недопустимое количество пуль не находили своей цели. После двух обойм упокоились только два мертвяка, и еще один упал, но продолжал движение на четвереньках. Бесконечные секунды, потребовавшиеся на перезарядку, позволили подойти первым зомби на расстояние в пять метров. За спиной одновременно хлопнули две клетки. Это укрылась растратившая весь боекомплект, четверка бойцов. «Беретты» заговорили вновь. Точность стрельбы, благодаря мизерному расстоянию, увеличилась. Но спешка все равно не дала нанести максимальный урон. Только семеро зомби свалились тяжелыми кулями на пол. Осталось еще трое плюс один недобиток. Патронов больше не было. Худощавый знал это наверняка. Знал это и капитан.

– Беги в укрытие! – На сей раз голос капитана перекрыл звуки пальбы. Стрелять продолжали только снайперы. И опять все пошло наперекосяк. Капитан увидел, как прямо из-под пилона, на котором он стоял, вылетела человеческая фигура и опрометью кинулась к последнему, не активированному кругу жизни. В суматохе все забыли о первом дезертире. Страх так охватил его, что он, ничего не соображая, все это время колотил в закрытые створки ворот впускного тамбура.

Идиот, подумал капитан, на инструктаже десять раз повторяли, что ворота не откроются до конца испытания. Карантин – самое святое правило выживших – не осмелились бы нарушить даже ради десятка жизней.

Часть мертвяков, оттянутых на себя смелой четверкой, отказалась от попыток сломать клетку, спрятавшую от них близкую добычу. И, переключив свое внимание на новую жертву, направилось к впускным воротам. Теперь же, услышав приказ капитана, который на самом деле к нему не относился, и увидев надвигающихся зомби, в голове у придурка кое-что прояснилось. Он понял, где нужно искать спасение. Не замечая ничего, он в прыжке буквально повис на рычаге. Клетка грохнулась на пол, лишая возможности спастись худощавого.

Капитан был взбешен. Если бы трус подождал, у парня был шанс добежать и скрыться за спасительной решеткой. Снайперы бы наверняка сняли излишне прытких зомби. Теперь они не могли ничем помочь, зомби были слишком близко от бойца, и угол прицела не позволял стрелять без опасности задеть курсанта.

Капитан медленно поднял глаза на худощавого. И встретил его взгляд. Он боялся увидеть тоску и безысходность во взгляде курсанта. Боялся потому, что слишком долго снятся потом эти лица. И просыпаясь в поту, он не может заставить себя заснуть опять. Все, что угодно, только не видеть эту боль и отчаяние в глазах обреченных.

От неожиданности он вздрогнул. Вся фигура худощавого выражала полное спокойствие. Не браваду перед лицом смерти, а уверенность в своей победе. А в глазах у него вместо обычного рассеянного выражения была сталь. Правую руку он держал у себя за спиной, закинув ее за голову. Как будто собирался почесать затылок. А в метре за ним ближайший зомби уже вытягивал руки и оскалил зловонную пасть, чтобы вцепиться в незащищенную спину. Парень чуть нагнулся и выбросил из-за спины руку, как бы отдавая салют капитану.

Капитан не мог поверить своим глазам. В продолжение руки худощавого ярко засверкал зеркальным блеском плавный изгиб катаны. Половина головы зомби, разрубленная наискосок от левого угла челюсти до мочки правого уха, с хлюпаньем упала на бетон. На спине у худощавого болтались разрубленные кожаные ножны. Капитан быстро оглянулся и нашел глазами стеллаж с холодным оружием. Одно место в ряде с самурайских мечей пустовало. Когда парень успел взять меч, никто не заметил.

Боец развернулся в сторону нападающих. Шаг вперед. Резкий зигзагообразный взмах катаны, сначала вверх, потом вниз. И еще двое мертвяков, с косо разрубленными головами, оседают на пол. Шаг назад, полуоборот, выпад. Четвертый противник застыл с пронзенной насквозь головой. Лезвие катаны торчало у него из затылка. Недобитый мертвяк медленно подползал к парню. Но капитан уже оценил ситуацию и был спокоен. Всех остальных мертвяков могут снять снайперы.

Худощавый легким движением освободил клинок, ловко развернул катану лезвием вниз и сильным ударом пригвоздил голову ползущего мертвяка к полу.

На полигон выходили сотрудники карантинной службы. Клетки были подняты, курсанты выстроены в колонну на расстоянии пары метров друг от друга. Последним из клетки был выпущен трус. Он кинулся было с объятиями к освободившим его карантинщикам, но, получив сильный удар ногой в живот, скорчился на полу и заскулил. Память у него от страха совсем отбило. И правила безопасности эпидемконтроля из головы вылетели напрочь. Его не жалели, но и не осуждали. Ужас, который вызывали зомби, часто был неподсилен психике неподготовленного человека.

Трус не играет в хоккей. А слабак никогда не станет бойцом внешней безопасности. Теперь парень обречен до конца жизни работать где-нибудь на ферме или на рыбачьем сейнере и получать свой паек. Но пусть лучше так, чем в момент опасности он подведет отряд. Слишком дорога стала каждая человеческая жизнь.

Капитан стоял в тамбуре. Мимо него проходили уставшие курсанты. В конце колонны шел худощавый парень. Неприметный и какой-то рассеянный. Капитан окликнул его:

– Боец, ты где так саблей научился махать?

– А я не учился, – с улыбкой ответил парень. – В фильмах старых видел. Всю жизнь мечтал в руках подержать. Хорошая штука оказалась.

– Как тебя зовут, самурай? – Уголок рта капитана тронул еле заметный намек на улыбку.

– Данил.

– Молодец, Данил! – Капитан сжал кулак и резким движением прижал его к груди в области сердца. Данил повторил его жест – знак приветствия бойцов внешней безопасности. Рук подавать друг другу среди воинов было не принято.

– До встречи, – сказал капитан. Развернувшись, он вышел из тамбура.

– До встречи, – тихо ответил Данил и зашагал в противоположную сторону. Его ожидал недельный карантин в одиночной камере, впрочем, как и всех остальных курсантов.