Читать книгу Сны о чём-то большем. Сборник рассказов - Антон Моногаров - Страница 6

Холодный ветер пробирал до костей, несмотря на тонну теплой одежды. Определенно, это самый жесткий город из всех, в которых я успел побывать. Снегом замело все дороги, машин, кроме снегоуборочных, почти не было. Напоминает рассказ о бароне Мюнхгаузене, когда засыпало даже церковь. Линзы замерзли и треснули, видимость нулевая, боль адская. Несмотря на все, это идеальный город, дабы побыть вдалеке от цивилизации и получить немного вдохновения. Дело было в апреле, мне двадцать лет и я самолично отправил себя в ссылку.

Как всегда, дешевый отель, но на этот раз в нем не было и тени бюджетности. Я даже почувствовал себя человеком, впервые за долгое время. Спрашиваю у хозяйки, мол: «Почему так дешево?» На что получаю улыбку и нечто вроде: «Лучше вам не знать». В номере не было каких-то особенностей, дороговизны или вычурности, просто отлично выглядящий и крепко сбитый. Надежный. Теплый. Как раз, чтобы не чувствовать холод. Прекрасно, теперь это мой Дом. Очередной.

Не люблю тратить деньги на кафе, лучшая еда – домашняя. Но в этот раз, лень взяла верх и я направился в местную кофейню. Так уж вышло, что проходил через задний двор и увидел девушку, повара. Мы улыбнулись друг другу. В ней не было красоты. Крепкое, но не соблазнительное тело скрывала форма, длинные черные волосы. Подойдя чуть ближе, смог увидеть лицо. Пухлые губы сочетались с морщинами, сломанным, по всей видимости носом и обычными, ничем не примечательными карими глазами. Вроде, взгляду не за что зацепиться, да и выглядела она старше меня лет на шесть. Но нечто в ней притянуло меня. Я улыбнулся. Поймал улыбку в ответ. Показываю жестом, что направляюсь к ней в кофейню. Та кивнула и исчезла в дверном проеме.

Кафе было выдержано в деревенском стиле – повсюду элементы сельского обихода, плетеные стулья, пластиковые подносы с деревянной фактурой. Вообще, здесь правила балом древесина. Казалось, если кинуть спичку, то все здесь полыхнет. Ко мне подошла девушка, на бейдже надпись: «Стажер». Она скромна, неуклюжа, постоянно мнется и что-то бормочет каждый раз, когда я задаю ей вопрос по меню. Ей хотелось, дабы ее оставили в покое, быстро сделали заказ и дали побыть вдалеке от этой суеты. «У многих так в первые дни» – подумал я про себя – «Практически у всех».

Заказ сделан, девочка вздохнула и ушла. Со стороны кухни услышал её голос, просящий помощи. Я ухмыльнулся, вспоминая то время, когда сам был таким стажером. Веселые деньки.

Через пятнадцать минут мне принесли блюдо. Овощное рагу в томатном соусе с глазуньей пахло очень вкусно и соблазнительно. Оно было в сковороде, которую используют в деревнях, по крайней мере, так думали владельцы заведения. Только приготовленное, еще кипящее от масла и избытка соуса, желток успел лопнуть и начал окрашивать кроваво-красное блюдо золотистым цветом, смешиваясь в одной цветовой палитре, словно на картине художника. Засучив рукава и взяв ложку в руки, я съел первый кусок, как вдруг мою десну пронзила резкая боль. Я взялся за щеку, грязно выругавшись. Все посмотрели на меня с неподдельным интересом. Стараюсь нащупать причину неприятных ощущений. Вот, продолговатая, металлическая зараза. Я вынимаю из своего рта окровавленную скрепку от степлера. Администратор, молодой парень кавказской внешности, подбегает ко мне и неловко извиняется.

– Позовите сюда повара, который приготовил это.

Через минуту выходит она, виляя своими широкими бедрами в такт музыке. Ее лицо выражало только уверенность в своей правоте. Она снова улыбнулась, когда увидела меня и скрепку на столе.

– Это такой способ проявить внимание? – спрашиваю и не знаю, какие чувства внутри меня.

– Вполне возможно. Зато запомнилась.

Что правда, то правда. Мы болтали с полчаса, не меньше. Та даже в наглую села за столик.

– А тебя не выгонят с работы?

Она махнула рукой и рассмеялась.

– Нет, здесь работать некому.

В конце концов, мы договорились встретиться завтра в десять, после работы. Имя она решила не говорить. Мол, так интереснее.

Вечером не было сильной метели, просто медленно падали снежные хлопья. Сугробы окрашены в яркие, неоновые цвета постоянно меняющихся вывесок. Из динамиков на улице играет музыка. Кажется, это Стиви Уандер. Да, зима сильно затянулась. Молодой парень идет со своей девушкой, выгуливая двух собак. Те прыгают в каждый сугроб и зарываются в него с головой. Я ухмыльнулся. Парень отдает псов девушке и подбегает ко мне. Она с трудом удерживает верных животных.

– Извините, у вас папиросы не найдется?

Я посмеялся и достал ему штуку. Девушка кричит, одна собака вырвалась и побежала к хозяину.

– Ты почему убежал? Пошли обратно!

Пес-маленький, толстенький, рыжий, смотрел на меня счастливыми глазами, старательно виляя остатками купированного хвоста.

– Я поглажу? – спрашиваю я снимая перчатку.

Тот кивнул головой и прикурил сигарету. У него не выходит это с первого раза, да и держит ее так, словно курит совсем недолго. Собака лизнула меня. Когда-то и у меня была собака. Но это было довольно давно. Я улыбнулся, не знаю почему.

– Спасибо.

– Это вам спасибо, за сигарету.

Паренек побежал в объятия своей девушке, а пес прыгал в сугробы за ним.

– Травишь детей дешевыми сигаретами? Совесть не болит?

Ехидно сказала Она, подойдя сзади и поцеловав меня в щеку.

– Мое дело телячье – дать покурить и не болтать.

Та рассмеялась своим зычным голосом.

– Куда пойдем, княжна?

Она посмотрела на свою длинную, толстую шубу.

– Ах да. Север диктует свои условия.

Я улыбнулся и взял ее под руку. Девушка прижалась ко мне и сказала:

– Куда-то, где не готовят салат «Цезарь» и прочие стейки.

Клубы нам не нравились – слишком шумно, опиум для молодежи, безвкусица. Потому мы пошли в бар. Старый, советский, раньше был «рюмочной», а сейчас переделан под современный бар, но с антуражем «совка». Нам здесь понравилось. Настолько, что это стало нашим местом. Она была в черном платье, облегающем ее широкие, соблазнительные бедра, выставляя напоказ все ее прелести. Тем не менее, я смотрел исключительно на ее губы. Слушал. Она была вдовой, год назад, при невыясненных обстоятельствах, пропал ее муж. Тот любил ее побить, когда напьется. Мне до сих пор кажется, что та причастна к его пропаже и тот закопан где-то под гигантской сосной. Девушка привлекала меня все больше и больше, она либо смеялась над моими шутками, либо понимающе кивала головой. Из последующих разговоров стало понятно, что она бой-баба. Жестокое детство, вокруг одна пьянь, не сбывшаяся мечта уехать из города в восемнадцать лет, а в результате застряла здесь. Она часто говорила о том, как ей надоело здесь жить, как грезит уехать куда-угодно.

«Здесь меня знает каждая собака» – говорила Девушка. Злоба, боль, разочарование. После бара мы, порядочно веселые, поехали к ней. Старая девятиэтажка, бывшая общежитием, давно требовала ремонта, в лифте пахло мочой и старостью, мой нос непроизвольно дергался. Наконец, нужный этаж. У нее была маленькая, неуютная квартира. Все было без излишеств, лишь самое необходимое. Мы начали целоваться и раздеваться. Не из-за какой-то дикой страсти или безумного желания. Просто так должно быть, мы привыкли к подобному развитию. Вроде, мы попали в ритм, почувствовали друг друга, но на душе было пусто. Бессмысленные стоны не давали никакой информации. Я чувствовал себя животным. После секса на душе было погано. Я закурил, стараясь избавиться от этого гадкого чувства. Та посидела, положила голову ко мне на плечо и тихонько заплакала. Я молчал. Пусть поплачет. Мы были в одном положении и курили один табак на двоих. В этом было нечто особенное.

Так продолжалось какое-то время, месяц или два. Фактически, у нас был гражданский брак. Потом, набравшись вдохновения и материала, я уехал. Мы договорились, что еще приеду и найду ее либо здесь, либо на работе. Пытался приехать к ней в сентябре, но ничего не вышло. Переписки, да и какой-либо связи у нас не было. Ей казалось, что так интереснее. Правда, я пытался пару раз позвонить к ней на работу, но ничего путного не вышло, весь разговор был до убожества стандартен. Накопив деньжат, отправился к ней в феврале. Все повторялось: зима, смех, вино, плач каждую ночь. Я так и не спросил, почему она плачет. Тогда это казалось лишним, глупый вопрос, который мог мигом испортить все. Несмотря на то, что каждый день практически повторял предыдущий, мне не опостылели эти странные и несколько печальные отношения, я чувствовал необыкновенное спокойствие и умиротворение. Сплошное, подлинное удовольствие. И так на протяжении еще одного года. Мне была непонятна эта магия. Даже думал на время перебраться сюда, но обстоятельства вытащили меня из этого круговорота на полтора года. Когда я, наконец, смог приехать, мое Умиротворение исчезло. Совсем. С работы она ушла с диким скандалом. Кажется, плюнула в лицо гостю то ли за пошлую шутку, то ли еще за что-то. Потом выяснилось, что она выскочила замуж и уехала из городка. Куда? Неизвестно. Я пожил еще здесь, в тайне надеясь на ее возвращение, хотя и понимал, что «сажаю алюминиевые огурцы». Бессмысленные грезы. В конце концов, уехал и больше не возвращался. В моей памяти остались эти прекрасные зимы, плач и, самое главное, Умиротворение.