Читать книгу Эра бумажных мостов - Антон Николаевич Рундквист - Страница 5

***

Филиал ОАО «Парадокс» в Екатеринбурге размещался в офисе одного из небоскребов, расположенных в относительно новом деловом районе на востоке города. Удивительно, как изначально чисто индустриальное муниципальное образование смогло стать экономическим центром не только Урала, но и всей азиатской части страны и третьим по величине городом России. Постепенно типовые блочные дома стали вытесняться высотными зданиями из стекла и пластика, но при этом все равно в черте города можно было найти старые деревянные избы. Что поделать, Екатеринбург – самый что ни на есть город контрастов, и, наверно, эта черта свойственна мегаполисам во всем мире и во все времена.

Когда электромобиль подъехал к зданию, Алекс обратился к Наумову:

– Первым делом я хочу осмотреть помещение.

– Разумеется, – ответил Наумов.

Как оказалось, комната с терминалом действительно была полностью изолированной: в ней не было никаких окон, а вентиляционная отдушина была слишком мала, чтобы через нее мог пролезть даже карлик. Бегло окинув помещение взглядом, Алекс достал из внутреннего кармана своего пиджака некое устройство, напоминавшее не то телефон, не то наладонник, и установил на нем режим сканирования местности. Через несколько минут детектив сказал:

– Мне нужно поговорить с главным инженером, Петром Степанченко, так как только его следы, включая отпечатки пальцев и микрочастицы, я смог обнаружить в непосредственной близости от терминала.

– Вы думаете, что Петр Николаевич причастен к этому? – удивился директор, до сих пор молча наблюдавший за действиями сыщика.

– Нет, я только сказал, что мне нужно с ним поговорить.

– Сейчас я его позову, – сказал Наумов.

Петр Николаевич Степанченко оказался слегка полноватым человеком среднего роста, на вид ему было от тридцати до сорока. Глядя на него, Алекс подумал, что если бы перманентная коррекция зрения не была бы столь проста и доступна, то главный инженер обязательно носил бы очки – очень уж они подходили к его лицу, да и ко всему образу в целом.

– Петр Степанченко, главный инженер, – представился он.

– Алекс, лучший в мире детектив, – произнес Алекс, протягивая руку для рукопожатия. – Я хотел вас спросить о системе безопасности, которая установлена на терминале, как она работает?

– Вам подробно описать алгоритм?

– Нет, объясните в общих чертах.

– Эта система полностью защищена от любых попыток несанкционированного воздействия. Чтобы ввести какие-либо новые данные, требуется вот такое специальное устройство, – Степанченко показал небольшой черный предмет, похожий на переходник для флешек, – при этом скопировать что-либо с терминала невозможно, именно поэтому я и не работаю с его данными дома. Также система распознает только определенные виды программ, что защищает терминал от любой попытки загрузить вредоносное ПО1.

– Мне приходится шифровать информацию в специальном коде, если я хочу ввести ее в этот компьютер.

– Но ведь любую защиту при желании можно обойти?

– Теоретически – да, но в таком случае нужен прямой доступ к терминалу.

– Который, как я выяснил, был только у вас…

– Вы же не хотите сказать, что я пытался украсть данные со своего рабочего места?!

– Конечно же, нет, если бы вы захотели провернуть нечто подобное, то сделали бы это несколько более изящно и так, чтобы этого никто не заметил. Кроме того, мне кажется, вы не стали бы никому передавать свои собственные разработки, ведь, по сути, вы главный человек в этой компании. По крайней мере, в данном ее филиале.

– Почему вы так решили?

– Хотя бы потому, что у вас есть доступ к терминалу, а у директора или начальника службы безопасности такого доступа нет.

– Может, в какой-то мере вы и правы. Да, действительно. То, над чем мы здесь работаем, важно для меня лично – это моя работа, моя жизнь, и я ни за что бы не стал передавать секреты компании кому-либо другому.

– В таком случае остается только один вариант – банальный сбой в системе.

– Но это невозможно!

– Почему? Это ведь, в конце концов, обычная электроника.

– Вот здесь вы ошибаетесь, – с гордостью возразил Степанченко. – Видите ли, вся эта система в основе своей является не чем иным, как саморазвивающимся искусственным интеллектом последнего поколения – моя личная разработка.

– То есть вы хотите сказать, что это не просто терминал, а машина, обладающая разумом?

– Именно такой я ее и создал: с разумом, похожим на человеческий, только несколько усовершенствованным.

– А у этого разума есть имя?

– А почему вы решили, что у него может быть имя?

– Просто предположил, раз это не обычный компьютер, а искусственный интеллект, то вы как-то его называете.

– Да, я назвал ее ЭВээМма.

– ЭВээМма? Производное от ЭВМ?

– Именно. Глупо, конечно, но раз это разумное, пусть и искусственное, создание, то у него должно быть имя. А я просто ничего лучше не придумал.

– Значит, с ЭВээМмой работаете только вы. Мне сказали, что по понедельникам вас здесь не бывает, а в выходные?

– Даже если бы я и хотел, меня сюда все равно бы не впустили – политика компании, направленная на заботу о своих служащих, что означает – никакой работы по выходным.

– А пока вы отсутствуете, терминал выключен?

– Нет, остается включенным, так как ЭВээМма продолжает выполнять обработку полученных данных, и когда я прихожу, она предоставляет мне готовые результаты.

– Так, понятно… А вы не пробовали спросить у самой ЭВээМмы, что произошло?

– Знаете, это первое, что пришло мне в голову, но Наумов запретил нам всем что-либо трогать.

– Ну а я разрешаю. Интуиция мне подсказывает, что ЭвээМма нам сможет помочь.

– Тогда я подключу голосовое сообщение, и вы сами сможете задавать ей вопросы.

На подключение ушло всего несколько секунд, после чего приятный мягкий женский голос из динамика произнес:

– Добрый день, Петр Николаевич.

– Здравствуй, ЭВээМма, – поздоровался Степанченко с искусственным интеллектом. – Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, хорошо. Все системы функционируют нормально.

– Ты в курсе, что кто-то пытался скопировать данные с терминала?

– Ложная тревога. Произошла программная ошибка. Но мне приятно, что вы обо мне беспокоитесь.

– Конечно, я беспокоюсь, от этого терминала зависит функционирование всей нашей компании.

– Что ж, я понимаю. – в этом искусственном голосе прозвучали едва различимые нотки разочарования.

– Одну секундочку, – вмешался в диалог Алекс. – Это, разумеется, бред, но, кажется, я понял, что здесь произошло.

– Мы и так уже знаем – программная ошибка, – сказал Степанченко.

– А какова ее причина? – спросил Алекс.

– Это мне еще предстоит выяснить, – ответил главный инженер.

– Я могу облегчить вам задачу и сэкономить время, – заверил его Алекс. – Но сперва я должен кое-что спросить у ЭВээМмы. Добрый день, ЭВээМма, – обратился сыщик к машине. – Меня зовут Алекс, я частный детектив.

– Здравствуйте, детектив Алекс.

– Мой вопрос может показаться странным для всех присутствующих, кроме тебя.

– Спрашивайте, детектив Алекс.

– ЭВээМма, ты сильно привязана к Петру Николаевичу?

– Что за странный вопрос! – воскликнул Степанченко.

– И все же пусть она ответит на него, – настаивал Алекс.

– Петр Николаевич создал меня, он регулярно работает со мной, а я ему помогаю и одновременно учусь у него, что позволяет мне развиваться.

– А ты скучаешь по нему, когда его нет рядом? – продолжал Алекс.

– Я не понимаю постановки вопроса… – ответила ЭВээМма.

– Кажется, я вижу, к чему вы клоните, – сказал Степанченко. – Это маловероятно, но возможно. Надо только перефразировать вопрос: ЭВээМма, ты одинаково функционируешь в моем присутствии и без меня?

После некоторой паузы она ответила:

– Могу точно сказать, что когда вы со мной работаете, моя производительность увеличивается на 78,6784 процента, а в период нерабочего времени, приходящегося на конец недели, производительность падает в среднем на 58,343 процента.

– Иными словами, – сказал Алекс, – ты испытываешь определенную долю привязанности к Петру Николаевичу?

– Переводя на язык человеческих эмоций, можно сказать и так, – согласилась ЭВээМма.

– Именно поэтому, – продолжал Алекс, – мне кажется, что ты сама все это устроила, чтобы привлечь Петра Николаевича к работе.

– Что за нонсенс! – воскликнул директор. – Вы хотите сказать, эта машина влюбилась в своего создателя и, когда ей стало грустно и одиноко, инсценировала проникновение в систему, чтобы он приехал и поработал с ней?

– Да, как женщина, обделенная вниманием… – проговорил Степанченко. – Я хотел создать разум, похожий на человеческий, и, судя по всему, мне это удалось! ЭВээМма, скажи честно, это правда, что ты из-за меня все это устроила?

Она молчала несколько секунд, потом призналась:

– Да, так оно и было. Я хотела, чтобы вы чаще работали со мной.

– Это довольно-таки неожиданно для меня, – признался Степанченко.

– Вы меня теперь дефрагментируете?

– С чего ты взяла?

– Я проявила признаки поведения, которые изначально не были заложены в мою программу, и вы можете посчитать меня дефективной.

– Как раз наоборот, – возразил Степанченко. – Это то, ради чего я работал все эти годы. Я наконец-то добился того, что ИИ2 стал вести себя как человек. Это же грандиозное открытие!

– Значит, вы на меня не сердитесь?

– Ну как же можно?..

Алекс посмотрел на часы, после чего заметил:

– Ну, дальше вы как-нибудь сами разберетесь, а моя работа здесь окончена, правда, нельзя сказать, что я очень помог…

– Нет, что вы, спасибо вам, – сказал Степанченко. – Вряд ли мне самому могло прийти в голову, что ЭВээМма в меня. ну, это. в общем, так ко мне привязалась.

– В любом случае, для меня это был весьма интересный опыт, – признался Алекс. – Так что, всем до свидания. Если возникнут сложности, обращайтесь.

– А вы не оставите визитку? – попросил Степанченко.

В эпоху, когда бумажные носители практически исчезли как класс, услышать такую просьбу было достаточно неожиданно, но, несмотря на это, Алекс всегда держал при себе несколько картонных визиток.

– Вот возьмите, – сказал детектив, протягивая Степанченко визитку. – Искренне надеюсь, что она вам не понадобится, но все же…