Читать книгу III единство - Антон Николаевич Рундквист - Страница 9

***

Мне всегда было стыдно перед Линдой. Посудите сами: мы с сестрой довольно рано остались без попечения родителей, однако ее это лишь закалило, в то время как меня выбило из колеи практически на всю оставшуюся жизнь. Линда стала весьма преуспевающим дизайнером, у нее прекрасный муж Майк и замечательные дети – мои дорогие племянники Фрэнки и Салли. Я же никак не мог найти себя в жизни. Пребывания на одном рабочем месте по краткосрочности в моем случае уступали только моим же не столь многочисленным, но все как один бесперспективным романам. И хотя меня смело можно назвать знатоком в сфере бухгалтерского учета, все же мое неумение или, скорее, нежелание участвовать во всякого рода корпоративных интригах не способствовало карьерному росту. У меня никогда не было собственного автомобиля, как, впрочем, и дома: приходилось снимать квартиру то тут, то там. Единственное, что оставалось стабильным в моей жизни, кроме постоянных финансовых и личных неудач, так это дорогая сестра Линда, всегда готовая прийти мне на помощь и поддержать в трудную минуту. Она – тот единственный человек на всем земном шаре, которому я готов был отдать все, но которому при этом от меня не было нужно ровным счетом ничего. Наверно, мне должно было испытывать по отношению к ней чувство зависти, раз у нее все так хорошо, а у меня так себе, и, признаюсь, иногда был к этому близок, но в гораздо большей степени я ощущал неловкость, особенно тогда, когда мы всей семьей (преимущественно, ее семьей) собирались за одним столом на Рождество или День Благодарения, неловкость за то, что я – словно некое инородное тело, периодически вторгающееся в их устоявшуюся, счастливую жизнь и нарушающее царившую в остальное время идиллию. Разумеется, если рассказать об этом Линде, то она вряд ли со мной согласится, однако я точно знаю, что в глубине души она тоже это понимает.

А теперь представьте, какой стыд я испытывал всякий раз, когда сестра навещала меня в психушке. Казалось, это было самое глубокое дно, на которое человек, окончивший колледж, вообще способен был опуститься. Тем не менее, Линда не выказывала никаких признаков негодования, а, наоборот, в те дни была особенно приветлива и дружелюбна по отношению ко мне. Однако на сей раз на протяжении всего разговора, из которого я узнал об очередном повышении Майка, о зачислении Салли в частную школу, о победе Фрэнки в математической олимпиаде штата и о новых орхидеях тетушки Кларисс, с лица Линды не сходила тень озабоченности, не проявлявшейся ранее. Наконец, сестра все-таки решилась спросить:

– Уолт, у тебя точно все хорошо?

Уверен, доктор Шелби уже поведал ей о том, как я вчера якобы разговаривал сам с собой во время прогулки, и это, конечно же, не могло ее не взволновать.

– Да, у меня все хорошо, даже отлично, – сказал я, чтобы успокоить сестру.

– Просто доктор Шелби… – Когда сестра произнесла это имя, я понял, что угадал причину ее беспокойства. – Доктор Шелби сообщил мне о твоем странном поведении вчера.

– Это было всего лишь недоразумение, ничего страшного не произошло, – поспешил я заверить ее.

– Хорошо, если так. – неуверенно согласилась Линда. – Но. мне кажется, ты чем-то встревожен. Не расскажешь, что тебя беспокоит?

Черт, она видела меня насквозь! Что меня беспокоит? Ну, возможно, я схожу с ума вследствие общения с несуществующими девушками. Но это ерунда, сестренка, все будет о’кей, вот увидишь! М-да, так ответить я точно не мог. Одно мое пребывание в лечебнице причиняло Линде боль, и я не хотел доставлять ей еще больше страданий, признавшись в том, что окончательно слетел с катушек. Поэтому пришлось соврать и сестре тоже:

– Ну, знаешь, Линни, я это… просто переживаю по поводу вчерашнего недоразумения. боюсь, как бы из-за него мне не продлили срок лечения.

– Ах, вот, в чем дело! – с облегчением произнесла Линда. – Можешь не волноваться об этом. Я говорила с доктором, и он охарактеризовал твое состояние как стабильное, и если не произойдет ничего непредвиденного, то тебя выпишут уже через неделю!

– Было бы здорово, – согласился я, про себя думая о том, что может скрываться под весьма неопределенной формулировкой «не произойдет ничего непредвиденного»?

Мы с сестрой еще поболтали какое-то время, а потом она ушла, причем настроение у нее заметно улучшилось по сравнению с тем, с которым она приходила. И все же мне было по-прежнему стыдно, в том числе из-за своей лжи. Однако я до сих пор считаю, что поступил тогда правильно, и… Линни, если ты это читаешь (а рано или поздно этот текст обязательно окажется в твоих руках), то знай, я прошу у тебя прощения. За все. И… я люблю тебя, сестренка.