Читать книгу Астронавты Гитлера. Тайны ракетной программы Третьего рейха - Антон Первушин - Страница 5

Родиной ракет считается Древний Китай, а само их появление было предопределено открытием черного дымного пороха. Из старинных рукописей известно, что на рубеже V и VI веков китайский медик Тао Хунцзин изучал горение селитры. Однако изготовлять порох (в буквальном переводе «лечебный огонь») из смеси серы, селитры и древесного угля научились в Китае лишь через три столетия после Тао Хунцзина. В начале IX века китайские химики занимались накаливанием смеси из серы, селитры и кирказона. По своим свойствам она очень похожа на порох и в дальнейшем использовалась военными специалистами.

Пороховые ракеты впервые упоминаются в хронике, которая известна востоковедам под названием «Тунлян Канму». В ней рассказывается, что в 1232 году, когда монголы осадили крепость Кайфын (Кай-фэн), китайцы отражали атаки ракетами, наводившими панику среди монгольской конницы. Эти ракеты представляли собой небольшие мешочки, набитые черным порохом и привязанные к стреле обычного лука. Назывались они «фэйхоз цян» – «огненные стрелы».

Чаще всего стрелы-ракеты использовались для поджогов неприятельского лагеря, его обозов с продовольствием и снаряжением, деревянных строений и различных укреплений. Полет «огненных стрел» обеспечивали лучники. Сгорание пороха приводило лишь к незначительному увеличению дальности полета стрелы. Самые современные и совершенные ракеты, известные нам сегодня, своим происхождением обязаны именно тем древним «огненным стрелам».

У китайцев идею ракет переняли арабы. В 1280 году увидела свет «Книга о сражениях с участием кавалерии и военных машин», написанная Хасаном аль-Раммахом. В ней приводятся рецепты производства пороха и даются инструкции по изготовлению ракет, которые автор называет «китайскими стрелами». Там же аль-Раммах говорит о новом виде оружия – «ракетной торпеде», состоящей из двух плоских противней, наполненных порохом или другой зажигательной смесью. «Торпеда» была снабжена подобием стабилизатора, обеспечивавшего ей движение по прямой линии, которое осуществлялось с помощью двух больших ракет-двигателей. Все устройство называлось «самодвижущимся горящим яйцом», а вот о его применении ничего в тексте не сказано.

Примерно в то же время и в Европе появились первые труды о порохе и ракетах; ракеты здесь назывались ignis volans – «летающий огонь». Изобретение пороха европейцы приписывали либо англичанину Роджеру Бэкону, либо немецкому монаху Бертольду Шварцу, но стоит уточнить, что этот секрет стал «всеобщим» почти одновременно на всей территории Европы. К примеру, немецкий алхимик Альбертус Магнус в своей книге «О чудесах мира», написанной между 1250 и 1280 годами, советовал для получения порохового заряда брать фунт серы, два фунта древесного угля и шесть фунтов селитры. Причем рецепт он скопировал из другой книги, Liber Ignium («Книга огней»), она была написана несколько раньше неким Маркусом Греком, который, по всей видимости, пользовался арабским источником.

То, что появление ракет не литературный вымысел, видно из случайных ссылок на сам предмет. К примеру, замечание о «летающем огне» содержится в «Кёльнской хронике» 1258 года, а свое наименование, общепринятое сегодня, ракеты[3] получили в 1379 году благодаря итальянскому ремесленнику Муратори, который изготовил и применил их для фейерверка[4].

Разумеется, в то время существовало огнестрельное оружие, но оно было еще весьма несовершенным, и ракеты могли составить ему серьезную конкуренцию. Так, баварский военный инженер Конрад Кай-сер (фон Эйхштедт) в своей книге «Военная фортификация» (Bellifortis), изданной в 1405 году, говорит о трех типах ракет: вертикально взлетающие, плавающие и запускаемые при помощи тугого лука.

Дальнейшие опыты с пороховыми ракетами привели к появлению весьма оригинальных проектов. Так, в неопубликованном манускрипте графа Рейнгарта фон Зольмса, относящемся к началу XVI века, описываются ракеты с парашютами. В 1610 году граф Нассау завершил мощный труд на 725 страниц, представив в числе прочего проект ракеты, которая могла нырять и взрываться под водой; впрочем, этот фолиант также никогда не был опубликован.

Спустя некоторое время архитектор Иосиф Фуртенбах из Ульма написал две интересные книги о применении ракет в военно-морском деле. Как утверждал Фуртенбах, ракеты могли использоваться на море не только для сигнализации, но и в качестве средства, рассчитанного на поджог просмоленного такелажа кораблей противника. Фуртенбах отмечал, что пираты уже пользуются этим средством, и предлагал применять его для ответной борьбы с ними.

К тому времени в сухопутных войсках ракеты уже вышли из употребления, о чем свидетельствует в своей книге Леонхарт Фроншпергер, главный оружейник Франкфурта-на-Майне (1557). Посвятив бо́льшую часть страниц любимым пушкам, он все же затронул и тему ракет, которые называл «рогетами». Оружейник писал, что «рогет» – это простейший фейерверк, изготавливаемый из пороха (смесь селитры, серы и древесного угля), плотно запрессованного в бумагу. «Рогет» должен высоко взлетать в воздух, давать красивый огонь, полностью сгорать в воздухе и исчезать без вреда. Запас энергии у «рогета» невелик, но, уточняет Фроншпергер, из него можно сделать много прекрасных фейерверков, если соединить их по несколько штук в «шары» и «колеса» или запускать из мортир. Также «рогеты» могут служить двигателями для других фейерверков, ибо они поднимаются в воздух «за счет собственного огня, без стрельбы».

В 1591 году некий Иоганн Шмидлап опубликовал книгу, посвященную исключительно устройству невоенных фейерверков, где рассказал об этом весьма подробно. Сырьем для изготовления ракеты был «ленивый» артиллерийский порох, скорость горения которого уменьшалась за счет добавления дополнительного количества древесного угля. Прежде всего необходимо было склеить бумажную (картонную) пороховую трубку. Затем, пока склеиваемая масса была еще влажной, в трубке делалась «горловина». В том месте, где сходились вместе два закругленных деревянных цилиндра, на влажную трубку накидывалась намыленная бечева, затягивая которую можно было уменьшить трубку до двух третей полного диаметра. Затем трубка хорошенько высушивалась и плотно набивалась порохом до самого верха. Суженный конец трубы образовывал нижнюю часть ракеты, а запал вводился внутрь через «горловину» (сопло). Готовая ракета, как описывает Шмидлап, привязывалась к шесту, и этот шест должен был быть приблизительно в семь раз длиннее самой ракеты.

Интересно, что среди разработок Иоганна Шмидлапа можно найти и первые составные (многоступенчатые) ракеты. На одном из его рисунков изображена большая ракета, несущая другую, меньших размеров, в передней части которой размещена еще одна – совсем маленькая. Таким образом, приоритет в изобретении принципа «многоступенчатости», который обычно приписывают великому французскому поэту и насмешнику Сирано де Бержераку, переходит к более ранним авторам, а поэт, судя по всему, пользовался уже известными в его время идеями.

И все же на некоторое время ракеты в Европе были позабыты. Какие-то опыты с ними продолжали проводиться, но они имели частный и непродуманный характер. Например, в 1718 году начальник полевой артиллерии курфюрста саксонского полковник Кристоф Гейслер выпустил книгу, где описал результаты некоторых интересных запусков, состоявшихся еще в 1668 году близ Берлина. В его распоряжении были ракеты двух видов (весом 22,6 кг и 54,4 кг) с деревянным корпусом, который был покрыт парусиной, пропитанной горячим клеем. Топливом служила смесь, состоящая из 16,3 кг селитры, 7,3 кг серы и 5,4 кг древесного (липового) угля. Этот пороховой заряд плотно запрессовывался в корпус ракеты. Полезную нагрузку составляла бомба весом 7,3 кг.

Если бы ход истории подчинялся логике, то, вероятно, следствием частных опытов должен был стать усиленный рост ракетного дела применительно к нуждам военных. Однако этого не произошло. Период расцвета европейского военного ракетостроения, начавшийся вскоре после 1800 года и известный теперь в истории как «период Конгрева», не был развитием более ранних экспериментов: интерес к боевым возможностям ракет возродился после неудачной для англичан военной операции в далекой Индии.

В изданном после ее окончания «Обзоре военных действий на Коромандельском побережье» (1789) приводятся рассказы очевидцев о применении индусами ракет против английских войск. При этом утверждалось, что ракеты весьма походили на те, которые использовались в Англии для фейерверков, но имели заметно бо́льшие размеры. Реактивный заряд помещался у них не в картонном корпусе, а в железной трубе, и весили они от 2,7 до 5,4 кг. Наводка осуществлялась при помощи трехметровой бамбуковой жерди, а дальность полета составляла от 1,5 до 2,5 км. Хотя наведение ракет и не отличалось точностью, однако массированное их применение позволяло нанести противнику большой урон.

Ракетными войсками индусов руководил Хайдар Али, принц Майсура. Первоначально ракетные части насчитывали всего лишь 1200 человек, но, когда была доказана эффективность нового оружия, Типпу-сахиб, сын Хайдара Али, увеличил численность ракетных частей до 5000 человек. Потери англичан от этих ракет были особенно велики в сражениях при Серингапатаме, состоявшихся в 1792 и 1799 годах.

Столь успешное применение ракет в боевой обстановке произвело сильное впечатление на молодого английского юриста Уильяма Конгрева. И хотя он никогда не видел их в действии, рассказов ветеранов для энтузиаста ракетостроения оказалось более чем достаточно.

Начиная с 1801 года Конгрев скупал самые большие ракеты, какие мог достать в Лондоне, и начал опыты, целью которых было установить максимальную дальность ракетного полета. Он выяснил, что дальность не превышает 550 м, то есть уступает в этом отношении индийским военным ракетам почти в три раза. Тогда он обратился к начальству с просьбой о поддержке. Лорд Чатам, изучив вопрос, дал разрешение использовать полигоны, принадлежавшие военному министерству, и вскоре Конгрев добился увеличения дальности полета ракет до 1800 м (по другим источникам – до 2500 м). При более поздних своих опытах он не столько стремился к увеличению дальности, сколько пытался увеличить вес ракет.

В 1805 году новое оружие было продемонстрировано принцу-регенту, после чего Уильям Конгрев со своими ракетами принял участие в экспедиции Сиднея Смита, руководившего штурмом наполеоновской Булони с моря. Вполне можно говорить, что именно тогда началась первая «ракетная» война в Европе. В 1806 году Булонь была сожжена ракетами. В 1807 году в результате массированного применения около 25 тысяч ракет сгорела дотла бо́льшая часть Копенгагена. Позднее английские ракетчики отличились в исторической битве под Лейпцигом (16–19 октября 1813 года), окончательно сломившей сопротивление армии Наполеона, и при осаде Гданьска (20 октября 1813 года). Успех ракетных атак позволил Уильяму Конгреву завоевать полное доверие короля и основать крупную пиротехническую лабораторию в Вул-виче. Ему присвоили генеральское звание и наградили орденами.

Уильям Конгрев начинал с применения зажигательных ракет калибром 3,5 дюйма (87 мм). Корпус длиной чуть более метра изготавливался из толстого листового железа; пятиметровый направляющий стержень крепился к корпусу посредством медного кольца. Ракета удерживалась на месте двумя железными кольцами меньшего размера, припаянными к корпусу.

В ракетах Конгрева использовались все типы применявшихся тогда артиллерийских боеприпасов, кроме литого круглого ядра: изобретатель твердо верил в то, что через несколько десятков лет ракеты заменят всю артиллерию, за исключением корабельной. И действительно, по дальности стрельбы ракеты Конгрева превосходили все легкие артиллерийские орудия того времени. Что же касается точности попадания, которая сегодня представляется нам весьма низкой, то она почти не отличалась от точности, доступной тогдашней артиллерии.

Находясь на вершине славы, Уильям Конгрев в 1827 году издал свой основной труд «Ракетные системы» (The Congreve Rocket System). В нем он подробно описал результаты применения ракет при всех видах военных действий на суше и на море, в сражениях на открытой местности и при осаде крепостей. Попутно он постарался выявить преимущества ракет по сравнению с более дорогой и трудно перевозимой артиллерией. Конгрев указывает, что фактически ему удалось изготовить ракеты весом до 12,3 кг, но он считал технически выполнимым и изготовление ракет весом в 400 кг. Такие ракеты могли бы переносить боезаряд в 3,3 кг на расстояние в 2750 м, в 5 кг – на 2300 м и в 15,6 кг – на 1830 м.

Достигнутые англичанами успехи побудили и остальные государства Европы к заимствованию опыта. Россия, Дания, Египет, Франция, Италия, Нидерланды, Польша, Пруссия, Сардиния, Испания и Швеция создали в составе своих армий ракетные батареи. В ту пору деятельность ракетчиков сводилась к тому, чтобы, во-первых, узнать все возможное о новинках Кон-грева и получить образцы; во-вторых, скопировать английские достижения; и, в-третьих, каким-либо образом усовершенствовать ракеты. Например, голландская армия начала с того, что закупила большое количество ракет Конгрева. Но когда дело дошло до запуска, ракеты, пролежавшие целый год на складе, оказались негодными. Поэтому решено было продолжить опыты с голландскими ракетами, не имевшими направляющего стержня. Капитан де Бур предложил стабилизировать ракету в полете тремя металлическими лопастями, вес которых был значительно меньше веса направляющего стержня. Но, по-видимому, голландцы не были удовлетворены этой ракетой, так как через два года снова заказали в Англии партию ракет Конгрева. Проведя новые эксперименты, голландцы решили ввести ракеты на вооружение колониальных войск, что дало им возможность выиграть в 1825 году сражение против 6000 туземцев на Целебесе.

В 1819 году, после того как удалось выведать все секреты Конгрева, в Германии начали появляться собственные монографии по вопросу применения ракет. Больше того, в австрийской армии был организован специальный ракетный корпус, успешно сражавшийся во время войны с Италией и Венгрией в 1848–49 годов. Почти одновременно специальная ракетная часть появилась и в Пруссии.

Развитие нового оружия шло своим ходом, однако в конце 1860-х годов большинство ракетных частей в армиях Европы были расформированы. Причина в том, что артиллерия тоже не стояла на месте: появился бездымный порох, орудия стали заряжать с казенной (тыльной) части ствола, увеличивалась дальнобойность и точность стрельбы. Хотя ко второй половине XIX века значительно улучшилась и точность ракет, они все же никак не могли соперничать с самыми современными орудиями. К тому времени морские и полевые дальнобойные пушки с расстояния в несколько километров двумя-тремя выстрелами легко поражали даже одиночную цель небольших размеров.

Последнее сообщение о боевом использовании ракет в XIX веке относится к России. Оно имело место во время затянувшейся Туркестанской войны. Доклады полковника Серебренникова, участвовавшего в той кампании, содержат много высказываний о «ракетных установках», но дают о них весьма незначительную информацию. В «Технической энциклопедии», опубликованной в 1897 году, например, сказано, что эти ракеты имели диаметр около 50 мм и весили примерно 4 кг. Эти «ракетные установки» напоминали треноги топографов, только на месте прибора находилась пусковая труба. Первое упоминание о применении ракет в Туркестанской войне относится к 1864 году, а последнее – к сражению при Геок-Тепе, которое произошло 12 января 1881 года. Вскоре ракеты повсеместно были сняты с вооружения.

Второе рождение европейских ракет связано не с их боевыми возможностями, а с принципиально новыми идеями, которые ракеты своим существованием порождали. Впервые мысль о возможности применения ракет для спасения людей с терпящего бедствие корабля путем перебрасывания на борт троса пришла в голову прусскому ткачу Эрготту Шеферу, который сделал нужные чертежи и представил их в 1784 году командующему артиллерией прусского короля Фридриха II. Специальной комиссии офицеров было поручено определить ценность идеи, но большинство из них знали о море только по книгам и решили, что изобретение непрактично.

Через тринадцать лет после Шефера аналогичное предложение выдвинул английский лейтенант-артиллерист Келл. На этот раз идея отвергнута не была, но никто не подумал о принятии каких-либо конкретных мер. Для реализации ее понадобились страшная катастрофа и пытливый ум. Однажды королевский военный инспектор Джордж Мэнби стал свидетелем того, как вместе с выброшенным на мель кораблем погибли шестьдесят семь человек, и в этот момент он вспомнил о предложении Келла. Мэнби сам построил мортиру, с помощью которой с 1807 по 1823 год на побережье в Норфолке спасли жизнь 332 морякам.

Вслед за англичанами и пруссаки вспомнили о затее Эрготта Шефера. Впервые спасательная мортира с ракетами была испытана в гавани Пиллау, и тогда в июле 1819 года правительство Пруссии официально разрешило применять это «средство спасения жизней».

К 1855 году дальность полета серийной спасательной ракеты, выпускаемой в Англии, составляла уже 300 м, а германской – даже 400 м. Английские спасательные ракеты, подобно маленьким фейерверковым, снабжались необходимым для устойчивости полета стержнем, привязанным к гильзе сбоку. У германской же ракеты этот стержень привинчивался на продолжении продольной оси ракеты с помощью особой металлической «вилки», состоявшей из трех ножек, прикреплявшихся к заднему открытому концу ракеты. Последняя конструкция имела очевидное преимущество в виде большей устойчивости в полете. Начиная с 1860 года такая конструкция стала применяться для всех ракет, для которых точность попадания была важнее дальности полета.

К концу XIX века ракетам нашли еще одно необычное применение. Под влиянием успеха, достигнутого градобойными пушками бургомистра Штигера, сумевшего в 1895 году защитить от выпадения града целый район в австрийском Штайермарке, пиротехники пришли к мысли о возможности бороться с ненастьем при помощи ракет. Эффективность метода резко возросла, ведь градорассеивающее действие ракет заметно выше за счет переноса рассеивающего действия прямо в середину тучи. Так, очень хорошие результаты были получены с помощью швейцарских градорассеивающих ракет пиротехника Мюллера из Эмисхофена, высота поднятия которых, измеренная графом Цеппелином, достигала от 800 до 1200 м.

Если ракета выпускалась при выпадении первых градин, то происходящее после детонации перемешивание воздушных масс вызывало превращение града в снежные хлопья, которые после запуска второй и третьей ракет таяли и выпадали в виде дождя. При этом сама градорассеивающая ракета отнюдь не принадлежала к числу наиболее крупных типов: диаметр ее картонной гильзы составлял от 3 до 4 см, длина – от 25 до 35 см.

Кроме того, ракеты применялись для доставки сообщений и продуктов питания в поселения, отрезанные от мира наводнениями или стихийными бедствиями. Их подвешивали на натянутой проволоке, по которой они могли скользить подобно вагонеткам подвесной канатной дороги. Также ракеты часто использовались для облегчения нормального причаливания больших кораблей к пристани: с причала на корабль ими перебрасывался тонкий трос.

Стимулом к появлению проектов более мощных ракет стали начатые в 1900 году эксперименты по подъему на большие высоты фотографических аппаратов, предназначенных для аэросъемки. Осуществил их немецкий инженер Альфред Мауль – выходец из Тюрингии.

Начальное образование Мауль получил в муниципальной школе своего родного города Пёснек, позднее учился в Дрездене и в Высшем техническом училище в Райхенберге (ныне – Либерец, Чехия). С 1897 года инженер Мауль, получив лицензию, работал механиком: устанавливал под заказ электрические и телеграфные аппараты. В 1904 году создал собственное конструкторское бюро, в котором разрабатывал дозирующие и упаковочные автоматы для сигаретного, фармацевтического и химического производства.

Из официальной биографии видно, что Альфред Мауль был человеком живым, увлекающимся и открытым новым техническим веяниям. Свою идею фотосъемки местности с помощью ракет он начал реализовывать уже в конце XIX века. Для проведения экспериментов Мауль выбрал никем не занятое поле вблизи Дрездена, а в 1903 году ему был предоставлен военный плац у Кёнигсбрюка (интересно, что во времена ГДР там располагался Институт авиационной и космической медицины).

На протяжении семи лет Мауль спроектировал девять типов ракетных аппаратов и построил шесть из них. При этом немецкий инженер всегда действовал в определенной последовательности. Сначала он испытывал ракету без фотокамеры, затем следовала серия снимков местности без предварительного выбора участка съемки. Если оба испытания проходили удовлетворительно, можно было снимать определенную территорию. Разумеется, случались и сбои. Ракеты взрывались на старте, затвор фотокамеры не открывался и тому подобное. По результатам испытаний ракет 1903 года Мауль получил свой первый патент в этой области: «Ракетный аппарат для фотографирования предварительно выбранных участков местности».

Первые экземпляры ракет имели стартовую массу до 25 кг, причем только 200 граммов приходились на фотокамеру. Они могли достигать высоты полета от 200 до 400 м. Корпус ракеты был похож на большой артиллерийский снаряд. Деревянный силовой набор покрывался картонной обшивкой. При этом ракета состояла из трех частей. В верхней части помещался фотоаппарат, средняя цилиндрическая часть вмещала в себя твердотопливный двигатель, парашют и десятиметровую ленту, а нижняя часть представляла собой длинную палку с оперением.

Особое внимание Альфред Мауль уделял проблеме стабилизации ракет в полете. В патентном письме 1903 года он описывает, как можно бороться с вращением ракеты с помощью аэродинамического стабилизатора. Один из рисунков показывает ракету с плоскостями, прикрепленными непосредственно к ракетному корпусу, другой – со стабилизатором на конце длинной штанги.

В ракетах позднего времени Мауль применил гироскопы. Тем, кто изучал этот вопрос в школе, но за давностью лет забыл, напомню, что гироскоп (раскрученный волчок) хорош тем, что ось его вращения устойчиво сохраняет приданное ей первоначальное направление – например, на какую-нибудь звезду. На базе этой особенности можно создавать довольно сложные системы управления и навигации. В ракетах Мауля гироскопы выглядели так: электрический импульс освобождал падающий груз, который раскручивал горизонтально расположенный маховик; два маховичка поменьше устраняли случайное вращение ракеты вокруг главного маховика. Возможно, Мауль был первым, кто применил гиростабилизацию в ракетном деле. Благодаря нововведению, его ракеты двигались по заранее рассчитанной траектории, а снимки местности внизу получались очень четкими.

Срабатывание затвора фотокамеры в нужный момент достигалось регистрацией давления набегающего воздушного потока. На носу ракеты устанавливалась небольшая пластинка, прижимающая пружину. В верхней точки траектории ракета на долю секунды «останавливалась», давление набегающего воздушного потока падало, пружина освобождалась, приводя в действие механическую задвижку, а та в свою очередь – затвор фотокамеры. Мауль добился того, что при подъеме ракеты на высоту от 600 до 800 м можно было фотографировать местность с хорошей детализацией на дальность от 2,2 до 3,4 км. Участки местности для съемки можно было выбрать на месте старта с помощью специального прибора, установленного на лафете. После нескольких запусков полученные кадры монтировались в короткий фильм, где состыковывались ближние и дальние участки. Теоретически можно было снимать местность на удалении до 80 км. Полученные снимки поражали своим высоким качеством: на них были хорошо различимы дома, улицы, дороги.

Для обеспечения старта своих ракет дрезденский инженер строил мобильные лафеты весом 400 кг. Расчет привозил сложенный лафет на стартовую позицию, где устанавливал его. Невдалеке ставили флаг, показывающий направление ветра. После внесения поправок на силу и направление ветра с помощью специального прибора, установленного на лафете, выбирали нужный участок местности, подлежащий фотографированию. Ракета поджигалась с расстояния в 200 м. Первый электрический импульс освобождал падающий груз, раскручивающий волчок гиростабилизатора, второй – воспламенял порох. Через несколько секунд ракета достигала высшей точки своего полета, сразу после этого срабатывал затвор фотокамеры и вытягивался тормозной парашют. При этом ракета разделялась на две части. Непосредственно на стропах парашюта висел головной конус со спрятанной в нем фотокамерой. Ниже на десятиметровой ленте висела выработанная ракетная гильза со стабилизатором. Камеру подбирали и готовили к старту в составе новой ракеты. Снимок получали через шесть минут после приземления ракеты, что для тех времен было почти абсолютным рекордом.

Первые эксперименты на плацу Кёнигсбрюка проводились в глубокой тайне. Альфред Мауль сам прекрасно представлял преимущества своих ракет на арене военных действий: их было значительно труднее вывести из строя, чем привязные аэростаты, которые в то время применялись для разведки местности. К примеру, в одном из экспериментов сотня пехотинцев специально обстреляла ракету во время снижения, однако она оказалась неповрежденной.

Вполне возможно, что если бы опыты Мауля были продолжены при условии увеличения калибра и использования связок ракет, то удалось бы осуществить поднятие грузов весом в 100 кг на высоту 1 км. При этом надежность раскрытия парашюта была достаточно велика, чтобы вместо фотоаппарата разместить на ракете клетку с животными. Уже в первые годы своих опытов Мауль с помощью ракет малого калибра поднимал на небольшие высоты различных грызунов (мышей, крыс, морских свинок), которые после приземления чувствовали себя нормально. Следовательно, для осуществления полета человека на ракете Маулю осталось сделать совсем немного.

Свои эксперименты Мауль частично финансировал сам, частично средства поступали от военных. Общие затраты составили 100 тысяч немецких «довоенных» марок (по другим источникам – 300 тысяч). Хотя себестоимость одной ракеты в 70 марок была значительно ниже стоимости привязного аэростата, они так и не пошли в серийное производство. Дело в том, что в то самое время, когда он вел переговоры с военным министерством о продаже своих изобретений, его фотографические ракеты стали лишними: качественные фотографии научились получать с самолетов.

Итак, к началу Первой мировой войны ракеты имели ограниченное применение. То есть малые сигнальные и спасательные ракеты использовались сплошь и рядом, но никто и подумать не мог, чтобы разрабатывать новые варианты этого вида оружия. А ракетные торпеды, проходившие испытания перед самой войной, показали низкую меткость попаданий и также не пошли в серию.

После подписания Версальского мирного договора положение в этой области для Германии еще ухудшилось: были уничтожены машины, служившие для изготовления малых ракет в пиротехнической лаборатории в Шпандау и на пороховом заводе фирмы «Айсфельд» в Зильберхютте. Позднее, когда в Веймарской республике начала формироваться тайная армия, фирме «Кордес» (Cordes) в Везермюнде, принадлежащей Фридриху Зандеру, удалось вновь организовать производство небольших ракет для снабжения Общества спасения на водах.

Печальная картинка, не правда ли? Однако самое интересное заключается в том, что к тому времени в научных и инженерных кругах Европы сформировалось представление о ракетах как универсальном средстве транспорта. Этому в немалой степени способствовали популярные сочинения писателей-фантастов.