Читать книгу Насосненские байки. Мем-орная лирика отставного сержанта - Антон Сасковец - Страница 5

ДСП:
Я хожу в ДСП

Оглавление

ДСП – это дежурный по стоянке подразделения. Утром берешь в оружейной комнате автомат с пустым магазином, и идешь на стоянку. Там находишь часового и обходишь вместе с ним все самолеты. Проверяешь печати (спиртовой бачок, бачок антиобледенителя, точки слива спиртоводяной смеси, кабина). Кажется, у нас еще и секретный блок опечатывали, но его мы не проверяли никогда: ну кому они нужны – эти коды «свой-чужой»? Только агрессору. Да ведь агрессора на стоянке, на аэродроме, ну и вообще поблизости нет. А вот спирт и «массандра» нужны всем! И авиационные часы, которые в кабине установлены, дорого стоят. Вот их наличие и проверяли.

Все приняли, караул уехал – дальше до вечера задача ДСП, чтобы самолеты со стоянки не украли. Нет, правда, у нас даже инструкция была, что делать в случае угона самолета со стоянки. Там на выезде, где были никогда не закрывающиеся проволочные ворота, около рулежки стоял большой ящик с камнями. И героический ДСП должен был набрать камней и на бегу кидать их в воздухозаборники выезжающему со стоянки самолету. Да-да, вот так бежать и кидать, бежать и кидать.

Еще на стоянке были ракеты «воздух-воздух». Иногда – на тележках под самолетами, иногда – на крылья подвешенные, а иногда – в ракетном хранилище. Вот их тоже нужно было охранять, чтобы не украли. Поскольку, повторюсь, кроме спирта и часов на стоянке никого и ничего заинтересовать не могло, то в пору одиночества важно было поглядывать, чтобы никто не вертелся у самолетов. На моей памяти вертелись только коровы, и только один раз.

Хорошо, когда на стоянке были техники. Можно было и родной группе авиавооружения помочь, и в нарды поиграть, ну и вообще было не скучно. А вот когда полеты, или когда обед… Нет ведь никого. Ветер дует – а он там дует всегда, и зимой и летом. И все. Никого и ничего нет. И все-таки я этот наряд любил: в отличие от казармы, никто не пристает, глупостей не требует, читай сколько хочешь, письма пиши, сколько хочешь. Учись, коли приспичило. Так, поглядывай по сторонам – для спокойствия. Да и поспать вполне случается.

Но сколько ни придумывай себе занятий, пустая стоянка доводит до всяческих глупостей. Помню, я изобрел сам для себя соревнование. Летом мы ходили в летней технической форме: легкий комбинезон – штаны и куртка песочного цвета. Туфли, неотличимые от обычных гражданских. Носки. И берет. На полетах берет привязывали веревочкой к куртке, чтобы в случае чего его не засосало в двигатель. А на стоянке я его отвязывал.

И начиналась потеха. Определяешь направление ветра. Ставишь берет под острым углом к нему, чуть закручиваешь – и пускаешь по бетону. Если все правильно сделать, ветер берет надувает, и он катится по плитам. Как яхта по волнам, слегка наклонившись. Метров 200—300 берет у меня проезжал, при оптимальном ветре. До дальних капониров, на выезде со стоянки.

Ветер, повторюсь, дул там всегда. Различие было только в его направлении и силе. Сильный ветер – это когда камушки поднимает с земли и в лицо кидает. И идти против такого ветра приходится согнувшись. В такие моменты, если погода была хорошая и дуло с моря, я любил залезать на дальний капонир, на самый верх, вставать лицом к ветру, раскинув руки, и наклоняться вперед. Ветер тебя держит, как подушка. И, кажется, выдувает все плохое изнутри, все кислые мысли, все обидки, все горести. Главное, чтобы он не с заводов химических дул.

Еще на стоянке можно было смотреть на скорпионов и змей. Они у нас жили около ракетного хранилища. Фаланги тоже там жили. Вообще ракетное хранилище было таким опасным местом, около него босиком (и даже в туфлях) лучше было не бродить. Только в сапогах. Мало ли… Ребята у нас всю эту живность ловили. Скорпионов – спичечным коробком. А для фаланги опускали в норку пластилиновый шарик на веревочке. Фаланги в земле живут, в норах. Она вцепится в шарик – а отлепиться уже не может. И ее за ниточку вытаскивают… Но я, признаться, зловредных насекомых старался сразу и немедленно давить – сапогом. Недружелюбно. Зато практично и безопасно…

В обед мне приносили еду. В армейском котелке. Обычно это было второе и несколько кусков хлеба. Кормили в солдатской столовой ужасно. Но на ветру да на холоде пара кусков мяса с комбижиром и какой-нибудь гарнир были вполне к месту. Помню, как-то раз еду мне принес сам старшина. Все нахваливал: мол, он мне горохового супу принес. Наваристого.

Ну я, конечно поблагодарил, открываю крышку… Ой. Смотрю, а мой гороховый суп прозрачен почти до донышка. Принюхался… Все понятно. Набираю ложку сверху, дую на нее – суп на глазах застывает! Стал я этот «суп» потихоньку выливать на бетон. А он и на бетоне застывает, как воск на свечке. Розовым таким наплывом. Температура была – градусов 15 тепла, не ниже. Все ясно. Комбижир один. Есть это – себе дороже. Ну вылил я свой супчик, сижу на ракетном ящике, ногами болтаю. Злой и голодный.

Приходят техники с обеда – и один из них ко мне.

– Кто это, – говорит, – Около моего самолета какую-то дрянь на бетон вылил? И что это за дрянь?

– Извините, – отвечаю, – я это. Это мой супчик. Старшина вот на обед привез. Сейчас соскребу.

Посмотрел он на меня молча, а потом сел на велосипед и уехал. Возвращается с пакетом:

– Держи. Это из офицерской столовой.

Открыл я пакет – а там хлеб настоящий, белый, не такой, как нам давали, и котлеты. Хороший человек, что сказать. Спасибо ему.

Обед прошел – наступает вторая часть рабочего дня. Потом все уходят со стоянки, а ты так до вечера и бродишь. Вечером караул приедет – опять самолеты обходим, все печати проверяем. Дальше часовой остается, ну а я иду в казарму, ужинать и спать. Хороший наряд. Спокойный.


ДСП

Насосненские байки. Мем-орная лирика отставного сержанта

Подняться наверх