Читать книгу Шестерка – девятка. Девятка – шестерка - Антон Сергеевич Лемешев - Страница 5

Михаил уже ушел со двора, а Костя продолжал сидеть на лавочке. Юноша уперся локтями в колени. Склонил голову. « Да что ж так получилось-то, а? Я же просто хотел… Чёрт!.. Как же родителям-то об этом сказать?», – пробежали мысли у него в голове. Он просидел так ещё минут с три, после чего встал и направился домой.

Зайдя в квартиру, Костя снял пальто, повесил его на вешалку. Спокойно и тихо, будто крадётся, прошёл дальше, на кухню. Там стояла мать и мыла посуду.

– А где папа? – Неуверенно спросил Костя.

– В ванную пошёл, – ответила женщина откладываю в сторону вымытую тарелку, – А тебе зачем, и что хотел Миша?

– Мам, – также робко продолжал юноша, – можешь пойти в зал, я сейчас отца позову и тоже приду.

Женщина повернулась к сыну, посмотрела на него испуганными широко раскрытыми глазами.

– А что случилось? – в недоумении спросила она.

– Приду, скажу, – сухо ответил парень.

Он развернулся и пошёл к ванной комнате, по-прежнему тихо и неуверенно. К горлу подкатил ком слюней. Юноша глотнул. Сам того не замечая начал дышать через рот. С каждым вздохом грудная клетка расширялась всё сильней и сильней. Губы стали влажными. На затылке чувствовалась дрожь и мурашки.

Парень подошёл к двери. Сжал правую руку в кулаке. Медленно поднял её. Занёс над дверью и аккуратно и бесшумно прислонил к двери. « Сейчас постучу и всё, назад пути уже не будет… Как им вот так взять и сказать, что я убийца?» – судорожно бежали мысли в голове.

Парень медленно вдохнул, задержал дыхание на несколько секунд, потом быстро и резко выдохнул, выпустив порцию воздуха. изогнул запястье и дважды стукнул в дверь.

– Что?! – послышалось из-за неё.

– Пап, можешь выйти? – сказал Костя, продолжая дышать через рот.

– Зачем?! Я вообще-то бреюсь!

– Папа, это срочно! Мы в зале! – выдавил из себя юноша, после чего развернулся и ушёл в зал.

Переступив порог и поставив ногу на палас, он увидел сидящую на бежевом диване перед выключенным телевизором мать.

– Сынок, что случилось? – спросила она, пока парень подходил к ней.

– Отец придёт, скажу, – снова сухо ответил сын, усевшись возле матери.

Через несколько секунд в комнату вошёл отец. Правая сторона лица его была выбрита, а левая измазана в белой пене для бритья, с той же стороны на плече весело небольшое полотенце. Мужчина прошёл в глубь комнаты, к дивану, и сел по левую сторону от сына, откинувшись на спинку мебели, повернув голову к парню.

– Ну, рассказывай, сынок, – тихо, спокойно попросила мать Костю, обняв его за плечи.

Тот склонив голову начал говорить.

– В общем, вчера мы гуляли с Мариной, – юноша ненадолго замолчал, снова глотнул ком слюней.

– Ну, рассказывай, – немного дрожащим голосам поддержала мать сына.

Он робко, продолжая смотреть в пол, снова заговорил :

– Мы сходили в кафе, потом решили прогуляться по парку. И… когда мы уже возвращались домой, на выходе из парка нас зацепили двое выпевших парней. Они начали докапываться. Я хотел избежать драки, – и дальше уже повысив голос, – Честно же, хотел!

– Тихо, тихо, сын, – уже заговорил отец, – Спокойно, Кость.

– У меня не получилось, – с дрожью в голосе говорил юноша, – В общем, началась драка. Я их много-то и не бил, так несколько ударов каждому. После проводил Марину, да и сам домой пошёл. А сейчас Миша сказал, что один из них погиб.

Мать на вдохе ахнула. Отец не произнёс ни звука, лицо его лишь приобрело задумчивый вид.

– Другой, что жив остался, знал меня, – продолжил Костя, – Поэтому нужно готовится к суду, адвоката искать и… Я не знаю… Миша сказал, что будет лучше, если я вам сам это расскажу, я и рассказал.

После этих слов юноша повернулся и обнял мать как можно крепче. Отец подвинулся к жене с сыном и обеими руками прижал их к себе.

– Господи, что ж теперь будет-то? – тихо, робко, всхлипывая, практически в слезах, сказала мать.

– Ничего, ничего, – начал успокаивать отец, – Деньги есть, я найму опытного адвоката. Оно видите как, их было двое, оба выпевшие, тёмное время суток. Да любой, даже самый никчемный адвокат докажет, что была самооборона, а я найду самого матёрого. Всё будет хорошо.

Мужчина ещё сильнее прижал к себе семью.

Все трое просидели в таком положении несколько минут, после чего Виктор Васильевич разжал свои объятия, поднялся с дивана и направился к дверному проёму, попутно сказав: «Собирайся в школу, сын.»

Костя не сразу послушал отца. Некоторое время он ещё посидел с матерью.

– Казнишь себя, Костик? – спросила она.

– Да нормально всё, – неоднозначно ответил ей сын, – Ладно, мам, отец прав, надо идти собираться.

Мать очень сильно прижала свои губы к щеке мальчика. После этого он поднялся и вышел из комнаты. Услышав, что отец разговаривает с кем-то по телефону и посчитав, что это надолго, Костя пошёл в ванную.

Закрыв за собой дверь в ванной комнате, он подошёл к белому умывальнику. Включил кран. Отыскал свою синею зубную щётку. Сполоснул её. Закрыл воду. Взял тюбик зубной пасты, выдавил содержимое на щётку. Засунул её в рот. Продвинул влево, задержался, затем вправо по ротовой полости, снова задержался. Посмотрел перед собой в зеркало. Всмотрелся прямо в глаза. Постоял так несколько секунд. Вынул щётку изо рта. Сполоснул её, рот и вышел из ванной комнаты, так и не умывшись и толком не почистив зубы. Слишком сильно он был выжат морально.

Костя вошёл в свою комнату, плюхнулся на мягкую, уже заправленную матерью, пока он выходил с Мишей, кровать. Юноша просто лежал на спине, уставившись в потолок. До ушей по-прежнему доносился разговор отца по телефону из соседней комнаты. Но парень медленно начинал погружаться в свои мысли, и звуки становились всё более отдаленными и постепенно стали походить на отдельные отголоски.

«А я дурак строил планы на далёкое будущее. Любовь. Страсть. Свадьба с Мариной. Работа. Семья. А тут в один вечер поставил крест на всей своей жизни. Хотя, может, действительно, как говорит отец, всё обойдётся… Но не хотел же! Чёрт! До последнего ведь драться не хотел. Даже деньги собирался отдать, только бы не драться. Было ведь предчувствие, что ничем хорошим это не кончится. Что ж теперь будет-то, а?.. Подумать только – я убил человека. Вот так в один вечер решил чужую судьбу. Распорядился как Всевышний, в которого многие верят …,» – думал парень. Его размышления прервал отец, вошедший в комнату. Он сел на кровать, возле лежащего сына. Положил свою руку ему на плечо.

– В общем, – начал мужчина, – Не переживай, Костян. Я уже нашёл толкового адвоката, говорят, что он очень грамотный. Сегодня встреча с ним в кафе, которое напротив книжного магазина, в восемь вечера. Пойдём, всё расскажем. А там видно будет, – отец похлопал по плечу сына, – Ладно, собирайся, а то в школу опоздаешь.

Отец Кости поднялся с кровати и ушёл снова в ванную. Сам парень медленно и сонливо начал собираться в школу: покидал учебники в портфель, переоделся в белую водолазку и синие джинсы.

Костя вышел из комнаты и направился к входной двери. Снял с вешалки чёрное пальто. Натянул его на своё будто отяжелевшее тело. Застегнулся, закинул портфель за спину.

– Ну я пошёл! – крикнул он в глубь квартиры.

– Пока! – донёсся мамин голос.

Юноша открыл дверь и сразу увидел приближающегося по лестничной площадке полицейского.

* * *

Костя пришёл ко второму уроку. Идя по школьному коридору четвёртого этажа, он увидел свой класс, стоящий напротив кабинета русского языка. Из толпы навстречу ему двинулся Михаил. На нём была белая рубашка, чёрные брюки, что держались на довольно колоритном ремне, крупная бляха которого была в виде головы кобры. Его коричневые волосы зачёсаны назад, а на белой шеи красовалась золотая цепочка.

– Полиция? —почти шёпотом спросил он.

– Да, – отвечал Костя, пожимая руку, которую протянул Миша, – Прикинь, я только думал выходить, а тут полицейский. Ну, короче, допрашивали, я рассказал как всё было, да и выпустили под подписку.

– Родители чего?

– После нашего разговора я им всё рассказал. В общем, ну, зубы почистил, умылся, в комнату отправился, а через несколько минут батя заходит и говорит, что уже о встречи с адвокатом договорился, знакомому позвонил. Сегодня назначил встречу, в восемь вечера.

– Ну, хоть какие-то новости радуют, – Михаил задумался.

– Мих, а ты как считаешь, всё так плоха, – спросил Костя, внимательно всматриваясь в выразительные черты лица друга.

– Всё ужасно, Костян, но я с тобой до конца, хотя от этого сейчас и толку мало, всмысле вообще нету.

Прозвенел звонок. Они оба догнали заходящих в кабинет одноклассников.

На уроке Костя даже слушая учителя или записывая что- либо в тетрадь думал о том, что он убил человека и о предстоящем наказании, которое может понести. «Что же так оно вышла… если у каждого человека есть предназначение в жизни, то стало быть и у него было… а теперь это уже не имеет никакого значения. Он мертв. Кто во всем виноват? Я и никто больше. Почему оно вообще так вышло, я же его всего три раза стукнул. Марина ведь просила обойти, а я со своим упрямством. Вот так жил человек, родственники любили. А кто-то так взял и просто убил его, отнял чужую жизнь… Имел ли я право распоряжаться чужой судьбой. я такой же как и все: со своими достоинствами и недостатками. Стало быть, и я не стою выше других. Вообще у каждого есть достоинства и недостатки, богами себя чувствуют только конченные люди, а в тот момент я себя наверное именно так и чувствовал. Мне было все равно зацепят они нас или нет, ведь где-то внутри себя я думал, что имею право изувечить их, всего лишь потому, что они слабее… я чувствовал власть над слабыми, а сам не признавался. А теперь слабый играет моими чувствами как хочет… что полезного я сделал в жизни? Ничего. Только калечил, причинял боль и страдания. В чём же мое предназначение, заставлять страдать других, тех, кто лучше меня, потому как они дарят близким счастья, а я не считался с родственниками, ссорился с ними. Друзья мене уважают, но они, наверное, и сами не знают за что. Что я вообще делаю в этой жизни? Возможно, Господь вообще не хотел моего рождения, а просто ошибся. Но он не может ошибаться, я должен принести в этот мир хоть что-то хорошее. Может, его вообще не существует. почему он позволяет мне уничтожать то, что было создано им? Почему я не поскользнулся и не одумался? Почему если мы все его дети, он спокойно смотрит на то как один его ребенок убивает другого… Так, ладно, размышлениями парня не вернуть. Так все, нужно думать о практической стороне жизни. Меня пытаются посадить, мою жизни это поломает, а вот погибший от этого не воскреснет. Ладно, с адвокатом встретимся, а там разъясниться», – размышлял он на уроке.

Разговор на эту тему больше не заходил. Костя и не хотел этого, а Миша прекрасно понимал, что нужно уводить диалог как можно дальше. Они будучи любителей боевых искусств обсуждали профессиональных бойцов, делали прогнозы на предстоящие бои, предугадывание тактики и стратегии спортсменов. Костя любил машины, но Михаил ими не интересовался. Они никогда не говорили о девушках, женщинах, так как обсуждать внешность других считали делом низким, особенно Миша. Затрагивались и другие мелкие темы, обычные для школьников их возраста.

Учебный день закончился и Костя убитый мыслями пришел, наконец, домой. Помыв руки и переодевшись в серую футболку и штаны такого же цвета с белыми полосками по бокам, он пошел обедать. Мать налила ему суп и подала горячие бутерброды. Юноша принялся за дело.

– Как дела в школе? – заботливым голосам спросила мать.

– Хорошо всё, – с набитым ртом отвечал парень.

– Ну, и отлично, – мать уселась напротив, – Ну, как суп, Вкусный?

– Очень, мам, спасибо.

– Ну, и слава Богу.

Мама пыталась поговорить с сыном, видя его подавленность.

– Много уроков задали? – спросила она.

– Да-а, нет. Немного.

– Ну, и хорошо, отдохнёшь.

Женщина подумала, что мальчишка, возможно, вовсе не хочет разговаривать, раз ограничивается короткими ответами.

– Ладно, – она поднялась со стула и направилась к дверному проёму, – Я телевизор пошла смотреть.

– Хорошо, мам.

– Посуду я тогда сама помою, оставь, – крикнула мать уже выйдя из кухни.

Костя поел и пошел к себе. Плюхнулся на кровать, как тут же услышал телефонный звонок. Он подошел к джинсам, что висели на спинке стула. Вынул из кармана мобильник (обычно он в школу его не берёт, но после случившегося на всякий случай решил перестраховаться). « Гога» было написано на экране.

– Алло, – произнёс юноша, сняв трубку и прислонив телефон к правому уху.

– Здоров, Костян. Ты уже дома? – звучал доброжелательный голос Гоши.

– Здоров. Да, а случилось что? – спросил Костя, удивляясь звонку одноклассника, с которым раньше практически не общался.

– Нет-нет. Нормально всё, – отвечал Георгий. – я просто подумал, что может быть мы рубанём в комп, я тут пару игрушек купил, а то ты сам от происходящего загнёшься… Я уже наслышан.

– Да, конечно. Я прям рад, честно. Приходи в общем, – повеселел Костя.

– Да ты чего? Это я, что получается, позвонил и напросился в гости? Нет, давай ты ко мне, – дружелюбно говорил Гоша.

– Давай, Гога, я тебя жду. Или ты там с температурой?

– Какая там температура, я тебя умоляю, Хорошо, сейчас приду.

– Давай до встречи. Я тебя во дворе встречу.

– Ага! – послышался громкий возглас Гоши, после чего он сбросил трубку.

«Однако, странно, почему Гога вдруг так вызвался поддержать меня. Говорят: „общая беда объединяет“, но ведь это только моя беда, – думал Костя, ложась на кровать, – Ладно, всё равно конец полугодия, домашнее задание спрашивают у тех, у кого оценки плохие, а у меня всё нормально. В общем уроки не буду делать. Повеселюсь с Гогой и к адвокату. На тренировку тоже не пойду, что-то вообще не хочу сейчас двигаться.»

* * *

Гоша шёл к Косте. Страх поедал его изнутри. «Чёрт, а что если он заподозрит. Я же… Я могу наглупить от волнения. Ладно, уже теперь поздно заднюю давать, договорился… Что будет?» – задавался вопросам он, пока шёл.

Зайдя во двор, где жил Яров, он увидел одноклассника. Гоша подошёл к нему и протянул правую руку.

– Ну, привет. – сказал он.

– Здоров. – пожимая руку, ответил на приветствие Костя, – А это что за пакет?

– Да так, в магазине набрал чуток.

– Ничего себе чуток. Ладно, пошли.

Одноклассники направились в квартиру на втором этаже.

– Слушай, я только сейчас допёр, в школе же репетиция к Новому году, – спросил Гоша, когда они заходили в подъезд.

– Меня пораньше отпустили. Я главное спросил, почему отпускают, а мне мол, ты всё правильно делаешь, ничего страшного, если одну репетицию пропустишь. А то, что я только вчера единственный раз на репетиции побыл, а остальные пропустил из-за болезни, уже никого не волновало, – Костя усмехнулся, – Разузнала учительница и, видимо, теперь перед приговором захотела дать мне побольше нагуляться.

– Да брось, какой приговор. Обойдётся всё, – говорил Гоша, а у самого тем временем сердце кололо от волнения.

Они подошли к двери квартиры. Костя вошёл первый, новый закадычный друг за ним. Ребята начали раздеваться.

– У тебя сбоку, с права, волосы торчат. – сказал Костя, когда Гога снял шапку.

– Вот чёрт! – возмутился Гоша, пытаясь пригладить волосы, глядя в зеркало.

Вообще он коротко никогда не стригся. У него всегда были объёмные, пышные чёрные волосы. Причёска дополняла немного не мужественные черты лица парня. Будучи маленьким он настолько походил на девочку, что прохожие, обращавшие внимание на мелкого карапуза, который плёлся под ручку с мамой, понимали, что это мальчик лишь по мальчишеской одежде, да и то не всегда.

– Ты кушать будешь? – спросил Костя, смотря на Гошу.

– Нет, я ел, спасибо.

– Ну, тогда пошли.

– Ты иди, включай комп. А я пока сгоняю в зал, с твоей матерь поздороваюсь, – сказал Гога, слыша телевизор, – Отца должно быть ещё нет?

– Да, не пришёл ещё. Ну, давай, я тебя жду.

Костя взял пакет и отправился в комнату. Там он, сидя в компьютерном кресле, начал включать компьютер, рассматривать диски с играми, что лежали в пакете. За стенкой слышал разговор матери с Гошей, та упрашивала его отобедать.

Через несколько минут вошёл и сам Гога.

– Фу, блин. Я кое-как отбился от твоей мамы. Всё хотела меня накормить.

– Да, она заботливая у меня. С чего начнём? Ты тут заморочился, конечно. И гонки есть, и мочилова, и стратегия, вроде, А это что? – Костя взял в руки очередной диск. – Футбол с хоккеем.

– Давай с гонок.

– Не вопрос.

Он поставил игру на установку. Пока ждали, ребята за обе щёки уплетали, как сейчас выражается молодёжь, ништяки, купленные Гошей. Тем временем у Гоги пропало волнение, он вжился в роль. Спокойно ел и вёл диалог, поражаясь своим превосходным воплощением в душевного друга.

– Сам-то как думаешь, чем это всё это закончится? – спросил он.

– Не знаю, – отвечал Костя, устремив взор на сидевшего на кровати Гогу, в то время как сам расположился в кресле, – Батя договорился с адвокатом встретиться, – хлопнула дверь, – Вот и он пришёл.

– И когда у тебя встреча? – волнение начало возвращаться к Гоше.

– Сегодня в восемь вечера.

– Ну, нормально: сегодня уже хоть что-то проясниться.

– Кинь вон ту белую конфету, – сказал Костя указывая пальцем в кучу конфет, рассыпанной на кровати.

Гоша исполнил. Сидевшему в компьютерном кресле даже не пришлось ловить, одноклассник кинул прямо в руки.

– А встреча где? Дома? – спросил Гога.

– Нет, нафиг он здесь нужен. В кафешке, что напротив книжного, в нём ещё Миша в сентябре драку устроил.

– А-а, да-да, понял, – с улыбкой на лице сказал Гоша.

– Ну, хотя он, в принципе, за правду дрался, за девушку заступился.

– Ну, да, – Гога закинул кубик шоколадки в рот, – А так сходить никуда не думал, ну, развеяться?

– Нет. А есть предложения?

– Да так просто. Думаю, не загнёшься ли ты в четырёх стенах, – по спине Гоши пробежали мурашки

– А-а… всё нормально. По началу как-то переживал, а теперь уже плевать на всё.

– Слушай, Костян, давай больше не будем на эту тему, – предложил Гога.

– Давай.

После этого ребята начали обсуждать предстоящие праздники в школе: их безобразность и неинтересность. Тем временем компьютер завершил установку. Костя подключил джойстики, и ребята погрузились в игру. Разговор об убийстве больше не заходил. Гоша хотел ещё спросить по поводу угрызений совести, но побоялся снова затрагивать тему, ведь был риск разоблачить себя.

Игра шла яро. Родители Кости слышали из комнаты сына разные крики и возгласы. Ребята даже и не заметили как быстро пролетело время. Гошин взор невольно упал на наручные часы.

– Эх блин. Уже без пятнадцати семь, – сказал он, – Слушай, я, наверное, пойду. Уроки ещё делать, сегодня температура была совсем маленькой, да и то с утра, в школу придётся идти завтра. И тебе уже выходить скоро.

– Да, ладно, тебе, – начал отговаривать Костя, – успеем всё.

– Нет, Костян, пойду я, – настаивал на своём Гога.

– Ну, как знаешь. Пойдём, провожу хоть.

Ребята вышли из комнаты. Гоша попрощался со всем семейством Яровых и вышел из квартиры. Костя, вежливо потребовав нового визита от гостя, закрыл за дверь.

Гога почти бегом спустился на нижний этаж и пулей выскочил из подъезда, попутно набирая номер телефона Сергея.

– Алло, ты где? – с отдышкой спросил он.

– Дома. Завтра похороны, готовимся. А что случилось?

– Выходи во двор, я сейчас прибегу.

После этих слов Гоша сбросил трубку и изо всех сил побежал к дому Давкиных. Он ни о чём не думал, кроме как о том, что у него нет времени. На улице было уже темно. Парень бежал по ночному городу. Тут температура опять дала о себе знать. Почувствовались утомлённость и жар. Но юноша бежал дальше. Возможно, самовнушение, но в сердце что-то закололо. Заболел левый бок. Для того, что боль прошла, Гога перестроил дыхание: начал выдыхать каждый раз, когда левая нога касалась земли, об этом рассказывал одноклассник Алексей, в ответ на жалования одноклассницы Вики о боле в левом боку при беге.

Весь мокрый и запыхавшийся Гоша вбежал во двор, в котором, сидя на лавочке, его ждал Сергей. Увидев друга, Гога перешёл на быстрый шаг.

– Что случилось? – спросил Давкин, кинув взор на подходящего друга, и встал с лавочки.

– У него… в восемь … – не мог отдышаться Гоша. – встреча с адво… катом… Похоже это единственный шанс, когда нам известно время…

– Раньше сказать не мог! – вдруг взбесился Сергей. – По телефону.

– Ага! А потом полиция по своим спутникам прослушала бы и всё. Такие дела по мобильнику не решаются. Или полиция не может так делать?

– Мне плевать, – рассержено сказал Давкин, – Ладно, делать нечего. Возвращайся и снежками разбей фонари в его дворе, а я за машиной. У алкаша за один из ящиков водки. что на похороны привозили, договорился, чтобы он на пару часов, когда мне понадобиться, машину одолжил, ну, типа девчонку покатать. Имя фальшивое сказал, номер паспорта фальшивый написал, а этот гад даже расписку потребовал. Но там все данные выдуманные. правда, просил в следующий раз паспорт принести, но это придумаю, что-нибудь. А двор Ярова где?

– За магазином игрушек, ну, у которого жёлтая вывеска и на ней радужными буквами.

– Где я с Артёмом в шутку боролся?

– Нет, это соседний двор. Костин прям за магазином, а тот, про который ты говоришь немного левее, если стоять лицом к входу магазина. Из второго подъезда выйдет А ты прям во дворе хочешь его…

– Нет, блин, просто так от безделья разбей там фонари, – быстрым темпом говорил Сергей.

– А снег же не лепиться.

– Купи бутылку воды. Деньги остались? – ещё быстрее тараторил Давкин.

– Да тут мелочь, – Гоша полез в карман джинсов.

– Ну, вот. А как сделаешь, беги в тот соседний двор. Я на машине буду, на белой семёрке. А он, кстати, один будет?

– А об этом не спросил, не подумал.

– Чёрт! – рассердился Сергей, – А если кто из родителей с ним пойдёт, даже, наверное, скорее всего, так и будет. Ну, ладно, мы ничего не теряем, организуем, а там посмотрим, – и дальше криком, – Всё пошёл, бегом!

После этого ребята разбежались в разные стороны. Гоша изо всех сил ринулся обратно, к дому Кости. По дороге заскочил в продуктовый магазин и только там понял, что мелочи мало и её может не хватить. Встав напротив прилавка с водой, он окинул взором ценники. В глаза ему попалась надпись «Скидка», напечатанная чёрными буквами на жёлтом фоне. Гога разглядел цену, она была 14,90. Парень достал мелочь, быстро пересчитал, у него оказалось 17 рублей. Юноша схватил бутылку и побежал на кассу. Работало две из трёх, на одной из них стоял всего один человек, и Гоша занял за ним очередь. Пока кассирша обслуживала стоящего перед ним человека, он взглянул на наручные часы. Было около шести или семи минут восьмого. Расплатившись Гога ринулся дальше.

Мысли о том, что он помогает ком-то совершить нечеловеческий поступок его не тревожил – они не доходили до мозга. Потенциал размышлений рассеивался в действии. Ученик может переживать перед экзаменом, но в момент его написания быть совершенно спокойным. Боец может нервничать перед боем. но словить антураж в схватке и показать неплохой поединок. Если Гоша о чём-то и думал, то только о том, что времени у него в обрез и о том, чтобы не умереть от нехватки холодного воздуха, который продирал лёгкие. Он вовсе не думал о последствиях, о завтрашнем дне. Просто спешил и даже получал удовольствие от интереса и необычности ситуации. Столько лет парень был в заточении обыденности, которая ограничивалась школой и компьютером. И вот возможность испытать себя, наконец-то, новые ощущения, ощущение того, что ты ещё жив, что в тебе течёт кровь. Царило чувство не собственной жизни, а чей-то другой, как будто завтра он будет уже другим человеком, в новом теле, а этот грязный поступок останется за кем-то другим. Юноша жил даже не сегодняшним днём, а теперешним моментом. Как будто завтра уже не наступит. Гоша никогда не испытывал этого непонятного чувства.

Он прибежал во двор, где находился дом Кости. Направил наручные часы к фонарю, было десять минут восьмого. Кубы паров источал рот. Гога подбежал поближе к фонарю. Открыл бутылку, плеснул на снег. Оглянулся по сторонам. Никого не было. Он слепил снежок. От усталости тот показался ему невероятно тяжёлым. Кинул. Хлопок. Посыпались искры. В этой части двора темнота. « Есть, попал!» – промелькнуло в его голове. Парень побежал к другому фонарю. Снова вылил немного воды на снег. Слепил снежок. Кинул. Мимо. Слепил ещё. Снова промах. Слепил следующий. « Так, спокойно», – с глубоким вздохом и выдохом произнёс Гоша. Кинул. Хлопок. Искры. Парень оглянулся. Остальные фонари и сами не горели. После вовсю ринулся в соседний двор.

* * *

После разговора с Гошей Сергей побежал в дом. Приехавшим родственникам сказал. что позвонил друг и ему нужна помощь, а какая именно не сказал. Те, конечно, начали возмущаться, мол, у самих горе, а друзья ещё и просит о чём-то бессовестные… Но Сергей даже не слушал, что они говорят. Вбежал в комнату, которую раньше разделял вместе с Толей. Достал паспорт и вытащил его из обложки, положив её в карман куртки, которую не стал снимать. « Надеюсь не спросит, а если спросит, то как-нибудь выкручусь, мол, да вот он, но времени показывать нету, всё я побежал… Лишь бы сейчас он на ногах стоял», – подумал Давкин. Из тумбочки взял раскладной нож, деньги на который выпросил у родителей ещё будучи школьникам из-за его брутального вида, и положил во внутренний карман куртки. Переодеваться не нужно было, Сергей и так был в спортивном тёмно-синем трико. В прохожей только взял шарф и обмотал себе лицо ниже глаз. Он выбежал из квартиры, потом из подъезда и рванул к дому того алкаша, с которым договаривался о машине.

Добравшись куда следует, стоя перед запертым входом в квартиру, Давкин начал тарабанить в дверь до боли в кулаке.

– Кому там по голове постучать? – послышался сердитый голос за дверью, при чём развязный.

– Открывай! – рявкнул Сергей.

– Кто там? – уже спокойно, но по-прежнему развязно спросили у Давкина.

– Вова! Открывай я за машиной!

Дверь отварилась.

– Чё? Какой ещё Вова? – явно, пьяный мужик, одетый в коричневую с грязным пятном футболку и подштанники, посмотрел на стоящего перед собой молодого человека. – А, это ты. Выпьешь?

– Да, давай. но быстро, – согласился Сергей, подумав, что так будет больше шансов у мужика забыть про паспорт.

– Заходи, – сказал хозяин пропуская гостя.

Давкин зашёл и без дальнейшего приглашения направился в кухню.

– Куда торопишься? – спросил алкаш, догоняя Сергея.

– На свидание с девушкой. Она у меня капризная, поэтому нужно вовремя явиться.

– Ясно. А с машиной, думаешь, она тебя даст? – говорил мужик, ставя на стол второй стакан. – Да ты садись, чего встал—то?

– Да я бегу уже, – сказал Давкин. продолжая стоять.

Кухня была убогая. На светлых обоях были жёлтые, огромные пятна. Скатерть стола грязна как руки политиков, заливавших пургу людям. Холодильник мал, ниже плеча Сергея, и облеплен старыми наклейками. В раковине гора немытой посуды, на которую капало с протекающего крана.

– Всё бежите и бежите… А жить когда? – сказал хозяин, будто вспоминая все свои разочарования в жизни, наливая водку сначала в один стакан, затем в другой.

Когда было налито, оба взяли выпивку.

– Ну, выпьем за … – мужик остановился, видя как Сергей залпом опустошает свой стакан, опустив шарф, но отвернув лицо, – Ладно, можно и без тоста.

Мужичок выпил, но не допил.

– Эх, молодёжь, даже я не осилил, – усмехнулся он.

– Мне машину, – сказал Давкин.

– Да-да… сейчас.

Хозяин ушёл. Стоя на кухни, ожидая ключи, Сергей не думал о том. что ему предстоит совершить. Вовсе не размышлял о эмоциональной составляющей. Просто не до этого. Да и потом, больше волновала практическая сторона дела, ведь времени не так много и нужно поторапливаться.

Наконец, мужик вернулся. Зайдя в кухню он протянул ключи.

– Под домом семёрка белая стоит.

– Вы уже говорили, – Сергей взял ключи.

– А почему ты всегда в шарфе? – спросил хозяин, выпроваживая гостя.

– Мать боится, что заболею, – сказал Давкин, уже выйдя из квартиры.

– Любит тебя! Береги её! – кричал мужик в подъезд, спускавшемуся по лестничной площадке Сергею.

Выбежав из дома, Давкин сел в машину. Она завелась с первого раза, что удивило его. Ехав на машине он думал о том, ка рискованно совершать убийства в современном мире. Прокручивал в голове разные варианты развития событий и способы, дающие благополучный выход из них.

Приехав, во двор, о котором условился с другом, развернул машину так, чтобы выехать можно было не разворачиваясь. Вышел и встал перед ней, упираясь копчиком на белый капот.