Читать книгу Амнезия - Антон Сергеевич Лисицын - Страница 4

Мэри рядом не оказалось…

За окном разорвалась звуковая бомба автомобильной сигнализации.

Проснувшись на полу, избиваемый мигренью, Давид, еще долго, исступленно смотрел на, аккуратно застеленную кровать. Мэри ушла, забрав все свои вещи, оставив пустую комнату и недопитую бутылку вермута.

Поднявшись с пола, протирая глаза, он отправился в ванную. Пытаясь смыть страшный сон, окунул голову под прохладную струю воды из под крана, как вдруг услышал голос у двери.

– Ха-ха, ты уже проснулся, не замерз ночью? Мы погнали на работу, ключи еда и пиво на столе.

– Как ты можешь даверять этому наркаману.

– Пошли давай.

Из темной ванной Давид вошел в разрушенный коридор, повсюду валялись доски, кирпичи, мешки и банки с краской. Пройдя на кухню, он увидел стоящую на столе сковородку с картошкой и салом. Рядом лежал ключ и магнит от парадной двери, три сигареты и банка пива.

Есть совсем не хотелось, в голове беспорядочно, друг об друга разбивались мысли. Мэри… мысли про Мэри, не смотря на всю абсурдность и сюрреалистичность ситуации, он все еще думал про неё и больше ни о чем думать не мог.

Долго вертя в руках зажигалку «крикет» он подкурил сигарету и сел на широкий подойник.

Холодный ветер, вихрем поднял с тротуара мусорные пакеты и уже совсем высохшую, примороженную листву. Вздымаясь ввысь, подобно душам умерших, весь этот мусор пытался вырваться из оков огромного города, надеясь, что ветер сможет подкинуть их на небеса. Коричневый, листок каштана уперся в угол окна и напрочь отказывался от дальнейшего путешествия, тут он нашел свое убежище, тут в углу старого, грязного окна. Неожиданно как удар в пах, картинка вокруг стала четкой и ясной. В небе собирались тяжелые тучи, машины нагло рассекали по холодным лужам, обдавая брызгами прохожих. Ноябрь во всей своей красе и мерзости.

Давид соскочил с подоконника, бросив недокуренную сигарету в раковину, схватил висевшую на спинке стула куртку. Стал выкладывать на стол все содержимое карманов. Ключи от дома, разбитый телефон, кошелек, магнитный пропуск на работу и полупустая пачка сигарет.

– Где я, какой сегодня день, год, что со мною происходит.

А в ответ, лишь дождь забарабанил крупной дробью по серым окнам…

Весь день, Давид ходил по разрушенной квартире, подолгу смотрел в окна, нервный – миллиард раз, безрезультатно, пытался включить телефон, курил, смотрел в окно убеждая себя, что он не сошел с ума.

Он не знал, что делать и куда идти, ему было страшно выходить на лестничную площадку и не дай бог спустится ниже и выйти во двор. Едкий дым сигарет щипал его глаза, разбитый телефон так и не включился. Незнакомая квартира и ветер, задувающий в оконную раму: как бы не хотелось, но всё это оставалось реальностью.

– Ты видал сколько их там сабралось?

Давид услышал, как открывается входная дверь

– Сколько?

– Тысячи! я гаварю тебе это будет новый майдан.

– Ну, скажешь тоже мне, тысячи. Пару сотен пенсионеров и студентов, завтра послезавтра пойдут настоящие дожди со снегом и разбегутся все твои Евро интеграторы.

– А вот и не разбегутся, и я к ним присаеденюсь. По атдельности мы капля, а вместе акеан.

– Я тебе присоединюсь, нам объект заканчивать надо. И так уже вторую неделю возимся.

Услышав этот диалог Давид встрепенулся, закрыв лицо ладонями он не подав ни звука, продолжил слушать разговор своих новых-старых знакомых.

– Пасматри на него, апять абдалбался. Я же гаварил – наракаман.

– Да тихо ты! Дружище с тобой все хорошо? Ты в порядке?

Петров аккуратно потянул ладонь вниз, и обнажая дырявую улыбку, подбадривал своего старого друга.

– Все в порядке, тут все свои.

Уже не рвота, а застрявший ком в горле не давал Давиду произнести ни единого слова. Перед ним, на корточках, сидел Петров, а Сергей, все еще в той же шапке натянутой до бровей, пристально изучал вещи, лежавшие на столе. Больше всего его внимание привлек разбитый телефон, он взял его и долго рассматривал, вертя в руках.

– Никагда такого не видел, дарагущий наверное.

– Он разбит и не работает. Положи его на место.

Вслед за отчаянием, Давида настигнула не понятная, беспричинная злоба.

– А ты че быкуешь, А!?

Сергей все еще держал в руках, разбитый телефон – последнее, что напоминало Давиду о том, что тот еще не сошел с ума.

– Положи на место

– А вот тебе, Наркаман.

Мелкий показал средний палец и уже собирался положить телефон в карман. Но Давид, левой рукой отодвинув, все также сидевшего на корточках Петрова, резко встал на ноги, и с размаху ударил кулаком в лоб мелкого, тот жопой приземлился на мусорное ведро. Выхватив телефон из рук, лежащего на полу, Сергея. Шапка его еще сильнее налезла на глаза, перепуганный бедолага ни чего не видел, а лишь глотал ртом воздух, словно, карась, выброшенный на песчаный берег.

Давид одел куртку схватил со стола кошелек и ключи, не прощаясь, вскочил в ботинки и выбежал в коридор. Сбежав вниз по лестнице, он вышел на улицу, продолжая слепо мчаться в никуда. По дороге у него слетел один ботинок, Давид остановился, переводя дыхание, обулся и туго завязал шнурки.

Свет вечерних фонарей отражался в ноябрьских лужах, проезжавший мимо «майбах» облил присевшего на корточки Давида с ног до головы. Грязные, холодные капли реальности заставили его подняться и слепо продолжать свой путь. Подойдя к перекрестку, он замедлил свой ход. Память подсказывала ему что тут лучше повернуть направо и продвигаться дальше, вниз по «Валу» в поисках станции метро, возможно таким образом он сможет вернуться обратно в лифт своего времени, вернуться к Мэри.

Давид остановился напротив парадного входа в «Редисон Хотель», чтобы собраться с мыслями, и так сильно хотелось курить. Из за стеклянных дверей к нему вышел охранник в строгом костюме. Прикуривая сигарету на ходу, он сказал:

– Не рекомендую вам находиться здесь в таком виде, вы можете напугать наших постояльцев. А те в свою очередь вызовут милицию.

– В каком таком виде?

– Приведите себя в порядок молодой человек.

– У вас сигаретки не найдется.

– Пошел вон, я сказал, пока хребет не переломал тебе.

Не нарываясь на неприятность, Давид побрел дальше. Отдалившись на несколько кварталов от верзилы в костюме, он попытался разглядеть свое лицо в отражении бокового зеркала, как раз припаркованного под фонарем, «мерседеса».

– В таком виде мне точно не стоит спускаться в метро. Первый же коп, а сейчас они все еще милиционеры, найдет повод…

Давид не стал рассуждать дальше, что с ним могло бы произойти, ведь и так с ним происходило нечто необъяснимое и объяснять, это нечто, не имело никакого смысла, ни кому, ведь тогда он рисковал надолго загреметь в психушку.

Еще около часа он бродил по улицам и закоулкам, пока не наткнулся на старенький погребок-пивнушку, сотрудники этого заведения точно не вызовут охрану при виде облитого грязью человека.

Спускаясь вниз по ступенькам, стараясь не смотреть на людей, уверенно и целенаправленно он искал табличку «WC».

Дверь была открыта, внутри его ждали, раковина, теплая вода и бумажные полотенца.

– Слава богу, что меня не закинуло лет так на 76 назад.

Чистое, вымытое лицо Давида улыбалось своему отражению в зеркале.

– Как и говорил Макс, нет ничего лучше сарказма, в ответ на дерьмовую ситуацию.

– Макс. Мы… я, ты, твоя девушка и Мэри, должны были сегодня ужинать вместе, прости брат, я немного заблудился.

Стук в деревянную дверь усиливался, кому то там было действительно невтерпеж.

Давид прошел в зал и сел за барную стойку. Рядом сидел, бородатый мужик и за его бороды было сложно определить возраст, может около 60ти, а возможно и моложе. Упершись локтями, в барную стойку, он внимательно следил за картинкой на экране телевизора. Бармен налил ему бехеровку в стакан. Старик, продолжая наблюдать за картинками на экране телевизора, на что-то матернулся, и стал доставать из карманов куртки, цвета хаки, трубку и пакет с табаком.

ПАБ был окутан дымом сигарет, бармен, лениво, разливал пиво в бокалы, делая вид, что не замечает нового гостя. Давид достал кошелек из внутреннего кармана промокшей кожанки, и тихо стал выискивать нужные номиналы. Достав две сотенные купюры и одну в пятьдесят гривен, печати 2005 пятого года, положил их на стол.

Ушлый бармен в тот час принес меню.

– Желаете выпить?

– Что вы можете приготовить из еды как можно быстрее, Я очень голоден.

– Отбивная по французски и картофель фри…

– Отлично, и сто грамм ржаного виски.

– Извините, но такого у нас нет.

– Тогда бурбон.

Бармен махнул рукой, позвав полненькую официантку и продиктовал ей заказ.

– Не желаете салат?

– Нет спасибо.

Сидящий рядом старик закурил трубку с душистым табаком, бархатный дым стелился густым туманом, бармен закинул четыре кубика льда в олдфешен и на глаз налил сто грамм «Джек Дениелс».

– Я ходил по всем дорогам и туда и сюда, обернулся и не смог разглядеть следы.

Бормотал себе в седые усы старик.

Давид сделал согревающий глоток кукурузного самогона, а затем и второй.

Поставив стакан на стойку, в нестерпимом ожидании ужина, он поднял голову вверх и тоже уставился в телевизор.

– Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна. Продолжал напивать старик.

Небольшой экран, подвешенного под потолком телевизора продолжал транслировать новости с Майдана Незалежности. Там все еще мерзли студенты. Давид сделал тяжелый глоток бурбона, искренне жалея этих студентов, зная о том, что произойдет дальше.

– Будет война.

Тихо сказал старик, ставя пустой бокал на стол.

Ни уставшая официантка, ни ленивый бармен не услышали старика. Девушка выгрузила с подноса картофель фри и отбивную по-французски, положила перед гостем салфетку с приборами и ушла на перекур. Зверский голод, заставил Давида вцепиться в кусок мяса. Поглощая пищу, он попросил налить ему еще бокал «темного».

– Война. Откуда вы знаете?

– А почему я должен тебе, что-то объяснять?

– Да потому что война действительно будет, но пока что об этом никто не знает.

Запивая пивом, разогретый в микроволновке кусок курятины с сыром, Давид продолжал наблюдать за картинкой вечерних новостей. Он решился завести разговор, в надежде, что этот колоритный пьянчуга сможет помочь ему.

Но старик уже слез со стула, и дымя своей трубкой, отправился к выходу.

– Не обращайте внимания, он просто сумасшедший… Подметил бармен, желая обратить на себя внимание.

Давид в спешке сделал еще несколько глотков, чтобы запить застрявший в горле картофель, оставил на барной стойке одну сотенную купюру,

– Спасибо, сдачи не надо, этого должно хватить и еще останется на чай.

– С лихвой! Довольный молодой человек улыбнулся взбудораженному гостю, вслед. – Заходите к нам еще.

Но Давид уже не услышал этого, он быстро поднимался по ступенькам наверх, в надежде догнать старика.

Мокрый асфальт, одинокие фонари и полнейшая тишина в густом табачном дыме. Давид крутился во все стороны, заглядывая в каждую подворотню, но старика, нигде не было.

Расстроенный, Давид спустился вниз на улицу Крещатик, молча отстояв в очереди с теми самыми студентами, которые уже завтра будут зверски избиты, он не хотел слушать, о чем рассуждают мечтательные идеалисты, и тем более не собирался ничего им рассказывать.

Возможно, именно за этим его и отправили в это время, возможно высшие силы избрали его, чтобы он рассказал людям обо всем, что ждет их после… Нет, кто он такой. Он же просто «капля в акеане» капля – которая незаметно раствориться в бурлящей пучине.

Весь вечер Давид ездил в метро от станции к станции, переходя на разные ветки, продолжая и продолжая попытку вернуться домой. Весь этот головокружительный сюрреализм, разбросанными пазлами никак не мог уложиться в его голове, в полном отчаянии он вышел на перрон станции «Героев Днепра», сел на лавочку и обхватив рукой голову, просто решил ждать, сам не зная чего. Мимо проносились сотни пар ног, шумели поезда, хлопали двери вагонов, а Давид продолжал сидеть на месте, исступленно глядя в одну точку.

– Расскажешь кому, не то, что не поверят, еще и в психушку пригласят. Но а если не найду выход – сам туда лягу.

– Осенью с тоской миришься. Каждый год в тебе что-то умирает, когда с деревьев опадают листья, а голые ветки беззащитно качаются на ветру, в холодном зимнем свете. Но ты знаешь, что весна обязательно придет и замерзшая река снова освободится от оков льда.

Незнакомец постучал Давида по плечу встал и пошел прочь, быстро затерявшись в толпе. Всё что успел увидеть Давид это грязную куртку цвета хаки. А может быть, ему показалось – он сам не знал что теперь реальность, а что нет.

– Как долго этот человек сидел рядом, я даже не заметил его присутствия.

В недоумении он огляделся по сторонам, рядом с ним на скамье лежала сумка, это был запакованный спальный мешок.

– Спальный мешок, точно не помешает, учитывая, что эту ночь придется ночевать на улице. Подумал Давид. За короткое время толпа рассосалась, словно молекулы ядовитого газа. И взгляд его случайно остановился на одинокой фигуре, стоящей на другом конце перрона. Кроме их двоих в подземке никого не было видимо уже оставались считанные минуты до закрытия.

– Мэри?

Это точно была она, Давид узнал её безупречно черные, волнистые волосы, она была одета в красное пальто, которое они вместе так долго выбирали, примерив сотню разных вариантов.

– Мэри!!!

Крикнул он.

Но его голос перебил шум подъехавшего состава.

Давид схватил сумку со спальным мешком и бросился бежать к своей девушке.

Обережно Двері відчиняються. Прозвучало из динамиков.

– Мэри!! Мэри стой!!!

Она по прежнему не видела и не слышала его.

Девушка зашла в пустой вагон и обернулась лицом, к бегущему изо всех сил, Давиду.

– Мэри, стой.

Он видел её алые губы на измученной потускневшей маске лица.

– Обережно двери зачиняются

В последнюю секунду Давид вскочил закрывающиеся двери.

Их разделяло не больше пяти вагонов.

Состав, тронулся и отправился в депо.

Давид пробирался к ней, он должен был догнать ее во что бы это не стало. Проходя пустые вагоны он лишь считал:

5й, 4й, Мэри, как это возможно? 3й…

Вагон слегка потрясло, свет погас и он почувствовал легкое, уже знакомое ему состояние невесомости.