Читать книгу Избранник Пентакля - Антон Вильгоцкий - Страница 3

В окошко струился свежий утренний ветерок, а Весельчака одолевали сомнения. Лежа в постели рядом с тесно прижавшейся к нему теплой и нежной девушкой, он думал, что с местью, в общем-то, можно и повременить. «Или вовсе отказаться от нее, оставив судьбу Тронга на усмотрение богини?». Это был бы далеко не худший вариант развития событий.

Нелегко будет, конечно, смириться с гибелью друзей и пропажей всего награбленного золота. Но так же трудно было Борланду отказаться от мысли, что ему, возможно, лучше остаться в Билане, начать здесь новую жизнь и, быть может, даже обзавестись семьей. Вот и кандидатура подходящая есть… Борланд сосредоточился на обжигавшем его плечо дыхании девушки. Он, конечно, не питал к ней никаких чувств, кроме банальной плотской страсти, но… Борланд сам уже давно полагал, что на большее и не способен.

Эрис открыла глаза и приподнялась, чтобы потянуться. Ничуть не стесняясь своей наготы, она выскользнула из-под одеяла и подошла к окну. Борланд последовал ее примеру. Подойдя к девушке, он нежно обнял ее за талию и поцеловал в шею. Эрис развернулась, чтобы подарить своему любовнику восхитительный долгий поцелуй.

– Голова гудит, – пожаловалась она, оторвавшись, наконец, от его губ. – Вино еще есть?

Вина оставалось почти полкувшина, к тому же, ничто не мешало при желании купить еще. Всякий раз, когда ему приходилось поутру лечить свой страдающий от похмелья организм, Весельчак испытывал легкий стыд. Но только не сейчас. Как ему казалось, этим утром он стоял на пороге чего-то нового – на пороге, за которым нелепо стыдиться таких мелочей.

Годы назад Борланд сбежал из родного дома, чтобы в полной мере ощутить вкус вольной жизни. Как иллюзорна оказалась на деле эта свобода! Прельстившись байками хвастливых бездарей, несмышленый юнец ушел в лес, чтобы стать одним из них. Но вкус свободы, который он ощутил, оказался вкусом собачьего мяса, холодных камней и собственной крови вперемешку с дорожной пылью. Только теперь Борланд начал понимать, что такое истинная свобода, вникать в глубинный смысл философских притч, рассказанных ему Рангвальдом в перерывах между тренировками. Только теперь – лаская взором роскошное тело Эрис, потягивая сладкое вишневое вино, и думая о том, какой прекрасной может быть его жизнь без звона мечей, завывания ледяного ветра и предсмертных стонов убитых врагов.

– Я вижу, ты много страдал, – тихо произнесла Эрис. Ее нежные пальцы, ласкавшие кожу Борланда, раз за разом натыкались на разнокалиберные шрамы.

– Ерунда,– сказал Весельчак. – Это последствия тренировок в Хаддаре. Новичкам в тех краях всегда приходится несладко.

Последнее утверждение было правдой. Но далеко не все свои отметины Борланд получил в хастарской столице.

– И это тоже… на тренировке? – Эрис коснулась толстого рубца, шедшего аккурат поперек Борландова горла. Весельчак помрачнел, но правды о его происхождении не сказал.

– Это когда я стоял в дозоре. Мы отражали нападение разбойников. На меня набросился здоровенный детина, я испугался и застыл, как вкопанный. А бандюга – тот свое дело знал. Кабы не мастерство наших лекарей, не сидел я сейчас тут.

На самом деле изуродовавший шею шрам достался Борланду в память о предательстве одного из хастарских друзей. Поддавшись чарам злобного колдуна, тот перешел на его сторону, убил Рангвальда, а после напал на Борланда. Надо сказать, покушение было почти успешным: жизнь Весельчака висела на волоске в течение нескольких дней. Скитаясь по болотам, он с каждым часом угасал от ужасной раны и наверняка истек бы кровью, не набреди на него лесной отшельник. Именно он, а не хастарские врачеватели, выходил Борланда. Что до предателя, то он до нынешнего дня не дожил.

Как же все-таки судьба играет человеком! Всего-то год прошел, и вот оно – новое предательство, на этот раз гораздо более кровавое. Правда, сейчас перед Борландом все же стоял вопрос: «Мстить или не мстить?» Сжигать себя в беспощадной гонке на выживание или навсегда покинуть опасные территории? Борланд недолго колебался, прежде чем выбрать второе. Присутствие Эрис, а также лежавшие под соломенным матрасом шесть с половиной тысяч золотом – подумать только, сутки назад он был владельцем десятикратно большего состояния – внушали ему уверенность в завтрашнем дне.

– Бедный, – сказала Эрис. – Жизнь мужчины в наше нелегкое время – настоящая игра со смертью. Бесконечное падение в пропасть.

– И только женщина, у которой за спиной есть крылья, в силах его удержать, – улыбнувшись, промолвил Борланд.

– А ты, оказывается, не только сильный и красивый, но еще и умный! – восхищенно произнесла девушка.

– У меня был хороший учитель, – сказал Борланд и снова улыбнулся – на этот раз печально.

Эрис ушла через полчаса, и Борланд получил возможность более обстоятельно подумать над тем, чем может заняться в Билане такой человек, как он.

Весельчак превосходно сражался. Не так хорошо, как урожденные хастарцы, но все же намного лучше любого воина королевской гвардии, за исключением разве что самых опытных ветеранов. И он вполне мог бы стать учителем фехтования. Но, чтобы открыть частную школу для желающих обучиться воинскому делу, требовалось специальное разрешение. Их выдачей ведал королевский двор. А до столицы – ох, как далеко! Что еще? Искусством выживания в лесу или в горах Весельчак также владел в совершенстве. Но область применения этого навыка была крайне узкой. Можно было, конечно, наниматься проводником в торговые караваны. Те самые, что пользуются повышенным вниманием со стороны разбойников. Но только очень уж велик риск услышать однажды в свой адрес: «Да это ж тот самый тип, что ограбил меня месяц назад! Вяжите!».

Достаточно хорошо разбирался он в целебных травах и кореньях. Но не настолько, чтоб зарабатывать этим себе на жизнь. Точно так же обстояло дело с игрой на музыкальных инструментах. Здесь умения Борланда не простирались дальше грубых разбойничьих песен, за которые в приличном обществе можно и по шее схлопотать. Торговцем стать, что ли? Так для этого нужна хватка почище разбойничьей!

Тут только Борланд осознал комизм своего положения и от души рассмеялся. У него ведь не оставалось иного выхода, кроме как пойти на государственную службу! «Из тебя, дружище, получился бы превосходный шут,– весело подумал Борланд.– Ты можешь снискать бешеную популярность с одной лишь байкой о разбойнике, решившем перейти на сторону короля».

Служить, пусть не самому монарху, но одному из его вассалов. На данный момент ближайшим защитником короны был, разумеется, герцог Фирен Биланский…

Борланд оделся, приладил на пояс меч и кинжал, вышел из комнаты и запер ее на ключ. Он собирался незамедлительно нанести визит здешнему правителю. Но для начала нужно было купить новую одежду. Людям, одетым в лохмотья, лучше даже не приближаться к чертогам сильных мира сего. Кожаные брюки, которые Борланд «реквизировал» у одного из спутников обобранного накануне купца, имели вполне приличный вид. Но вот потрепанный выцветший плащ не выдержал бы критики даже на каторге.

Беспечно шагая по старинным каменным мостовым, Борланд не замечал следовавшего за ним по пятам молодого человека в серых одеждах. В лесу Весельчак почувствовал бы слежку мгновенно, но сейчас вокруг шумел многолюдный город, где звуки, цвета и запахи так тесно переплелись между собой, что распутать этот клубок было под силу только опытному магу. Будь Борланд сейчас настороже, он, возможно, и заметил бы настырного юношу. Но, окрыленный своими недавними победами на коммерческом и любовном фронтах, бывший разбойник не обращал внимания ни на что вокруг. А зря.

Появление на пути двоих одетых в красное мужчин с обнаженными мечами в руках стало для Борланда полной неожиданностью. Так и не замеченный им таинственный преследователь указал грозной парочке на Весельчака и юркнул в ближайший переулок. Один из незнакомцев, рыжеволосый верзила, высек ударом меча сноп искр из плит тротуара и сказал:

– Ты Кедрик.

И это было утверждение, а не вопрос. Борланд стал лихорадочно соображать, что послужило причиной столкновения. Он назвался Кедриком из опаски, что его настоящее имя может быть известно в городе не с лучшей стороны. Поди, целый год разбойничал в окрестностях. Неужто местные уже прознали, что имена Кедрик и Борланд не только значат одно и то же, но и принадлежат одному человеку? Вряд ли это могло произойти так быстро. А его новое имя знали в Билане лишь трое – распорядитель в гостинице, Заффа и Эрис. Вероятно, кто-то из новых знакомых и навел на него этих двоих. Но кто? Или торговец, или девушка… Борланд склонялся к мысли, что это приключение ему организовал Заффа. Но почему? Магический талисман вдруг перестал действовать? Или же лавочник просто решил оговорить Борланда, чтобы потребовать назад свои деньги? Устав гадать, Весельчак сказал:

– Да. Я Кедрик. И что же?

И потянул из ножен свой меч. Напарник (или все же подельник?) рыжеволосого, невысокий, худощавый и седой, сделал упреждающий жест.

– Мы не хотим убивать тебя, – сказал он.

– Стало быть, вознамерились ограбить, – усмехнулся Борланд.

Верзила досадливо цокнул языком. Оба незнакомца опустили свои мечи.

– Грабеж средь бела дня на улицах Биланы? – произнес рыжий. – Смешно.

– Ты нас неправильно понял, Кедрик, – сказал второй воин. – Мы никого не грабим. А убиваем лишь тех, кто этого заслуживает.

– То есть, вы все же задумали отправить меня в объятия богини. И чем же я такое заслужил? – Борланд не торопился убирать пальцы с рукояти меча.

– Прошу, дай мне договорить. – Лицо седого меченосца исказила недовольная гримаса. – Мы убиваем тех, кто заслуживает смерти с точки зрения закона, а не нашей собственной. Ты, должно быть, давно не бывал в Арлании, если не знаешь, кто мы такие. Красная одежда и золотая серьга в левом ухе – отличительные знаки менторов Лиги справедливости.

Только теперь Весельчак заметил, что в ушах обоих воинов поблескивают золотые украшения.

– Ничего не понимаю. Яркие наряды, серьги в ушах… Ходите парами. Вы что, «синенькие»?

– Что?! – воскликнул рыжий. – Да я тебя сейчас…

Но старший товарищ положил руку ему на плечо и удержал от опрометчивых действий:

– Полиция, дубина ты стоеросовая, – сказал он Борланду. – Мы поддерживаем правопорядок на улицах арланских городов.

– Ясно. А что, солдаты для этого уже не годятся? – поинтересовался Весельчак с целью еще немного потянуть время и вникнуть в суть намерений неожиданных собеседников. – Кстати, уберите-ка ваши клинки. Они меня здорово нервируют.

– Мы не можем, – улыбнулся седой. – Патрулируя улицы, мы всегда ходим с обнаженным оружием. Это чтобы посеять страх в сердцах врагов государства. Не слишком удобно, разумеется, но таков устав Лиги. А что касается солдат… Они хорошие бойцы, но все же, их место – на поле брани или на страже наших рубежей. Однажды король решил, что использовать армию для отлова воров и бандитов несколько нецелесообразно. Он созвал своих советников, и те придумали нас.

– Что ж, в этом есть рациональное зерно, – кивнул Весельчак. – Тем более что многим членам нашей доблестной армии самим место в тюрьме или на виселице. Но вы так и не удосужились объяснить, чего вам от меня-то нужно. Неужели просто хотели рассказать о своей любимой работе? Я же ведь не бандит… Хотя, если вы не отвяжетесь, мне, скорее всего, придется им стать. – Борланд с трудом удержался, чтобы не добавить «снова».

– Не лезь на рожон, приятель, – нахмурив густые рыжие брови, сказал верзила. – Я сегодня не в лучшем расположении духа.

– Что ж, я, пожалуй, сумею тебя развеселить, – насмешливо произнес Борланд. – Улыбка будет что надо – от уха до уха.

Рыжий захохотал, как сумасшедший, ткнул Борланда в грудь волосатым пальцем и сказал:

– Запомни, хлыщ, если вдруг мы с тобой повздорим, то драться будем на кулаках. Главное правило Лиги – не совершать незаконных убийств. А с мечом в руках я вряд ли от этого удержусь. Ничего не могу с собой поделать: я ведь из бывших солдат, ха-ха!

– Имя Рангвальд тебе о чем-нибудь говорит? – ненавязчиво поинтересовался Борланд.– Он был моим учителем.

Служители закона изменились в лице.

– Ну, то, что ты знаешь это имя, еще не значит, что… – начал было седой, но Борланд уже успел, отскочив на безопасное расстояние, выхватить меч.

Стражи порядка подумали, что он намерен их атаковать, и приняли защитные стойки. Однако в планы Весельчака кровопролитие не входило. Приметив краем глаза лениво плетущегося по мостовой большого козла, Борланд, не отрывая взгляда от поборников справедливости, сделал стремительный боковой выпад и отсек животному его спутанную грязную бороду. Козел противно заблеял и пустился наутек, а Борланд, подцепив острием меча упавший на дорогу клок шерсти, поднес его к самому носу рыжего громилы.

– Этого достаточно, чтобы вы мне поверили? Или, быть может, кто-то из вас тоже нуждается в услугах цирюльника? – спросил Весельчак.

В этот миг на него набросилась с руганью хозяйка козла.

– Ах ты, негодяй! – кричала худая морщинистая женщина, нещадно хлеща Борланда по спине и плечам только что купленным веником. – Обидел моего козлика! Арестуйте его немедленно! – Эта фраза была адресована уже посланникам Лиги справедливости.

Те, глядя на разыгравшуюся перед ними сцену, не смогли удержаться от смеха. Начал смеяться и сам Весельчак.

– Уймись, старая! – крикнул он. – Вот тебе дзуркан, купишь своему козлу новую бороду! – Блестящая монета звякнула о тротуар. Старуха подобрала ее и скрылась из виду еще быстрее, чем это сделал ее козел. А трое мужчин продолжали хохотать, твердо зная, что никаких разногласий между ними уже не возникнет. – Так что вам, все-таки, нужно? – осведомился бывший разбойник, когда смеяться дальше стало просто нелепо.

– Лично нам – ничего, – сказал, улыбнувшись, рыжий. – Мы всего лишь посредники, и нам приказано проводить тебя в замок герцога. Твоей персоной заинтересовался сам владыка Фирен.

– Фирен? – Изумлению Борланда не было предела, но виду он не подал. – Забавно. Я ведь как раз к нему и направлялся. Откуда, однако, этот встречный интерес? Я всего второй день в городе. Да мы ведь и не знакомы с герцогом.

– Нам неизвестны причины, – пожал плечами рыжий крепыш. – Мы просто делаем то, что нам поручили. А уж зачем ты понадобился герцогу – ваши с ним проблемы. Ты ведь зачем-то идешь к нему, хотя тоже его не знаешь.

– И то верно, – согласился Борланд. – Что ж, если наши с Фиреном желания совпадают, к вам у меня претензий нет. Однако моя одежда совсем износилась, а заявляться в гости к герцогу нищим оборванцем было бы не слишком вежливо. Вы так не думаете, почтенные? Я буду премного вам благодарен, если сперва проводите меня куда-нибудь, где можно купить готовое платье.

– Итак, тебя зовут Кедрик. Имя хастарское. Выговор у тебя тоже тамошний. Однако ты не хастарец, а мой земляк. Что, ты и впрямь учился у самого Рангвальда?

На столе стояли два кубка, хрустальный сосуд с красным вином и серебряное блюдо, на котором возвышалась внушительная горка ломтиков вяленой говядины. Напротив Борланда сидел владыка Биланы Фирен. Раньше Весельчак никогда не видел живых герцогов. В его представлении все аристократы были тучными и чванливыми коротышками. Встреча с Фиреном развеяла заблуждение Борланда: правитель Биланского герцогства был высок, мускулист и имел весьма благородный облик. Его трудно было представить себе прячущимся за спины солдат на поле битвы, – скорее всего, он ринулся бы в самую гущу боя и, возможно, сложил голову, но не отступил ни на шаг. Впрочем, герцог Фирен не был похож и на бравого вояку с отвагой льва, но бараньим умишком. Пристальный взгляд карих глаз герцога выдавал в нем не то, что даже просвещенного – по-настоящему мудрого человека. Причем не чуждого – там, где это уместно, – и некоторого коварства. С первых минут общения с Фиреном Весельчак понял, что в этом процессе следует соблюдать крайнюю осторожность.

Но и чрезмерно юлить тоже не стоит: раскусит в момент, о чем, вернее всего, придется жалеть всю оставшуюся жизнь – если сразу не вздернут на лобном месте. Благородство благородством, но с лихим людом у всех разговор короткий.

– Я не солгал вашим людям, – пожал плечами Борланд. – Рангвальд был моим учителем чуть больше трех лет. До самой своей смерти.

– Что? – Черные брови герцога поползли вверх. – Мастер Рангвальд умер?

– Погиб. Его убили, – вздохнув, сказал Весельчак. – Уже год, как учитель смотрит на нас из небесного чертога Занзары.

– Кто же сумел сразить Рангвальда? Ведь он был непревзойденным виртуозом клинка!

– Даже самые сильные и умелые из нас ничего не могут противопоставить человеческой подлости, – сказал Борланд. – Лучший из воинов падет, сраженный предательским ударом в спину. Рангвальд погиб от руки того, кому доверял, как самому себе. Как и я, тот человек был его учеником. Однажды мы схватились с черным колдуном, который… оказался сильнее нас. Он завладел сознанием Квилона и расправился с Рангвальдом его руками. Чтобы не погибнуть самому, мне пришлось убить своего товарища. Бывшего товарища, впрочем: ведь он уже не был властен над собой. Квилон отправился в Бездну, но был еще жив колдун. Вскоре он объявился во главе целой своры отвратных зомби. Почему-то Лангмар – так зовут того проклятого чародея – твердо решил меня уничтожить. Я не силен в магии, а потому счел за лучшее бежать из Хастарии. Но колдун и после не оставлял попыток до меня добраться. Не раз и не два я был на волосок от гибели, но как-то ухитрялся выходить сухим из воды. Некоторое время назад я перестал ощущать преследование Лангмара и решил, что мне больше не нужно скрываться в лесах. Ближайшим городом оказалась Билана. Поразмыслив, я счел, что мечник хастарской выучки может понадобиться вашей светлости при дворе.

– Я задал тебе один вопрос, – рассмеялся Фирен, – а ты ответил сразу на десять. Что ж, это тоже правильно. Я все равно задал бы их тебе. Ты сказал, что целый год бродил по диким лесам. Чем же ты жил все это время?

«Вот она, первая ловушка, – подумал Борланд.– Интересно, поверит или нет?»

– Охота, рыбалка, собирательство, – невозмутимо произнес он. – Извечный набор уроженца южных областей Арлании. Я родом как раз оттуда, из Альфенрока. Там немалая часть людей всю жизнь проводит за этими занятия ми. К тому же время от времени я выбирался из лесу и нанимался на работу к жителям окрестных деревень.

– Знаешь, порой мне хочется все бросить и поселиться в какой-нибудь деревушке в предгорьях, – сказал вдруг герцог. – Разбить сад и выращивать яблоки, например. Или свиней разводить. Тысячи людей мечтают оказаться на моем месте, не зная, что это на самом деле такое. Внешняя сторона – она и есть внешняя, и то, что у меня есть роскошный замок, вовсе не означает, будто в его стенах я провожу все время в пирах и плотских утехах. Народ Биланы завидует мне… а я завидую ему. Лавочникам, портным, кузнецам, гончарам и крестьянам. Даже самому нищему рыбаку. Уж он-то не должен постоянно думать о безопасности границ и поддержании порядка в герцогстве.

– Рыбак-то, конечно, не должен об этом печься, – сказал удивленный таким поворотом беседы Борланд.– Но… неужели быть герцогом Биланским так уж плохо?

– Нет, – Фирен улыбнулся, встал и начал прохаживаться по кабинету, поглаживая пальцами левой руки аккуратно постриженную бороду. – Совсем неплохо быть герцогом Биланским. Трудности начинаются, когда понимаешь, каким должен быть настоящий герцог, и пытаешься этому соответствовать. Ты когда-нибудь общался прежде с аристократами, Кедрик?

– Нет, ваша светлость. Вы первый. Правда, когда-то давно я видел издалека одного барона. Он был совсем не похож на вас.

– Дай угадаю. Толстый, неповоротливый, глядящий на мир так, будто окружающие обязаны целовать ему пятки. И это всего лишь то, что можно разглядеть со стороны, а ведь есть еще – подлость, жадность, трусость, похоть, самодурство!.. Мало сегодня найдется голубой крови, не оскверненной одним из этих пороков. Конечно, кровь у дворян совсем не голубая, но слишком многие из нас в последнее время заставляют думать, что по их венам струятся черные потоки!

Весельчак слушал герцога с удивлением и вместе с тем с восхищением. Похоже было, что Фирену очень давно не выпадало возможности высказать кому-нибудь накипевшее на душе. Возможно, герцог просто не доверял своему окружению. А Борланду, человеку со стороны, совершенно не посвященному во внутренние дела герцогства, была оказана великая честь. Он, и только он, сумел узнать сокровенные мысли правителя Биланы.

– Ладно, я, кажется, отвлекся… – Герцог остановился, сжал кулаки и тут же вернулся к основной теме разговора. – Мне сообщили, что ты хотел меня видеть. Зачем?

– Я хотел испросить у вас разрешения остаться в городе. А еще – поступить на службу.

– А ты мне нравишься, Кедрик, – сказал Фирен.– Ты целый год скитался по лесам, но остался законопослушным.

При этих его словах Борланд едва удержался от смеха.

– Даже слишком, пожалуй, законопослушным, – продолжал герцог. – В Билане оседает много разного люда, но еще никто не являлся за разрешением лично ко мне. Ты первый. Впрочем, я понимаю. Главная цель твоего визита – получить место при дворе. Вообще-то бойцов у меня хватает. Навыки, полученные в Хастарии, безусловно выделяют тебя из общей массы, но, боюсь, сегодня в Билане им не найти достойного применения.

Куда больше городу пригодятся твои познания в магии, о которых ты почему-то умолчал.

«Ну и дела, – подумал Борланд. – Познания в магии! И с чего же это он решил, будто я умею колдовать?»

Весельчак уже открыл рот, чтобы развеять заблуждения герцога, но Фирен, к счастью, не дал ему этого сделать. Достав из шкафа черную замшевую сумку, герцог принялся вынимать из нее и складывать на стол перед Борландом волшебные артефакты. Те самые, которые Весельчак не далее как вчера продал на базаре влюбленному в магию толстяку Заффе. Вопрос «кто?» отпал сам собой. Но все еще оставался вопрос «почему?».

– Я понимаю, с магией у тебя связаны не самые приятные воспоминания, – говорил тем временем Фирен. – И в твоем желании поскорее забыть о прошлом и избавиться от вещей, которые о нем напоминают, нет ничего предосудительного. Но понимаешь, в чем дело: мне позарез нужен маг. Ты волен, конечно, оставить все как есть. Но в этом случае я ничего не смогу тебе предложить.

«Позарез нужен маг?.. А в этом что-то есть…» – Фирен еще не договорил, а Борланд уже решил, что вполне способен на некоторое время прикинуться волшебником.

– Я весь внимание, милорд, – сказал Весельчак, напустив на себя как можно более важный вид.

Он уже знал, что именно поможет ему оправдать ожидания герцога.

– Я уверен, ты хочешь узнать, как я тебя раскусил, – хитро прищурившись, герцог посмотрел на Борланда. Выражение лица правителя Биланы выдавало крайнее удовлетворение собственной игрой. – Ведь так?

– Вы правы, – сказал, подыгрывая Фире ну, Весельчак. – Не всякому удается вывести меня на чистую воду, когда я того не хочу. Вам вот удалось. Разумеется, мне интересен ход ваших мыслей. Расскажите.

– Благодаря чему ты сумеешь, возможно, избежать подобного ляпа в дальнейшем, – рассмеялся Фирен. – Так вот. Рассказывая о своих злоключениях в Хастарии, ты упомянул зомби, которых натравил на тебя чернокнижник Лангмар. Я не могу похвастаться обширными познаниями в магии, но некоторые книги все же читал, – герцог указал на уставленные толстыми фолиантами полки у себя за спиной. – А потому знаю, что человек, на которого начали охоту живые мертвецы, обречен. Куда бы он ни отправился, сколько бы лиг ни прошел, проскакал или проплыл – рано или поздно кадавры его настигнут. Есть лишь один способ спастись: вступить с ними в бой и уничтожить всех до одного. Применив мощную магию, разумеется, ведь мечом не порубишь целую шайку. Ты не сумел бы скрыться от толпы зомби в окрестных лесах. За год они точно нашли бы тебя и убили. Но этого не произошло. Ты жив и здоров – следовательно, тебе удалось-таки с ними расправиться. А это противоречит заявлению об отсутствии у тебя магических навыков. Они ведь есть, и недюжинные. Даже не всякий волшебник сумеет совладать с мертвецами. Ну что, Кедрик, я прав?

– Абсолютно, ваша светлость, – внутренне усмехнулся Борланд. На самом деле никаких зомби в той истории с Лангмаром не было и в помине. – Но это ведь не единственная зацепка, верно?

– О, да. О том, что в городе объявился сильный маг, не желающий считаться таковым, я догадался, еще когда увидел вот это, – герцог провел ладонью над аккуратно разложенными артефактами.

– Заффа?

– Да, он, – кивнул Фирен. – Заффа ведь в курсе моей проблемы. Потому он и примчался в замок, как только выяснил, где ты остановился.

– Что, он и артефакты вам так вот запросто отдал?

– Нет, конечно. Заффа хотел просто показать их мне. Чтобы я убедился в факте присутствия в Билане нового мага. А я решил выкупить эти вещи. Дабы вернуть их тебе, если ты примешь мое предложение.

– Итак, мы подошли к главной теме беседы? – Борланд уже понял, что в разговоре с Фиреном, вовсе не обязательно быть подобострастным.

– Именно. Мне нужен придворный маг. Но вовсе не для того, чтобы слепить из моего двора подобие королевского. Понимаешь, в последнее время в Билане стали твориться странные… можно даже сказать, страшные вещи.

«Из огня да в полымя», – подумал Борланд, но покамест не стал жалеть о своем поспешном решении поиграть в волшебника.

– Что именно происходит? – спросил Весельчак, многозначительно глядя на герцога и потирая указательным пальцем подбородок.

– Начали пропадать люди, – сказал Фирен. – Разного пола и возраста, из разных сословий. Первой была маленькая девочка. Неприятный случай, конечно, однако большой тревоги это не вызвало. Думаю, ты понимаешь почему.

– Разумеется. Все подумали, что она стала жертвой насильника. Это действительно неприятность, но она не способна вызвать у горожан панического ужаса, который может возникнуть, к примеру, при появлении оборотня или вампира.

– Версия с монстрами тоже рассматривалась – значительно позже, когда количество жертв перевалило за десяток. Именно тогда я принял решение обратиться за помощью к волшебникам.

– В Билане много моих коллег? – уточнил Борланд.

– Не очень. Всего человек пятнадцать. Большинство специализируется на исцелении. Но есть и оригиналы. Одного из них ты знаешь – это Заффа.

– Мне он показался настоящим фанатиком, – заметил Весельчак.

– Верное впечатление. Заффа когда-то учился в столице, в Академии магии. Там случился какой-то скандал, из-за которого его исключили. В общем, Заффа – недоучившийся маг. И для этого дела он не подходит, хотя и сумел оказать кое-какую помощь.

– А что же остальные волшебники? И в чем заключается дело, о котором вы говорите?

– Мало кто из проживающих в Билане магов обладает нужными навыками. Таких всего трое: Таллус, Роган и Ганри. Однако ни один из них не изъявил желания бросить вызов злу, что держит в страхе наш город. Все трое сказали, что просто не справятся с этим.

– Все так серьезно?

– Более чем, Кедрик. Правда, выяснилось это далеко не сразу. Степень угрозы мы смогли оценить, лишь когда вещи нескольких из пропавших людей были найдены в окрестностях Кладбища криков.

– Что это за кладбище?

– Самое зловещее место в Билане. Все, что осталось от старого города, который стоял на этом месте еще в эпоху Волшебных войн. Во время одной из них он был стерт с лица планеты, но Кладбище криков уцелело. Сейчас там никого не хоронят. Туда вообще никто не заглядывал уже много десятков лет. Слишком опасно.

– Зомби?

– Нет. Будь так, наши маги не остались бы в стороне. Кладбище криков, скорее всего, находится во владении духов умерших. Тех, кто жил здесь тысячелетия назад. Тебе известно что-нибудь о древних расах?

По спине Борланда пробежал неприятный холодок.

– Да. Дзерги и марры. Были уничтожены младшими расами в ходе Волшебных войн.– Борланд мысленно поблагодарил покойного Рангвальда за то, что тот учил его не только искусству боя.– Вы хотите сказать, что…

– Да, – кивнул герцог, и лицо его помрачнело. – Духи мертвых дзергов. Именно их народу принадлежала когда-то эта земля.

– Насколько мне известно, это были очень опасные создания… – «Ну и влип!»

– Крайне опасные. Именно поэтому ни один человек, находящийся в здравом уме, не пойдет на Кладбище криков. Пусть дзерги и мертвы, но даже их призраки могут заморочить до смерти.

– Выходит, обитатели кладбища начали охоту на жителей Биланы? – напрягшись, спросил Борланд.

– Очень на то похоже,– ответствовал герцог. – Правда, я ума не приложу, как такое возможно. Призраки ведь бесплотны. К тому же они не способны покинуть место, к которому привязаны. В данном случае это Кладбище криков, а люди исчезали и в довольно отдаленных от него районах города.

– Кстати, а почему кладбище называется именно так?

– По ночам оттуда доносятся дикие вопли. К этому народ привык, но то, что творится сейчас… Ты в Билане совсем недолго и, возможно, ничего не заметил, но в городе постепенно нарастает паника. Многие люди уже перебрались в другие края.

– Даже так? А в столице что-нибудь знают о происходящем здесь?

– Естественно. После того как местные маги отказались от участия в расследовании, я отправил в Эльнадор гонца с просьбой о помощи. Вскоре оттуда прислали молодого выпускника Академии. Его звали Я'Ли Адавил.

– Звали? – Весельчак насторожился еще больше.– Он что, погиб?

– Неизвестно, – вздохнул Фирен.– Я'Ли тоже пропал. Через месяц после своего приезда. Он сумел немного помочь. Несколько раз бывал на кладбище, проводил какие-то защитные ритуалы… На некоторое время похищения прекратились. Потом исчез сам Адавил, и все началось заново. А в Эльнадоре и слышать не хотят о том, чтобы прислать кого-то еще! – Фирен в сердцах стукнул кулаком по столу. – Они очень дорожили этим магом, возлагали на него большие надежды.

«А сейчас милорд герцог возлагает подобные надежды на меня, – подумал Борланд. – Дохлые дзерги. Вот уж влип, так влип! Конечно, я могу и отказаться, но… чем, в таком случае, мне придется заняться? Снова в лес? Нет уж, увольте. Достаточно ходил по лезвию. А деньги рано или поздно закончатся…»

Дзерги, могущественная некогда древняя раса, давно стали страшной сказкой – разумеется, только там, где не было мест, подобных биланскому Кладбищу криков. Но много столетий назад они были полновластными хозяевами половины мира. Второй половиной владели марры. Дзерги и марры находились в состоянии перманентной войны между собой и были ненавидимы всеми остальными расами, поскольку люди, эльфы, гномы и даже орки использовались ими в качестве рабов. Впрочем, на долю марров всеобщей ненависти выпало меньше. По той простой причине, что дзерги, помимо нещадной эксплуатации младших рас, еще и питались ими. Особую склонность они питали к мясу эльфов.

Марры были чем-то средним между людьми и орками. Больше они, конечно, походили на последних – такие же высокие, крепкие и зеленокожие. Лица у марров были почти человеческими. Почти – потому что их тела сплошь покрывала чешуя, настолько жесткая, что от нее порой даже стрелы отскакивали.

Дзерги выглядели куда более устрашающе. Если вы когда-нибудь видели оборотня в стадии превращения из человека в зверя, когда бестия еще не перекинулась окончательно, у вас есть приблизительное представление о том, что являли собой эти злобные любители эльфятинки. Покрытые густой черной шерстью, с жуткими головами, похожими на волчьи. Зловеще сверкающие красные глаза, длинные острые клыки, кривые когти – никому не захочется иметь таких правителей. Особенно тем, кого эти правители регулярно употребляют в пищу.

Неудивительно, что именно среди эльфов созрела идея восстания, которую с энтузиазмом восприняли и все остальные. Но, прежде чем этот замысел получил практическое воплощение, прошло еще много лет. Победить силой простого оружия в совершенстве владевших магическим искусством древних было решительно невозможно. А заниматься магией рабам было строжайше запрещено.

Разумеется, этот запрет был нарушен. В лесных и горных лагерях, куда стекались беглые рабы, возникали тайные магические школы, которым было суждено выпестовать будущих освободителей.

И это произошло. Как только беглецы ощутили, что накопили достаточно сил, они пошли в атаку. Первоначальной целью было освобождение как можно большего числа соплеменников – для того чтобы обучить их тому, что успели постичь сами. Так началась первая из Волшебных войн, которых, чтобы окончательно разгромить древних, понадобилось еще два десятка. Волкоголовые были невероятно сильны, к тому же в определенный момент они объединились со своими извечными врагами – маррами. Последним вовсе не улыбалось потерять контроль над миллионами рабов, которые, разгромив плотоядных дзергов, несомненно, обратили бы свой взор и на них. Союз с маррами дал дзергам временный перевес. Вплоть до того момента, пока в стане мятежников не появился тот, чье имя и во время жизни Борланда и Фирена произносилось с благоговейным трепетом. Величайший из магов, Ингардус.

Ингардус был первым человеком, к которому явилась в видениях богиня Занзара.

Надо сказать, до той поры мир Схарны был не очень-то религиозен. Только у дзергов существовал полноценный культ – они поклонялись кровожадному богу Омдалу. Марры были абсолютными безбожниками, а прочие расы придерживались весьма примитивных верований. Эльфы поклонялись деревьям, гномы – камням, люди и орки – духам ушедших предков. Ингардус принес миру новое знание и новую надежду. Оказалось, что высшим силам не безразлична судьба порабощенных народов Схарны. У них нашлась заступница, наделившая своего пророка невиданным могуществом. Богиня Занзара, что означало – Луч Свободы.

Ингардус и его ближайшие товарищи стали авангардом новой освободительной армии. Для борьбы с угнетателями пророк создал шесть предметов Силы – один из них лежал сейчас на столе перед Борландом. Последняя Волшебная война закончилась триумфальной победой восставших. Раса дзергов была истреблена под корень. Марров тоже изрядно «пощипали», и уцелевшие люди-ящеры сами сложили оружие. Но и это племя не дожило до сегодняшних дней: однажды его за считаные недели выкосила эпидемия неизвестной болезни, которой были подвержены только марры. Освобожденный мир был поделен между четырьмя расами, кото рые зажили в относительном согласии. Эльфы, второе имя которых было Верхние лесничие. Гномы – Хранители камня. Люди стали Мастерами клинка, а орки – Владыками океана. Впоследствии в Схарне возникла еще одна раса – Темные эльфы, которых стали называть Стражами темной воды. Запрет на боевую магию, ныне отмененный, был введен по окончании последней из Волшебных войн. Тогда совет волшебников решил, что разрушительные заклятия должны уйти в прошлое вместе с теми, против кого они применялись.

Все это Борланд узнал в Хаддаре, обучаясь у Рангвальда. Полученные тогда знания помогли ему не выдать себя в беседе с Фиреном. Она еще не подошла к логическому завершению, но Весельчак уже понял, каким будет предложение герцога. Ему придется отправиться на Кладбище криков и разобраться с происходящим там. Точнее – покончить с этим раз и навсегда. А вот для этого недостаточно простого знания истории родного мира, нужно кое-что еще. То самое, чем в полной мере обладал Ингардус.

Услышав, что Фирену нужен маг, и видя перед собой россыпь знакомых артефактов, которые возвращались в его владение, Борланд подумал, что речь идет лишь о человеке, что развлекал бы гостей замка простенькими магическими фокусами. И с помощью Пентакля Света Весельчак смог бы справиться с этой задачей. Нужно было только выпросить у герцога недельку-другую на подготовку – этого времени хватило бы, чтоб разучить десятка три несложных заклинаний навроде того, эльфийского, которому он научился в магазинчике Заффы. И чем дальше – тем больше, главное – все время держать Пентакль поближе к телу. А там, глядишь, и замаячили бы на горизонте новые перспективы.

Но все оказалось куда серьезнее. В случае согласия Борланду предстояло иметь дело с самой настоящей нежитью. Мало того – с нечеловеческой нежитью! Столкнуться лицом к… ну, к морде, конечно, со злобными духами самых ужасных созданий из всех, что когда-либо ходили по земле Схарны! Опасно? Еще бы. Смертельно опасно. Особенно если учесть, что он-то с магами даже вина из одной бутылки не пил.

А с другой стороны… В душе Весельчака вновь встрепенулась тяга к приключениям. Та самая, что однажды взяла его за руку, вытащила из дома и привела прямиком на большую дорогу. «Да, магией я не владею. Знаю лишь одно бесполезное заклинание, да и то впервые услышал вчера. Но у меня есть Пентакль, надев который, я превращаюсь в настоящего мага. Остается кое-чему научиться. Но у кого? Истинный чародей – какой-нибудь Таллус, Роган или Ганри, – услышав такую просьбу, поднимет меня на смех. Да еще и герцогу обо всем доложит. К счастью, есть еще Заффа. Недоучившийся маг. Неудачник. Вот кто наверняка согласится мне помочь! Еще бы – стать учителем, не пройдя до конца собственного ученического пути! Вряд ли он устоит перед таким соблазном. Что ж, решено: возьмусь».

– Итак, милорд, вы хотите, чтобы я сделал то, за что поплатился столичный маг? – задумчиво произнес Борланд. – Пошел на Кладбище криков и покончил с теми, кто посеял страх в сердцах жителей Биланы?

– Да, Кедрик. Именно это мне и нужно. Я не могу спокойно спать, зная, что мои подданные страдают от зла, с которым я сам совладать не в силах. Должно быть, тебе нужно время, чтобы тщательно все обдумать?

– Пожалуй, нет. Я согласен. Но мне понадобится помощник.

– Разумеется. Я готов выделить тебе в помощь хоть всех своих воинов.

– Вот воинов как раз и не нужно. Я говорю о подмастерье. Младшем маге. И в этой роли вижу только Заффу. Вдвоем мы быстрее управимся. Я сам поговорю с ним об этом, и через неделю мы приступим.

– Через неделю? Зачем же тянуть?

– Ну, как же? Мне ведь нужно будет научить Заффу всему необходимому. Вы сами сказали, что он не закончил Академии, а дело предстоит нелегкое.

– Кстати, Кедрик,– герцог будто вспомнил что-то важное, – а сам ты учился в Академии?

– Нет, ваша светлость, – врать не было никакого смысла. – Но, согласитесь, волшебники приходят в мир не только из ее ворот.