Читать книгу Страдание Виктории - Антон Витальевич Морозов - Страница 3

Я очнулась от мощного потока холодной воды, которым меня хорошенько поливала медсестра. Сознание было слегка затуманенным. Ощущалась сильная слабость.

Я закрыла лицо руками, пытаясь избежать воды, и нервно крикнула: «Хватит!».

– А ну закрыла свои рот и убрала руки!!! – прошипела она.

Сидя в душе на плитке, я просто опустила руки. Мне оставалось только терпеть, в то время как меня окатывают очень холодной водой.

«Стоп душевые процедуры!» – раздался голос медсестры.

Она повесила душ и ушла, а я осталась сидеть и дрожать от холода. Свет так и не погасили.

Я прилегла на плитку. Мне очень хотелось спать, и было уже все равно на то, что она холодная. Ведь я могла попросту простудиться и заболеть. Но я не думала об этом. Мне просто хотелось спать.

Но как только мои веки начали опускаться, так вдруг…

– Встала и пошла за мной!!! – услышала я голос сзади.

Я очень медленно стала подниматься, прикрывая грудь и нижнее место своими руками, и вяло-вяло пошла за медсестрой.

– Пошевеливайся!!! – кричала мне вслед медсестра.

Я не могла идти быстрее. Мои ноги подкашивались, сил не было практически никаких.

Мы подошли к карцеру, и я даже не стала спрашивать почему. Я просто хотела спать, будучи сильно изнуренной.

За мной закрыли дверь. Мне показалось, что в карцере свет стал более ярким. Удивительно, ведь до этого было намного темнее.

На кровати лежала одежда, и на ней было написано – «одевай».

Я, не задумываясь, сразу оделась. Это были не робы, а обычная простая повседневная одежда. Та, в которой люди ходят днем.

Одев одежду, я прилегла поспать.

Проснулась я от какого-то стука, Свет был такой же яркий. Перед дверью лежал какой-то конверт.

Я открыла его, а там были какие-то ключи, и лежала записка следующего содержания:

«Прочитав эти строки, бери ключи, открывай дверь камеры, беги направо по коридору. Там будет открытая дверь. Я буду ждать тебя в машине»

Я не могла понять – кто это такой или такая, но я не стала делать подобную глупость. Просто смыла конверт в унитаз и легла дальше спать.

Проснулась я утром оттого, что надо мной стоял силуэт медсестры, которая командным голосом сказала: «Села и подставила руку!!! Пришло время уколов!!! Потом к тебе придет твой врач!!!!».

Я сделала все как сказала медсестра.

Затем, будучи в полном спокойствии и с синяками под глазами от последних событий, я ожидала своего доктора.

Вошел Петр Викторович и на этот раз он прямо с порога спросил: «Почему?».

– Что, почему? Павел Викторович?

Было видно, что он еле сдерживает слезы, но меня это вообще никак не трогало. Мне было безразлично. Я просто сидела, уставившись на стенку, и говорила с ним, не подавая никаких эмоций.

«Если ты этого не сделаешь, то тебя постигнет лоботомия! Сделай это следующей ночью. Я тебя очень прошу», – тихо прошептал он.

И снова было видно, как он еле сдерживает слезы, а было опять все равно. Может это потому, что я была под действием уколов? Или мне просто было безразлично от поведения врача?

Далее было пятиминутное молчание. Павел Викторович встал, посмотрел на меня и ушел. Дверь за ним закрылась. Я снова осталась в карцере одна.

Мне оставалось только сидеть и смотреть на стену. Больше меня ничего не волновало в тот момент, кроме мыслей о том какого цвета стены, почему они именно прямые, а не изогнутые, зачем кладут столько смазки и укрепляют стену железными прутьями, вместо того, чтобы просто поставить ее.

Наступила ночь. Я снова спала и снова проснулась от шума. На этот раз в створке двери карцера стоял какой-то человек в маске с дубинкой.

Как только я хотела спросить кто он, так сразу же последовал удар по голове, от чего я просто вырубилась.

Проснулась я, лежа на другой кровати и с перевязанной головой. Место не было похожим на то, где я была раньше.

Я невольно подумала, что именно тот человек в маске и вынес меня из психушки. Да кто он такой?

Затем в дверь моей палаты входит врач и, стоя передо мной, отчетливо говорит: «Здравствуйте, Виктория Андреевна! Вы находитесь в клинике. Я ваш лечащий врач и я буду лечить вас от алкоголизма!».