Читать книгу Провинция Кранц - Антон Владиславович Хапилов, Антон Хапилов - Страница 5

Когда я учился в техникуме, у меня был друг по имени Артур. Он обладал несомненной харизмой, был статен, красив, играл на гитаре, пел песни, имел жену, и растил сына. Не весть, какая характеристика, но на тот момент, парню было всего восемнадцать лет. Уже тогда, Артур задавал себе особый вектор будущего развития, упорно постигая учебу в техникуме, и совмещая ее с физическим трудом во благо жены и сына. Студенческая жизнь, подкрепленная, неуемной энергией молодости и гипотетической свободой новой взрослой жизни, была полна скрытого романтизма, живого эротизма, и легкого сарказма, свойственного молодежи. На курсе у нас образовалась группа веселых нигилистов, куда входили красивые, «прикольные» девчонки, и ребята, обнаружившие друг в друге здоровый дух товарищества, и общность интересов. В студенческой среде, приветствовались алкогольные возлияния, посвященные богу виноделия Бахусу, вечерние походы на дискотеки, совместные празднования дней рождения, и даже свадьбы. Жизнь била ключом, и эти несколько лет совместной учебы, оказались временем удивительного счастья, свойственного очень молодым людям, вырвавшихся из лап долгой родительской опеки. Кроме всего прочего, мы с Артуром, реализовывали свой творческий запал на подмостках художественной самодеятельности курса, делали смешные интермедии, ролевые сценки, и даже, сочинили одну песню, посвятив ее красивой девушке, по имени Лариса, которая училась с нами в одной группе. Юмор наш грешил парадоксальностью, свойственной агитбригадам раннего социализма, с обязательной излишне громкой декламацией, ввода в действие пьесы нелепых персонажей, внезапное переключение внимание зрителей на визуальные спецэффекты, музыкальные заставки, нарочитую искусственность короткого сюжета с элементами буффонады. Подобное лицедейство было признаком полного любительства, но мы с Артуром, ощущали себя молодыми режиссерами, неприхотливыми и легкими на творческие решения, и личным примером утверждали истинную мотивацию, работая ради чистого искусства. Мой напарник по творческому порыву, Артур, и здесь показал себя ответственным работником Мельпомены, а иначе он и не мог. Вершиной нашего творческого союза было участие в выступлениях сводного хора техникума, под руководством Шейнблита А. Е., где я был ведущим программы, а Артур играл на гитаре в репризах. В таком качестве мы были на небольших гастролях, в городе Гродно, где имели теплый прием, номер в гостинице и хорошее питание в столовой города.

После окончания техникума, жизнь каждого из нас пошла своим чередом. Еще какое-то время мы общались, по инерции, пытаясь проводить время как прежде, но водоворот новых людей, важных дел, событий закрутил старых товарищей, разлучил и умчал навсегда. Конечно, это было преувеличение о вечном разлучении. В сжатом пространстве области, все истории и слухи об интересующих тебя людях есть в свободном доступе, их передают из уст в уста цепочка людей, связанных между собой близкими и дальними знакомствами, словно родственными узами. Друг Артур полностью оправдал мое представление о себе. Он, как и раньше, прекрасно видел будущее, продолжал учиться, приобретая одно высшее образование за другим, а затем, стал воплощать свои навыки в жизнь, идя по карьерной лестнице вверх. Наверное, он стал богат, зажил в Москве, купил квартиру на побережье. Хотя, богатство в этом мире – есть вещь, определенно, относительная. Я думаю, он пришел к некой независимости, принимая ее выражение в денежном эквиваленте, свободе передвижения, и занятии любимым делом.

И вот, спустя много лет, с помощью современных технологий, через одну социальную сеть, мы с ним связываемся и договариваемся о встрече, здесь, на побережье, в городе Кранце, в одном из местных кафе. Все это было настолько спонтанно, что, в один из моментов, меня настиг невольный вопрос «а зачем?». Здесь была проблема даже не в ворошении прошлого, когда-то случившегося, имевшего место быть, но утратившего актуальность спустя энное количество времени. Мы же были не преступники и не бойцы невидимого фронта, не знавшие друг друга в лицо, и живущие под чужими именами в далеких тревожных странах. Мы просто потеряли связь, а значит, она была не столь крепка. Сколько бы литров вина мы не выпили тогда, в общежитии, студенческий этап жизни остался далеко позади, навевая лишь ворох воспоминаний.

На встречу я пошел вместе с Владимиром, который является моим другом с тех самых времен учебы в техникуме. Артур сидел в кафе у окна, на столе перед ним располагался ноутбук, рядом стояла кружка с чаем. Это было похоже на рабочее место человека, занимающегося удаленным делом. За окном шумело море, набегая ленивыми волнами на песок пляжа, а в небе долго парили чайки. Артур искренне обрадовался нашей встрече, мы обнялись, по – дружески, и, расположившись за столом, приступили к разговору. Все оказалось просто, мы вспоминали наших общих знакомых, смеялись над официанткой, затем надо мной, общий задор присущий нам в молодые годы, очень хорошо сохранился, как – будто мы расстались всего лишь вчера, после бутылочки винца и ночной дискотеки. А теперь вот, встретились поутру, дабы обменяться впечатлениями прошедшей ночи. Артур был уверен в себе, весел, обаятелен, действительно жил в Москве, и был чрезвычайно занят. Вполне возможно, и наше время сегодняшней встречи, скоро подойдет к концу, согласно его внутреннему расписанию. Действительно, разговор постепенно исчерпывался, затухал, паузы становились все длиннее. Официант принес нам счет за выпитые напитки, и мы расплатились.

Вдруг я вспомнил, что написал книгу, и сообщил об этом Артуру. Он тут же, нашел на ноутбуке страницу сайта, удивился, затем во спрял, радостно засиял и предложил мне написать рассказ о том, как мы, я и Артур, будучи студентами, продавали на центральном рынке города Калининграда снег.

– Тебе надо, обязательно об этом написать рассказ! Ха-ха-ха! Это было просто невероятно! Я всем рассказываю эту историю!

Его эмоция была настолько непосредственна, что мы тоже стали смеяться, хватаясь за эту историю, как за очень даже удачное завершение нашей встречи. Собравшись для общей фотографии, мы, по очереди, щелкнули, каждый своим смартфоном, троих друзей, стоящих радом. Это был, несколько, неловкий жест, доступный благодаря наступившему в мире прогрессу.

Расставшись с Артуром, мы шли с Володей, по летней улочке курортного города, двигались в полной тишине, находясь под впечатлением прошедшей встречи.

– А что ты хочешь, Артур как всегда…

Владимир мыслил несколько масштабно, захватывая очень большие пласты временных отрезков, анализируя жизненные поступки общего друга, в контексте нашей с ним сегодняшней встречи. Это было подтверждением силы Артура, его личным стремлением к превосходству, деланию своей жизни во благо себе и своим близким. Господин Адлер, определенно, был бы горд таким индивидом, лишь подтверждающим его теорию о человеческом преодолении.

О чем же вспомнил Артур, в последние минуты нашей встречи в кафе, расположенном у самой кромки Балтийского моря? Это был случай из нашего студенческого прошлого, самый канун Нового года. Мы с Артуром, голодные и уставшие от учебы, попали на Центральный рынок, и бесцельно брели между рядов. Было людно, торговцы кутались в теплые одежды и переминались с ноги на ногу, коротая время в ожидании своего покупателя. На землю выпал снег, и рыночники сгребали его в большие кучи, освобождая дорожки для удобства передвижения посетителей рынка. В один момент, остановившись около сугроба, прямо посреди рынка, мы огляделись вокруг, увидели под ногами деревянный ящик для переноса фруктов и решили реализовать одну идею. Она была удивительно созвучна реалиям того смутного времени, где концепция достать и продать, владела умами современного русского человека. Девяностый год был самым началом тяжелого периода смены сознания целого поколения, но в нашей идее было больше идеалистического, чем меркантильного, хотя речь шла о продаже… снега.

И главным генератором был Артур, имевший за своей спиной опыт торговли в общепите. Суть его идеи была в том, что бы продавать снег. Вокруг нас, его было достаточно, он лежал под самыми нашими ногами, осталось только нагнуться и поднять его, лепить руками полновесные снежки, и, тут же их продавать, по сходной цене. Мы встали возле сугроба, поставили деревянный ящик, днищем вверх, образовав небольшой кустарный прилавок, достали листок бумаги, ручку, и нарисовали ценники. Самое сложное было начать. Люди останавливались, недоуменно разглядывая «товар», так стала образовываться толпа, подогревая ажиотаж. Именно в этот момент стала вырисовываться потенциальная группа покупателей, готовых потратить некоторые деньги на некую несуразность, и это были люди со здоровым чувством юмора. Покупка снега не имеет практической пользы, но здесь все было построено на парадоксальности происходящего, где главным посылом была сиюминутная дурашливая радость обладания самим снежком. Его покупали именно потому, что оценивали шутку должным образом. Тем более что цена была вполне доступна. Большой снежок стоил двадцать копеек, средний – пятнадцать, а за маленький мы просили десять.

Казалось бы, вот она, куча снега, человеку ничего не мешает нагнуться и потрогать снег рукой, но проходящие мимо люди ухватили саму суть нашей абстрактной идеи. Это была самая честная и искренняя торговля в тот заснеженный декабрьский день, люди покупали снежки, выбирая размер, комментируя, шутя, наблюдая, как я на место проданного товара, зачерпывал в сугробе материал, формировал его и укладывал на прилавок. Весь процесс производственной цепочки, был налицо, и покупатели видели своими глазами, что их не обманывали молодые и вполне перспективные предприниматели.

Продав снежков на три с половиной рубля, мы свернули свою импровизированную продажу, и пошли в пивной киоск, где купили трехлитровую банку пива, и выпили ее, закусив вяленой рыбкой. И сделали это с чистой совестью.