Читать книгу Психосоматика - Антонио Менегетти - Страница 13

Изучая корни возникновения психосоматического заболевания, я не ищу альтернативы традиционной медицине или гомеопатии, а стремлюсь, в первую очередь, представить некую самостоятельную психологическую науку, способную, будучи автономной в своих исследованиях, взаимодействовать с другими научными направлениями.

Болезнь, недуг – это всегда язык цельного человека, это слово, стремящееся быть понятым, которое, если его не понимают, может привести – что фактически и происходит постоянно – к смерти индивида.

Даже само понятие психосоматики, отражающее определенную расколотость или раздвоенность, пусть и диалектическую, не дает адекватного объяснения. Но все же, говоря о психосоматическом аспекте, следует подразумевать под этим определением аспекты или следствия одной и той же причины, одного и того же переживания. Болезнь всегда служит языком единства действия, независимо от того, в каком аспекте мы ее рассматриваем: психическом или материально-соматическом; она представляет собой особый язык целостного переживания, внешнюю обработку внутренних переживаний, в основном конфликтного характера. Нельзя вылечить болезнь, не понимая ее этиологии и не учитывая психологического фактора.

Движения нашего тела, испытываемые нами страдания являются словами, средствами выражения: так, движение моего пальца есть выражение некоей интенции на органическом уровне.

Нельзя вылечить болезнь, не понимая ее этиологии и не учитывая психологического фактора

Наше внимание привлекают самые разнообразные болезни: различные формы мигрени, облысение, слепота, депрессия, угри, астма, кардиопатия, диабет, рак, алкоголизм, повышенное потоотделение, язва, экзема, гастроэнтериты, ожирение, колит, мышечный паралич, всевозможные формы артритов, бессонницы, сексуальной патологии, многие гинекологические патологии, многие случаи танатофилии и, прежде всего, все так называемые хронические заболевания, которые в основе имеют психическую этиологию. Признавая роль современной медицины, я открыто говорю о ее неспособности самостоятельно излечить человека: современная медицина научилась довольно успешно воздействовать на симптомы заболевания, однако следует помнить о том, что человек – не только физическая форма, ему присущи и иные способы самовыражения[6], а значит, если не достичь понимания языка семантических полей[7], то совершенно невозможно понять и вылечить человека. Я не рассматриваю истинную психотерапию или онтопсихологию как терапию поддержки.

Пока медицина не избавится от порока механистичности, человеку не будет возвращена его целостность, не только телесная, но и личностная. Для того чтобы выжить, человеку нужна альтернативная гуманистическая медицина.

Болезнь представляет собой одну из возможных реакций, которые предоставлены человеку в безвыходном, на его взгляд, положении. Психосоматическое или соматопсихическое представляет собой одно и то же. Медицина всегда имеет дело с третьей стадией болезни: первую определяет психическое «Я», вторую – психотропное «Я», третью – физическое «Я». Поэтому патофизиологический анализ совершенно не объясняет сущности определенных болезней. Правда, было бы абсурдно искать причину индивидуального психического конфликта в инфекционных эпидемических болезнях или авитаминозах, поражающих определенные регионы из-за слишком однообразного питания, однако необходимо помнить, что знания природы патогенных агентов, авитаминоза или подобных им факторов еще недостаточно для постижения многих других болезней и их патогенеза.

Мы никогда не сможем понять характер нейровегетативных расстройств или тех многочисленных болезней, которые выражаются совершенно определенными, органическими симптомами и имеют обыкновение превращаться в хронические, если будем упорно объяснять один физический феномен другим, якобы являющимся его причиной. В связи с этим давайте рассмотрим внезапное ослабление защитных функций организма у некоторых людей – носителей патогенных агентов, живущих вместе с туберкулезными больными. Согласно сложившемуся мнению, в их иммунном барьере образовалась брешь, и это совершенно правильно; однако все объяснения причины разрушения защитного механизма неубедительны. В самом деле, очень многие больные туберкулезом и авитаминозом прекрасно переносят все тяготы и лишения военного плена, но заболевают дома, когда условия их существования значительно улучшаются. Дело в том, что после освобождения они оказались перед лицом новых испытаний, исходящих из области психического опыта.

В любом случае, нельзя считать чувство тревоги атмосферой или фактором, создающим общую предрасположенность к заболеванию, необходимо понимать, что любой опыт аффективного движения, душевного состояния одновременно представляет собой и физический феномен в неразрывном единстве. Внутренний опыт и физическая функция являются единым тождественным возбуждающим событием, и мы определяем феномены как физические или психические в зависимости от того, под каким углом зрения рассматриваем целое.

Современная медицина научилась различать первичный и вторичный диабет, и ей известно, что первый связан с так называемым наследственным процессом.

Речь идет не о полном отсутствии инсулина, а о нарушении функционального равновесия эндокринной секреции вследствие действия системы, разрушающей инсулин в пользу вторичного диабета; но по-прежнему неизвестно, что же в конечном счете вызывает соответствующую инсулиновую недостаточность, постоянное изменение функционального равновесия. С чем мы имеем дело – с кривыми функций, которые, так сказать, запрограммированы генетически, или же с проявлениями психической предрасположенности, приводящей к возникновению совокупности органических изменений?

Я убежден в том, что, если ребенка из семьи, предрасположенной к определенным заболеваниям, сразу же после рождения поместить в другой семейный климат, он этими болезнями не заболеет.

Недавно я посетил одну молодую женщину, очень тонкую натуру, которая была прикована к больничной койке. Вследствие перенесенной операции она не могла контролировать сфинктер. Разговор между нами шел очень доверительный, и вдруг, в какой-то момент, моей собеседнице пришлось избавиться от скопления газов в кишечнике; будучи не в силах сдержаться, она инстинктивно, с чисто женским изяществом прикрыла рукой глаза. Реакция оказалась слишком непосредственной, чтобы быть осознанной, в первую очередь по своей непредвиденной форме. Я был приятно поражен: это человеческое существо пыталось сдержать газы, прикрывая рукой глаза; было бы гораздо проще протянуть руку к анальному отверстию, однако в тот момент ее внутренний психический мир контролировал весь динамический аппарат организма: прикрывая рукой глаза, замещающие анус, она как бы хотела спрятаться от моего взгляда, но прежде всего пыталась укрыться от моего присутствия.

В бессознательном любой аффект, не нашедший адекватного удовлетворения, остается постоянно действующим, жизненным и искажающим

Этот факт, несмотря на всю свою простоту, в определенном смысле очень показателен: он связывает нас с тем необыкновенным равнодушием нашего организма ко всему тому, что мы считаем противоречием. У нас есть логическая система, позволяющая последовательно понимать определенные отношения, но мы не понимаем того, что выходит за рамки этой последовательности: наш разум – это скорее социальная модель, нежели экзистенциальная сущность нашего организма; то же самое следствие, которое с рациональной точки зрения является результатом действия конкретных предопределенных причин, на самом деле, может предопределиться для нашего организма как «до», «после», «во время», «в», «к» или «напротив, вопреки»; это – бессознательная система, постоянно действующая сеть, действие которой состоит в спокойном, индифферентном смещении своей конкретики с одной части на другую. Например, когда человек краснеет от стыда, застенчивости, это означает не что иное, как форму разрядки неконтролируемого импульса или бессильной ярости, которые через капиллярную сеть выплескиваются в определенную зону, что происходит как следствие подавления вербализации со стороны логического разума индивида, то есть его типа социального «Сверх-Я».