Читать книгу Твоя безумная Кэтрин - Аня Сокол - Страница 3

Мужчины молча смотрели друг на друга минут пять, здорово смахивая на ковбоев из вестерна, что разошлись по разные стороны улицы и готовились открыть огонь. Тишина была бы почти полной, если бы не крики чаек с ближайшей помойки, доносившиеся через открытое окно и нарушающие зловещее торжество момента.

Пять минут назад Михаил сказал Столетову, что мы располагаем сведениями о его пропавшей сестре. Хозяин кабинета тяжко вздохнул, бросил краткий взгляд на моего спутника и отвернулся к окну.

Добиться высочайшей аудиенции оказалось до смешного просто. Мы пришли, сказали, что хотим поговорить с Назаром Андреевичем, и нас тут же проводили в святая святых. Всегда бы так, а то помню, к директору книжного магазина пришлось прорываться боем. Бились в основном продавцы и те в истерике, так как не досчитались стеллажа с книгами.

А здесь все просто. Правда, сложности начались позднее. С этого многозначительного молчания. Михаил никогда не прерывал затянувшиеся паузы, давая оппоненту оценить нерадостные перспективы.

– Кэтрин умерла, – глухо сказал в конце концов Столетов.

– Я и не спорю, – мой спутник поднял руки в примиряющем жесте. – Но возможен и иной вариант. Всего лишь возможен.

– Она мертва! – повторил хозяин кабинета.

– С точки зрения закона, нет, – сказал Михаил, и Столетов резко к нему повернулся. – Тела так и не нашли, она пропала без вести шесть лет и пять месяцев назад. Через семь месяцев ее объявят погибшей и выдадут вам свидетельство о смерти.

– Не понимаю, чего вы хотите? – хозяин кабинета потер переносицу.

«Денег» – могла бы ответить я и сэкономила бы всем время, но в нашем деле спешка ни к чему. Оппоненту нужно дать время проникнуться идеей и понять бессмысленность альтернатив. Человек так устроен, если загнать его в угол, он начинает огрызаться, чаще всего даже во вред себе, а вот если дать ему выбор и подтолкнуть к нужному варианту… Предоставить выбор без выбора, как любил говорить мой спутник.

– Давайте пофантазируем, – предложил Михаил.

«Вот и альтернативы», – подумала я.

– Предположим ее нашли, но девушка была без сознания и не могла назвать имя…

– Вы не понимаете. – Назар Столетов горько усмехнулся. – Ее искали все: полиция, водолазы, лесники, добровольцы, частные детективы и охотники за головами. Я нанял всех, кого можно было нанять за деньги. Реку Илеть прочесали ниже по течению частым гребнем, разве что сквозь сито не пропустили. Я лично ездил на опознание трех трупов, которые более или менее подходили по возрасту и описанию. Я разговаривал с десятками бродяжек, которых мошенники пытались выдать за Кэтрин.

– Ключевые слова «выше по течению», – вставил Михаил, на которого речь хозяина кабинета не произвела ни малейшего впечатления. – Выслушайте меня до конца, а потом делайте выводы.

Столетов переплел пальцы и положил руки на стол. Он по-прежнему смотрел только на Михаила, игнорируя меня.

– Через сутки после исчезновения вашей сестры в десяти километрах выше по Илети нашли девушку. Она была сильно изранена и избита. Десять дней, пока велись полномасштабные поиски, неизвестная пролежала в избе местной то ли шаманки, то ли повитухи. Потом до той дошло, что силы духов и куриного бульона явно маловато для излечения и не худо бы антибиотики подключить. И она обратилась за помощью в сельсовет, те вызвали участкового, тот, в свою очередь, «скорую» и составил протокол. Вот он собственно. – Михаил положил перед Столетовым планшет и вывел на экран нужный документ. – А вот фото из личного дела и первичного осмотра. Из участкового фотограф так себе, но уж как есть.

Протокол, на который Назар едва взглянул, сменился фотографией.

– Узнаете? – спросил мой спутник.

Взглянув на экран, Столетов едва заметно вздрогнул. И было с чего. Зря Мишка ругал участкового, тот сделал вполне приличный снимок. С экрана на нас смотрела женщина, лицо которой долго и со всем старанием использовали в качестве боксерской груши. Глаза заплыли, нос посинел, нижняя губа опухла, челюсть подвязана бинтом и только светлые волосы оставались красивыми. Узнать Кэтрин было весьма затруднительно. Любому другому, кроме ее брата. И если бы в свое время эту фотографию показали Столетову, все могло бы сложиться по-другому.

Рука хозяина кабинета дрогнула, как будто он хотел погладить изображение, а потом, передумав, сжал кулак и ледяным тоном произнес:

– Выше по течению? Но как она там оказалась? Ее не могло принести рекой… течение…

– Вы совершенно правы, не могло. А значит, она попала туда иным способом. Знаете, прыгающие с обрывов девушки редко себе представляют, что последует за этим. В их грезах все плачут, казнят себя за невнимательность к усопшей, страдают. Но реальность такова, что вместо сладких грез о всеобщем горе, тебя бьет о камни, ледяная вода не дает сделать и вздоха, тебе страшно и больно…

– Хватит! – рявкнул Столетов.

– Илеть в этом месте мелкая, – не слушая его, продолжил Михаил, – но быстрая. Могу предположить, что девушка все-таки прыгнула, но вот утонуть с первого раза не получилось. Лишь воды нахлебалась, да синяками обзавелась. Вот она и решила сбежать. Это ведь не так болезненно. Хотя, – мой спутник посмотрел на фотографию Кэтрин, – судя по ее состоянию, и это прошло не так гладко, возможно, она свалилась в овраг или еще что, по лесу тоже надо уметь ходить. Вот я, например, не умею.

– Вы думаете, что она сбежала?

– Не знаю. Вам виднее. Но когда человека не могут найти, это значит он либо мертв, либо очень не хочет, чтобы его нашли. Вы верите в первый вариант, я во второй.

Столетов несколько минут обдумывал его слова, а потом глухо проговорил:

– Продолжайте.

– У девушки была сломана челюсть и спутано сознание, так что с вопросами к ней до поры до времени не приставали.

– Почему, – прервал его Столетов, – не вызвали меня?

– А вот тут я вам точно не скажу. Может, потому, что территориально село, в котором нашли потерпевшую, относилось к другому району и находилось в стороне от рейсовского леса, где все еще велись поиски? А может, ее все-таки спросили, не она ли Кэтрин? Она же могла кивать, в конце концов. И думаю, девушка ответила отрицательно. Наверное, кое-какие причины скрываться у нее имелись. Но как итог, мы имеем то, что имеем. Вы бегали по моргам и ночлежкам, девушка медленно шла на поправку в соседнем областном центре. Но… – Михаил вывел на экран новый документ, а именно медзаключение, – если телесные раны зажили, то с душевными все оказалось не так просто. У нее начались кошмары, потом перепады настроения. А поскольку свое имя она так и не назвала, неизвестная была направлена в областную психиатрическую лечебницу. И по дороге сбежала. Вряд ли за ней сильно следили. Она не была агрессивна, не проявляла суицидальных наклонностей, обычная растерянная женщина, которая потеряла себя в этом мире. Думаю, ей даже сочувствовали. И нет ничего проще, чем попроситься в туалет, а потом исчезнуть. Происшествие отражено в докладной записке на имя главврача. – Он вывел на экран следующий документ. – На этом можно было бы смело считать историю Кэтрин законченной, если бы не одно «но». Вот оно. – На экране появилась фотокопия еще одного документа. – Протокол об утере, возможно, краже паспорта. Потерпевшая сама толком не знала, оставила она где-то документ или его увели. Это произошло за день до перевода безымянной пациентки в психиатрическую клинику. А лишившаяся паспорта девушка лежала в терапии том же крыле, что и ваша предположительно сестра. Просто удивительно, что никто не связал эти два происшествия.

– Кроме вас, – вставил хозяин кабинета, рассматривая фотографию на ксерокопии пропавшего паспорта.

– Кроме меня, – не стал спорить Михаил.

– Если бы семь лет назад вы были в моей команде и помогли найти сестру, я бы вас озолотил.

– Не волнуйтесь, у вас еще будет такая возможность. Я могу продолжать?

– Извольте.

Ого, в комнате, казалось, даже воздух похолодел от их взаимной ледяной вежливости.

– Пропал паспорт на имя Нины Ариной. Вижу, вы уже обратили внимание на фотографию. Ничего примечательного, невыразительное личико, волосы неопределенного цвета, да таких серых мышек на улицах воз и маленькая тележка, хоть каждую вторую хватай, даже Ринка с натяжкой подойдет.

Стало не по себе, когда мужчины посмотрели на меня. Мишка с усмешкой, а хозяин кабинета вскользь.

– Ей только волосы выбелить придется, – добавил мой спутник.

– Думаете, Кэтрин воспользовалась чужим документом?

– Уверен.

– Продолжайте, – хозяин кабинета откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Очень красноречивый жест. Уверена, Мишка тоже оценил.

– В доказательство этой версии могу сказать, что настоящая Нина Арина через год после выписки вышла замуж и стала Башитовой. Я даже наведался к ней. Она до сих пор Башитова и абсолютно счастлива с мужем и двумя детьми. Про потерянный паспорт и не вспоминает. Но в официальных документах в две тысячи пятнадцатом году снова всплывает Нина Арина. И самое интересное, на этот раз она таки попадает в психиатрическую клинику в городе на сто километров севернее. Диагноз все тот же: психическая нестабильность, кошмары, к которым добавились плохо подавляемая агрессия и галлюцинации. У вашей сестры, насколько мне удалось узнать, были те же проблемы в подростковом возрасте? И она дважды попадала в стационар с нервным срывом?

– Моя сестра очень ранимый и впечатлительный человек, – пояснил Столетов. – А ее мать, – в голосе появилось плохо скрываемое раздражение, – слишком старалась сделать из дочери нечто совершенно обычное, обыденное, я бы сказал. Все, что выходило за рамки нормальности и отличало Кэтрин от других детей, безжалостно искоренялось. Уверен, вы уже в курсе, но когда ее мать умерла и мой отец взял Кэтрин к нам, ни одного срыва больше не случалось.

– До того дня, – вставил Михаил.

– До того дня, – не стал отрицать Столетов.

– Так или иначе, для Нины Ариной встал вопрос о шизофрении. По словам медсестры из диспансера, Нина все время бормотала что-то о мертвых душах, которые о чем-то ее просили. Прям ремейк по Гоголю. Но диагноз так и не поставили. Спустя полгода в одном из переулков был найден труп девушки, кстати сказать, наркоманки со стажем, в кармане у которой лежал тот самый паспорт на имя Нины Ариной. Опознать погибшую не представлялось возможным, так как кто-то разбил ей лицо в хлам, лобная кость настолько деформирована, что…

– Подробности оставьте при себе, – хозяин кабинета поморщился. – Итак, мы вернулись к тому, с чего начали. – Моя сестра мертва. Вы хотите, чтобы за эти сведения я вам заплатил?

– Именно.

– Но зачем? Вы сами сказали, через несколько месяцев мне и так выдадут свидетельство о смерти. Я выслушал вашу занимательную историю, а теперь…

Я покачала головой. Назар даже не предполагал, что отыгран только первый акт пьесы и отыгран блестяще, без единой фальшивой ноты.

– А теперь обратите внимание вот на эту строчку. – Михаил снова пододвинул к Столетову планшет. – Вы знаете, что в случае насильственной смерти вскрытие проводят в обязательном порядке? В принципе ничего нового они не узнали, за исключением… – Он постучал пальцами по экрану. – За исключением того, что девушка, называющая себя Ниной Ариной и похороненная на городском кладбище Ольска как невостребованная, минимум один раз рожала.

– Вы хотите сказать… Но этого просто не может быть! – Столетов все-таки посмотрел на меня. И не просто посмотрел, а словно гвоздями к стенке приколотил. – Вы хотите сказать, что где-то там растет моя племянница или племянник? – На этот раз он не сдержался и схватил планшет. – Где он? Где она оставила ребенка?

– Она нигде его не оставляла, – не выдержав, ответила я.

А Столетов скривился, отложил планшет и горько повторил:

– Конечно, не оставляла. Только не Кэтрин. Не моя Кэтрин. Иначе вы бы его или ее нашли и явились бы сюда с этим тузом в рукаве.

– Я действительно его искал, – кивнул Михаил. – Но не нашел ни роддома, ни записей в книге регистрации, а это само по себе показатель. А был ли мальчик? Но мы с вами просто болтаем, строим предположения. Не более. И в рамках этой дружеской беседы позвольте поинтересоваться, земля на которой построен ваш отель, принадлежала Кэтрин? – Столетов промолчал, так как вопрос был риторическим. – Она унаследовала ее еще в детстве от деда по отцу, который был местным шаманом. А это, – мой спутник указал пальцем вниз, – было его капищем, или как там оно правильно у шаманов называется. Он завещал эту землю внучке в обход сына. Отель «Медвежий угол» – ваш совместный проект с сестрой. Ваши деньги, ее земля. И вы получите участок через семь месяцев по завещанию как единственный наследник, если только не объявится еще один. – Михаил замолчал, дав Назару возможность осмыслить сказанное, а потом продолжил: – Если только, кто-то не увидит маленькую вероятность того, что этот наследник существует. А теперь подумайте, кто зацепится за эту вероятность руками и ногами? Кому позарез нужна эта земля? Кому, как кость в горле, этот ваш «Медвежий угол»?

– Областному департаменту, – глухо ответил хозяин кабинета, и мы все, как по команде, посмотрели в окно, хотя отсюда не было видно ни куч щебня и песка, не слышно гула тяжелой техники. Столетов выдохнул и уверенно заявил: – Я докажу, что ваша эта Нина Арина не имеет никакого отношения к Кэтрин. Существуют тесты ДНК, я добьюсь разрешения на эксгумацию, благо вы сами сказали мне, где ее похоронили.

– Хорошая идея, – согласился Михаил. – Просто отличная в любом другом случае. Но нам с вами прекрасно известно, что это не сработает. Ваш отец усыновил Кэтрин, когда той было одиннадцать лет. Вы не кровные родственники, хотя упорно называете ее сестрой. Наверное, это отчасти оправданно, ваши отцы были лучшими друзьями, почти братьями. И ваш не мог позволить, чтобы единственная дочь его друга, волею случая оставшаяся без родителей, внучка последнего шамана, оказалась в приюте и оформил опеку. Так что вам просто не с чем сравнивать ДНК эксгумированных останков. Ее родители, согласно последней воле, кремированы. Других родственников нет.

– Я могу сравнить ее ДНК с ДНК ее деда по отцу, он похоронен…

– Здесь, если мне не изменяет память, – он снова указал вниз. – По многовековой традиции, шамана закапывают под тотемным столбом. Вряд ли он предполагал, что вы с Кэтрин закатаете старую индейскую землю в бетон и построите ночлежку для толстосумов. Поймите меня правильно, будь я на вашем месте, поступил бы точно так же или просто продал землю. Но давайте взглянем на ситуацию реально, вам не с чем сравнивать останки.

Столетов резко поднялся, отвернулся от Михаила и прошел мимо полок с книгами.

– Но знаете что? Вы мне нравитесь, другой бы уже давно попытался выкинуть меня из кабинета или вызвал бы охрану.

– Я как раз раздумываю над этим.

– Прекрасно, но пока раздумываете, позвольте порассуждать. На чем я остановился?

– На том, что он тебе нравится, – подсказала я.

– Точно. И почти уверен, что слей я всю информацию в департамент, вы все равно в итоге добьетесь своего. Дойдете до суда, но докажете, что та девушка не Кэтрин, независимо от того, правда это или нет. Отсутствие контрольного ДНК может играть и в вашу пользу. Но это займет время. Судопроизводство нынче неповоротливо. Год, два, больше. За это время может случиться все, что угодно. Например, на землю будет наложен арест, а служба городского хозяйства получит разрешение на прокладку дороги напрямик, а не огибая ваш отель. А если дорога будет построена, отыграть назад уже не получится. Никто не вернет вам «Медвежий угол», хоть вы триста раз докажете в суде свою правоту. Повинятся, будут говорить об ошибке, уволят какого-нибудь клерка, сделав его козлом отпущения, а вам даже выплатят компенсацию.

Столетов отошел от окна и остановился напротив этажерки, где были собраны декоративные предметы старины. Какие-то черепки, глиняные фигурки, миниатюрные деревянные жезлы. На стене висел обтянутый кожей шаманский бубен. Видимо, тоже часть наследства от предков.

– Не говоря уже о том, что все это: суд, сбор доказательств, анализы, эксгумация – обойдется вам в астрономическую сумму. У меня запросы куда скромнее. – Михаил взял со стола бумажку и быстро написал несколько цифр и показал обернувшемуся Столетову. Хозяин кабинета дернул уголком рта, без сомнения сраженный «скромностью» моего спутника в самое сердце.

– Откуда мне знать, что вы не продадите эти сведения департаменту сразу после того, как я вам заплачу? Или не вернетесь через месяц за новой дотацией? – спросил Назар, проводя пальцем по вырезанной из камня фигурке широкоскулого человека.

– Я вас умоляю, в бюджете области денег, может, и побольше, чем у вас, но выпросить у них копейку просто нереально, Уцепиться за информацию, они уцепятся, но вряд ли что-нибудь заплатят. Я не люблю работать бесплатно. А что касается вашего второго предположения, то, как бы абсурдно это ни звучало, но у меня есть определенная репутация…

– В мире мошенников? – уточнил Столетов и сжал в ладони один из деревянных жезлов, очень похожих на миниатюрные копии тотемных столбов, что стояли перед отелем. Только на этом была вырезана морда медведя, а вместо глаз вставлены алые стекляшки. Я все-таки схватилась за свою деревяшку на шнурке. Мне уже приходилось видеть, что может натворить в умелых руках такая штука. Кажется, приходилось. Но с большей долей вероятности это был очередной героиновый сон. Но сейчас этот безобидный, по сути, жест хозяина кабинета заставил меня покрыться испариной.

– Именно там, – как ни в чем не бывало ответил мой спутник. – Я продаю информацию, Назар Андреевич, и если пройдет слух, что Михаил Кречетов продает ее и вашим и нашим, да еще и не гнушается взимать двойную плату, никто больше не купит у меня даже прогноза погоды. Если информация продана, значит она продана. Как только я получу деньги, вы получите оригиналы всех документов, которые я вам тут демонстрировал. Мы уедем, и через семь месяцев вы вступите в права наследства.

– Что ж… – Столетов побарабанил пальцами по жезлу. Не выдержав, я отступила на шаг назад, почти прижавшись спиной к двери кабинета. Ничего не могла с собой поделать. Это движение не укрылось от хозяина кабинета. Мужчина скупо улыбнулся и, словно приняв какое-то решение, разжал ладонь, деревяшка стукнулась о глиняный горшок с алым орнаментом. – Я должен подумать.

– Без проблем. – Михаил поднялся и подхватил планшет. – Думайте, а мы пока отдохнем в вашем чудесном отеле.

– Будьте моими гостями. – Столетов улыбнулся, только от этой улыбки веяло холодом. Арктическим.

– Он проверит каждое твое слово, – прошептала я Михаилу, кода мы спустились на первый этаж второго корпуса. – А попутно попытается накопать что-нибудь на нас с тобой.

– Само собой, – согласился мой спутник. – Это, моя дорогая, называется торг.

Я вздохнула. Когда Мишка называл меня «дорогая», это означало, что он мной недоволен.

– Он попытается сбить цену. Я буду стоять на своем, потом немного сбавлю, и мы ударим по рукам. Так что, пусть копает в свое удовольствие. – Мишка распахнул дверь, выпуская меня на улицу. – Я чист перед законом, аки агнец божий.

«Ты-то чист, а вот я нет», – мысленно заметила я, оборачиваясь, где-то на детской площадке плакал ребенок.

– Позволь тебя спросить, – Мишка встал напротив и посмотрел в глаза, – что за реплика не по сценарию? «Она нигде его не оставляла», – передразнил он.

– Он должен знать, за что именно платит. Не за информацию о несуществующем наследнике, а за ее отсутствие. За наше молчание о судьбе его сестры. Сам сказал, у тебя репутация.

– Так то оно так, но на будущее прошу тебя не влезать с фразами, которые позволят клиенту соскочить с крючка. Пусть бы гадал, пусть бы сомневался, его метания нам только на руку.

– Прости, – пробормотала я, не чувствуя, впрочем, особого раскаяния.

– Считай, забыли. А сейчас, – он бросил взгляд на часы, – мне нужно смотаться в город.

– Схожу за сумочкой.

– Одному, – остановил меня Мишка.

– Наказываешь?

– Так заметно? – Мужчина улыбнулся и добавил: – Мне просто нужно кое-что проверить. – Он притянул меня к себе и поцеловал в висок. – Ну как? Можно оставить тебя здесь одну? Медведи не съедят?

– Отравятся. – Я заставила себя улыбнуться, а Михаил подмигнул мне и, все еще посмеиваясь, направился к парковке.