Читать книгу Цена решения - Арье Эл - Страница 5

Всю ночь зябкая изморось, летевшая с самой вершины горы, не давала заснуть. И только за час до рассвета мне удалось, закутавшись по самую макушку в свой плащ, забыться сном. Заря, как и всегда в этих широтах, ворвалась стремительно. Проснулся же я от песка и мелких камушков, упавших мне на волосы, – вероятно, сорвавшихся с отвесной стены из-под лапок какой-нибудь ящерицы или птицы, которые уже кружили высоко в небе, истребляя и без того не столь многочисленные орды мошкары. Я открыл глаза, но еще несколько минут лежал не шевелясь, продолжая ждать, когда сознание окончательно прояснится в моей голове и душа заполнит все тело, до самых отдаленных его уголков. Наконец я не спеша поднялся и сел на камень, еще недавно служивший мне постелью. Мой плащ, не так давно бывший безупречно черным, даже с намеком на некоторый шик, превратился в бесцветно-серый от песка, солнца, дождя, да и просто от судьбы, доставшейся ему и его хозяину. Около четверти часа я сидел полностью неподвижно, лишь немного шевеля губами, пока не закончил все утренние брахот[1]. За это время солнце уже поднялось настолько, что начинало чувствоваться его проникающее тепло.

Все еще трудно было привыкнуть к быстроте, с которой происходили действия на сцене театра, в котором вот уже два с половиной года мне приходилось играть роль, уготованную для меня. Я собирался пополнить силы тем немногим, что у меня оставалось из еды, еще до недавнего времени которой я не стал бы есть ни за какие деньги, а теперь для меня уже вполне привычной и даже вкусной.

Крик сокола вывел меня из состояния полудремы, я посмотрел в небо, обвел взглядом уже залитые солнцем склоны гор, лощины, ущелье с протекавшей по нему небольшой, но очень быстрой речкой. Как все-таки гармонично и в то же время сложно и заковыристо создан этот мир! Как пленка из старого кино, в моем сознании промелькнули, казалось, уже из другой жизни, кадры тех дней. Как будто я переживал это заново…

Мои первые месяцы учебы в Иерусалимской ешиве[2], мои новые друзья, мои учителя, в которых я просто был влюблен, боялся пропустить хотя бы слово из их лекций, и любой ободряющий взгляд прямо-таки окрылял меня, давая новые силы, умножая рвение в учебе.

Это произошло в один из сентябрьских дней, когда солнце уже не выжигает все, что не успевает от него укрыться, а только ласково греет и не дает сидеть дома, зовя выйти скорее на улицу, чтобы воздать благодарность Творцу за все его создания. Я, как всегда, шел из учебного корпуса по направлению к своему общежитию, которое находится в семи минутах ходьбы, по узким улочкам Старого города. И тут произошло то, что поменяло всю мою жизнь.

С тех пор я много раз прокручивал в голове события того дня, переставляя в нем какие-то детали, но главное – это то, как мне пришлось поступить и чего я не изменил бы, пусть даже зная, что жизнь моя пошла бы по-другому: спокойней, привычней и комфортней. Но был бы я счастлив после этого? Итак, идя по одной из тех улиц в одном из самых широких и, как мне тогда казалось, людных мест, я наткнулся на группу угрожающего вида парней, которая перегородила почти всю дорогу. Хотя, если говорить откровенно, в тот момент я никого, кроме него., не видел. Сначала мне показалось, что это меня никак не касается, и я смогу пройти мимо, но когда я увидел его взгляд… то понял, что на самом деле означает слово «неизбежность».

Дальше события происходили с такой быстротой, что можно было подумать, будто это сон, страшный и необъяснимый, что вот-вот ты проснешься – и от него не останется и следа. Он вырос передо мной, как скала, и сразу начал что-то быстро-быстро говорить. Но не успел я понять, о чем идет речь, как с ужасом заметил, что его огромный кулак летит к моему лицу. В тот же миг моя голова резко качнулась назад, и я ощутил во рту соленый привкус крови. На ногах я остался стоять только благодаря своей неплохой спортивной подготовке в прошлом, возможно, это же помогло мне и тут же прийти в себя. Второй удар шел от человека, стоявшего рядом с ним, позже я узнал имя – его звали Махлон. Но в этот раз я успел увернуться и ударил того основанием ладони в подбородок. Он упал на спину, и в тот же миг я получил удар коленом в точку чуть ниже груди, но выше живота. О… это был очень сильный удар, и я чуть не потерял сознание. Я согнулся, сжав со всей силой зубы, но не сводя глаз с его лица, которое никогда уже не забуду. Я видел, как его нога поднимается и летит к моей голове, но не мог даже пошевелиться. Я упал лицом на землю, но тут же перевернулся на спину и снова увидел его глаза, уже окончательно потерявшие человеческое выражение.

Не знаю, откуда пришла ко мне в ту секунду эта сила, но я одним прыжком оказался на ногах, прямо перед ним. Как в кино, я увидел, что дернулось его плечо, рука вновь поднялась для удара, и произошло то, – как человек, во всем полагающийся на Божественное управление Миром, скажу: должно было произойти, – что изменило мое имя, отношение ко мне почти всех, кого я знал, и вообще всю мою жизнь. Я отдернул голову в сторону, пытаясь уйти от удара, и мои пейсы[3], еще полные песка с земли, с размаха ударили его по глазам. На секунду он потерял ориентир в пространстве, но мне этого вполне хватило. Не помню, когда я в последний раз бил человека, но сейчас мне больше ничего не оставалось делать. Я изо всех сил ударил его кулаком в живот и сразу же добавил правой в подбородок. В следующий миг, как огромный столб, он упал на землю и ударился левой стороной лица о железный штырь, который торчал из земли и до сих пор не был виден. Его лицо исказила гримаса нестерпимой боли, но крик с губ так и не слетел. В следующее мгновение его тело потеряло форму, и взгляд потух…

Его душа, если она у него была, покинула его.

Все, кто был рядом с ним, куда-то испарились, а место вокруг нас стало заполняться какими-то незнакомыми и, как мне тогда показалось, чужими людьми. Сначала было очень тихо, я даже боялся, что оглох от всего того напряжения, которое мне пришлось пережить. Но потом кто-то очень тихо и осторожно сказал: «Он что, умер?». И тут же со всех сторон начали раздаваться вздохи, причитания и бесвязные реплики. Затем где-то сзади скрипнула дверь, и снова воцарилась тишина. И тогда я услышал, как один человек сказал: «Ты думаешь, он убил его?» – и кто-то ему ответил: «Да, ты видел это?! Своими пейсами».

И тут я впервые оторвал свой взгляд от него и посмотрел на людей, которые стояли вокруг. Мне вдруг нестерпимо захотелось исчезнуть, испариться оттуда. Больше оставаться там я не мог. Я поднял свой рюкзак с пыльной земли и пошел сквозь толпу, которая пропустила меня, как вода впускает в себя камень. Я шел, ощущая их дыхание, взгляды, даже прикосновения одежды…

Так я шагал, не замечая дороги и не зная, куда иду, пока не наступил вечер и я не оказался в каком-то пустынном месте. Я посмотрел вокруг и не смог узнать, где нахожусь. В висках пульсировала одна и та же мысль, и нестерпимая боль, казалось, сейчас разорвет голову.

Подчас я задумывался о том, как прихотливо распоряжается нами судьба, как будто некто необозримо далекий, но в то же время такой неотступно близкий и родной бросает нас в невыносимые условия, чтобы посмотреть, как мы справимся с Его задачей на этот раз. А потом – еще, чтобы вознаградить нас за те старания, которые мы приложили, пытаясь выжить. Может быть, дабы дать нам немного отдохнуть или проверить, остались ли у нас еще силы?

Но как только боль в висках немного стихала, перед глазами возникал образ той девушки, с которой я даже не был знаком. Почему в такие минуты мозг принимает столь странные решения и кто «подсовывает» нам все эти картинки?!

… Всякий раз она глядела на меня с лучистой улыбкой, когда я проходил мимо нее по улочке, которая вела от дома к ешиве, где я учился. Как-то раз я помог ей донести огромные сумки – не могу даже представить, кто их мог поручить нести такой хрупкой девушке. Они даже для меня были тяжелы, но, конечно, я и виду не подал. Мы разговаривали по дороге так, как будто были знакомы всю жизнь, а потом, когда пришли, я попрощался, даже не узнав ее имени. Это была почти мимолетная встреча, но после нее я старался ходить именно этой улицей, хотя был и более короткий путь. Я видел, как она помогала отцу, по-моему, у него были своя гостиница и небольшой магазин на первом этаже. Мне нравилось любоваться ее сосредоточенным видом, когда она сидела за столиком и что-то читала. А когда наши взгляды встречались, то тут же в подарок я получал ее улыбку, такую теплую и ласковую, что этого чувства легкости и тепла хватало на весь день. Я не знал, что означала ее улыбка, – хотела ли она этим дать мне понять, что я могу подойти и заговорить с ней, или просто была искренне рада видеть меня и ей было приятно вспоминать, как я помог ей когда-то… В любом случае я знал только одно: мы больше никогда не увидимся.

Вечер в здешних местах наступает очень быстро, и я не успел заметить, в какой момент потемнело небо, и на нем стали появляться звезды. Ветра не было, но зубы мои стучали от холода, я чувствовал, что замерзаю. Возможно, дело здесь было вовсе не в температуре воздуха, шел октябрь, а это означало, что скоро год закончится, будет праздник и начало Нового года. Сердце уже не колотилось так, как два часа назад, и только теперь я почувствовал, что устал и голоден. Мне предстояло трудное решение: нужно было выбирать – возвращаться в город, где меня уже, наверное, разыскивают, или бежать куда глаза глядят. Что мне было делать? Впервые я почувствовал, что я ОДИН на всем свете и никто не может помочь мне.

И вот тут как-то сами собой всплыли в моем сознании слова одного человека из толпы: «Я видел это! Он убил его… своими пейсами!». Я невольно провел пальцами по тому, что стало причиной моей победы, такой чудесной и невероятной, казалось бы, но она не принесла мне ожидаемого в таких случаях чувства удовлетворения. Вот оно – то, что еще совсем недавно являлось предметом гордости и моей, и многих моих преподавателей (не раз выказывавших мне свое одобрение или восхищение) и нередко вызывавшее поначалу насмешки моих одноклассников. Я не то чтобы придавал этому важное значение, но мне было приятно иметь то, что вызывало завистливые взгляды одних и насмешки и уколы других, которых я тоже прекрасно понимал и ничуть не обижался. Еще моя мама в детстве говорила, что у меня красивые волосы, должно быть, это тоже повлияло на появление у меня пейсов. Ну что ж, видно, судьбе было угодно, чтобы они сыграли именно такую роль в моей жизни.