Читать книгу Драконские сказочки. Про Неизвестно Что - Ариэла Марина Меламед - Страница 9

Обычно Дракон линял раз в пять лет, иногда в Италию, а когда и в тайгу, но в этот раз, как учили предки, менял кожу.

Процесс сопровождался уханьем и стонами Яичницы. Яичница поджаривалась на сковородке и громко причитала:

– Ой, и за что же мне это всё на постном масле! Ой, для того ли я на свет родилась… Видел бы мой бедный отец!.. Ой, съедят меня, даже не посыпав укропом…

Дракон решительно встал и облизнулся. Или решительно облизнулся и встал. Или продолжал сидеть, решительно облизываясь…

– Яичница… – с завистью подумала Автор.

– Сочинители… – с отвращением подумал Дракон, – сочиняют они… то стой, то иди, то жарь яичницу…

Взошло солнце. Завтрак был почти готов, оставалось сесть, встать, лечь, отжаться и так до самого обеда.

Принцесса ещё спала. Дракон со сковородкой притаился в засаде. У него ещё оставалось минуты три, пока принцесса, как все дети, улыбалась во сне.

А не пыталась его анализировать, как взрослые.

Дракон очень не любил анализов. Откровенно говоря, они его тоже недолюбливали. Особенно радиоуглеродный. Поэтому Дракон линял сам собой, естественным путём.

Тем временем Яичница медитировала на постном масле. Она решительно отвергла мысли об укропе и готовилась вся как есть. То есть к тому, что «нас всех съедают понемногу», как сказал поэт. Яичница собиралась достаться Принцессе на завтрак, и тогда впоследствии, после цепи превращений, можно будет преобразоваться в утренний туман, свет и воздух…

Наконец, Принцесса открыла глаза. Сегодня ей снились птеродактили, и она хотела посмотреть на Дракона. А вдруг он из них родом. Дракона нигде не было видно…

– Превращается, – обречённо сказала себе Принцесса, – в Гремучего Змея… Только вчера тачал погремушки… Тачанка хренова…

И действительно, откуда Принцесса может знать такие слова? Точно, от Дракона нахваталась. Если он – Птеродактиль, то всё сходится…

– Я так не играю, – на всякий случай прошептала Принцесса и крепко зажмурилась.

Когда она открыла глаза, стояла осень.

«Когда мне снится осень, у меня наяву насморк», – горестно подумала Автор и добавила в чай лимон.

От запаха лимона Принцесса должна была бы проснуться.

Но Принцесса твёрдо решила спать до одиннадцати. Пока не окажется, что Дракон – не Птеродактиль, а хороший. Для начала стоило хотя бы во сне установить хорошую погоду.

Листья не выдерживали и падали прямо на землю. Зябли осенние какаду, прятали клювы от посторонних глаз.

Опустелый сад шелестел прочитанными книжками. Сказки валялись на скамейках, открытые как попало и читали сами себя вслух:

– Давным-давно на белом свете жили были, и такие были, что сказка не позавидует…

– И тогда Иван-Царевич дал Лиху Одноглазому прямо в глаз…

– Кто-кто в теремочке живёт, кто-кто крышу чинить заказывал…

– Это кто тут ещё козлёночком станет?!

По саду пролетали отвёртки, шайбы и клюшки. Шелестели игуаны, выходя из анабиоза. В общем, самое время было зажмуриться, проснуться или крышу чинить заказывать…

Принцесса взяла себя в руки и стала просыпаться. Какие бы были её ни ожидали, их надо было встретить лицом к лицу, как полагается.

– Я никого не боюсь, – сказала себе Принцесса, – даже Дракона. Хотя, наверное, зря. А вдруг он, всё-таки, Птеродактиль…

И проснулась, не оглядываясь. Посреди пещеры, у стола, над плитой, установленной прямо над жерлом вулкана, возвышался Дракон, в фартуке, со сковородкой. Рычал и жарил очередную яичницу. Прежняя то ли превратилась в Неизвестно Что, то ли неизвестно, что с нею стало.

– Яичница – неспетая песня моя… – со вздохом подумала Автор.

Дракон насвистывал «Болеро» Равеля. Линька закончилась победой новой кожи над старыми нормами жизни. Из старой кожи он смастерил себе трубку, сапоги и погремушку для Принцессы.

Всё-таки, было в нём что-то от гремучей змеи…

– Так вот, – сказал Дракон, хищно облизнувшись, – давно это я не ел маленьких девочек.

Принцесса замерла и стала потихоньку превращаться в тыкву.

– В смысле, – давно это я не ел. Маленьких девочек прошу к столу, – исправился Дракон.

Яичница приосанилась.