Читать книгу Конец эфира - Арина Шарапова - Страница 15

В тот момент, когда Алексей в кабине космолёта на экране увидел происходящее на Земле, психика сыграла с ним странную штуку.

Словно лента немого кино, память отбросила его в самое начало карьеры.

Окончив факультет журналистики МГУ на Моховой, он первые годы работал военным корреспондентом.

Отчаянный парень, сорвиголова, он не боялся ничего и никого. Жизнью не дорожил. Именно тогда вслед за родителями скоропостижно, от сердечного приступа, умер его старший брат. С тех пор Алексею стало всё равно, на каком свете быть: на этом или на том.

Серьёзное ранение в ногу заставило его сменить профессию.

Он стал политическим обозревателем на телевидении. Огромное количество проведённых интервью дали ему уникальный опыт общения с самыми разными людьми, умение их понимать и чувствовать.

С известными ньюсмейкерами ему было даже скучновато: всем давно известно, как они себя ведут и чего от них ждать. А вот знакомство с «новенькими», неразгаданными ребусами, доставляло Алексею истинное удовольствие.

Как только человек заходил в студию, по походке, по тому, как он держал руки, Алексей угадывал, словоохотлив его герой или молчун, самовлюблён или не очень, жаждет понравиться всем или лишь нужным людям. Такие задачки он решал моментально, чем несказанно веселил всех членов съёмочной бригады. Конечно, мастерски выстраивал разговор.

Встречались и такие – правда, весьма редкие – экземпляры, с кем ему приходилось договариваться о ходе разговора на берегу. Их непредсказуемость могла сорвать прямой эфир. Не факт, что в пользу рейтинга.

Договаривались чаще всего о правилах поведения в кадре.

Если планировался эпатаж, герой отжигал по полной: срывал с себя галстук, обливался водой из стакана, делал вид, что собирается залепить ведущему пощёчину, а охранники заламывали ему руки.

Если же в эфире нужен покой, это тоже гарантировалось.

Исключения случались. Иногда гость вдруг предлагал ведущему сесть к нему на колени или объявлял его во всеуслышание врагом страны. Спасали собственная изворотливость и заточенный на такие неожиданности ум.

Однажды у Алексея в студии собрались председатели различных партий, и всем были заданы два вопроса: «Допустим, у вас есть возможность дать шпаргалку на экзамене вашему другу, вы бы дали? Представьте, что вы подсудимый или свидетель – вы бы стали лгать в суде?»

Две в сущности нехитрых ситуации, которые Алексей заранее озвучил, чтобы люди могли подготовиться.

Трое из четверых схитрили в прямом эфире, видимо, решив, что это добавит им веса.

– Ну, со шпаргалкой я бы подумал, дать или не дать, а вот в суде точно извернулся бы, как мог. А что делать? Свобода дороже.

– А я и шпаргалку дам, и в суде хоть чуточку, но привру… – широко улыбнулся второй.

Третий гость к моменту эфира так и не решил, что отвечать, поэтому стал вторить предыдущим ораторам.

Лишь четвёртый, кстати, из тех, с кем лучше договариваться о манере поведения в студии заранее, твёрдо ответил:

– Шпору не дам, в суде не совру.

Единственно правильный – правда, совсем не популистский – ответ!

Вот тогда-то Алексей заскучал: впервые ему пришла мысль, что настала пора менять работу.

С Павлом Таском Алексей лично познакомился на одном из своих прямых эфиров. Они быстро нашли общий язык. Тот эфир побил все рейтинги.

Павел в близком общении оказался обаятельным, умным, моторным. К тому же эмоциональным и спонтанным, что, в общем-то, странно для человека, занимавшего высокий пост и проходившего по военному ведомству, учившегося на психолога в Московской военной академии.

Алексей, как опытный интервьюер, при первой встрече с Таском, а было это лет за десять до его отставки, знал много больше о марсианском проекте, чем рядовой зритель. Знал и о том, что Таск в последнее время часто и надолго улетает на Марс, собираясь возглавить там один из важнейших экспериментов.

После того эфира они пересекались ещё несколько раз.

В тот самый день, когда Алексей решил отказаться от работы на телевидении и, недолго думая, написал заявление об уходе, Павел ему позвонил и предложил встретиться.

– Что-то срочное? – переспросил Алексей.

– Не телефонный разговор. Давай в «Пушкине» через два часа.

Последние несколько месяцев Павел Таск набирал команду из людей разных специальностей, готовых полететь с ним на Марс на несколько лет. Поддержать и развить его проект. Он знал, что девяносто процентов успеха любого предприятия – высочайший профессиональный уровень специалистов и возможность им полностью доверять.

Дело шло плохо. Не хватало времени.

Психологи, медики, программисты, телевизионщики, инженеры, химики, физики, социологи…

Столкнувшись в эфире с Алексеем, Павел сразу понял: такой человек ему и нужен.

Алексей обладал всеми необходимыми для хедхантера навыками. У него было чутьё на людей, умение легко общаться и выстраивать отношения, видеть, к чему у человека есть склонность, для какой работы он подходит, что потянет, а что нет.

Поэтому, как только они сделали заказ, Таск сразу перешёл к делу:

– Хочешь сменить работу?

Алексей не стал распространяться о том, что сегодня уволился.

– Сколько, когда, где? – в полушутливой форме последовал ответ.

– Много. Сегодня. Отчасти на Земле, но в основном на Марсе. – Не давая Алексею опомниться, он продолжал: – Я создаю новый проект, суть которого в моделировании поведения и здоровья людей через цифровой сигнал, через дисплеи любых гаджетов. Пробы проекта уже начались в марсианском эфире. Для этой программы необходимы квалифицированные специалисты в разных областях. Их надо, во-первых, найти, во-вторых, убедить с нами работать. В-третьих, удостовериться, что они не способны предать дело, которому служат. Ты это можешь. Твоя жизненная стратегия мне подходит. Более того, я уверен: ты согласишься. У тебя появится возможность получать фиксированные деньги за работу. С твоими способностями сможешь открыть своё дело. Перспективы большие. Пора двигаться на другую орбиту в прямом и в переносном смысле. Я с тобой откровенен, ты сразу показался мне своим человеком.

Алексей был ошарашен.

– Не скрою, – продолжал Павел, – за этим проектом стоят очень большие деньги. Цель – управление людьми с помощью цифрового сигнала. Примитивный пример: родителям не надо заставлять ребёнка делать уроки. Достаточно включить за обедом панель монитора с интересной передачей или фильмом, и он после просмотра сам идёт решать задачки! Цивизор с марсианским сигналом – сердце эксперимента. До того, как ты подпишешь договор, больше ничего сказать не могу.

– Насколько я понимаю, эксперименты школьными уроками не ограничиваются? – Алексей иронично вздёрнул бровь. – Я слышал недавно о совсем небольшом эпизоде где-то в районе Марьиной Рощи. Там люди из нескольких домов, к которым недавно подключили новые телевизионные антенны, разгромили пару магазинов и школу ни с того ни с сего… Не ваших рук дело?

– А ты молодец! Ловишь на лету!

– Вам никто не даст довести этот эксперимент до логического конца.

Ухмылка Павла Таска продемонстрировала отношение к Алексею как человеку недальновидному:

– Давай подумаем, как долго на Земле длится любая эпоха? Ну, 20, 75, 300 лет, а потом? Время сжимается, и теперь смены эпох происходят гораздо быстрее. Мезозойская эра или Средние века были весьма продолжительны. А повторись они сейчас? Пролетели бы за пару десятилетий. Время летит стрелой и правит миром!

– Хотите сказать, нынешнему миропорядку скоро придёт конец? Может быть, знаете, какой?

Алексей выдержал паузу и продолжил:

– Вы хотите запустить новую формацию искусственным образом, своими методами опуская такую, конечно, неважную деталь, как исторические закономерности? Я правильно понял?

Павел опять ухмыльнулся.

Теперь он вызвал у Алексея смешанное чувство – от глубокой неприязни до восхищения его проницательностью и умением мыслить.

«Кто за ним стоит? Что за люди? Чья разработка? Как она выглядит? Просчитанная авантюра – мой конёк, – думал Алексей, и в нём начинала просыпаться энергия вспыхнувшего вулкана. – Почему бы и нет, в конце концов?»

Алексей, как и многие его коллеги, в большей степени был конформистом, нежели революционером. Из тех людей, что обласканы при любой власти.

Думать о том, что произойдёт в ближайшем будущем, не хотелось.

Ситуация казалась патовой. Государства спорили, ссорились, мирились – поговаривали об «управляемом хаосе», воцарившемся на Земле. Иногда казалось, что завтра начнётся война. Но приходил следующий день. Вопросы оказывались урегулированными. Страны договаривались о ненападении.

За всем этим чувствовались большие деньги и чья-то властная рука. «Мировое правительство», как пишут в романах.

Одна мысль пульсировала и не давала Алексею покоя:

«Таск прав. Всё действительно может быстро измениться».

Предложение Таска льстило. Принять участие в разработке будущего – заманчиво. Заманчиво! Марс – действительно, единственное место, где такой эксперимент возможен.

Алексей прекрасно знал, собирая и сопоставляя закулисную информацию, что называется, с миру по нитке: на Марсе за пару лет выросло пусть небольшое, но целое государство, с жилыми кварталами, больницами, школами, полной системой жизнеобеспечения. Основой государственного устройства Красной планеты был Абсолютный Совет, который состоял из представителей восьми стран, подписавших Конвенцию и вложивших в проект значительный капитал. Плюс ведущие специалисты, руководящие экспериментом, возглавляемые Таском.

Пока на Марсе шаткая горизонталь власти плюс деньги решали всё.

На государственном флаге планеты на бордовом полотнище нарисована большая жёлтая купюра с изображением сельдерея, известного со времён Древней Греции и Рима символа успеха, мужества и здоровья. Странная, на первый взгляд, комбинация олицетворяла пользу и выгоду, как в здоровье, так и в делах.

Главное – не питать иллюзий и называть всё своими именами.

– Завтра дам ответ, но предупреждаю, что в случае согласия вам придётся мне заплатить много и вперёд… – сказал Алексей.

– Деньги – не проблема. Главное – понимание задач и ограниченное время. Считаю, мы договорились. Завтра начинаем готовиться к первому перелёту. Для тебя это означает: начинаем охотиться за гениями, талантами, трудоголиками в следующих областях.

Павел протянул Алексею отпечатанный список.

Он редко ошибался в намерениях интересных ему людей.

До встречи с Алексеем Шеф – Павел Таск очень любил, чтобы сотрудники так его называли, – набрал в команду программистов, профессионалов-журналистов, политтехнологов из разных стран, социологов. Люди больших амбиций и недюжинного интеллекта. Их уверенность в себе не всегда вызывала восхищение – иногда становилась весьма неприятной и даже отталкивала. Но отдача была невероятная!

Ознакомившись со списком, Алексей сразу понял, какой невероятный объём работы ему предстоит.

Помимо прочего, следуя одному из пунктов договора, Алексей был обязан сам сопровождать подобранных для Таска сотрудников на Марс.

Единственное, что значительно облегчало задачу, – проблема денег в этой организации действительно не стояла. Практически каждая должность напоминала скатерть-самобранку: р-р-раз – и бери сколько надо!

Так Алексей попал в Матрицу и совершенно не жалел об этом.

Это случилось за год до знаменито совещания в НИТе и подписания Межпланетной Конвенции. Когда же Таск пропал из всех новостных лент и эфиров, Алексей не сомневался: на Марсе проект идёт полным ходом, и всё складывается удачно.

Первый перелёт на Красную планету подтвердил предположения Алексея. Люди на Земле не представляют и половины реальной картины той цивилизации, которая на полную катушку давно функционирует на Марсе.

Там всё иначе. Солнце дальше, климат суровее. Летом температура колеблется от плюс 22 до минус 53, а зимой от минус 43 до минус 103. Это в самой климатически благоприятной части Марса, в районе озера Феникс, у которого начались первые застройки.

Алексей знал, как поначалу всех колонистов радовали огромные облака. Причудливые животные неслись по марсианскому небу. Необыкновенные города феи Фата-Морганы заставляли людей забыть о делах и неотрывно провожать их взглядом.

Облака, конечно, не такие пушистые и лёгкие, как на Земле. Вода на Марсе сохраняется в виде небольших кристалликов льда. Потоки воздуха не могут их поднять. Поэтому облака розовато-серых стальных холодных оттенков возникают из пыли падающих метеоритов.

Здесь многие переселенцы начинали писать картины, стихи, музыку. Может быть, из романтизма, древнего, захватывающего чувства, которое правило путешественниками-первооткрывателями?

Или от тоски по родной Земле?

Но обратно не возвращались.

Каждое утро на Марсе у Алексея начиналось одинаково. Он просыпался, подходил к окну. Провожал взглядом очередного небесного бедуина на верблюде. Пытался вспомнить свой сон о Земле.

«На кой дьявол эти воспоминания постоянно крутятся в моей голове? – думал он. – Почему на Марсе, даже если я задерживаюсь здесь всего на пару недель, Земля становится наваждением? Сходить, что ли, к Главному по Мозгу?..»

Эта идея делала утро немного счастливее. На ближайшие 20 минут, пока решались ежедневные бытовые проблемы. До врача, как водится, Алексей никогда не доходил.

Он начинал мурлыкать себе под нос простенький мотивчик. Радио распознавало песню, которую исполняла красавица Жази. Белокурая бестия с голубыми глазами и идеальной фигурой. Она нравилась Алексею, как, впрочем, и ещё несколько симпатичных марсианок, которые обладали особыми генами с мутациями, негативно сказавшимися на их умственных способностях.

Марсианский мир действительно позволял жить на полную катушку и быть счастливым без качественной работы мозга.

«Да, – размышлял Алексей, непроизвольно постукивая пальцами по столу, отбивая ритм песни, – люди необратимо теряют силу ума. Тенденция очевидна и неизбежна. Лет триста назад человечество генетически было умнее нас. Поэтому сейчас нет великих художников, артистов, писателей…»

Словно подслушав его мысли, видеостена в гостиной начинала транслировать старые киноленты, снятые в ХХ веке на Земле.

– Как тут избавишься от ностальгии… – досадовал Алексей и решительно отправлялся в ванную.

В кабинке, похожей на душевую, сотни крохотных роботов начинали заниматься его здоровьем и красотой. Анализы крови, состояние кожи, длина ногтей на руках и ногах, бритьё, стрижка волос – всё это крохотные машинки с маленькими глазами-камерами делали за считаные минуты. Приятная процедура! Заканчивалась она проработкой мышц, своеобразным массажем, благодаря которому предстоящий день заранее казался Алексею прекрасным и продуктивным. Завершающим аккордом была порция инъекций для поддержания здоровья в и без того цветущем организме.

Затем он подходил к зеркалу. Высокий, с фигурой древнего бога Аполлона… Серые лучистые глаза, тёмно-русые волосы, стриженные по последней марсианской моде, напоминающей облик лондонского денди – длинный затылок и короткие виски…

На Земле его вид напоминал ковбоя на Диком Западе. Трёхдневная щетина, кожаные штаны или джинсы, замшевая жилетка с многочисленными карманами, чистая, но обязательно чуть мятая рубашка или футболка. На Марсе его вид становился более современным. Но выражение лица оставалось прежним – хищный пронизывающий взгляд, постоянное напряжение и настороженность.

Рабочий день на Марсе проходил незаметно, быстро, спокойно.

Алексей обустраивал привезённую им с Земли рабочую силу. Помогал людям адаптироваться, приступить к работе. Когда последний из новоприбывших «вступал в должность», Алексей возвращался на Землю.

С каждым перелётом он яснее понимал, почему обычные переселенцы-добровольцы не стремятся обратно на Землю, несмотря на страшную ностальгию, непривычные обстоятельства жизни, суровый климат и открытый договор позволяющий улететь домой в любую минуту.

На Марсе обыватели не уставали и чувствовали себя постоянно защищёнными от житейских невзгод. Здесь не боялись войн, голода, безработицы, межнациональных конфликтов, терактов. Проблемы со здоровьем решались максимум за день. Проблемы в семье и на службе – максимум за два.

Поэтому ностальгия – была.

А возвращаться – не хотелось.