Читать книгу Печать Индиго - Арина Теплова - Страница 14

Небольшая уютная горница освещалась тусклым светом единственной плачущей воском свечи. Слава, зябко кутаясь от вечерней прохлады в расписной платок, с тоской смотрела на далекие мерцающие звезды. Уже два дня она была пленницей в собственной спальне. Теперь Федор запирал ее горницу на ключ, который носил на своем поясе, а внизу под окнами постоянно караулил один из мужиков, чтобы девушка не могла сбежать через окно. Вчера схоронили ее матушку. Лишь на эти краткие два часа, Федор позволил Славе выйти из своей комнаты, чтобы она могла в последний раз проститься с Мирославой.

Еще с того горького дня, когда сначала зверски был убит Тихон Михайлович, а затем скоропостижно умерла и ее матушка, Слава впала в горестное нервное состояние. Слезы постоянно катились из глаз девушки, и она чувствовала себя до крайности одинокой и несчастной. Слова Федора о том, что она станет вскоре его женой, также терзали ее душу, поскольку она знала, что по собственной воле никогда не скажет перед алтарем Федору – да. Так как Слава не только не любила молодого человека, а опасалась его. Она считала его исчадием ада, человеком, у которого не было сердца, потому он не мог испытывать сострадание и жалость к кому бы то ни было. Как никак Федор решился на убийство отца, жестокими словами замучил ее матушку, обрюхатил Марфу, которую вовсе не любил, а ее Славу заточил под замок, собираясь насильно взять замуж. Все бесчинства молодого Артемьева представлялись жуткими и омерзительными в глазах девушки.

Тоскуя по погибшим близким людям, Слава в своей душе обвиняла и себя. Она чувствовала, что она хоть и косвенно, но все же виновата в смерти Тихона Михайловича. Ведь как раз из-за страсти к ней Федор впал в это невменяемое состояние и, связавшись с бунтовщиками, предал собственного отца. В данный миг, прелести ее лица и тела, которыми постоянно восхищалась ее матушка, говоря о том, как девушка красива, представлялись Славе совершенно ненужным и даже опасным приданным. Опять-таки именно из-за ее прелестей Федор пошел на все это зло, не побоявшись ни людской молвы и заглушая в себе все доводы совести. В раненной душе Славы Федор Артемьев теперь ассоциировался с чудовищем, вызывая в девушке лишь чувства страха и презрения.

Со вчерашнего дня Федор не показывался, и девушка при каждом звуке за дверью испуганно озиралась, думая, что он вернулся. Два раза в ее комнату входила одна из дворовых служанок и приносила еду. Слава пыталась заговорить с ней, но дворовая девка, видимо, запуганная Артемьевым, молча, тут же сбегала из горницы Славы, запирая ее на ключ.

Все два дня девушка почти ничего не ела. День и ночь, Слава думала, как избавиться от власти ненавистного Федора. Единственный кто мог ей помочь был Гриша. Но, со слов Артемьева, юноша в сию пору тоже находился в темнице. Оттого надежда на спасение была очень призрачной. Сегодня поутру Слава опять проснулась вся в слезах, думая о матушке. Но произошло чудо. И спустя некоторое время, Славе прямо здесь, в этой комнате явилась душа покойного отца – Романа. Облик батюшки показался Славе до боли знакомым, таким, каким она видела его в последний раз той страшной ночью, когда он погиб от рук Темных. Душа отца попросила, чтобы девушка так сильно не убивалась, ибо Мирослава скоро будет рядом с ним и Яриком в Светлом Граде. Душа отца быстро исчезла, но после этого краткого видения, Слава немного успокоилась и оставшиеся полдня провела за чтением книг и вышиванием.

В данный миг Слава дышала свежим вечерним воздухом, распахнув окно. То и дело ее взор отражал внизу под окнами дворового мужика, который ее сторожил. Глядя на темное безмолвное звездное небо, она думала о том, что теперь ей надо как-то привыкать жить дальше без матушки и Тихона Михайловича, которые оберегали ее и заботились о ней. А самое главное – сбежать от Федора, да так, чтобы он не нашел ее. Она не знала, куда ей податься, и что делать дальше. Но одно девушка знала точно, что более в этом доме, новый хозяин которого был диким и необузданным чудовищем, она оставаться не могла.

Засмотревшись на яркий полный месяц, Слава невольно вздрогнула от неожиданности, когда ночную тишину пронзил тихий осторожный стук в дверь. Насторожившись, девушка затравленно обернулась. Стук повторился, и Слава проворно устремилась к двери, не понимая, кто это мог быть? Все-таки у Федора и дворовых был ключ от ее двери, и им незачем было стучать. Стук вновь повторился, и Слава отчетливо услышала приглушенный голос Гриши:

– Слава? Сестрица, ты слышишь меня?

Мгновенно опешив, оттого, что Грише как-то удалось оказаться у ее двери, Слава приникла к двери и схватилась дрожащими руками за дубовые брусья.

– Гриша! Гришенька! Как тебе удалось выбраться из застенка? – воскликнула девушка, едва не потеряв сознание от радости.

– Тише, сестрица. Никто о том не знает. Лука – юродивый помог мне выбраться. И еще он мне сказал, что Мирослава Васильевна умерла, а тебя Федор держит под замком.

– Да, Гриша, все так ужасно! Правду сказал тебе Лука. Матушку схоронили мы вчера, – глухо вымолвила девушка, замолчав и сглотнув горький ком в горле.

– Слава, ты должна быть сильной, – произнес тихо Гриша.

– Я уже успокоилась, Гриша. Только вот об одном страдаю, как мне от Федора убежать?

– Убежать? Что-то я ничего не пойму, зачем он вообще тебя запер? Или ты спорила с ним и разозлила его как я?

– Нет, Гриша. Федор жениться на мне хочет. Тихон Михайлович, пока жив был, не позволял ему этого. Вот он и пошел на предательство отца. – Слава сглотнула и тише продолжала. – А нынче, Федор заявил, что я стану его женой. А чтобы не сбежала, буду до венчания под замком сидеть.

Юноша так долго молчал в ответ, что Слава забеспокоилась, не ушел ли он.

– Гриша, ты здесь? – прошептала она напряженно.

– Я здесь, сестрица, – ответил тихо юноша из-за двери и глухо спросил. – Ты любишь его?

– Нет! Как ты мог такое подумать?! – выпалила Слава в сердцах. – Разве можно его полюбить?

– Я уж было испугался, – облегченно произнес Гриша.

– Я же говорю, он запер меня, оттого, что я не желаю по своей воле выходить за него замуж. Да и только и думаю день и ночь, как убежать мне из этой темницы, понимаешь?

– Уразумел я вроде.

– Гриша, ты поможешь мне? – спросила с надеждой в голосе девушка. – Без тебя мне никак. Под окнами постоянно мужики стоят, караулят меня. А то, я бы уж давно через окно сбежала.

– Конечно, я помогу тебе, Слава. Этот изувер не получит тебя. Ишь, что удумал, насильно девку брать в жены, – возмутился юноша порывисто. – Слушай, сестрица. Я на рассвете снова приду, едва первые петухи пропоют. Попробую раздобыть ключ, или чем другим открою замок. И ты убежишь. Ты слышишь?

– Да, Гриша, благодарю тебя. Я буду ждать!

– Сюда кто-то идет, – вдруг выдохнул юноша. – Я ухожу, Слава. Жди…

Слава замерла, напряженно вслушивалась в звуки за дверью. Через миг она отчетливо услышала удаляющиеся шаги и сильнее прижалась к деревянной обивке.

– Гриша… – позвала она. Но никто не ответил ей более.

Неожиданно все затихло и через какое-то время послышались шаткие приближающиеся шаги. Вдруг дверь в ее спальню распахнулась, и Слава увидела на пороге Федора. Она ахнула и отбежала в угол комнаты.

– Как ты, яхонтовая моя? Угомонилась? – спросил Федор, плотоядно окидывая взором девушку. Он был одет в красивый вышитый белый кафтан, темные штаны и черные сапоги. Причесанный и гладко выбритый, с трезвыми глазами и смазливым мужественным лицом, Артемьев являл собой образец весьма привлекательного молодого человека. Но Слава не в силах смотреть на него, нервно отвернулась к окну. Этот постылый жестокий человек внушал ей лишь ужас. И у нее совсем не было желания говорить с убийцей Тихона Михайловича и мучителем ее покойной матушки. Невольно услышав его шаги рядом, девушка затравленно обернулась к Федору, устремив на него испуганные глаза. – Тебе пора смириться со своей участью, – произнес властно, но мягко Федор. Он остановился в шаге от нее. Она видела его ласкающий взгляд. – Я буду тебе хорошим мужем.

– Нет! – выдохнула порывисто Слава, замотав головой и отступая подальше от него. – Матушка хотела, чтобы я отправилась в Архангельск.

Девушка прекрасно помнила, что ее предназначение в изучении тайных знаний у Северных волхвов, но этого никто не должен был знать, потому она озвучивала фразу, которую мог знать Артемьев.

– Этого не будет, – произнес он жестко. Он поднял руку, и Слава почувствовала, как ладонь Федора прикоснулась к ее волосам, заплетенных в длинную косу.

– Не трогайте меня, – прошипела Слава. – У вас нет сердца! Даже звери не убивают себе подобных! А вы сеете лишь смерть вокруг!

На ее выпад Артемьев лишь прищурился, удивленно отметив, что раньше даже не представлял, что эта хрупкая, юная девушка, может вообще спорить с кем то. Он чувствовал, что не до конца знает ее и вдруг ощутил, что за ее тонкой прекрасной внешностью, скрывается сильный характер. Он вмиг представил картину, как она сопротивляется ему, а он укрощает ее как дикую лошадь. Это ассоциация вызвала в нем возбуждение. Раньше ему казалось, что его привлекает ее покорность, но сейчас он понял, что скрытый сильный нрав Славы, который стал проявляться в последние дни, нравится ему гораздо больше. Вчера она даже на порог его не пустила, разбив об его голову несколько глиняных горшков, и исцарапала ему лицо. Ругаясь, Федор быстро покинул ее спальню, заявив, что свадьба через восемь дней. Сегодня же она опять спорила с ним. Слава явно не собиралась сдаваться на его милость и всячески сопротивлялась ему. И молодой человек, заранее предвкушал, как он будет укрощать ее непокорный нрав. Все его девки, с которыми он был близок, были покладистыми и покорными. Потому поведение Славы распаляло до предела все чувства Артемьева.

Федор чуть отступил от девушки, и на его красивом лице появилась улыбка.

– Мне будет приятно укротить тебя, маленькая кошка! – промурлыкал он зазывно. Слава, поджав губы, холодно заявила:

– Марфа, ждет от вас ребеночка. Отчего вы не женитесь на ней? Это ваш долг.

Улыбка исчезла с губ Федора, а на его лице заходили желваки.

– Эта девка для услады. На таких не женятся. Мало ли с кем я был? Только ты достойна стать моей женой и матерью законных наследников.

– Она любит вас.

– И что ж? Мне до этого нет дела, – цинично бросил Артемьев, безразлично пожав плечами. – Я тебя люблю.

– Прошу, уходите, – прошептала Слава и вновь отвернулась от него. Все слова молодого человека вызывали в существе девушки лишь чувства брезгливости и неприязни. Он казался ей беспринципным, жестоким, бессердечным человеком, без чести и совести, убийцей ее близких. Федор нахмурился, но все-таки направился к двери. На пороге он задержался и сказал напоследок:

– Завтра я уеду ненадолго. Но вечером вернусь… Веди себя хорошо, яхонтовая моя…

– Сестрица, я здесь, – приглушенный голос Гриши был для Славы, словно музыка. Девушка без промедления подбежала к двери, услышав, как в дверном замке что-то заскрежетало. Она была уже готова, ибо ждала юношу вторые сутки. В следующий миг дверь распахнулась, и девушка, бросившись на шею к юноше, выдохнула:

– Гриша, я уж думала, что ты не придешь…

Проворно втащив Гришу внутрь своей спальни и закрыв дверь, Слава улыбнулась парню.

– Раньше никак не мог. Федор уже третий день лютует. Я и сам скрываюсь в настоящее время в соседнем сельце. Только вчера мне удалось раздобыть ключ. Твоя старая горничная помогла мне. Тебе надобно бежать из Астрахани немедля. Но, я не знаю куда, – Гриша чуть замолчал. – Может тебе податься в Москву к Семену, брату нашему?

– Нет, я должна ехать в Архангельск.

– В Архангельск? Но это очень далеко, Слава, – напряженно заметил Гриша. – Тебе не добраться туда. У тебя есть серебро?

– Есть немного, – кивнула девушка, доставая кошелек, который еще когда-то давно давала ей матушка. Гриша раскрыл кошелек и удрученно заметил.

– Этого мало денег. Даже до Москвы тебе не доехать.

– Гриша, матушка благословила меня ехать в Архангельск, туда я и направлюсь.

Гриша долго молчал и лишь спустя время вымолвил.

– Хорошо, сестрица. Я попробую раздобыть еще серебра. А ты пока должна где-то укрыться и дождаться меня.

– Я могу ждать тебя в домике лесника в лесу, что неподалеку от малинника, где мы с тобой в детстве собирали ягоды.

– Ладно, давай там. Но если вдруг почувствуешь опасность беги дальше в лес, там легче укрыться от погони. Лучше на север, потом я покричу тебя и встретимся. Я постараюсь к вечеру найти тебя.

– Хорошо, Гриша, я готова уже, – сказал девушка и, приблизившись к кровати, быстро накинула на плечи плащ и взяла свою маленькую суму, в которой лежал древний камень, расческа и сменная нижняя рубашка.

– Тогда пошли, – кивнул Гриша. Они проворно вышли из горницы Славы и, оглядевшись по сторонам, устремились в сторону черной лестницы, которой обычно пользовались слуги. Молодые люди почти спустились до первого этажа, как сверху раздался громогласный вопль Федора. Слава и Гриша испуганно замерли, и молодой человек подтолкнул девушку вперед к выходу из сеней, выпалив:

– Беги! Я задержу его!

– Гриша, не надо, бежим вместе, – испуганно вымолвила девушка.

– Нет, беги. А то он поймает нас обоих. Беги, сестрица!

– Я боюсь за тебя, Гриша! – сквозь слезы промямлила она.

– А ну, ступай, кому сказал! Ну! – уже прикрикнул на девушку юноша, и Слава, глотая горькие слезы, распахнула дверь.