Читать книгу Корона Толимана - Арина Теплова - Страница 5

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Миссия на Гайю
Глава III. Тиара

Оглавление

Находясь чуть в стороне от основной массы людей, недалеко от камина, Чернышев неотрывно следил за танцующими парами. Он уже не помнил, когда в последний раз танцы вызывали в нем искренний интерес. Однако теперь его взор ни на миг не отпускал ладную фигурку девушки в светлом платье, с розовым бантом, что опоясывал ее талию. Наташа довольно искусно танцевала для своих юных лет, и лучезарная улыбка не сходила с ее прелестного лица. Перебрав в памяти нужные события и даты, Михаил быстро высчитал, что сегодня Наташе исполнилось восемнадцать.

Спустя полчаса к нему подошел Огарёв и дружески заметил:

– Наконец-то могу поговорить с тобой, Михаил Владимирович.

– Прости, я совсем забыл об именинах Наташи, – произнес озадаченно Чернышев. – Я совсем без подарка.

– Пустяки, – отмахнулся Алексей Петрович. – У нее итак все есть, и даже сполна.

– Балуешь? – спросил он, улыбнувшись другу.

– Она ведь одна у меня осталась после смерти Верочки. Вот и хочу, чтобы все у нее самое лучшее было.

– Твоя дочь прелестное создание, – заметил граф и, не удержавшись, вновь перевел свой заинтересованный взор на грациозную фигурку Наташи, танцующую с очередным кавалером.

При этих словах Огарёв поморщился, и его лицо исказилось мукой.

– Слишком прелестное… – как-то мрачно сказал Алексей.

– Я вижу ты не рад этому?

Огарёв хмуро посмотрел на друга.

– Будешь тут рад. Постоянно кто-то вьется вокруг нее. Еще прошлой осенью она познакомилась в парке с этими фривольными барышнями Урусовыми. Ты ведь помнишь их мать, а дочери еще похлеще будут. Так и меняют кавалеров. Так вот, они то и напели моей Наташеньке, что надо ей в свет выходить. Я как мог, пытался отсрочить это, зная, что она и красива и богата и за женихами дело не станет. Хотел протянуть до ее совершеннолетия хотя бы. Но она ведь еще с детства, ты помнишь, умела упрашивать. Ну, я и сдался. Так вот той зимой поехали мы с ней на первый бал. Как я и предполагал, она произвела фурор, женихов пришлось прямо отгонять от нее.

– Но ведь это прекрасно, если женихов много, ты можешь выбрать из наиболее достойных и титулованных, – заметил Михаил, и тихо добавил: – Хотя лучше бы она сама, по сердцу выбирала.

Но Алексей не услышал его последней фразы и нервно добавил.

– Не выдержал я этого. И запретил ей ездить на балы до именин. Так она мне все уши прожужжала. Она же у меня знаешь, какая своенравная.

– Неужели? – удивился Чернышев, так и не спуская своего взора с Наташи, которая в этот миг весело смеялась, кружа нужные па во время танца. Михаил отчетливо заметил, что его заинтересованность девушкой стала какой-то странной, и он ни в какую не хотел выпускать ее из поля своего зрения. – По ней не скажешь. По-моему, она, как и в детстве веселая и игривая.

– Это когда все по-ейному делается. А как не по душе ей что-то, так она может и ножкой топнуть, уж поверь, – Алексей чуть помолчал и, внимательно посмотрев на друга, спросил: – Какими судьбами ты в Москве?

– Одно дело здесь разрешить надобно, – уклончиво ответил Михаил.

– И где ты остановился?

– Пока в гостинице.

– Ну дак, к нам давай переезжай. У нас места много, поживешь, – предложил Огарёв.

– Я думаю, не стоит. Не хочу вас стеснять.

– Не говори глупостей. Я только рад буду.

– К тому же я ненадолго в Москву. Может на неделю-две. Как только дела улажу, сразу обратно в столицу.

– Понимаю, – кивнул Огарёв.


В самый разгар бала, около десяти вечера, Чернышев покинул душную гостиную залу и направился наверх по боковой лестнице, которая находилась в другой части дома. Почти весь вечер он провел в дальнем углу огромного зала у камина, выжидая нужного момента. Момента, когда его исчезновение не будет заметно. Сейчас большая часть гостей танцевала в бальной зале, остальные приглашенные сидели за столами в парадной столовой, поглощая обильный ужин с разнообразными блюдами и вкушая изысканные дорогие вина.

Внутреннее чутье подсказывало Михаилу, что тиара, скорее всего, находится в комнате покойной жены Огарёва. Оттого помня, куда идти он быстро преодолел коридор и остановился у нужной двери. Запертый замок ему не составило труда отпереть, так как, просветив его взором, он определил, куда следует повернуть язычки. Вставив в щель тонкую спицу, он бесшумно открыл его. В коридоре не было ни души, и Чернышев медленно вошел внутрь и осмотрелся.

Было темно, лишь яркая луна освещала пустынную комнату. Вряд ли Огарёв знал истинную ценность этой древней вещи и ее тайну. Оттого тиара наверняка хранилась на виду. Михаил прошел в середину комнаты и внимательным изучающим взором прошелся по мебели, решая в голове логическую задачу, где вероятнее всего могла находиться Звездная капля. Однако к его огромному разочарованию, спустя четверть часа, обыскав все, он не нашел тиары.

Неожиданно за приоткрытой дверью в коридоре послышались голоса. Граф прислонился к портьере у двери и стал прислушиваться к звукам в коридоре.


– Вы принесли что велено? – раздался приглушенный голос.

– Нет, к сожалению, – ответил второй, и Михаил отчетливо узнал голос Огарёва.

– Мы оговорили время. Сегодня в десять, господин Огарёв.

– Да-да. Но письмо от вас пришло слишком поздно. Я не успел забрать тиару у дочери.

– И что же? Заберите сейчас и все.

– Не могу. Я думал, она наденет ее на бал, но она явилась без нее. А теперь я обшарил всю ее спальню и шкатулку, где лежала тиара поутру, но там ее нет.

– Этот ответ нас не устраивает.

– Дайте мне еще пару дней, я непременно найду ее, – промямлил Алексей Петрович.

– Нет, тиара нужна сейчас. У вас всего час и ни минутой более, в противном случае…

– Я понял вас. Я немедля поговорю с дочкой…

Только Михаил, стоявший за дверью, понял, куда пропала тиара – просто она проказница поменяла свое обличие в очередной раз. И потому дело вновь осложнилось. Но, по крайней мере, он знал, что новая владелица Звездной капли Наташа. Это было уже хоть что-то. Но удручало другое – то, что Огарёв подчинялся неким людям, темную агрессивную энергетику которых он явственно почувствовал через дверь. Это были орионцы. И наверняка эти нелюди ни перед чем не остановятся, чтобы достичь своей цели, ведь последняя фраза была явно угрожающей. Михаил отчетливо понял, что Огарёв и его дочь теперь в опасности.

Когда голоса стихли, Чернышев быстро покинул спальню, вновь заперев ее, и так же через черный ход спустился вниз. Он вернулся в гостиную, как ни в чем не бывало, и отметил, что отсутствовал всего полчаса. Вновь изобразив надменность и безразличие на своем лице, он продолжил играть свою роль графа Чернышева, чтобы не вызывать подозрений.

Но его сердце было не на месте. Осознание того, что орионцы, с которыми говорил Огарёв, блуждают по дому в поисках тиары и Наташи, вызывало у него тревогу. Он знал – если они не получат тиару через час, как приказали, то жизнь Алексея и его дочери прервется еще до утра. Чернышев не понимал, зачем его друг связался с этими опасными нелюдями, но скорее всего от незнания и наивности. И его долгом теперь было оберечь Алексея и Наташу от напрасной гибели.

Спустя полчаса он вновь вышел из залы и начал поиски орионцев. Они находились на втором этаже в одной из гостевых крайних спален. Их было двое, как почувствовал еще из-за двери Михаил, что весьма упрощало задачу.

Бой был коротким. Прямо через дубовую дверь Михаил выбросил энергетический огненный луч, который резво и мягко прошел через дерево и убил одного из нелюдей наповал. Второй орионец мгновенно принял боевую позицию, и нанес ответный энергетический удар. Но Чернышев уже оказался в спальне. Разрушив стремительным выпадом защитное поле противника, он раскол ему череп мощным ударом, так умело, чтобы не было крови. Считав всю темную энергию, и их помыслы с уже бездыханных тел и видя как их души устремились прочь, Михаил утвердился в том, что все сделал правильно. Как он и предполагал, орионцы собирались убить Огарёва за неповиновение, а Наташу истязать до тех пор, пока она не скажет где тиара.

Необходимо было убрать трупы. Михаил быстро распахнул окно спальни и осмотрелся. Под окнами рос густой шиповник, создающий своими кронами непролазное густое ограждение. Это показалось ему выходом. Приподняв трупы, он выкинул их на улицу, под окна первого этажа дома. Отметив, что со стороны аллеи трупы скрыты за кустами шиповника, он закрыл окно, понимая, что ночью, когда гости разъедутся с бала, надо будет сжечь их или закопать. Сейчас это было опасно, потому он решил ждать нужного часа, а пока намеревался вновь вернуться в бальную залу.


Пожар начался внезапно.

Было около двенадцати, и в бальной зале гремел последний завершающий празднество полонез. Чернышев в это время разговаривал с Огарёвым, потягивая из фужера домашнее вино, когда парадная гостиная наполнилась едким запахом дыма. Через минуту в распахнутые двери влетел дворецкий и дико закричал:

– Господа, пожар! Пожар! Ваше благородие, что прикажете делать?! – он устремился к Огарёву, который вмиг сорвался с места.

– Где? – выпалил Алексей Петрович. – Дворовых всех поднимай!

– Так уже, ваше благородие!

Началась паника и многочисленные гости, спохватившись, устремились вон из особняка на улицу, толкая друг друга. Когда Михаил один из последних, вышел в парадную, со второго этажа уже валил едкий дым. Дворовые уже вовсю бегали с ведрами, вверх и вниз по ступенькам нося воду. Алексей Петрович громко кричал, раздавая команды слугам направо и налево. Парадные двери были открыты нараспашку.

– Пошлите еще за людьми в ближайшую деревню! – приказным тоном велел Чернышев, схватив за рукав одного из слуг.

– Уже послали, барин! – кивнул в ответ слуга.

В парадной образовалась большая толпа из гостей. Хватая нервно шляпы и перчатки, гости выбегали на улицу. Некоторые дамы истерично кричали, и Михаилу даже пришлось подхватить на руки одну из почтенных матрон, которая потеряла сознание от испуга. Он вынес грузную женщину на свежий воздух, и дама жеманно попросила отнести ее в карету. На это Чернышев заметил:

– Мадам, если вы пришли в себя, не изволите ли пройти до кареты сами, – он попытался поставить ее на ноги, но дама с силой обхватила его за шею. – Я нужен в доме, там все же пожар.

– О нет, граф, вы же не будете так жестоки, и не оставите меня такую слабую прямо на крыльце? А если со мной что-нибудь случиться?

– Я посажу вас на скамью, – уже недовольно заметил он совершено не горя желанием возиться с этой матроной, когда в пылающем особняке оставались еще люди.

– Нет, на улице так холодно! А я так больна. А если я заболею и умру? Прошу, отнесите меня в мой экипаж!

– Что ж, извольте, – недовольно буркнул Чернышев, и его доброе сердце опять взяло вверх над разумом. – Где ваша карета?

– Наверное, за поворотом, там у ворот.

Михаил потерял почти четверть часа, пока разыскивал экипаж навязчивой дамы. Лишь с третьего раза ему удалось посадить мадам в нужную карету, и все это время он думал о том, что время в этом мире идет с бешеной скоростью, когда оно очень нужно.

Бегом он вернулся к особняку.

Все гости уже были на улице и стояли у дома, кто на лужайке, кто у парадного выезда для карет. Чернышев, тут же оценив ситуацию, отметил, что второй этаж особняка охвачен дымом, и несколько комнат с боку уже объяты огнем. Дворовые уже не входили в дом из-за едкого дыма, и лишь выплескивали ведра с водой на второй этаж, стоя на газонах у окон.

– Ты не видел Наташу? – вдруг рядом с ним раздался дикий голос Огарёва, схватившего его за руку.

Михаил обернулся и нервно взглянул на Алексея.

– Разве она не здесь? – опешил граф, быстро окидывая взором толпу дворовых слуг и многочисленных дам, стоявших вокруг.

– Она как раз поднялась к себе, перед тем, как начался пожар, – ответил глухо тот.

И тут над ними раздался глухой звук распахнувшегося окна. Крик о помощи, заставил обоих мужчин поднять головы вверх. В окне на втором этаже лишь на миг мелькнула светлая фигурка девушки, и тут же из окна повалил дым. Едкое серое полотно захватило окно, и Наташа отшатнулась от окна.

– Зачем она открыла окно?! – прохрипел в ужасе Чернышев, приток свежего воздуха лишь раззадорил полыхающий огонь.

Не думая более не секунды, Михаил бросился к парадной двери особняка. На ходу бесцеремонно сорвав у одной из дам шейный платок, он обернул им низ лица, и умело завязал его сзади на шее. Едва он влетел в дом, он прищурил глаза, спасая их от раздражающего слизистую едкого дыма. Он устремился по парадной лестнице наверх. Серое удушающее облако уже окутало низ второго этажа. Он отметил, что огонь полыхает в правом крыле, неподалеку от того места, где они видели в окне Наташу. Побежав в нужную сторону и, не зная, где комната девушки, он громко закричал:

– Наталья Алексеевна! Наталья!

Лишь с третьего его крика он разобрал ее звонкий голосок в одной из спален. Он подскочил к нужной двери. Не понимая, отчего девушка не выходит, он с силой начал дергать дверную ручку. Дверь оказалась заперта, а из-под нее в узкую щель у пола валил серый дым.

– Отоприте дверь! – закричал Михаил.

– Дверь не заперта! – услышал он тут же нервный голосок Наташи. – Но я не могу ее открыть!

Граф опять надавил на дверь и отметил, что ручка действительно двигается нормально. Но дверь не открывалась. Поняв, что от жара дерево повело и дверь перекосило, оттого она и не двигалась, он закричал Наташе:

– Отойдите от двери, чтобы я не поранил вас!

– Я не могу! Вся кровать уже в огне, – запричитала Наташа через дверь и закашлялась.

– Ложитесь на пол! – тут же скомандовал мужчина и начал мощными ударами плеча выбивать дверь. – Вы слышите меня, Наталья Алексеевна?

– Да, – услышал он ее слабый голосок, и девушка вновь сильно закашлялась.

От жара пот струился по его лицу, но Чернышев не замечал этого, а лишь упорно, что было мочи ломал дверь. Да он мог выбить ее одним энергетическим ударом, но это могла увидеть Наташа или еще кто-то. Потому он действовал, как и полагалось человеку этого мира. Лишь с девятого удара, твердая дубовая дверь поддалась, и он выбил первые бруски. Далее еще несколько раз прошелся мощными ударами по древесине и сделал нужный проход, чтобы войти хотя бы наклонившись.

Картина что предстала перед ним, оказалась ужасна. Почти вся комната полыхала в огне. Лишь передняя часть, примыкающая к двери, была еще без огня. Девушка лежала на полу перед дверьми и хрипела, не в силах прокашляться, в следующий миг Наташа потеряла сознание, надышавшись удушающего дыма. Михаил ринулся в выломанный проем. Зная, что никого более нет поблизости, он протянул руку вперед и тут же выкинул ледяной столп снега в сторону кровати, чтобы немного усмирить разбушевавшийся огонь. Это дало ему несколько мгновений, для того чтобы схватить девушку и вытащить ее через сломанную дверь в коридор.

Стараясь не дышать, граф легко подхватил ее на руки и устремился со своей ношей к лестнице. Чем ниже он спускался, тем яростнее полыхал огонь вокруг, неумолимо подступая к лестнице. Дерево под его ногами жутко трещало, но Михаил стремглав сбегал по многочисленным ступеням вниз, отчетливо осознавая, что каждый миг промедления, может грозить рухнувшей под ними лестницей.

Спустя несколько минут он выскочил с девушкой наружу, и тут же к нему подлетел Алексей Петрович, причитая словно наседка:

– Моя девочка, что с ней? Она умерла?

– Жива она, – успокоил его мрачно Михаил, подходя к ажурной скамейке, которая стояла чуть поодаль у вяза.

Он осторожно положил Наташу на нее. Только тут на свежем воздухе, Чернышев вздохнул полной грудью и невольно уловил приятный сладковато-пряный аромат, исходивший от девушки и присущий только ей. Этот запах уже во второй раз за сегодняшний вечер вызвал в его существе некий трепет.

– Но она совсем не дышит! – кудахтал Алексей Петрович над дочерью, легко хлопая девушку по щекам.

Пытаясь не показать своего нервного состояния, и понимая, что его состояние слишком взволнованно и до крайности возбужденно произошедшим происшествием, Чернышев сосредоточился, и начал внутреннюю медитацию, чтобы привести свой организм в спокойное состояние.

Он стянул с лица платок и, склонившись над Огарёвой, приложил пальцы к ее шее.

– Успокойся, дышит она. Дыму просто надышалась. Здесь на воздухе должна прийти в себя, – уверил Михаил друга.

Удостоверившись, что Наташа просто без сознания, Михаил выпрямился и чуть отошел от девушки, уступив место ее отцу, который наклонился над дочерью пытаясь привести ее в чувство.

Корона Толимана

Подняться наверх