Читать книгу Северное сияние женщины - Арина Владимировна Шевченко - Страница 6

Леся ходила по небольшому магазинчику и выбирала нужные продукты.

Она старалась не смотреть на парня, который уже минут десять сверлил её глазами с противоположного конца зала. Она не знала его.

Он был чужаком в их небольшом посёлке газовиков. Здесь все друг друга знали как облупленных. А этот нахал, видимо, только заехал.

К таким взглядам Леся привыкла. Невысокого роста, с тоненькой талией и обтекаемыми бёдрами, которые плавно переходили в стройные ноги – она часто становилась объектом мальчишеских грёз. Свои длинные каштановые волосы она всегда собирала в конский хвост, демонстрируя высокий лоб, как говорила мама – аристократический. Её лицо было милым, даже красивым, стоило Лесе о чём-то задуматься, но в остальном её мягкие черты до сих пор сохраняли дыхание детства, а огромные болотного цвета глаза с коричневым ободочком вокруг зрачка смотрели на мир наивно и немного заискивающе…

Родители Леси долго не решались на ребёнка. Приехали из Казахстана в конце семидесятых покорять «севера» и долго не могли привыкнуть к холодным вагончикам и общественной бане, продуваемой со всех сторон. Но потом – когда спустя десять лет их в числе других газовиков-ударников перевили в благоустроенные деревянные бараки – было всё-таки решено родить потомство.

Леся появилась как раз в год распада СССР. Родители горевали – ведь теперь им нужно было выбирать: то ли возвращаться в свои степи, то ли до конца дней мёрзнуть среди топей и тайги. Выбрали последнее – в надежде, что все государственные проволочки не повлияют на бюджет семьи.

С годами «Газпром» укреплял свои позиции на рубежах родины, а их маленькое поселение, обслуживающее одну из газокомпрессорных станций, стало благоустраиваться.

Леся помнила, как в числе других школьников ходила на открытие сельского клуба, а потом – и культурно-спортивного комплекса с тренажёрным залом и бассейном. В девятом классе она «подрядилась» в местную танцевальную группу и частенько стало выезжать на смотры.

Для юного создания это был праздник. Всё вокруг казалось таким добрым и приветливым. Суматошные приготовления за минуту до выступления, шквал аплодисментов после, и шумное возвращение домой под аккомпанемент гитар и баянов.

Леся не дистанцировалась от всеобщего веселья – она вообще не понимала, что такое возможно. Это был её маленький мир, который с годами приобретал масштабы Вселенной.

В отличие от многих одноклассников, Леся не сбежала после выпускного на «Большую землю», а поступила в районный колледж и через три года вернулась в родное поселение в качестве воспитателя детского сада.

Другой мир Леся видела наскоками. На «Большую землю» их семья выбиралась редко. В те недолгие дни побывок у моря она с удовольствием подставляла своё тело тёплым лучам, часами смотрела в высокое небо – ведь в их краях оно всегда казалось низким и давящим – слушала шум набегающей волны.

Она видела и других людей, слышала их диалоги, но старалась не обобщать свои впечатления с ними. И это неосознанное умение концентрироваться на внутренних ощущениях – не вдаваясь в детали – длительное время прочно защищало её от душевных мук в поисках себя…

Парень по-прежнему следил за Лесей.

Несмотря на показное равнодушие, она успела заметить, что его хорошо сложенная фигура упакована в приличные шмотки. Да и внешность…

Он был невысокого роста, но сташестидесятисантиметровая Леся никогда не задумывалась о подобных вещах. Голубые глаза незнакомца смотрели приветливо и даже нагло. Он был уверен в себе, и это как-то задевало. Леся не была любительницей флирта: с тех пор, как в её жизни появился Юра, она, даже не договариваясь сама собой, разделила весь мужской пол на «мой» и «те». Это был естественный и безболезненный процесс.

Они продолжали бродить по кругу в маленьком пространстве минимаркета…

Леся уже давно накидала в корзинку всё, что запланировала, но почему-то упорно продолжала вспоминать, чего ещё не хватает дома. Наконец заезжий подошёл совсем близко и еле слышно произнёс:

– Если хотите – я подвезу вас домой. Судя по тому, сколько вы набрали – нести всё это будет тяжело.

Леся хотела задохнуться от возмущения – как она это всегда делала! – но вместо этого громко выдохнула:

– Ага…

Уже дома, разбирая пакеты, она удивлённо рассматривала две упаковки соли и силилась понять: зачем разрешила подвезти себя до дома и зачем дала согласие Диме – так он представился – на новую встречу.

Возможно, будь она более начитанной, она бы сумела сравнить себя с теми героинями, чьи душевные принципы пошатнулись после травмирующих событий, но пока для неё всё произошедшее было как под дымовой завесой, скрывающей под собой все мельчайшие процессы психики. Она только вдруг забыла поцеловать возвратившегося с работы мужа и не спросила, как у него дела…

Юра, конечно, попросил утром прощения. Он виновато кружил возле неё, заглядывая в глаза как нашкодивший щенок.

А она изо всех сил взбалтывала в душе осевшее за ночь разочарование, но на поверхность всплывало лишь кислое безразличие. Она сделала ему кофе и бутерброды, разложила по пластиковым контейнерам еду на обед: зимний салат и гречку с подливой. Присела за стол напротив него и даже что-то говорила…

Юра чмокнул её в щёку и вприпрыжку побежал к машине, на ходу сбрасывая с себя остатки вины.

Она убрала со стола и отправилась на работу.

Её подопечных совсем не осталось – все разъехались по отпускам с родителями, и начальница иногда распускала невостребованных воспитателей сразу после обеда.

Маленький бонус провинциальной жизни…

Леся перебросилась парой фраз с коллегами, перебрала все шкафы в своей группе, ровно в три подхватила со спинки стула сумочку и молча самоудалилась.

Она шагала по вымощенной бетонными плитами дороге и смотрела на дома и какие-то деревянные постройки, видимо, оставшиеся после первопроходцев. Она столько раз проходила по этим улицам, но никогда не думала об их истории. Эти здания здесь стояли ещё до её рождения и были чем-то само собой разумеющимся.

В детстве отец рассказывал, что когда-то они часто горели. И едкий запах горелого потом неделями витал в воздухе. Обгоревшие остатки и мусор, конечно, вывозили на свалку, а на месте пепелища возводили новое строение.

Леся гордилась родителями, она хоть и смутно, но понимала, что жившие посреди тайги без каких-либо удобств люди – обмораживающиеся зимой и пожираемые мошкарой летом! – совершали поистине подвиг, возводя в глуши махину под названием «Линейно-производственное управление магистральных газопроводов». Леся посещала все собрания в честь празднования «Дня газовика». Отбивала ладошки, хлопая ударникам труда, а потом вместе со своим ансамблем танцевала для них зажигательные танцы. Кружась под звуки музыки, она успевала посмотреть в зал, заглянуть в довольные лица.

Кто-то кого-то окликнул, и Леся остановилась, чтобы посмотреть на здоровающихся мужчин. Неуклюжие ужимки, повороты корпуса и головы, застывшее на губах дежурное выражение вежливости и даже прищур глаз – всё это вспыхивало в Лесином мозгу как секундное прозрение. Она была готова поклясться, что чувствует настроение этих чужих для неё людей.

Леся испытала страх. Нервно дёрнула головой и поспешила прочь. И потом…

Эта встреча с незнакомцем в магазине…

Его коротенькие фразы, брошенные в момент, когда рука поворачивала руль. Вот он выжал сцепление и, переключив передачу, шумно выжал газ, а сам… Смотрит на неё. Вот он небрежно сбросил скорость перед домом, где жила Леся. Потом сел вполоборота и, вытянув правую руку, коснулся спинки её сиденья, начав спрашивать о всякой ерунде.

Леся пристально смотрела на его губы, открывавшиеся при каждом слове, потом – перевела взгляд на глаза и физически ощутила фальшь. Раньше – при таких откровениях – она бы замешкалась, стушевалась, потупилась бы в пол, всем своим видом вызывая жалость, но сейчас она просто продолжала смотреть на водителя.

А тот сказал, что приехал из административного центра по работе.

– Прикомандировали на пару дней. Ты не против завтра увидеться? – прямо с той минуты, как она села в его в машину, он уже был с ней на «ты».

Леся ответила «да» и осторожно выбралась из машины.

Он уехал, а она ещё долго стояла в облаке пыли, которое его машина оставила, резко сорвавшись с места. Она вдруг выросла на целую жизнь…

Леся вымыла после ужина посуду, но не торопилась удаляться с кухни. Достала из газовой плиты все сковородки и стала чистить их железным ёршиком. Когда с ними было покончено – она выворотила нутро кухонного шкафа и принялась драить полки. Она работала до поздней ночи и когда, наконец, добралась до спальни – Юра уже спал.

Леся нырнула под одеяло и повернулась к мужу спиной. Она хотела подумать обо всём, что приключилось ранее, но дневное озарение не возвращалось. Испарилось – как и не бывало.

И Леся принялась себя ругать за глупость. Так было привычней и спокойнее. В конце концов, кто она такая, чтобы брать на себя роль провидицы чужих эмоций.

Леся уснула…