Читать книгу Кем ты стал? - Арыслан Кюк - Страница 2

Глава 1

За окном прохладное казанское утро октября, подходящего к концу. Третья чашка чая, выпитая Ипатием, и отчёт на столе за этот месяц, наверное, создавали в нем образ делового человека, однако ни одну из сидящих в зале девушек он своим видом не привлёк, хоть и выглядел с иголочки: классический костюм серого оттенка в бордовую клетку, из-под которого выглядывал бордовый жилет, белая рубашка, золотая булавка которой проходила через воротник и украшала собой стального цвета галстук в золотую крапинку.

Несмотря на ранний час, посетителей в “Чайхоне” торгового центра “Южный” много. Вошёл седовласый мужчина лет шестидесяти потрёпанного вида. Издали лицом он походил на бродягу из-за своей, судя по всему, давно небритой седой бороды, но одет совсем иначе: в черные классические брюки, горчичную дублёнку и недешёвые челси этого же оттенка. Наш герой сразу откинул мысли о нём, принявшись просматривать отчёт в последний раз.

Собрав всё со стола и собираясь встать, он заметил в углу семейную пару с детьми, мальчиком и девочкой – обоим лет по семь.

– Н-да, с этой работой я совсем забыл о животных потребностях человека, пора и бы мне подумать о семье, как никак тридцать девять стукнет, – промолвил про себя Ипатий.

Как только он оторвался от диванчика, подсел тот самый седой старик. Вблизи он казался совсем не потрёпанным, а очень даже красивым, его карие глаза, грубые черты лица, чёрные густые брови и нынешняя популярная борода придавали ему элегантный вид, говорящий о его силе и мужественности.

– Извините, -осторожно спросил старик, – здесь свободно?

– Да, присаживайтесь, – ответил с удивлением Ипатий. Хоть он и намеревался уходить, но что-то удержало. Он думал, что это его очередной поклонник из высших кругов ищет знакомства, в таких случаях наш герой никогда не отказывал.

– Вид у Вас уставший, сколько Вы уже тут?

– Около получаса, с момента открытия. А что Вы, собственно, хотели?

– Я хотел составить Вам компанию.

Ипатию было бы забавно уделить время для разговора с таким интересным пожилым человеком, если бы оно у него имелось.

– Для начала хотел бы представиться. Меня зовут Хейфиц Гурий Юсуфович. А вас как? – Поинтересовался старик.

– Моё имя Ипатий, Ипатий Афанасьевич Златоруков. Глубоко извиняюсь, я спешу, мне очень жаль. Может, мы ещё встретимся, – ответил он. То, что Гурий не знал имени Златорукова, сильно оскорбило его, ибо предположения оказались неверными.

– Ну, что Вы, как-нибудь в другой раз. Не имею желания вас задерживать.

Гурий остался сидеть один и заметил какой-то конверт на столе. А Ипатий, приехав в свою обширную бездушную квартиру на Подлужной, вспомнил о неоплаченном счёте и постыдился. Но, конечно, человек он занятой, поэтому быстро забыл об этом. Доделав кое-какие дела по работе к вечеру, упал на свою богатую, но такую же одинокую, бездушную кровать и заснул крепким сном после рабочей недели. В прямом смысле недели, состоящей из 7 рабочих дней.

Как Вы видите, всё у него было бездушное – видимо, сам он бездушен. И это нам предстоит изменить.

Глава 2

Пока наш герой находится в крепких объятиях Морфея, поговорим о нем самом. Проживает, как мы уже знаем, Ипатий на Подлужной – одной из улиц с самыми дорогими квартирами Вахитовского района и даже всей Казани.

Район же сам наиболее известный, ведь является центральной частью города, включает в себя самые необыкновенные здания, достопримечательности. Одной из таких достопримечательностей смею назвать Казанский Кремль – древнейшая часть Казани. Принято считать, что он состоит из трёх городищ, первое из которых берет начало с X века. Говорить много нет смысла, потому что вам наверняка всё о нем известно. Хотя скажу лишь одно: если вам не довелось ещё посетить это чудо, то настоятельно рекомендую сделать это, желательно в тёплое время года.

Вернёмся к месту проживания Ипатия – это большой жилой комплекс с видом на Казанку. Комплекс включает в себя три независимые башни-секции 11, 13 и 14 этажей. В каждой секции по два лифта и подземная парковка, от 20 до 30 апартаментов. В 14-этажной секции расположилась квартира Ипатия в двести квадратных метров на 13 этаже.

Войдя в квартиру, можно сразу услышать запах роскоши: дорогой интерьер, изящная мебель и огромный аквариум, который протягивался от одного конца квартиры до другого, заменяя стену. К выбору оформления квартиры Ипатий отнёсся по-особенному: ар-деко в сочетании рубиновых и угольных тонов. Обилие стеклянных поверхностей и предметов, выступов, геометрической строгости, высокая цена – всё это ар-деко. Если вы подумали, что в детстве Ипатий был лишён этого, то вы правы. Рос наш главный герой в семье бедной: отец, как принято, попивал, а мать, как принято, была чуткой и терпеливой женщиной. Отучился в обычной школе по-обычному, занимался спортом и уроками по-обычному, закончил КГУ (нынче КФУ) по-обычному. Следовательно, и сам он должен быть обычным.

Нет, человек он непростой: твёрдый, даже жестокий характер с нотками самоуверенности и амбициозности гармонично сочетается с холодным и справедливым сердцем. Говоря о справедливости, я может и приврал, ведь Ипатий готов добиться своего любыми путями. Взятки? Его мнение таково, что он никогда их брать не станет, но в том, чтобы давать, ничего плохого не видит. Статная фигура, держащая себя в форме как физически, так и умственно влияла на людей, заставляла подчиняться. Взгляда пронзительных, пробивающих до костей, словно остриё катаны, серо-зелёных глаз нельзя было избегать. Его глаза вечно горели и притягивали к себе внимание. О чем это говорит?

Многое увидено им за эти годы, и все это отражается сейчас в его глазах. Воспитание заложили ему с детства бабушки и дедушки, так как родителям не хватало времени на дитя. Боюсь, есть что-то в его воспитании такое, что делает его совершенным. Задайтесь вопросом: как нас растят наши родители? Вернее, почему именно так, а не иначе? Ответ прост: их растили так же, по тому же руководству. Всячески унижали и не давали расправиться собственному мнению и вылететь ему в свет, запрещали пробовать новое и опасное. Мы порой говорим словами наших предков. Актуально ли будет воспитание двух или трёх поколений назад сейчас? Нет, конечно же, азы закладываются семьёй: нормы морали, человеческие правила, поведение, частично характер. В остальном же ребёнку необходимо позволить заниматься самовоспитанием, дав разумную свободу. Ипатию как раз и повезло родиться в таком семействе. У юноши была полная свобода. Свобода ли повлияла на то, кто Ипатий сейчас? Случаев, когда свобода губила подростков значительно больше, чем кто-то из них выходил достойным человеком.

Разница пестований городского и сельского сказывается. Да-с, Ипатий рос у окраины Казани, на 225 километре в деревне Нурлатского района. Может показаться странным, что русский родился в татарской деревушке, однако это объясняется тем, что по маминой линии он татарин, отец же русских кровей. Жизнь его там была хулиганская – до двенадцати лет разбойничал и бегал по курятникам, пока отца не перенаправили в Казань. Неожиданный переезд ничуть не сломил мальчика, он быстро освоился в новом месте. Дар вести за собой людей у Ипатия появился ещё в сельские годы, возлагая на свои плечи командование местными мальчишками, как и ответственность за все поступки.

Подростковая жизнь проходила вполне заурядно: девочек и своё весёлое времяпровождение в шумных компаниях он совмещал с книгами, боксёрским клубом и друзьями. В учёбу с головой он не уходил, определяя ей третье место в своей жизни. На первом был он сам, то есть развитие личности, на втором – удовольствие и развлечения. Поступление в высшее учебное заведение не составило труда, так как он заранее знал, чего оно будет стоить, на родителей он надеяться не мог. Именно здесь началась его предпринимательская деятельность. Полные работы бессонные ночи, бесчисленные знакомства, потери, хипежи в жизни, первые прибыли и окончательное формирование личности.

У него было три проекта, два из которых провалились, а последний отобрали. Суть первого заключалась на скупке хлама и продаже перерабатывающим предприятиям. О нем много не скажешь, совместная с другом деятельность не была продолжительной. Второй заключался в открытии кондитерской в центре города. Время было не из самых приятных – спросите Вы – а как же девяностые? Ипатий был рыбой, которую нельзя ухватить. Обобщая, скажем следующее – проблем он не знал.

Одиннадцать месяцев просуществовала его горе-кондитерская. Просуществовала, поскольку не несла прибыли и была продана тому самому первому партнёру за гроши. Третий состоял в продаже сотовых телефонов за баснословные деньги. На последнем курсе учёбы его вытеснили из этой сферы и украли долю, Ипатий остался без всего. Одно взять им не получилось: опыт и способности, приобретённые за три года.

Не теряя времени, Ипатий нашёл применение своим знаниям в области экономики. Устроился заместителем начальника отделения одной из транспортных веток. Он всегда видел жилу в общественном транспорте. И вот сейчас, спустя пятнадцать лет, он засыпает и просыпается с мыслью об окончательной монополизации автобусных веток.

У него есть цель, но нет чувств, нет полного удовлетворения от прожитой жизни, нет счастья. Потому что у него обилие денег? Не совсем так. Да и лучше быть несчастным с деньгами, имея хлеб на завтра, чем несчастным в хрущёвке, имея лишь бутылку водки на сегодня. Вообще, что такое деньги? Это средство обмена? Фундамент экономических отношений? В первую очередь это возможности, которые открываются у обладателя. Финансовая свобода способна обеспечить свободу на других фронтах. Деньги – лишь один из инструментов человека, дар платить ценностью за ценность и аналог мыслительным возможностям человека.

Глава 3

Следующий день. Ипатий проспал слишком много, чтобы встать с кровати на работу, и слишком много, чтобы уснуть ещё раз. Часовая стрелка итальянских настенных часов из красного дерева подходила к 11 часам. Кровать соответствовала такой большой спальне. Казалось, что на ней поместиться ещё 3-4 Ипатия без стеснений друг друга. Слева от Ипатия было окно, откуда бил свет прямо в серые глаза. Глаза его были то ли зелёные, то ли серые – это зависело от времени суток и его состояния

– Черт, я спал 16 часов, надо бороться с недосыпом по будням, – проворчал про себя Ипатий.

В Казани в 1791 году был открыт первый публичный театр с полулюбительской труппой. А в 1948 году театру присвоено имя Василия Качалова. Вечером у Ипатия Афанасьевича назначена там встреча. Встреча была, на удивление, не связана с бизнесом. Это было свидание с девушкой.

– Потрясающе выглядишь, – воскликнул Ипатий. Перед ним стояла изящно одетая девушка двадцати пяти лет с карамельно-русыми волосами чуть ниже плеч, в клетчатой серой юбочке и белом большом свитере. Её прелестный образ дополняли тёмные туфли лодочки, подчёркивающие стройность и красоту женских ног в черных колготках.

– Ипушка, а в какое время начало? Я хочу выпить кофе, пойдём?

Он не любил кофе, да и времени было не так много. Ипатий с трудом выпил невкусный кофе, от которого Агата была без ума, и поднялся со своей дамой к бельэтажу.” И зачем мне притворяться, но отказать не смог” – думал Ипатий.

Шло представление комедии Уильяма Шекспира “Укрощение строптивой”. Буклет гласил, что уже пятое столетие произведение – самый интригующий сюжет мировой драматургии о вечном противостояние мужского и женского начал. Хорошая идея идти на такой спектакль с девушкой, он знал свои помыслы. Агата была дочерью депутата Казанской городской Думы. Депутат продал свою невыносимую дочь Ипатию за право владеть 1/4 оставшихся транспортных веток. Уже полгода он ухаживал за ней. Иллюзия, что дочь его начала вести достойный ей образ жизни с достойным мужчиной, позволяла сохранить репутацию депутата NN в столь трудное для него время, когда он подозревался в сомнительных денежных операциях. Его дочь – оторва “сливок” высшего казанского общества – попусту растрачивала отцовские деньги. Ипатий понимал, что теряет свою репутацию, улучшая репутацию другого. Это был некий баланс: чтобы возвыситься самому, ты должен опустить другого. Однако не было ничего важнее его мечты о монополии.

Ипатию на этот момент удалось захватить 80% всех автобусов, но где же мэрия и ФАС? Благодаря связям, о которых Златоруков позаботился в самом начале своего пути, он имел полную неприкосновенность со стороны властей. Вся его деятельность оправдывалась выдуманным законом. Но неизвестно, что было бы с этой сферой, если бы не Ипатий. Ему удалось значительно улучшить уровень транспорта. Прибыль его исчислялась миллионами. К концу года его эксперты рассчитывали на число больше, чем 185 миллионов поездок, что равно 75% от всего городского транспорта. Около 58 автобусных маршрутов должны будут принадлежать Ипатию уже через 2 недели.

У Ипатия числится свой фонд, куда он вкладывает 40% своей прибыли. Фонд занимается строительством детских садов, финансовой поддержкой людей, стремящихся к чем-то большему, чем стабильность. Ипатий очень поощряет людей, которые делают шаги на пути к своим заветным мечтам, но под определённый процент. Коварно, не так ли?

Возвратимся к представлению и к Агате, она была довольна прошедшей забавой. Когда они вышли на улицу Баумана, время уже было десять вечера. Никто из них не имел желания разойтись. По Баумана они прошлись до Кремля, зайдя по пути в кофейню. Он снова насильно выпил с Агатой кофе. От Кремля до набережной было рукой подать, но Ипатий вызвал ей такси, чтобы избежать продолжения вечера, сегодня он был не в духе, и тихим размеренным шагом ушёл домой. Несмотря на продолжительность отношений, ему не хотелось жить с избалованной девушкой. Вроде бы всего лишь бизнес, но и чувства появились за этот период времени. Только свобода этих чувств, заглушила бы трудоспособность, которой он так дорожил.

Неожиданно его размышления вернулись к старику из “Чайхоны”. Ипатий снял своё тяжёлое пальто и сел в огромной прихожей, разглядывая аквариум в стене. Он был полон экзотических рыбок. Ипатий не видел в них смысла, но это было подарком от предыдущего хозяина квартиры, ему же по душе были собаки. О них можно говорить бесконечно. Мужские собаки олицетворяют силу, стержень и уверенность. Будь у Ипатия время или по-настоящему сильное желание, он бы завёл тамасканского пса, похожего на него самого. Тамаскан достигает роста в 70-80 сантиметров и веса в 35 – 50 килограмм, порода максимально близка к волку. Финские собаки выведены для охоты, но это не делает их жестокими, напротив, они очень умные и добродушные. Окрас псов бывает рыжим, песочным и коричневым с белыми пятнами. Им свойственно лидерство, и они не терпят конкуренции на своей территории.

На следующее утро Ипатий проснулся рано. Обычно он вставал в 5 – 6 утра и ложился к полуночи. Сон – странная штука. Когда человек горит какой-то идеей или делом, он ему не нужен в таком количестве. Человек становится роботом и питается энергией действия. Вспомним наше детство, когда мы бегали днями напролёт по улицам беззаботно и безнаказанно. За любой другой творческой деятельностью, например, мы также не нуждались в еде с самого утра до позднего вечера. Кормились наши души делом, которое мы любим и которое нас раскрывает. Когда сыта душа, сыт и весь человек. Существует нечто большее, что способно закрыть физические потребности человека.

Ипатий уже присвоил себе ту 1/4 путей и знал, что делать с оставшейся частью, принадлежащей трём частным лицам, с которыми он долго боролся деньгами, но, в конце концов, воспользовался силой и другими мерзкими методами. По приезде в свою контору, он первым делом пересмотрел партию новоприбывших газовых автобусов, к концу года которых планировалось ввести больше ста. Его настроение было исключительно хорошим, в предвкушении больших перемен.

– Елизавета, зайдите ко мне, – сказал Ипатий, входя в свой кабинет.

Лиза, молодая секретарша, только окончившая курсы секретарей, была ни к чему не годна и безнадёжна. Единственная причина, по которой Ипатий взял её к себе, – молодая красота. Одета в свойственный для секретарш костюм: серый пиджак, под которым белая блузка, и строгая юбка.

– Окажи мне услугу: всем, кто сегодня будет приходить ко мне, говори о моем отсутствии, без вопросов. – Было странно, что он позвал её к себе ради короткой просьбы, которую мог изложить сразу же, но ему очень хотелось полюбоваться фигурой это молодой некумеки.

– Слушаюсь, Ипатий Афанасьевич.

Да, здесь мы видим, как он проявил слабость, а точнее испугался. Испугался, что прямо сегодня труд жизни мог принести конечный удовлетворительный результат. Лёгкий мандраж охватил его, когда Лизочка вышла из кабинета. Представьте волнение перед выступлением и от той ответственности, возложенной на вас – так колотило Ипатия.

Абсолютная монополия была бы подарком самому себе на тридцатидевятилетие. День рождения 12 ноября говорил Ипатию, что он неординарная личность, обладающая неисчерпаемостью новых идей, работоспособностью, уверенностью и рассудительностью. Как бы правдивы ни были эти суеверные гороскопы, он не верил в это. Всё, во что нужно верить, по его мнению, заканчивается в двух вещах – он сам и его ремесло. Через чур много людей уходит в неизвестную астрологию, практики и ещё что похуже, не задумываясь о себе. Ребёнок, нахулиганив и разбив вазу, не признается в содеянном, а делегирует вину на выдуманного домового. Детьми нас не приучили к ответственности за свою жизнь и поступки, поэтому во взрослости мы склоняемся ко всякой эзотерике. Ничего не имею против эзотерических приёмов, но разве можно разобраться в том, что тебя окружает, не разобравшись в себе, или дать диктовать судьбу дядьке, который читает по звёздам, зная о них лишь то, что они видны на ночном небе? Ко всему приходишь с возрастом – жизнь даст знак. Мир всегда попытается тебя обмануть, а этого следует избежать.

Глава 4

Спустя 4 дня от последней встречи с Агатой Ипатий сидел с ней в дорогом ресторане узбекской кухни на улице Хади Такташа. Он собирался сделать важное заявление. По пятницам здесь как раз жарили барашка на вертеле, особенностью было то, что блюда обновлялись каждые 2 часа и всегда были свежими. “Колоритный восточный орнамент фасада, разноцветные подушки, мягкие роскошные диваны и тихая восточная музыка создают особое настроение лёгкости. Покой и состояние блаженства. Живой огонь – символ тепла и уюта пляшет на поленьях, которые потрескивают в камине формы узбекской дыни и создают романтическую атмосферу. В такт жарким огненным языкам танцует восточная красавица – “танец живота” … Здесь искренне рады Гостям и от всего сердца желают каждому: “Пусть дни ваши будут наполнены солнцем и теплом!””, – такова была часть описания ресторана.

– Пусть дни ваши будут наполнены солнцем и теплом, – проговорил он себе под нос. Без этих слов Ипатий вряд ли бы отнёс этот ресторан к одним из лучших на своём счету. – Твой отец хочет, чтобы ты провела неделю-другую в Милане.

– М-м, а как же твой день рождения? Он ведь через десять дней, я успею вернуться? Потом он заставлял меня улететь ещё на год, у вас проблемы?

– У него. Тебе не нужно беспокоиться.

Вечер продолжал загружаться пустыми разговорами. Он выслушивал бессмысленные распутные истории и приключения Агаты, придерживаясь одного главного правила в разговорах: жадно интересоваться собеседником, тем самым выставляя себя безупречным слушателем. Люди нынче одурманены собой, нет важнее темы для разговора, чем они сами. И также как говорил один очень противоречивый человек, а, скорее, беспочвенный болтун и псевдобизнесмен: “В своих взаимоотношениях с людьми нельзя забывать, что мы имеем дело не с логично рассуждающими созданиями, а созданиями эмоциональными, исполненными предрассудков и движимыми в своих поступках гордыней и тщеславием”. Забавно, что человек этот умер в полном одиночестве.

В Агате Ипатий видел потенциал, но недостаток женского воспитания из-за отсутствия матери и дефицит образования пугали его. Ему хотелось отправить её учиться в Париж или куда-нибудь ещё. В верности её он был абсолютно уверен, к тому же влияние, которым овладел Ипатий за эти годы, простиралось и за границу, так что за ней бы вёлся тщательный надзор, и ему докладывали бы о каждом её шаге. Такова была сущность нашего героя.

– Несмотря на то, что хочет твой отец, я отправлю тебя в Париж с твоего позволения, разумеется. Что там? Твоё обучение будет длиться 11 месяцев в элитной французской семье NN, к тому же у тебя будет возможность посещать курсы литературы и языка в Нотр-Даме до января, после ты отправишься в Марсель, в другую семью. Все распланировано и оплачено, жду твоего согласия прямо сейчас. Не согласна? Твоя лучшая подруга Рената летит с тобой, ваш самолёт завтра, передумала, да? Нет, я лишь хочу помочь, если этого не сделаю я, NN тебя все равно отправит на тот же срок из страны и неизвестно куда. Глупо думать, что я хочу от тебя избавиться, этого хочет твой папаша, а мне нужно время, чтобы уладить все дела. Нет, не говори, что я буду бегать за другими, знаешь ведь, что я никогда ни за кем не бегаю. Помнишь я говорил тебе об одном старике, не знаю почему, но я его ещё не забыл. Ты правда думаешь, что я его ещё встречу?

На этот раз Ипатий пригласил её к себе в квартиру, она уже была там как дома и первым делом побежала к аквариуму, будто маленькая девочка, рассматривать рыбок. Ипатий с Агатой были такими разными, но это ли плохо. Как разноимённые полюса люди способны притягиваться друг к другу. Так и с точки зрения стихий можно рассмотреть женщину и мужчину: вода и огонь, спокойствие и действие, женственность и мужественность. В результате образуется третий элемент – пар.

Утром третьего ноября Агата села в такси. Ипатий сел в свой “Mercedes-AMG C 63 S Купе” цвета матовый серый селенит. Настоящий зверь, которому не было равных, характеризовал самого Ипатия. Звук, издаваемый машиной, рвал уши прохожих, Ипатия нельзя было не заметить, не узнать. Откуда берутся эти амбиции? Из глубокого детства, когда перед ним был лишь сельский трактор или лошади, на которых он с отцом частенько уходил к реке Большой Черемшан. В душе любого мальчика есть пробел, и он старается восполнить его, став большим мужчиной.

Сегодня Ипатий должен был сделаться обладателем всего автобусного транспорта в Казани. Несмотря на предвкушение долгой разлуки с Агатой, настроение его было исключительно хорошим. Через каких-то полтора часа он закроет мечту, греющую душу пятнадцать лет. Мечта, словно нескончаемая кипа дров, которые он подбрасывал в свой костёр. И покуда горит он, есть энергия для действий на пути её реализации. Каждый вечер перед Ипатием был список дел на следующий день, и обязательно над ними была прописана мечта, посмотрев на которую он засыпал.

Один за другим, а их было, как мы знаем, трое, владельцы оставшихся веток отправлялись восвояси из кабинета Ипатия. Когда они входили в этот небольшой рай, то поддавались неописуемому давлению со стороны помпезной строгости помещения. Огромное количество книг с одной стороны и террариум с различными змеями с другой, также там было небольшое китайское дерево, судя по всему, настоящее. За большим столом из вулканического стекла сидела могущественная фигура, сложив подбородок на большие пальцы двух рук, поставленных перед собой в виде треугольника. Тёмно-серые глаза его горели как у хищника перед нападением на жертву.

– Спасибо, надеюсь, ещё увидимся, – сказал Ипатий последнему, подавая приглашение на свой день рождения. Двух первых он обделил.

– Вам спасибо, Ипатий Афанасьевич, – отблагодарил Дмитрий его в ответ, изображая счастливое лицо.

Оставшись один, Ипатий задумался:

– Пятнадцать лет потребовалось мне, чтобы стать единственным и лучшим в своём деле. Я доказал всем, а главное – самому себе, что такое возможно. Да, мне приходилось врать, шантажировать, совершать плохие вещи, но и этих людей нельзя назвать хорошими. Это меня не оправдывает, конечно, однако я искренне верю, что сделал всё правильно. К тому же я значительно улучшил транспорт, никто не смеет жаловаться на него. Не такой я уж и эгоист, каким считали меня конкуренты. Я понимаю, что монополия не вечна, через год-полтора нас всех снимут, другие тоже хотят кормиться. Во мне нет жалости к своему чаду, оно достигнет своего совершеннолетия и скоро я дам ему свободу, а пока я не знаю, что мне делать дальше, но ни за что не отпущу его, пока не перевоспитаю. Ипатий, почему ты не счастлив, где твоя радость? Правильно сказал мне мой отец, что счастье не в достижении целей, а в тернистом пути к их достижению. Моя исповедь перед прекрасным видом из окна на торговый центр “Южный”. Поразительно, что я сейчас владею таким состоянием, что способен приобрести его. Только что-то я по-прежнему не чувствую себя на миллиарды. Как быть дальше?

Глава 5

Полным ходом шла подготовка к дню рождения Ипатия, ему хотелось устроить настоящий пир – тоже комплекс из детства, он никогда не праздновал свои дни, потому что у родителей не было ни времени, ни средств. Этот вечер предсказывался быть пышным и особенным, этим Ипатий думал заполнить пустоту. А как ещё у людей: есть пустое место – его надо заполнить, и не имеет значения чем. Тридцать девять лет – ни много ни мало золотой возраст мужчины, когда он только начинает процветать. Если представитель сильного пола ничего не добился к сорока годам – ничего страшного, коли он пытался и не изменял себе, но пагубно, если он смирился с жизнью и продолжит существовать, находя спасение в телевизоре и банке холодного пива.

Тем временем праздник намечался в ресторане “Корстона” на последнем этаже, откуда открывался не самый лучший вид, как обещают, но тем не менее частью Казани можно полюбоваться с высоты птичьего полёта. Весь этаж был в распоряжении Ипатия, через несколько часов можно было ждать первых гостей. Зал вмещал в себя от 50 до 80 гостей, Ипатий пригласил 72 персоны. Это была его свита в бизнесе, различные политики и их жёны, но так же Ипатий не забывал и про небольшой круг своих приятелей: не то что мужчины, а даже старички, с которыми он проводил время за всевозможными занятиями. Например, все они собирались в чьём-нибудь загородном доме и устраивали соревнования по теннису, гольфу, шахматам, сочинению стихов и чего ещё там только не было. Спросите, что забыл Ипатий в этом клубе престарелых миллиардеров, то я отвечу: в какой-то момент жизни он понял, как необходимо тянуться к тем, кто старше и мудрее тебя, кто научит и наставит. Без подходящего окружения, не удалось бы ему стать тем, кем он стал сегодня.

Ипатий сидел у окна в предвкушении встречи, время близилось к пяти вечера. На счету оставался час, внезапно начался дождь, перерастающий постепенно в ливень.

“Осень, – думал Ипатий, – не любят тебя – вот причина твоих слёз. Но я твой дождь люблю, хоть он и не идёт в сравнение с майским. Дождь, пусть, и окропляет по небольшой капле, но вон уже образуются первые лужи. Дня три его не было. Дождь, научил бы меня могуществу, людское – никчёмное. В тебе есть бесконечность и сила, которые нам не под стать, но в одном я тебя превосхожу: у меня нет хозяина. Каким бы ты ни был могущественным и как бы ты ни пугал людей, твой властитель – ветер. Ветер гонит тебя, без него ты ничто. Он взаправду может проникнуть в любую щель, в любой уголок, а ты нет. Но скажи мне, есть ли у ветра хозяин? Говорят, ты смываешь все плохое, но и хорошего после тебя у меня тоже ничего не остаётся – это ли чистота? Младенцами мы появляемся на свет с уникальной чистотой, и с каждым годом грязь становится всё плотнее, слой за слоем. Ты даёшь мне лишь приближённую к той чистоте – не душевную, а ментальную – осветляешь мысли. Душа моя скверная навсегда, и я нисколько не жалею.”

Так прошло время. Ипатий очень любил размышлять или разговаривать с чем-то воображаемым у себя в голове. По-другому у него редко получалось думать. Либо это разговор с самим собой, либо с чем-то, кем-то. Отнюдь не все имеют способность размышлять, этому надо учиться, но никто не научит, так как это не передать словами. А если кто-то и передаст, то это неправда.

– С днём рождения, Ипатий, как настроение? Похоже я первый из гостей, – с радостью выкрикнул депутат NN, отец Агаты, выпрыгивая из-за угла. Он считал Ипатия родным сыном – настолько у них были крепкие отношения. Сам же он был пухлым, низкого роста запыхавшийся от жизни мужчина в возрасте пятидесяти двух лет. Проще говоря, типичный чиновник Гоголевских произведений.

– Приветствую вас, папаша. Да, Вы первый, я вот сидел и размышлял, какие мы грязные люди, представляете?

– Да тебе думать, что ли, не о чем? Ты король этого города, где это слыхано о законности монополии на общественный транспорт в миллионном городе?

– Ничто не вечно, сегодня приобрёл – завтра потерял, наверное.

– Не сходи с ума, неужели это отсутствие моей Агаты на тебя так влияет? Не сердись на меня, – ласкаясь, сказал папаша, – сам ведь знаешь, что сейчас в политике творится.

– Нет, дело не в этом. Ну ладно, хватит. Я вижу ещё гостей, пойдёмте принимать.

К 7 часам собрался целый зал гостей, все ели и пили, поздравляли Ипатия, каждый выступал с речью. Закончились они к половине 9 и Златоруков решил выступить со своей:

– Во-первых, хочу отблагодарить вас, моих коллег и приятелей, за поздравления. Я вас очень ценю и уважаю, также благодарю за поддержку в течение этих лет. Кто-то со мной дольше, а кто-то меньше – всё это не имеет значения, вы все равны и любимы мной в одинаковой степени. Ну а, во-вторых, пока я трезво мыслю, заявляю: ваша помощь на данном пути не останется невознаграждённой. В-третьих, всем приятного вечера, пусть зазвенят бокалы!

Во время речи Ипатий заметил мужчину, которого явно не было в списках приглашённых. Но вот в стакане шампанское, он его даже не пригубил, а уже был пьян. Бутылка виски за разговором с дождём дала о себе знать, и этот мужчина стал ему совершенно безразличен. Соврал он про трезвые мысли, про вознаграждение и любовь. А зачем этим людям правда? По его мнению, почестей были достойны только его старички, которым он уже успел уделить время, и они якобы были в расчёте. Как бы он хотел, чтобы всех присутствующих окатил очищающий дождь.

Веселье читалось на лицах гостей, но не на лице Ипатия. Сидел, нехотя разговаривая с приятелями, не менее пьяными, чем он. “12 часов, – произнёс кто-то, – нам пора, Ипатий Афанасьевич, спасибо за этот вечер.” Ипатий изумился, как быстро пролетело время. Попрощавшись с одной парой, пришла прощаться вторая, а затем подошёл тот мужчина. Ипатий не узнал в нём Гурия, что рассмешило последнего:

– Вы, действительно, меня не узнаёте? Вы чертовски пьяны даже для дня рождения, на это были причины?

– Совсем нет, -рявкнул Ипатий сразу на два вопроса.

К 2 часам ночи, когда заведение закрывалось, испарился весь народ, но зал был арендован до 6 утра. Хейфиц присел рядом со спящим Ипатием:

– Рекомендую Вам отправится со мной домой.

– Кто ты такой? Никуда я не поеду, только к себе.

– Я встречался с вами в “Чайхоне”, и назвался, как Хейфиц Гурий Юсуфович.

Тут Ипатия пришибло:

– Да, я не оплатил счёт. Мне так стыдно, но попрошу ещё об одной услуге: можете отвезти меня домой, Подлужная 17, самый большой корпус, предпоследний этаж.

В пути их настигло молчание, а точнее глубокий опьянённый сон Ипатия. С большим трудом они добрались до квартиры. Войдя в неё, Гурий удивился: аквариум находился в запущенном состоянии, на журнальном столике был рассыпан порошок, в разных краях валялись бутылки от спиртного. Однако такую вакханалию он видел не впервые и даже сам переживал, так что, уложив Ипатия на его огромную кровать, он принялся за уборку.

Златоруков проснулся с кошмарной болью в голове. Гурий сидел напротив и дремал.

– Доброго утра, – простонал разбитый Ипатий.

– Дня, уже полдень.

– Жуть, моим извинениям не будет конца, да Вы ещё и прибрались. Мне так неловко.

– У Вас чёрная полоса, я так понимаю.

– Скорее, нет. Хоть вся наша жизнь, словно зебра, состоит из полос: черных и белых, а в конце всем известное место. Я в финале, – пошутил Ипатий.

– Вижу, – чуть рассмеялся Гурий, – старая шутка.

Разговор их продолжался очень долго, они отправились в ближайший ресторан на набережной. Ипатия заинтересовала фамилия Гурия:

– Вы еврей? Ваша фамилия очень странная.

– Мой прадедушка был евреем-мусульманином. Фамилия моя означает желанную или ценную вещь. Это необычно, если знать историю: в 622 году последователи Пророка заключили с евреями союз. Во время нападения язычников, они предали мусульман и попытались нанести им удар в спину. Подставили под угрозу не только воинов, но женщин и детей. Конечно же мусульмане одержали победу, но оставлять этот поступок безнаказанным было нельзя. Мужчин всех вырезали, а женщин с детьми отдали в рабство. Не тронули лишь тех, кто принял ислам. Это рассказал мне мой отец. На него у меня тоже есть интересный факт. Когда немцы прошли к Кавказу в 1942, его ребёнком спрятали в мечети, как делали большинство имамов, тем самым спасая жизнь евреям-мусульманам. На тот момент ему было 9-10 лет.

– Обалдеть, – воскликнул Ипатий.

– В Коране сказано, что все верующие – братья. По-другому у них не положено.

– А почему Гурий? Это же христианское имя.

– Да, но меня назвали в честь гурий, обитающих в райских садах. Они являются супругами тех, кто был, воистину, верующим. Любая супруга – наставница и советчица, так из меня вышел наставник. Ты меня заинтересовал, вижу тебе нужна моя помощь.

– Похоже вам врать бессмысленно, тогда я это признаю.

– Смешной ты. Как животное в клетке, мечешься и пытаешься её сломать. Но, в итоге, ломаешься сам.

– Не понимаю.

– Потом поймёшь. У тебя в холодильнике пусто, я голоден.

Ипатий случайно в день первой встречи оставил одно приглашение за столиком, а Гурий не стал упускать возможности познакомиться с таким человеком поближе, пусть это было и грубо. Судьба – поразительная штука. Впускает в жизнь новых людей, когда это так необходимо. Но не всё ею прописано: если человек прожил в нищете, голоде, холоде и сетует на судьбу, то он ошибается. Большая часть жизнь зависит от нас самих и того, как мы реагируем на обстоятельства, встречаемые на пути. Недопустимо жаловаться на жизнь, недопустимо просто существовать, недопустимо ждать победы в лотерее. Как говорится, дай бедному денег, и он останется бедным.

Глава 6

Казалось, что эти двое могли бесконечно много дней провести так за разговорами, но у Ипатия, как всегда, была уйма дел. Масштабирование своей деятельности означает постоянно увеличение обязанностей. Данное правило Ипатий уже себе намотал на ус.

Гурий поселился у него на неопределённый срок, получив спальню Ипатия. Ипатий же решил отдать весь свой комфорт, чтобы гость чувствовал себя как дома. Вопросом, был ли у него дом, он не задавался. Да к тому же у него был шикарный диван, на котором обычно проходило вечернее чтение книг и утреннее чтение писем. Вообще привычка проверять социальные сети, почту с самого утра является пагубной – он это осознавал, но ничего с этим не делал.

После утверждения монополии, Ипатий вознаградил себя личным водителем, хотя мог позволить это себе ещё и раньше. Но суть в другом: привить себе желание дойти до конца, посулив приятное вознаграждение. Теперь время в пути он мог использовать для большей работы или больших размышлений, так как ничего не требовало его внимания и не беспокоило из вне. Мысли были примерно такие:

– Этот старик слишком много знает, кто он такой? Путешественник, монах или, как раньше звали бедных странников, дервиш? А может, он какой-нибудь шарлатан-алкоголик, которому лишь бы наскрести на бутылку, рассказывая всякий бред. Как легко я дал себя обмануть, но не хочу возвращаться.

– Василий, – обратился к водителю Ипатий, – давай ускоримся, я начинаю опаздывать.

Водитель в силу своей недостаточности знаний этого города поехал, собирая все утренние пробки. Сам он был бывшим водителем хорошего приятеля, который уже не нуждался в этих услугах, Ипатия в Москве.

– Сколько занимаюсь этим, – начал беседу Василий, пытаясь отвлечь босса, – никогда не понимал, куда вы все торопитесь. Вас ничто не подгоняет: ни ипотека, ни семья, ни кредиты. У Вас же нет семьи? Работаете в своё удовольствие, имеете кучу возможностей, что Вас подстёгивает?

Вопрос о семье задел Ипатия за живое:

– Веди машину, время – деньги.

– А я знаю чьи это слова. Это Бенджамин Франклин, верно? Михаил Леонидович тоже вечно говорил мне это. Вы все похожи.

– Расскажи мне, как он тебя терпел?

– А вы тогда расскажите, почему меня уволили и порекомендовали вам?

– Не отвечай мне вопросом на мой вопросом. Однако ты прав, мне нравится твоя болтливость, сколько лет уж тебе? – Ипатий даже не успел изучить его личное дело.

– Мне полные двадцать шесть и вечные семнадцать. А вот мы и подъехали.

– Теперь ясно откуда ветер дует. – Сказал Ипатий, открывая дверь.

Такого дерзкого юношу Ипатий ещё не встречал. Все всегда были готовы расцеловать его пятки и держались в страхе, но не этот. В словах Василия был толк, но он глуп. Молодость и глупость так похожи. Нет, скорее, наивность. А что плохого в наивности? Умственная незрячесть исправима возрастом.

Получасовые размышления Ипатия прервались, когда послышался стук в дверь и вошёл его заместитель. И куда он опаздывал – неизвестно.

– Ну, здравствуй, гений.

– Добрейшее, Ипатий Афанасьевич. Четырнадцатое число, босс, неделя-другая, как мы утвердили наши права на транспорт и всё хорошенько замели, как в корабле появилась пробоина.

– Кто?

– Пока неизвестно, но явно кто-то из Москвы, у нас такого быть не может. Боюсь, скоро нам придётся попрощаться со всем этим, не успев даже насладиться.

– Ещё рано паниковать! Мы не можем потерять то, что принадлежит нам по праву. Все пятнадцать лет я шёл к этом!

Как только часовая стрелка перешла за число десять, телефон начал разрываться. После двенадцати Златоруков перестал отвечать и что-либо предпринимать: началось сокращение всех причастных лиц, свыше завели уголовное дело на всю империю Ипатия. Это даже был шантаж: срок или все активы компании. Знал наш герой, что захотят покушать некоторые из чужой кормушки, но не так скоро.

Вы, наверное, сейчас браните меня за столь поспешные перемены и повествование в стиле краткого пересказа, но не нужно. Вы бранили бы меня в разы сильнее, если бы я развернул сей кусок на сотню страниц. Я не пытаюсь завоевать твоё сердце сюжетом, Читатель. Перейдём уже на ты. Важны лишь мои размышления, как и твои тоже. Я задавал тебе вопросы, на которые ты, скорее всего, не ответил. В дальнейшем будут ещё – их не пропускай. Это наш с тобой диалог, поэтому не думай, что говорить здесь могу лишь я. Давай продолжим его.

– Ипатий, я тебе, конечно, сожалею, но что делать мне, я потерял чёртову работу и деньги, – только и слышалось с того конца телефона.

Такое вот обещанное вознаграждение этим утром получили присутствующие на празднике два дня назад гости.

Вечером Василий привёз бедолагу на названную улицу, это оказался местный паб.

– Ну, малый, пойдёшь со мной, если утону – вытащишь, и вместе – нестрашно.

– Ипатий Афанасьевич, я же за рулём.

– Тогда рядом постоишь. Идём, твой рабочий день не окончен.

Это удивительное приключение для Василия, приключение по разбитой душе, ищущей забвения этого дня, этих лет в рюмке виски. Как начиная с милого зелёного луга и речки, уходящей в карстовые колодцы сквозь грязь, ил, мёртвые останки плыл плот шофёра в подводные реки. Много Ипатий и не сказал, он бы лучше заплакал, да не умел. Вид и аура говорили за хозяина. Просто представь себе закрытый бар, в котором пахло кислым лимоном, кровью из рассечённой брови и свежим мужским потом. В этом баре сидит за стойкой мужчина в костюме, почти клюёт её, бармен трёт стаканы или отмывает ту самую кровь, а ты стоишь на входе и наблюдаешь за этой извращённой картиной вот уже пять минут. Ты врос в стену, словно часы, и наблюдаешь без возможности что-либо сделать.

Гурий в течение дня разбирал библиотеку с позволения Ипатия. Книг было много, слишком много. Большинство книг были мотивирующими и пустыми, находилось же место и для художественной литературы, но в значительно меньших объёмах, далее следовали единицы военных трактатов с закладками на середине или в самом начале. Видимо, последний из жанров Ипатию был не по силе. Гурий обратил особое внимание на выделения некоторых фраз в книгах. Подчеркнуть что-то – согласиться с мнением автора. Но пока подчёркнутое не впечатляло его. В этих книгах не было смысла, а польза выражалась лишь только самому автору в виде прибыли за столь несуразную чепуху. Низкосортные писатели услаждали читателей тем, что читатели хотели услышать, оправдывая тем самым свои недостатки, грехи, привычки. Крошечную долю можно считать эффективной, а остальное – их искажённые копии для немыслящих кротов.

Перед Гурием стояла фигура, описать которую можно как скомканный лист бумаги, выброшенный в урну, а после вынутый и изорванный. Этот лист предстояло собрать по частям и прочесть, дабы разобраться, за что с ним так поступили.

– А-а, ты всё-таки остапблся, – выплюнул Ипатий, держа в руке подаренный “Glock”.

– Куда я мог уйти? Давай-ка лучше приляжем и уберём пистолет, не прошло и двух дней, как ты снова заливаешь пустоты, – уложив его на диван среди кучи книг, ответил Хейфиц. Пару раз Ипатий нажал на курок, но выстрелов не последовало, магазин был пуст

– Кто ты такой?

– Твой приятель Гурий. Я собирался рассказать тебе о себе, но сейчас, думаю, бесполезно. Как всегда, перенесём разговор на трезвую голову.

Ипатий не слышал последних слов, все оставшиеся силы он потратил на свой последний вопрос, он крепко спал. Гурий, закончив уборку примерно через час после сцены, тоже уснул.

– Ну, старик, рассказывай, – Гурий приготовил завтрак к тому времени, как пьяница проснулся. И как только Ипатий появился на кухне, последовало данное требование.

– Рассказ будет долгим, я начну с самого рождения, ибо это будет поучительно для тебя. Но сначала скажи мне, почему пистолет был разряжен.

– Я пытался застрелиться, но убил лишь воздух и ночное небо, а что?

– Нет, ничего удивительного.