Читать книгу На той стороне - Аркадий Макаров - Страница 6

Часть первая
5

Оглавление

Отец, действительно, пошёл к аптекарю. Открыл дверь. А, что говорить – не знает.

– Ты Макарова Фёдора Мартинача сын?

– Да, – отвечает гость.

– Вот ты, как раз, мне и нужен.

– Выпить желаешь?

– Не пью – соврал отец.

– Это хорошо, что не пьёшь. Пить, как и девок любить, надо в меру. Ну, ты пока молодой ещё хлопец. Потом всё наверстаешь. Иди ко мне в помощники. Мне добрый человек нужен. Ну, такой, как ты! В хедер ходил?

– В какой хедер?

– Ну, в школу, по-вашему.

– Два класса имею! – отвечает гордо отец.

– Н-да… – чешет бороду Еська.

– А что делать? Я в лекарствах ни бум-бум! Век не лечился.

– С лекарствами я и сам управлюсь. Ты видел, как спирт гонят?

– Самогон что ль?

– Ну, пусть самогон, как ты говоришь. Он, хоть, и зелёным змеем называется, а продукт ценный.

– А чего на него смотреть? Его пить надо. Я и сам у батьки из свёклы гнал. Крепкий. Горит огнём. Спичку поднесёшь – сначала, вроде, и пламени нет, а руку подставишь, жжётся.

– Ну, вот и хорошо! Но мне не самогон нужен, а чистый спирт. Я тебя научу, как это делается.

Отец потом рассказывал, что в ту пору Новая экономическая политика была в самом разгаре. НЭП.

Торговали все и всем, чем придётся. Вот и аптекам разрешалось принимать от населения самогон, а уж потом, в перегонном кубе, в лабораторных условиях его доводили до кондиции.

Спирт во все времена товар не залежный, ходовой товар, а тогда, при полной разрухе, на него был особый интерес, и ценился, и ценился даже самопальный.

Аптекарь Иосиф Резник в российской глубинке чувствовал себя превосходно. Его соплеменники делали революцию и теперь сидели у власти в красном державном Кремле. Наконец-то самое время развернуться! Порошками от головы и микстурой от живота здесь не разживёшься, деревенский народ болеет редко, а профессия провизора требовала постоянной выдумки. Используя все хитрости искусного ремесла, Еська делал свои чудо-настойки и чудо-порошки на особых травах и корешках. Дорогие, хорошие снадобья! Например, родится ребёнок крикливым, орёт – мочи нет! А здесь, как на грех, сенокос или того хлеще – хлебушко-кормилец поспел, снопы вязать надо.

Прут к аптекарю:

– Выручай, Еська! Васятка безобразничает, житья не даёт паразит. Руки все опутал! Дай ему того молочка, которым Ерёмку-припадочного отпаивали. Вона, теперь какой тихий ходит! Мать не нарадуется. Дай, кормилец!

– Да молочко-то это птичье, милочка! Ох, как трудно его достать!

– Достань, батюшка! Вот я и денежку принесла, ништ– мы безобразники какие. Порядка не знаем? Дай, родимый!

Накаплет Еська молочка птичьего пузырёчек, скажет, вздыхая:

– Молочко, Глафира, экономь. По пять капелек давай, а то здоровье повредишь Ванюшке. Как? Не Ванюшка? А-а, Васятка. Ну, какая разница! Их у тебя вон сколько! Как лекарство кончится – заглядывай, может, ещё этих капель и достану по какому-нибудь случаю. Иди! Иди, Глафира. Да не рассказывай никому. Молочка на всех не хватит. Это я уж тебя уважил…

Уйдёт Глафира довольная. Васятку там, или Ванюшку как подменят. Пососёт, пососёт мать, лизнёт капельку аптекарскую с соломки ржаной и спит, почитай, целый день.

Или вот: запьёт мужичок, артачиться зачнёт, дебоширить, за женой-угодницей с вилами бегать, a она – шнырь к Еське! Причитает:

– Отец родной, помоги! Совсем одурел хозяин, вторую неделю пьёт. Со света сживает!

Еська бабе – пузырёк в руки! По капельке на стакан вина. Через три дня сам бросит. Ослабнет, только и всего! Вожжу не поднимет. Отлежится – снова сам с усам, а к вину хотеть не будет.

Напоит страдалица настоем дурным, хозяин и остынет. Как рвота с кровью пойдёт, так всё – отпился. В рот не возьмёт. А чего возьмёт, так снова в блевотине давиться будет. Каково?

А некоторые мужики к Еське сами ходят, уж больно хороший табачок у него, заморский. Покуришь, и такое блаженство наступает, вроде, как по-молодости с бабой лежишь. Но дорогой табачок тот – щепоть одну искуришь, а на другую денег не хватает.

А бабам да старухам растирку даёт, изготовленную по своей чудной каббалической книге: разотрёт зёрнышки маковые белены, добавит слизи с гриба мухомора и на собачьем жиру прокипятит. Натрёт старуха с устатку и от тяжести в ногах грудь такой растиркой, и покажется ей, что она на воздусях летает с облаками вровень. Такая лёгкая становится, легче пера!

Может быть, в родном селе отца ведьмаков и оборотней так много было, что Еська Резник им помогал. Не знаю. Но слух об этом и до сих пор жив. Спросите любого бондарца, он с вами поделится, ничего не скроет. Посмеётся ещё над этим забавным вердеревщинским народом, что живут рядом, под боком, а такие тёмные. «М-да, – скажут, – суеверие, а что-то там, действительно, не так».

На той стороне

Подняться наверх