Читать книгу Видимо-невидимо - Аркадий Марьин - Страница 11

(Медсестра в кабинете главврача. Заходит главврач).

Главврач: Вы видели, как полыхнуло?

Медсестра: Видела, Виктор Семёнович. Большая гроза идёт.

Главврач: Нужно будет проконтролировать, чтобы закрыли все окна и форточки. Со стихией шутки плохи.

Медсестра: Стихия не любит шуток. Это только на первый взгляд природа прекрасна и восхитительна. Но если повнимательней к ней приглядеться, как становится понятно, что она слепа и жестока.

Главврач: Я начал замечать в последнее время, как у вас, Зинаида Аркадьевна, всё ниже и ниже падает настроение. А мыслями вы начинаете понемногу улетать от нашего дома. Я прав?

Медсестра: Да, это так. Несколько дней назад я уже начала чувствовать некое приближение какого-то большого магнита. Меня начинает тянуть всё больше и больше куда-то вверх. А сегодня я услышала явственный голос. Он говорил мне.

Главврач: Может быть, это был кто-то из пациентов? Или сторож дядя Гриша? Как-то раз под пьяную лавочку он проговорился мне, что тоже видит всех моих помощников в этом доме. Может быть, решил подшутить над вами?

Медсестра: Нет, это был совсем другой голос. Я даже узнала его. Его трудно спутать с каким-нибудь другим голосом. Всю свою жизнь мы словно не догадываемся о его существовании, но наступает момент, и мы его сразу же узнаём. Это он. Это его голос.

Главврач: Ну, хорошо, пусть это будет его голос. И что же он вам сказал?

Медсестра: Он сказал мне всего лишь одно слово. Но мне было его достаточно, чтобы всё понять.

Главврач: У всех это происходит по-разному. И некоторые ваши предшественницы попросту уходили. А с вами ещё и говорят. Голос сказал «Аминь»?

Медсестра: Нет. Он просто сказал «Пора!». Сегодня я должна вас покинуть. Всё, что я могла сделать для вас и ваших пациентов, я сделала. Много или мало, полезного или бесполезного, – судить не нам с вами. Значит, это просто кому-то было нужно. И вот ещё что. Мне известно то, о чём вы хотели бы попросить меня перед тем, как я покину вас.

Главврач: Но как это возможно?

Медсестра: Если бы я знала, как вообще это всё возможно… Вы просите этого у всех, таких же, как я, которые появляются рядом с вами и затем исчезают бесследно. У всех, кто отправляется вслед за ней, которая была рядом с вами самой первой.

Главврач: Откуда вы это знаете?

Медсестра: Не плачьте. Я не знаю. Можете сказать мне это, а можете не говорить. Каким-то образом ваши слова уже звучат в моей голове. Я обязательно выполню вашу просьбу, если это окажется в моих силах.

Главврач: Самой первой моей помощницей, моей медсестрой, была моя супруга, которая умерла к тому времени уже как два года. И когда я уехал из города, решив связать свою дальнейшую врачебную практику с новой частной спецлечебницей, через неделю появилась она, моя Рая. Её видел только я и некоторые пациенты, но не все. Я запирался в кабинете, и мы часами разговаривали с ней. Она никак не могла вспомнить свою прошлую жизнь. Впрочем, как и все последующие мои помощницы.

Медсестра: Я тоже не исключение.

Главврач: Это была настоящая пытка вперемешку с чувством огромного счастья от одной только мысли, что любимый человек снова рядом. Что он смог вернуться оттуда, откуда, казалось бы, возвращения нет. Два месяца сладких иллюзий. Пока в один прекрасный день, вернее, ужасный день, примерно такой же, как этот, моя Рая не произнесла мне слова прощания.

Медсестра: Она сказала вам, что её время вышло, ей необходимо вернуться.

Главврач: Да. Просто, необходимо вернуться. Куда? Зачем? Для чего нужен был этот спектакль? Этот фарс? Я чувствовал себя препарированной лягушкой под Божьим микроскопом, только вместо внутренностей он пытался разглядеть мою душу. Что там у него внутри? Ну-ка, как оно работает, то, что я ему вдохнул? Всё ли в порядке с его шестерёнками и звёздочками? А у меня этот весь механизм так гудел, натянутыми тросами, готовыми вот-вот лопнуть… Я целый месяц с дядей Гришей не просыхал. Меня в котельной на носилках от посторонних глаз прятали…

Медсестра: Потом была вторая, третья, четвёртая… Вот и моя очередь подошла.

Главврач: Самое удивительное для меня это то, что никто из вас не помнил своего прошлого.

Медсестра: Очень часто прошлое для человека является непосильной ношей. А так как мы почти или уже не люди, а скорее духи, призраки, нам, видимо, разрешено не таскать за своими плечами этот груз прожитых лет… А к нашей смене вы уже попривыкли?

Главврач: Как тут попривыкнешь? Удивительно, что вы ещё имя своё помните.

Медсестра: Мне это самой удивительно. Не знать, кто я есть на самом деле, но при этом помнить своё имя. Непонятно…

Главврач: Так, значит, вы сможете?

Медсестра: Да-да, конечно, не переживайте. Если мне удастся, если я каким-то образом увижу вашу жену или встречу, – никому не известно, как это может произойти, – я обязательно передам ей о том, что вы её по-прежнему очень любите, и будете помнить всегда. Ну, до самого того момента, пока сами не сможете излить ей все свои чувства. Непосредственно при встрече, лично, в общем…

Главврач: Хорошо…

Медсестра: Что хорошо?

Главврач: Не знаю, мне просто на душе как-то спокойней стало.

Медсестра: Понятно. А вы церковь давно посещали?

Главврач: Я? Церковь? А это так необходимо? Почему вы меня об этом спрашиваете?

Медсестра: Мне видно, как вы страдаете. И всё то время, пока я была рядом с вами, это было заметно.

Главврач: А причём же тут церковь?

Медсестра: Некоторым людям она помогает. Вера может принести утешение, душевный покой, сострадание, в конце концов.

Главврач: Я, знаете ли, не некоторый и чужое сострадание мне ни к чему. Я сам сострадаю всем тем, кто находится под крышей этого здания. Душевный покой? А нужен ли он, этот душевный покой? Покой души равнозначен покою тела. В конечном итоге, и в том и в другом случае, всё закончится банальным погребением. Правда, я слышал, что душа бессмертна. Значит, и покой ей ни к чему. Пусть живёт и трепещет.

Медсестра: Страдает.

Главврач: Ничего, пострадает, пострадает, да перестанет. Когда-нибудь всё равно перестанет.

Медсестра: Вы, Виктор Семёнович, человек образованный, вам виднее.

Главврач: Так, значит, говорите, сегодня смена караула?

Медсестра: Чего смена?

Главврач: Я просто образно выразился. Вы уйдёте, и придёт другая.

Медсестра: Возможно, придёт, а возможно и не другая.

Главврач: Я как-то об этом не подумал. (Гремит гром). Вы слышите, как громыхает? А ведь верно, до этого были только женщины. Почему, кстати?

Медсестра: Вопрос не ко мне, а скорее к вам.

Главврач: Хорошо-хорошо, я всё понял. Никто ничего не знает, никому ничего не понятно.

Медсестра: Вы слишком много задаёте вопросов, при этом не стараетесь сами на них ответить. Ладно, мне пора. Прощайте, Виктор Семёнович.

Главврач: Вот так вот просто возьмёте и уйдёте? А попрощаться с пациентами, с которыми вы беседовали последние полгода, поддерживали их морально и, как вы говорите, выражали сострадание?

Медсестра: Я думаю, это уже ни к чему. Тем более что меня что-то торопит. Словно подталкивают: «быстрее, быстрее!». Я сама чувствую, что что-то случилось. Уже случилось. Где-то на дороге. И это ужасно.