Читать книгу Видимо-невидимо - Аркадий Марьин - Страница 8

(Входят Анна, Генрих, Семён).

Семён: Котлеты сегодня неплохие. Фарш должно быть ещё свежий завезли.

Анна: Я всё же определённо не могу понять, как мы должны котлеты есть ложками?

Семён: Опять вы, Анна, за своё. Мне, конечно, понятна ваша склонность к утончённым манерам, – вилы в левой, тесак в правой. Но местное начальство именно так и относится к ножу с вилкой. Наверняка они опасаются, что мы можем покалечиться или покалечить друг друга. По мне так и ложка хороша, больше взять можно.

Генрих: Да они просто боятся бунта!

Анна: Чего, простите?

Генрих: Бунта. Внезапного и беспощадного. Вдруг мы будет чем-то недовольны, и начнём бунт, воспользовавшись ножами и вилками.

Семён: Ну, Модеувкович, ты в своём репертуаре. Вот скажи, ты чем-нибудь недоволен?

Генрих: Ну…

Семён: Я имею в виду здесь, в этом заведении?

Генрих: Всем вроде бы доволен.

Семён: Так чем ты можешь быть недоволен вдруг?

Генрих: Ну, я думаю… может…

Семён: Ты, братишка, сперва покумекай, а потом уж языком бряцай. Тоже мне, бунтарь!

Анна: Вы, Семён, просто не оставляете Генриху Модеувковичу свободного пространства для мысли. Вы хотите, чтобы все думали как вы?

Семён: Ну, хорошо. Можно предположить, что страна решила резко сэкономить на металле и перестала в экстренном порядке выпускать ножи и вилки. Вот вам ложки и всё, достаточно!

Генрих: Так может государство тоже опасается бунта?

Семён: Вот именно! И головной центр находится именно здесь, а мы являемся активистами подпольной ячейки. А вы, Генрих Модеувкович, ничего неподозревающий тайный предводитель нашего тайного движения «Ложка, вилка и свобода».

Анна: Сколько в вас желчи, Семён. Безжалостно язвите, а не понимаете, чем может обернуться для Генриха Модеувковича подобное отношение к нему. А если понимаете, так это вдвойне преступно.

Семён: Как не понимать. Эмоционально перевозбудится ваш подопечный, отключится, и максимум что произойдёт, так харей об пол ударится. Чего бояться, мы же бессудорожные. У нас приступы спокойно протекают.

Анна: Какой вы всё же чёрствый, Семён. У нас с вами один и тот же диагноз, а ведёте вы себя, словно чем-то лучше других. Будто что-то знаете, чего не знаем мы с Генрихом Модеувковичем. Подобное поведение не заслуживает ни одобрения, ни учтивого снисхождения. Поэтому, Семён, если вы будете продолжать выставлять себя в подобном вульгарном свете, мне придётся оградить себя от вашего общества и ограничиться встречами на совместных утренних процедурах и посещениях столовой.

Семён: Ну что вы сразу, Анна…

Анна: Я пытаюсь подтолкнуть вас к мысли о том, что нам не удастся более разыграть совместно партию в карты. И всё из-за вашего поведения.

Семён: Да понял я, понял. И что вам моё поведение? Просто у меня характер такой.

Генрих: Совершенно очевидно, – если кто из нас и является предводителем тайного движения, так это вы, Семён. Вот у вас характер подходящий. Вы настоящий лидер. И я нисколько не удивлюсь, если мне о вас в ближайшее время поведают что-то секретное и героическое.

Семён: (Тихо, самому себе) Первый партийный мандат я выпишу на твоё имя… (Всем) Извините, друзья, я никого не хотел обидеть, просто немного пошутил. Ну, так как насчёт партии?.. Я имею в виду карты.

Анна: Извинения приняты. А насчёт карт. Я думаю, наша традиция продолжиться уже через несколько минут. Что скажите, Генрих Модеувкович? Вы настроены сегодня на игру?

Генрих: С вами, Анна, я всегда настроен как дорогущий немецкий концертный рояль на сцене столичной консерватории, и готов аккомпанировать вашим любым желаниям…

Семён: Раскраснелся-то как.

Анна: Я ценю ваши комплементы, Генрих, но право, не нужно было сравнивать себя с немецким роялем.

Семён: Давайте, может, будем играть в карты? У меня ладошки уже чешутся.

(Входит медсестра).

Медсестра: Вот они где, наши подопечные. Сытые, в хорошем расположении духа, розовощёкие. Прекрасно выглядите. Здравствуйте, дорогие мои.

Семён: Постараемся, коли не измаемся. Медперсоналу – здравия желаю.

Генрих: Добрый день, Зинаида Аркадьевна, очень рады вас видеть.

Анна: Мне так же приятно, день добрый. Скажите, милая, всё ли в порядке в нашем заведении? Что-то происходит…

Медсестра: Происходит?

Анна: Да, вы знаете, я это чувствую. Что-то начинает меняться в этом доме, явно произойдут какие-то перемены.

Семён: Так администрация может и не поставить нас в известность о проведении каких либо перепланировок.

Медсестра: А-а, нет, что вы, никакого ремонта не идёт. Ремонт планируется только в следующем году, косметический.

Семён: Всё-то вам известно, Зинаида Аркадьевна.

Медсестра: Так сказал главврач… как-то…

Анна: Скажите, Зинаида, а Виктор Семёнович ничего вам не говорил о том, как долго ещё просуществует эта лечебница? Или о каких-то официальных гостях?

Медсестра: (Недоумённо) Вы думаете это проверка? А откуда вы…?

Анна: Я заметила этого молодого человека из окна. Утром, когда он подъехал на своей машине. Очень странный человек.

Семён: Ну, уж не страннее, чем мы тут с вами?

Генрих: Думаете, он из госаппарата?

Анна: Это вряд ли.

Медсестра: Главврачу он тоже показался подозрительным. Мало того, этот якобы старший научный сотрудник кафедры психопатологии очень хотел с вами пообщаться.

Генрих: В каком плане пообщаться? Допросить нас? Очная ставка?

Семён: Вот это уже интереснее. Не студент, не практикант, старший научный сотрудник, и хочет просто пообщаться?

Анна: Что вы Семён такой подозрительный. Возможно, человек в профессиональном творческом поиске и ищет тему для своей новой научной работы. Как вы думаете, Зинаида Аркадьевна?

Медсестра: Это тоже не исключено. Виктор Семёнович и хочет проверить все варианты, устроить ему проверку. Может быть, вы поможете узнать, для чего явился сюда этот фрукт?

Генрих: Содействие администрации для нас исключительно выгодно.

Семён: Голова, Модеувкович! Мы сможем рассчитывать на дополнительные бонусы?

Медсестра: Дополнительные бонусы?

Семён: Ну да! Если мы поможем администрации, проявим лояльность, выражаясь дипломатически.

Медсестра: Смотря, о чём идёт речь?

Анна: Я, примерно, догадываюсь, о чём идёт речь.

Семён: В принципе, я уже неоднократно заводил разговор о потребностях пациентов. Ведь мы все живые люди. И нам всем иногда чего-то очень хочется. Генрих, тебе иногда чего-то хочется?

Генрих: Я ещё ни разу в жизни не был на орбите, на борту космического корабля…

Семён: Вот видите!

Медсестра: Но это невыполнимо.

Семён: А я о выполнимом.

Анна: Очень даже о земном…

Семён: Да, я не космонавт, у меня нормальные планетарные желания. Я уже пять лет, примерно, ничего не выпивал.

Анна: Не напивался, видимо?

Семён: Вы меня, Анна, извините, но вы меня в скотском состоянии не ловили и в свиноподобном образе не видели. Я говорю всего лишь о бутылочке кагорчика. Или портвишок какой, на худой конец… А?

Медсестра: Поверьте, дорогой Семён, это желание так же невыполнимо. Тем более, что мы с вами уже говорили об этом. Могу обещать только торт.

Семён: Да на кой такой… случай в нашей жизни этот торт?!

Генрих: А я от тортика не откажусь. Сладенькое я люблю.

Семён: Да ты сам… сладенький!

Анна: Семён, не стоит так нервничать. Не забывайте, ведь нам и так разрешено играть после обеда в карты, когда другим пациентам максимум что доступно, это просмотр телепередач. К нам и так добры.

Генрих: К нам очень добры.

Медсестра: Да, Семён, к вам и так очень добры. Ну, так что, поможете?

Анна: Я, к примеру, вообще не склонна ставить какие либо условия. Вокруг нас и так довольно разных условностей. Поэтому я с радостью помогу вам, Зинаида Аркадьевна, и Виктору Семёновичу… как вы сказали?

Медсестра: Прощупать.

Анна: Пусть будет так. Прощупать подозрительную личность.

Семён: Я никого щупать не буду! (Все трое смотрят на Семёна вопросительно). Ну, хорошо-хорошо, разок ущипну.

Анна: Не нужно суетиться, Семён. Просто не мешайте. Зинаида Аркадьевна и так слишком переживает за наше поведение, – как бы мы чего не выкинули…

Медсестра: Ну, так значит договорились? Могу передать главврачу, что всё будет в порядке? Поговорите с гостем?

Семён: Поговорим, шут с ним.

Генрих: Надеюсь, он приятный собеседник.

Анна: Передайте главврачу, что мы постараемся вести себя достойно и с пользой для общего дела выявления истинной личности нашего гостя.

Медсестра: Да уж, тёмная лошадка. Кабы не вы, а он чего не выкинул. (Вздыхает). Ну, так я пошла? Минут через десять-пятнадцать тогда…

Анна: Идите-идите, Зинаида Аркадьевна. Ведите нам этого… разберёмся кого!

(Медсестра уходит).

Семён: Суда Линча нам только здесь не хватало.

Анна: Какой вы всё же грубый, Семён! Мы его нежно разоблачим. Или не разоблачим. И он просто останется тем, за кого себя выдаёт.

Генрих: Главное – раньше времени не открывать огонь, пусть ближе подойдёт. А если живьём взять, можно добыть полезной и нужной информации.

Семён: Ты пулемёт-то свой почистил, стратег? И ложку наточить не забудь…

Анна: Всё ясно. В данной ситуации на вас, мои милые друзья, надеяться не приходиться. Балансировку беседы придётся взять на себя. Будет видно, кто уверен в себе, а кто готов рухнуть в бездну.