Читать книгу Душа возрождения - Арно Эжен - Страница 7

Перед глазами юного поэта возник театр «Ренессанс»!

– Добро пожаловать в театр людской комедии!

– Людской комедии?

– Здесь и жизнь, и смерть, здесь красота и истина слились, здесь и печаль, и радость, и даже вдохновение окутали сие прекраснейшее заведенье! Здесь даже чувство прекрасного с душой, здесь все эмоции и чувства, здесь наивысшее искусство и незабываемая любовь, что будоражит так людскую кровь. Ну, разве не человеческая комедия?

– А ведь верно!

– В общем, здесь самые лучшие актеры!

– Здравствуй, Ревиваль! – вдруг подлетели, словно птицы, к маэстро юные девицы.

– Ох! Здравствуйте, мои красавицы!

– Ревиваль, расскажи еще легенду! Как вчера вечером!

– Да, мы так любим, когда ты рассказываешь легенды об этом театре! – уговаривали маэстро актрисы.

– Любители историй вы? Ну что ж, есть для вас у меня одна легенда.

– О! Ну поведайте, маэстро!

– Наверное, не раз слышали вы про Ангела-Хранителя, что с крыш домов взирает на Италию родную?

– Конечно.

– Что же дальше?!

– Ходят слухи, и сам я замечал не раз, что кто-то ходит здесь тихо по ночам и на сцене темной откровения читает.

– Неужели?!

– Вы врете!

– Следит он за каждым спектаклем, за каждой пьесой поодаль рядов и дарит всем актрисам розы за их прекрасную игру.

– Не врете, подтверждаю! Я видела тот странный силуэт, который розы на сцену кинул, не скупясь, что нам очень польстило. А потом исчез, как тень.

– Если не имею греха я ошибаться, то этот самый Ангел-Хранитель Италии преступником заядлым слыл! Руки его в крови! Его разыскивает вся Италия! – воскликнула одна дева.

– Вот угораздило вас, маэстро, ужасы такие нам поведать!

– Но почему же ужас? У этого создания наверняка есть свои страдания.

– Но он убийца, говорят!

– Люди любят создавать изгоев, – ответил на это Ревиваль.

– Оправдываете его, маэстро?

– Ну что вы, это лишь мое мнение. Ну что ж, мои актрисы, не буду терять ни минуты, мне еще нужно показать моему ученику театр.

– Какой симпатичный юноша, – молвила Белеза.

– Ангел-Хранитель Италии? – переспросил Альберто.

– Да, не бери в голову, здесь ты в безопасности, – неохотно бросил Ревиваль, – ну что ж, осматривайся, и добро пожаловать!

Взгляд Альберто просто приковали стены этого театра.

– Какие бы великие таланты ни приютило наше время, эти великие таланты всегда оставят кисти след на моих стенах! Что вы видите? Все эти прекрасные росписи – это кисти великих художников нашей эпохи!

– Удивительно!

– Искусство – моя вера! Мой театр – моя церковь! Картины – иконы, перед которыми я преклоняю колени! Мой образ жизни – пьеса! Моя актерская одежда – моя ряса монаха, монаха, что служит своей вере в своей церкви, что стремится и борется за идеал!

– А кто твой Бог? – спросил юноша.

– Увидишь, мой славный друг, я создам мир идеальный, где люди будут говорить стихами, где все будут удивительно вежливы и прекрасны! Это будет мир идеалов, мир шедевров! – продолжал вдохновенно говорить маэстро Ревиваль, оставив юношу без ответа. – Это сердце моего театра – сцена! Это моя огромная библиотека! Ну, а здесь ряды божественных творений – ряды прекраснейших картин!

– Ревиваль, сколько здесь залов с картинами? Это здание больше похоже на музей, а не на театр! Какое богатое убранство, таки достойно королей!

– Мы не богаты, всё, что здесь есть, принадлежит народу. У нас нет ничего, кроме прекрасного. Это великое сокровище. Бывает, что мы голодаем, но нужды великой не имеем.

– То есть ты даже не берешь плату за право лицезреть полотна?

– Ах, дитя! Негоже плату за искусство брать. Оно создается для людей, людям и принадлежит! В любой момент пусть приходят и наслаждаются прекрасными творениями!

– Мессере! Прошу вас, будьте так любезны, не могли бы вы уделить мне немного вашего внимания! – молвил человек в богатом одеянии, что не мог оторваться от картины.

– Вы меня звали? – любезно ответил Ревиваль.

– Я в восхищении! Такого я еще не видел! Прошу вас, продайте мне ее!

– Она не продается, как и любой холст, который вы здесь достойны видеть!

– У меня частная коллекция, я готов отдать любые деньги!

– Вы оскорбляете меня! Эти произведения принадлежат публике! А вы хотите подло так упрятать от глаз людских эти полотна и эгоистично наслаждаться ими в одиночку!

– Любые деньги! Не глупите!

– Убирайтесь! Вы оскорбили Ревиваля! Не появляйтесь больше здесь, грешник, что прячет от всеобщего внимания произведения искусства!

Оскорбленный господин удалился из театра.

– Поделом этому невежде, а теперь, Альберто, позволь, я покажу тебе твои покои.

Ревиваль открыл перед юношей дверь.

– Это больше похоже на убежище монаха, – сказал Альберто, увидев перед собой лишь скромное ложе и старый стол в комнате с каменными стенами и деревянным полом, – я думал, у меня будет роскошная комната, как и весь этот дворец.

– Негоже, ученик мой, у тебя будет великое сокровище, ты сможешь в любой момент пользоваться моей безграничной библиотекой, бродить по картинной галерее, смотреть спектакли и, самое главное, создавать свои собственные творения.

– Ну, что ж, раз на это воля твоя.

– Я научу тебя творить. Я буду твоей музой! Я научу тебя писать стихи, я научу тебя писать картины! Ты станешь талантливейшим моим учеником! И помни, каждый мой поступок, каждое мое деяние будет тебе уроком, мои очи – твои очи! Ты для меня и моих актеров как чистый лист, учись, наблюдай за нами и познаешь свою правду. Мысли, человек Возрождения, пока я даю тебе пищу для ума! Мир может стареть, как и любое другое живое существо, но, к сожалению, вместе с ним стареет и человеческий дух. Можете считать, что у мира сейчас душа молодого человека, жаждущего чего-то высокого и прекрасного, чья душа еще не поддалась взрослению и тем более старению. Сейчас дух человека так же молод и стремится ввысь! Занавес!

Занавес уже закрыт, читатель? Значит, никто не увидит меня, кроме тебя. Накинув тени на лицо, я вновь шагаю по туманным улицам родного города.

– Ждите меня тенью в ваших покоях, скоро от вашей коллекции останутся лишь рамы! – прошептал Ревиваль, вспомнив старые обиды.

Имею смелость я и безумное влечение проникать в частные покои, в замки, что приютили картины мастеров, поверь, читатель, это отнюдь не развлечение. Готов я втайне часами любоваться ими, пока первые лучи не разгадают мою тайну. Пора уйти, иначе меня хозяева увидят, но не могу я поступить так подло, налюбовавшись, самому уйти, как самолюбец. Никто больше не увидит этой красоты? Это преступление – скрывать от людей искусство! Поэтому не буду большим преступником, чем вы, если приму решение, что данная картина будет моим новым украшением! Не терплю частных коллекций! Читатель, ты смотришь с осуждением? Ты, наверное, думаешь: «Ревиваль ничем не лучше Ангела-Хранителя Италии, такой же преступник и вор!». Как хочешь, читатель, может, я еще оправдаюсь в твоих глазах. Может, именно ты поймешь меня и не будешь осуждать. Ладно, мы еще не так хорошо знаем друг друга, прости, я не в праве что-то требовать от тебя.