Читать книгу Перейти реку. Книга стихов - Арон Липовецкий - Страница 15

Все-таки Гита сунула его в багаж

и привезла в Израиль.

На кой ляд он был ей здесь?

Было не до него:

новая страна, переезды,

старая мебель,

полузнакомые лица,

полувоенная взвесь новостей.

Ткань слежалась, потеряла вид.

После ее похорон отрез выбросили.

Только смерть разлучила их.

Тогда и припомнили,

что Гита все время

хотела подарить

этот отрез.

Последние раза два

внучке, «гласность – перестройка – ускорение»,

«я так хочу быть с тобой»,

секретарше в кооперативе.

А до этого невестке,

«экономика должна быть экономной»,

«tombe la neige»*,

аспирантке без второго ребенка.

Но сначала дочери Асе, в оттепель,

«на новые земли едемте с нами!»,

«я дежурный по апрелю»,

на поступление в столичный пед.

Подарить она хотела

в особый момент

для такой роскоши.

Но так и не подарила,

не случилось.

И как передалась ей

мамина вера, что вот-вот

и такое снова будут носить.

Январские окна были обметаны снегом,

где-то у соседей

 «стаканчики граненые упали со стола».

– Это тебе подарок

     на рождение Асечки,

     отрез черного панбархата.

     Вернешься в Краснодар,

     похудеешь, спортсменка моя,

     и сошьешь у хорошего портного.

– Спасибо, какой красивый.

     Можно, мам, я оставлю его у вас,

     истреплется ведь по гарнизонам?

Не хотела расстраивать маму,

промолчала, что на дворе уже 41-й,

«широка страна моя родная,

много в ней лесов, полей и рек»

– Ну, какой панбархат, мам?

А черный панбархат

все играл у нее на руках

все манил переливами,

соблазнял мягким узором,

обещал прильнуть к телу.

– Как ты захочешь, Гиточка.

Такой длинный, на платье в пол.

Никто так и не узнал,

как он, оставленный в Москве,

оберегал тебя

на оккупированном

Северном Кавказе.

Это он касался твоих ног

там, в подвале,

где ты мочилась, стоя,

все полтора года.

Молчи, ни слова об Асечке.

«Мне на полу стаканчиков

Разбитых не собрать,

И некому тоски своей

И горя рассказать.»