Читать книгу Суперпрочность - Арсений Волощук - Страница 14

Утром Беллу ожидали две лужи: одна на коврике – «подарок» Саймона, другая, посреди пола, – явно творение Малышки. Она вспомнила мамин лифт и порадовалась, что у неё мелкокалиберные звери с небольшим водоизмещением. Бель вытащила собачку из-под кровати, надела на неё новый поводок и на руках понесла на улицу. По пути провела с ней беседу: пообещала регулярно выгуливать, взамен просила не гадить дома и тем более не брать пример с Саймона ни в чём. Псина смотрела на неё сквозь длинную косматую чёлку испуганными глазами-бусинами, и разобрать, вняла ли она увещеваниям, было совершенно невозможно. Время покажет. Если людей не убедить, что на пол гадить нельзя, то от собаки много требовать не следует.

После прогулки с собачкой, по сложившейся утренней традиции, Белла внимательно осмотрела кукольные ноги: протезы на месте. Она вздохнула, спрятала их под гетры, с глаз долой, засучила рукава и взялась за мамины тюки, превратившие её уютное гнёздышко в склад старых грязных тряпок. К полудню, когда пришло время «прогулки» по городу всем свободным миром, успела запустить уже четыре стирки. Квартира трансформировалась в прачечную, завешанную чистыми, пахнущими кондиционером, но тоже тряпками – от стирки старьё новее не становится. «Почему люди не знают имени изобретателя стиральной машины? Изобретателя радио знают, изобретателя лампочки знают, а избавителя женщин от тягот стирки – нет. Памятник ему надо поставить, этому золотому человеку!» – думала Бель, развешивая очередную партию белья по дверям и спинкам стульев. Место на бельевой сушке давно закончилось, и в ход пошли любые хоть как-то подходящие поверхности.

Малышка по-прежнему пряталась под кроватью, Саймон ходил вокруг хозяйки, всем своим видом выражая протест вторжению собачонки и белья в его безмятежность.

– Не передеритесь тут без меня! Сайм, не обижай Малышку. Будь мужчиной, рыцарем, а рыцари на коврик не писают! – назидательно сказала Бель, уходя.

Погода выдалась прекрасная. Редкие тучки на небе периодически закрывали солнце, чтобы гуляющим не было слишком жарко. Народу на «прогулку» вышло очень много. Все улыбались друг другу, перешучивались: «Гуляете? И мы гуляем! Хорошей нам прогулки сегодня!»

Влад тоже приехал, как и обещал. Предводитель Катька, как обычно, взяла оргчасть на себя:

– Значит так. Держимся вместе, не теряемся в толпе. Если кого-то теряем, то останавливаемся, созваниваемся, воссоединяемся и движемся дальше. Если не получается встретиться, то те, кто отбился, едут домой самостоятельно. Остальные не теряются!

– Ты знаешь, что вообще будет-то? – спросил Влад, недовольно озираясь по сторонам. – Народищу-то сколько! Никак не ожидал, что на неразрешённую акцию выйдет такая толпа безбашенных! Меня знающие люди предупредили, что всё может плохо закончиться.

– Ничего. Всё как обычно. Все будут куда-то идти, и мы будем куда-то идти. Куда – известно, по какому маршруту – неизвестно. Ориентируемся по обстоятельствам. На провокации не поддаёмся, речёвки не кричим, в потасовки не ввязываемся, язык и иные части тела фараонам не показываем, даже если очень хочется. Гуляем, – разъяснила Катя.

– Делать вам нечего. Могли бы погулять где-нибудь на самом деле, пообщаться, а теперь будем толкаться в толпе с единственной целью – не потеряться. Вот объясните мне, зачем вам так глупо тратить свой выходной день? – ворчал Влад.

– Потому что Бабы-Яги против! – засмеялась в ответ Катька. – Ради «против» стоит гульнуть, веру в себя выгулять.

– Вот и я о том – всё время «против» гуляете! Нет чтобы «за» что-то. «Старик, уходи!», «Свободу имярек!», «Нет закону подставить нужное!» Толпа упрямых «противников» всего, чего только можно. Вы скоро против снега зимой гулять выйдете!

– Против содержания дельфинов в неволе, – уточнила Светка.

– В смысле? – не понял Влад.

– Следующая по плану акция – против содержания дельфинов в неволе, потому что они разумные существа, а себе подобных грех в неволе держать, только потому что они в ответ в морду дать не могут, – пояснила Света.

– А-а-а-а! Так я и говорю: против снега зимой, – ответил Влад.

– Так что сделать, если «за» выходить стало невозможно? Любого человека, который из чана вынырнул, голову свою миру засветил, тут же разбирают на молекулы. Мы политиков знаем как облупленных. Всех, из любой партии и без партии: какого цвета трусы, с кем спит, где живёт, какая яхта, что на завтрак ест, плюс к тому, какие идеи озвучивает. И то, что идеи меняет как перчатки, чтобы «электорат», то есть нас, «охватить», тоже понятно. «За» не выбрать, если слишком много знаешь, а «против» – легко, – вмешалась Катерина с жаром. – Надо же куда-то пар выпускать, чтобы не взорваться!

– Говорят, женщины с этой целью носки вяжут, – поддел её Влад.

– Ага-а-а-а, носки-и-и-и, – затянула Катерина и красноречиво посмотрела на Белку.

Бель дёрнула Влада за рукав. Такая перепалка рисковала закончиться побоями, и не факт, что Влад вышел бы из битвы победителем. Сказать такое пятерым современным женщинам просто опасно, а настроенным митинговать женщинам – тем более. Янкин программист Серёга явно не встал бы на его сторону. Он слушал что-то интересное в своих наушниках и на всякий случай миролюбиво улыбался любому, кто направлял на него взор.

– Не, я понимаю, что это не ваш вариант. Но разве для выпуска пара не нашлось ни одного, хоть завалящего приличного человека с искренними идеями, за которого можно на улицу выйти? – поспешил «перевести стрелки» Влад.

– Если бы ты знал про меня столько, сколько знаешь про любого публичного «приличного» человека, ты бы со мной не только говорить не стал – на одну площадь не вышел, даже на пустую, – сказала Катька уверенно.

– И про меня, – поддержала Светка.

– И про меня, – сказала Светкина мама.

– Поэтому мы не за людей, а за дельфинов. На них-то пока компромата не накопать, за них точно можно! – постаралась вытащить всех из неприятной дискуссии Бель. – И за «Не врите, не воруйте, не бейте, не воюйте, не бойтесь, не молчите и спите с кем хотите»…

– Ладно, Белочка, за руку меня держи и от меня ни на шаг, – велел Влад. Он по-хозяйски отобрал у неё сумочку и убрал в свой большой рюкзак.

Все долго топтались на месте, болтали, обсуждали мероприятие и его виновника. Кто-то вдалеке начал петь «Мы ждём перемен»6, все подхватывали – было весело. Только через час в толпе заметно стало движение, толпа потекла. Такие прогулки всегда вызывают ощущение неопределённости. Все собрались как бы низаче́м, просто так, почувствовать, что они вместе. Не знают куда смотреть, кого слушать, куда идти. Никаких выступлений, сцен с официальными речами, заявлений – просто гуляют в одном направлении. Все знают, «о чём» гуляют, и этот секрет Полишинеля роднит с каждым идущим рядом. Чтобы так гулять, надо стать единым целым с толпой, пугающей, огромной толпой, живущей по своим законам. Ты, словно капля в океане, попадаешь в течение, увлекающее тебя вперёд с непреодолимой силой, и не знаешь, где и когда тебя выбросит на берег.

Широкие улицы оказались заблаговременно перекрыты, поэтому толпа, движение которой было уже не остановить, как лава, текущая из разбушевавшегося вулкана, сочится по расщелинам, утекала по прилегающим улочкам и переулкам. Темп ускорился – теперь только успевай гулять со всеми в одном ритме. Когда они перетекали улицы по пешеходным переходам, машины приветственно гудели. Это было здорово, но довольно страшно. Бель боялась споткнуться и упасть, чтобы не затоптали.

– Пить очень хочется, – пожаловалась она Владу.

– Хорошо, вот киоск, сейчас куплю водички. Кому ещё?

Он принял заказ и пошёл к ларьку с надписью «Мороженое». В это время на очередном переходе как раз загорелся зелёный человечек.

– Мы ждём тебя на той стороне, – крикнула Владу Катька, и широкая человеческая река полилась через проезжую часть, втискиваясь в узкий переулок, где движение становилось совсем плотным.

– Надо подождать Влада, – противилась Белка, но поток затянул их, и сопротивляться было бесполезно.

– Не теряйся! Не останавливайся, иди с нами. Там, где будет пошире, подождём его, – одёрнула её Катька, и вдруг поток замер.

Ничего не было видно, ничего не было понятно. Все шатнулись назад, потом снова вперёд. Где-то впереди закричали: «Нас отрезали, уходите, только аккуратно!» Бель с надеждой посмотрела на Катю. Катька огляделась по сторонам, попробовала увидеть что-то со ступеней ближайшего крыльца, но безуспешно.

– Серёга, забирайся на ступеньки, сажай Янку на шею. Надо посмотреть, что там творится, – скомандовала предводительница.

Щупленький программист послушно встал перед любимой на одно колено. Яна, которая была выше на полголовы, взгромоздилась на него довольная. Возможно, она сидела на шее мужа в первый и последний раз в жизни: другие обстоятельства для такой акробатической фигуры сложно было представить, но, оглядев округу с высоты своего мужчины, она закрыла лицо руками:

– Мы в ловушке! С обеих сторон оцепление. Нас отрезали.

Телефон Бель, болтающийся в чехле на шее, запел: «Ты у меня одна, словно в ночи луна».

– Меня к вам не пускают. Нас не пускают, даже улицу не дают перейти. Всё перегорожено, сплошные щиты! Чёрные спины, чёрные каски и железные щиты! – тревожно кричал Влад.

– Ну что ж, дождёмся, пока выпустят. Не вытравят же они нас всех тут дустом! Что ты так переживаешь? Подождём, мы же гуляем просто. Не бойся, я с Катей – что мне будет! С ней сам чёрт не страшен, – утешала его испуганная Бель.

– Дай-ка, – сказала Катька, бесцеремонно вырвав из её рук телефон. – Мы тут попали, похоже. Ты же снаружи? Что там? Автозаки подъехали? Ладно, будем пробовать уходить через дворы. На связи, бережём зарядку.

Двери парадных и магазинов были закрыты. Те, кто прорывался через подворотни, докладывали, что сквозного прохода нет. Толпа встревоженно галдела, из громкоговорителей им велели не паниковать и садиться в подаваемый транспорт организованными группами. Ждали долго, девчонки ныли, что у них устали ноги. У Бель ноги не устали: похоже, её новые ноги не умели уставать. Когда подошла их очередь садиться в автобус, двое молоденьких пацанов перед ними рванулись вперёд, надеясь сбежать сквозь образовавшуюся в кордоне брешь. Их схватили, заломили руки. Бель попалась гвардейцам на пути, её свалили, протащили по асфальту, она пыталась встать, но её тоже почему-то схватили и потащили в автобус.

– Что вы делаете? Вы же её сами уронили! Зачем ещё тащите? – орала на гвардейцев Катька и пыталась отнять у них подругу. Её тоже схватили.