Читать книгу В конце вечности - Артем Евгеньевич Белянин - Страница 2

Путь был не близкий. Шли, молча, лишь только Фома неуклюже спотыкаясь о коряги, изредка чертыхался на них. Когда в дали, замаячила опушка, со знакомым частоколом, Остап, шедший впереди, вдруг остановился и поднял руку. Спепаныч и Фома замерли. Остапу показалось странным, что со стороны деревни не доносилось привычных звуков. Не были слышны ни удары молота из кузни, ни криков местных баб и домашней живности. Однако нельзя было сказать, что тишина была мертвой. Из-за частокола доносились странное шарканье, фырчанье и мерзкое чавканье.

–Я схожу, гляну.– Сказал Остап. – Затем мгновение, поразмыслив, добавил,– Посидите пока вон в том кустарнике.

–Пфф.– возмущенно зашипел Фома. – Я с тобой иду.

–Нет не идешь.– Недовольно шикнул на толстяка Остап.

– Пусть один проведает. Ты шибко громкий. Не перечь Фома, идем со мной в чащу. – Отцовским тоном произнес Степаныч и похлопал того по спине. Фома недовольно покачал головой и поджав губы, шагнул с тропы в густой подлесок.

Пригнувшись, Остап короткими перебежками беззвучно достиг ограды. Прижавшись спиной к запертым воротам он, немного отдышавшись, заглянул во двор. Мурашки пробежали по телу, отчего волосы на руках приподнялись. Вся улица, проходящая через деревню, была залита кровью. Там и тут были разбросаны изуродованные тела, а среди домов, скакали вымазанные глиной, толи люди, толи звери. Передвигались они на четвереньках, быстро, и почти бесшумно. Лица их были выпачканы кровью, запекшейся вокруг рта. Одна из этих тварей, подскочив к трупу, запустила руку в его распоротый живот, и нащупав там что то, вытянуло и стало есть. Трупы людей были почти обнаженными, что свидетельствовало, что напали на них ночью, застав врасплох.

От увиденного Остапа стошнило. Услышав странный звук, одна из тварей замерла и втянула ноздрями воздух. Затем взволнованно заметалась по кругу, после чего скачками направилась к воротам, за которыми находился Остап. Заметив приближение твари, разведчик поспешил скрыться в растущих неподалеку кустах полыни. Существо, несмотря на свой звериный вид, проявляло явные признаки разумности, так как само сумело открыть засов ворот изнутри, после чего те со скипом распахнулись. Выскочив наружу, тварь обнюхало место где только что стоял Остап, и нервно взвизгнуло. На зов, сразу же примчалась вторая особь. Тщательно обнюхав забор, и покружив на месте, они направились по следу, ведущему в сторону кустов скрывающих Остапа.

Попавший в затруднительное положение Остап, уже жалел, что не взял с собой Фому. А звать на помощь, сейчас было бы безумием. На крик сбегутся не только Фома и Степаныч, но и все орудующие в деревни твари. И уж тогда всех троих, ждет неминуемая гибель. Рука крепко сжимала нож, сердце зашлось в безумном танце, будто отчаянно пыталось сломать ребра.

Когда существа приблизились, Остап уже не сомневался, что это были не звери, а люди. Хотя людьми их назвать язык не поворачивался. Дикие, обросшие и уподобившиеся животным, они обрели все их повадки и внешний вид. Мышцы их были хорошо развиты, тела с головы до ног обнажены и растерты глиной, отчего они походили на ожившие каменные изваяния. На руках и ногах были острые когти. Зубы были необычно кривые и длинные, острыми крючьями, выступавшими наружу, из- под тонких губ с запекшейся на них кровью.

Поравнявшись с зарослями, в которых скрывался враг, людоеды стали обходить его с разных сторон. Медлить было нельзя, и бить нужно было первым. Стиснув зубы, Остап бросился на одного из выродков. Людоед молниеносно отреагировал и отпрянул в сторону, но бывалый охотник уже успел засадить лезвие своего ножа тому в глотку по самую рукоять. Захлебываясь и хрипя, тварь грохнулась в траву. Второй Людоед напал со спины, и размашистым ударом расцарапал Остапу голову. Кровь брызнула и мгновенно залила лицо. Глаза, залитые кровью, предательски слипались. Остап пытался наотмашь отбиться от врага полосующего его тело своими когтями, но не мог попасть. Удар камня в висок, свалил истекающего кровью богатыря прямо на тело недавно убитого им людоеда. Еще один удар, выбил из его руки нож. Предплечье парализовало, нестерпимой болью. Остапу хотелось кричать, но стиснув зубы, он лишь глухо замычал. Наскоро продрав от крови глаза, он попытался нащупать в траве свой нож, но камень, снова опустившийся ему на голову, погрузил его в зыбкую тьму беспамятства.

Невнятные звуки, и отдалявшаяся картина происходящего, заставила Остапа поймать себя на мысли, что он вовсе не потерял сознание, а словно воспарил над собой и этим дикарём. Наблюдая за тем, как это дьявольское отродье снова и снова заносит над его телом булыжник, он все выше и выше поднимался над этой неприятной картиной. Краски исчезавшего внизу мира, постепенно меркли, медленно растворяясь в унылых черно-белых тонах. Последнее что он смог различить, был знакомый силуэт Фомы, неожиданно появившийся из кустов, и пригвоздивший людоеда к земле, ударом тяжелой дубины. Теперь он видел лишь светлый пятачок света, тусклым пятном мерцающим где-то далеко внизу. Вскоре исчез и он, а Остап погрузился в кромешную темноту.

–Я умер. – Это лаконичная мысль пришла в его голову и больше уже не покидала. Было немного страшно, от непонимания, что же дальше, и почему вокруг такая непроглядная тьма. Однако совсем скоро, к его удивлению, он увидел самый обыкновенный восход солнца. Первые лучи утренней звезды заставили его зажмуриться. Он почувствовал как что- то, державшее его в воздухе, ослабило хватку, и он упал на холодный песок. Сейчас у него было вполне привычное ощущение пробуждения, однако сном теперь, казалась вся его прошлая земная жизнь.

Солнце всходило стремительно, и вскоре Остап уже с удивлением созерцал окружавший его новый мир. Стоит заметить, что особым многообразием он не отличался.

Остап находился посреди глубокого и чрезвычайно протяженного ущелья, напоминавшего собой две отвесные каменные стены, устремленные в горизонт. Где то далеко впереди, ровно между скал восходило солнце, освещая этот мрачный каменный коридор своими длинными золотыми лучами. На каменных стенах по обеим сторонам ущелья, невероятно красочно и живописно были изображены люди. Изображения поражали необычайным реализмом и наполняли Остапа глубоким восхищением и почтением к волшебству кисти неведомого художника. Во многих местах, вместо рисунков из скал выступали каменные изваяния. Они вытягивали свои холодные руки, будто пытаясь коснуться таких же статуй с противоположной стороны ущелья.

Заворожено всматриваясь в каменные лица, Остап не заметил, как рядом с ним вытянулась чья- то длинная узловатая тень. Позади, раздалось негромкое фырканье. Остап испуганно вздрогнул и обернулся. Позади он увидел фигуру облаченного в ветхое рубище человека, восседавшего на черном коне. На голове всадника был глубокий капюшон, скрывающий его лицо. Всадник, молча, наблюдал за Остапом из- под нависающей со лба ткани, и лишь только его конь изредка нарушал царившее вокруг молчание громким фырканьем. Остап сделал шаг навстречу незнакомцу и коснулся рукой, невиданного им доселе животного. Но лишь кончики его пальцев коснулись ноздрей лошади, как страшный оглушительный гул, словно вырвавшийся из огромной трубы разразил округу, заставив его пригнуться и отдернуть руку. За всадником вдруг распахнулись черные крылья и ясный день вмиг обернулся кроваво-красными сумерками.

Остап невольно упал на колени. Первобытный страх и растерянность наполнили его до краев. Спустя мгновение, вокруг снова стало светло. Черные крылья Ангела смерти, скрылись за его спиной.

Стоя на коленях, Остап теперь смиренно ждал каких либо действий со стороны незнакомца.

–Будь кроток, делай что я говорю, и тогда твой переход будет безболезненным и скорым.– Угрюмо и рутинно произнес всадник.

–Остап кивнул, и бросил исподлобья колючий взгляд на таинственного поводыря.

–Ступай за мной. – Сказал всадник, и направил коня в сторону заходящего за горизонт солнца. Как же быстро здесь наступает закат.– Подумал Остап, шагая за вслед за лошадью. Длинный каньон, сперва показавшийся бесконечным, весьма неожиданно оборвался, представив взору пустынную прерию.

По обеим сторонам дороги, стали пробиваться причудливые тонкие ростки. В бурном неистовстве, поросль стала превращаться в кустистые деревья. Спустя несколько мгновений, только что полные жизни деревянные исполины обернулись сухими обезвоженными корягами. Пустыня вокруг превратилась в дремучую чащобу, сквозь которую пролегала их извилистая тропа. Мертвый лес, возникший в одночасье из неоткуда, будто таил в себе нечто. Он был явно обитаем. Остап чувствовал, что из непролазной глуши этой мертвой чащи, за ним наблюдают чьи- то неприятные пытливые взгляды.

Где то в глуши этого мертвого леса, то и дело щелкали сухие ветки. Кто то или что- то следовало за ними. Это сравнительно недолгое шествие в неизвестность уже порядком встревожило Остапа, и он даже несколько раз попытался заговорить с всадником, в надежде получить ответ куда они держат путь. Однако Ангел смерти продолжал упрямо хранить молчание, степенно направляя своего коня, вперед, по холодной и пыльной дороге.

Когда всадник остановился, Остап увидел впереди пологий склон уходящий глубоко вниз. Картина представляла собой дорогу на дно пересохшего озера, со всех сторон окруженного дремучим лесом. На дне этой песчаной воронки высились массивные ворота, прикрепленные к широким колоннам. Створки ворот были плотно закрыты, однако из небольших щелей, наружу пробивались лучики света, в то время как вокруг уже царил густой полумрак. Было в этих странных воротах, что- то зовущее, завораживающее и Остап даже на мгновение позабыл о своем проводнике, и двинулся им на встречу. И лишь сухое – Прощай. – Брошенное ему в спину Ангелом смерти, заставило его обернуться и растерянно махнуть рукой вслед удаляющейся фигуре.

Затем Остап снова посмотрел на ворота, так пленительно манящие его. Ему не терпелось как можно скорее их коснуться. На одном дыхании он сбежал вниз и поравнявшись с ними, всем телом прижался к одной из створок. Теплый металл, ласково отозвался на озябшей коже легкими мурашками. Прижимая ухо к воротам, он услышал струящуюся с обратной стороны музыку. Это были звуки истинного счастья, льющегося из самой колыбели человечества. Там за этими тяжелыми вратами, был истинный финал, единение с абсолютным, тот смысл ради которого и был создан человек.

Непреодолимое желание попасть внутрь захлестнуло Остапа с головой. Он с силой надавил на одну из створок, та поддалась, и яркий свет, вырвавшийся наружу, ослепил его, заставив заслонить глаза рукой. В памяти вдруг заметались картины прожитой жизни, ее события и лица. А в это время, из леса, стали появляться на свет странные темные фигуры. Ими были те самые неуловимые попутчики, что следовали за Остапом всю дорогу. Силуэты стремительно приближались и окружали его. К своему удивлению в каждом из незваных гостей он узнал самого себя. Двойники вдруг все разом заговорили, с ним, стали качать головами, навзрыд плакать и причитать. Остап пытался сосредоточиться то на одном то на другом, и вдруг понял, что это его собственная исповедь. Двойники каялись ему в его же грехах.

Как оказалось, о многих бессовестных и постыдных поступках он давно позабыл, и лишь сейчас, они выползали из потаенных уголков его памяти. Остап осознавал сейчас, что прожил жизнь, не так достойно как мог бы. Он лгал, порою брал чужое, и не всегда возвращал долги, обижал кого то и с позиции силы доказывал свою правду. А еще порою был безразличен к людям, ищущим его участия.

Все эти нюансы темной своей стороны, он искусно прятал, насаждая ими тот самый дремучий лес своей памяти. Однако обитатели этого леса никуда не делись. Вот они, все разом вышли на свет и заявили о себе. А позади тем временем раздался скрежет, и распахнутые им ворота вдруг стали закрываться. Остапа охватила паника. Он стал протискиваться сквозь стоящих на его пути двойников, но они вовсе не горели желанием его отпускать, и падая ему под ноги, вцеплялись в него мертвой хваткой. Остап кричал, бил их и рвал их одежду, толкал и тащил на себе, но ворота неумолимо закрывались. Перед самым его лицом они захлопнулись, металл их деформировался, в мановение ока покрылся ржавчиной и рассыпался в труху, утонув песке вместе с колоннами.

В черном унынии Остап рухнул на колени и по- волчьи завыл. С этим воем, исчезли проклятые двойники, словно отпущенные этим немыслимым горем грехи его жизни. Все было кончено.

Где-то позади, послышался глухой топот приближающегося коня. В зареве рассвета показалась знакомая фигура Ангела смерти. Приблизившись к Остапу, он спустился с коня.

–Очередная неудача. – Подытожил Ангел.

Остап, пересыпая из руки в руку холодный песок, взглянул на своего недавнего провожатого. Сейчас он почему то уже не казался ему таким уж важным, опасным и загадочным. Словно только, что пережитое величайшее разочарование, притупило в нем всякий страх и наделило безразличием ко всему.

–Ты кажется, попрощался?– Холодно произнес он.

–Верно. Ты ведь вполне мог оказаться хорошим человеком, и мы бы никогда не увиделись. Но к счастью ты видимо подлец и мерзавец.

–К счастью? Что еще за вздор?! – возмутился Остап.

–К моему счастью, и к моей удаче. Ты тут не причем. Но ближе к делу. Я, возможно, огорчу тебя, но больше подобного шанса эти ворота, тебе не предоставят. И скажу больше, у тебя было предостаточно попыток. Ты их не помнишь, но их помню я. Раньше, я бы отправил тебя обратно, туда откуда ты пришел. Но, увы, больше я этого сделать не могу.

–Почему же?– Оживился Остап.

–Потому, что закончилось ваше время. Разве ты не заметил, что женщины больше не рожают детей? Там на земле сейчас последние поколения. Больше туда никто не придет. Будут лишь уходить.… Всему когда – то приходит конец.

–Здорово! И что теперь? Я остаюсь тут? С тобой и твоей лошадью? Отряхнув руки от песка, спросил Остап.

–Нет, я привык к одиночеству, и признаюсь не горю желанием менять своих устоявшихся предпочтений. Ты отправишься в лимб. И останешься там с такими же как ты, не праведниками и не подонками. Скучно не будет. Вечность в обществе единомышленников…. Почти рай, не так ли? Но у меня есть для тебя предложение.

–Я весь во внимании. – Поднявшись и уперев руки в бока, произнес Остап.

–Я могу вернуть тебя обратно. Там у тебя будет еще один шанс себя проявить, и эти ворота появятся вновь, когда ты вернешься. Однако есть одно условие. Ты должен спасти оного человека. Это женщина, ее зовут Эльза. Она находится в вашей деревне.

–Постой, ты видимо ошибся, я всех знаю в деревне. Нет у нас Эльзы. Да и вообще больше никого нет. Какие – то лешие перебили всех и сожрали…

–Знаю. – Оборвал Ангел рассказ Остапа. Это теперь ты их зовешь лешими и людоедами. А когда то они были, вполне себе обычными людьми. Их передки управляли твоими предками. Хотя справедливее было бы сказать, что они на них паразитировали. А потом передрались как псы, отравили своими войнами землю, сделали ее непригодной для жизни и скрылись в своих подземных убежищах. Спустя столетия, они стали вырождаться, дичать, питаться друг другом и плодиться от своих матерей. Человеческой души, в них больше нет, теперь все они, лишь животные.

–Плевать на них. Причем здесь девчонка? Оборвал затянувшийся рассказ Остап.

–Притом что девчонка еще живая, а там не осталось никого, кроме твоего глупого друга и старца. Они, спасаясь от диких, уйдут, и не станут входить в деревню. Эльзу сейчас сторожит, кстати, твой волк, но это ненадолго. Если им не помочь, то дикие люди скоро разорвут их на части.

–Я все еще не понимаю, какая Эльза? Я знал всех…

–Уймись, ты не всех знал. В том доме, возле церкви, который так усердно охраняли, не было никаких сокровищ. В нем жила Эльза. Это не просто женщина. Это даже не человек.

–Это уже интересно. И кто же она?– почесывая бороду, спросил Остап.

–Это Ангел. Не знаю для чего именно, но перед тем как стереть вас с лица земли, к вам отправили трех Ангелов. Она одна из этих посланников. Она должна жить.

–Да чтоб тебя! Чего ты тянул столько времени?! Возвращай меня туда пока не поздно!

–Не гони лошадей Орбодиан! Все под контролем. Ты вернешься в тот же момент, когда покинул тело. Здесь время течет иначе. Но я ценю твое рвение.

–Что еще за Орбодиан?– Вскинув бровь, спросил Остап.

–Здесь тебя так зовут. Твое бессмертное имя. Хотя называй себя как хочешь, мне до этого нет дела.

–Почему же я его не помню? – нахмурившись, спросил Остап.

–Вспомнил бы, если за ворота впустили. Не благодари за этот подарок, будет тебе авансом. Я верю, что ты справишься, и в следующий раз ворота окажутся более сговорчивыми.

Ангел несколько раз громко хлопнул в ладоши, и на опушке леса показался еще один конь, который рысцой приблизился к Остапу.

–Влезай в седло, мы отправляемся обратно. – Буркнул Ангел, и неспешно направил лошадь вверх по дороге.

Остап неуклюже вставил ногу в стремя и кряхтя, взобрался на животное. Волнительно выдохнув, он покачался в седле, и его рыжий конь, направился вслед за своим черным собратом.

Спустя некоторое время всадники въехали в уже знакомое ущелье, где по обеим сторонам выступали из камня холодные статуи. Ангел смерти соскочил с коня, и припав на колено, возле кучки белого песка, набрал его в руку.

– Дивись Орбодиан! Это все, что осталось от Ангела,– отправленного для спасения человеческого рода.

–Почему он обратился в песок? – коснувшись песчинок, спросил Остап.

–Песком здесь становятся в крайне редко… Мы существа бессмертные. Но бессмертие лишь условность. Каждый из нас может обратиться в этот песок. – Печально произнес Ангел смерти.– Разрушать нас имеет право лишь та сила, что создала.

–Выходит какая – то бессмыслица. Зачем Творцу, посылать Ангела с поручением, а потом просто стирать в порошок?

–Что ты Орбодиан?! Это сделал не Бог.– Отряхивая руки, ответил Ангел.

–Тогда кто же?

–Возможно тот, кто познал его тайны, и уже однажды был за это наказан.

–О ком ты? Вопросительно вглядываясь под темный капюшон «смерти» спросил Остап

–О Дьяволе. – Переведя взгляд на темное изображение на камне, сказал Ангел.

Взглянув на изображение, Остап вздрогнул и поежился, оценив всю мощь пугающей энергетики.

–Это наш враг.– Со вздохом произнес Ангел смерти.

–И весьма опасный. – Отведя взгляд от пугающего изображения, подытожил Остап.

– Люди скоро покинут планету, и он это знает. Сейчас идет борьба за каждую душу. Но поднять руку на Ангела это дерзкое преступление, даже для него. Видимо он в отчаянии. Но мы еще поборемся Орбодиан. Пока жива Эльза, жив и замысел Творца. – Переведя взгляд на белоснежную скульптуру, сказал Ангел.

–Она прекрасна!– Коснувшись белой мраморной кисти, восхищенно отметил Остап.

–Не играй с огнем Орбодиан. Слушай внимательно! Этот Ангел, был сосредоточием большой силы. Он был олицетворение праведного гнева. Однако его могущества не хватило, чтобы противостоять силе его сокрушившей. У нашего врага есть все. Там на земле он силен и возможности его не знают границ. Я не возлагаю на тебя особых надежд. Просто постарайся.

–Да понял я! Жизни жалеть, мне больше нет нужды. Я сделаю что смогу. А для чего ее туда послали? Чем она может помочь людям?– Окинув взглядом, прекрасный каменный облик спросил Остап.

–Замысел мне не открыт. Но сила у нее тоже невероятная. Не вздумай увидеть ее лицо. От этого и рассудок потерять не долго.

Это Ангел любви Орбодиан! Человек, взглянувший в ее лицо, уже никогда не будет прежним. Чувства, вызываемые ей, не проходят. Она наполняет силой, но забирает волю.

–Задачу ты мне ставишь, конечно! Как я ее спасать то должен если и смотреть на нее нельзя?! – С негодованием спросил Остап.

–Не переживай, Эльза тебе лица не откроет. Она прекрасно знает, чем это оборачивается. Я даже не представляю, кому ее сила, может принести пользу…

–А что с этим теперь делать? – глядя на белый песок под ногами, спросил Остап.

–С этим уже ничего не поделаешь, он мертв. А ты, если выживешь, отведи девчонку в каменную крепость. Она за горной расщелиной к северу от вашей деревни. Старик объяснит, как туда попасть. Крепостью владеют хорошие люди. Их предводитель Демид, справедливый и благородный правитель. Попроси его сберечь Эльзу, он поможет. А еще, что не менее важно, проникни в подземелье крепости. Там ты найдешь плоский, черный камень, вмурованный в стену. Пройдешь сквозь него в древний подземный город. Отыщи его жителей, расскажи обо всем. Они испокон веков служат свету, и поддерживают баланс, не давая злу взять верх.

– Как мне сдвинуть камень закрывающий вход? Озадаченно взглянув на Ангела смерти, спросил Остап.

–Дай мне руку.– Сказал Ангел.

Остап протянул развернутую кверху ладонь. Ангел взял ее, и крепко сжал. Острая резкая боль, словно укус пчелы, пронзила руку, и растеклась от кисти до самого плеча. Остап сжал зубы но не закричал. Когда Ангел отпустил ладонь, он увидел на ней замысловатый символ, черными чернилами пробивающийся из- под кожи.

–Это твой пропуск, туда, куда другим вход закрыт. Это моя печать. Ей не смеют противиться даже самые упрямые заклятия. Приложишь руку к камню и он подчинится.

–Не плохо. – Сказал Остап, потряхивая кистью.

–А теперь иди и сделай, что я тебе велел. Успеха тебе Орбодиан! – Печально сказал Ангел, и толкнул его. Остап, потеряв равновесие, облокотился заклейменной рукой о каменную стену, и мгновенно провалился сквозь нее в ледяную холодную пропасть. Размахивая руками в кромешной тьме, он зажмурился, ожидая своего падения, но вдруг замер, почувствовав прилив спокойствия и пульсирующей боли в голове. Открыв один глаз, Остап увидел лицо Фомы, на котором застыла нелепая гримаса, причудливо сочетая отчаяние, удивление и радость.

–Он живой!! – Заорал Фома, после чего, Степаныч зажал ему рот своей костлявой ладонью.

–Ты что орешь дурак? Погубить нас хочешь? – Зашипел на него старик.

–Смотри Степаныч, живой он. Говорил я тебе, подорожник ему поможет. – Сбиваясь на шепот, залепетал толстяк, и поправил на голове Остапа, ворох зеленой ботвы.

Боль быстро уходила, Остап продрал от запекшейся крови левый глаз, стряхнул с головы траву, и неспеша, поднялся.

–Ох, Остапушка! Напугал ты нас. Пойдем! Уходить отсюда надо. В деревне этих тварей кишмя кишит, не одолеем.

– Одолеем. – Повернув с хрустом, из стороны в сторону шею, сказал Остап.

–Воодушевившись утверждением друга, Фома вдруг просиял и поднял с земли свою здоровенную дубину. Остап улыбнулся, и хлопнул здоровяка по плечу.

–Остап, одумайся. Не за что поляжем там. Знаю, родные и друзья, там мертвые на поругании этим тварям лежат. Но куда нам втроем побить то их? Много их там. – Печально глядя на него, сказал Степаныч.

– Не силой так хитростью возьмем. – Решительно заявил Остап.

– Чего задумал?– Внимательно всматриваясь ему в глаза, спросил старик.

–Вы с Фомой ступайте на волчью тропу, там огромный валун, знаете где он. Ждите меня за ним.

–Там капканы кругом! – Разведя руками, напомнил ему Степаныч.

–Вот именно.– Сказал Остап. Я попытаюсь вывести дикарей на них. Зверям, звериная участь.

А вы осторожнее будьте! Не попадитесь сами в ловушки. Не спешите.

–Мы- то не будем спешить, а ты- то как? От них ведь со всех ног придется бежать? Попадешься сам! Помяни мое слово, попадешься! Там их понаставлено под каждым кустом.

–Сам ставил, знаю. В свои не попадусь! – Успокоил старика Остап. Тех тварей, что капканы сумеют обойти, будем добивать вместе. Будьте наготове!

–Ох, Остап! Отчаянная ты голова. Я-то уж пожил, а вот вас дураков жалко. Ну, уж коли решил, так тому и быть. Бежать то сможешь? Вон ведь как досталось то тебе!

–Смогу. А ты Степаныч нож только держи наготове. Ты ведь у нас с виду только старый, опыта тебе точно не занимать. И ты Фома, не зевай, под ноги смотри, вы мне там, в ловушках не помощники. Ступайте! Услышите свист, ждите гостей. Печально вздохнув, Степаныч дернул за рукав Фому, и они скрылись за опушкой.

Выждав время, Остап решительно выдохнул и двинулся к воротам. Поравнявшись с ними, он увидел, кровавое пиршество людоедов, рвущих на куски мертвые тела его соплеменников. В центре поселения раздался какой- то грохот, и Остапу удалось войти внутрь незамеченным. Неподалеку от ворот, спиной к нему, сидел дикарь, и жадно копался во внутренностях местного кузнеца. Стиснув зубы, Остап в два прыжка оказался рядом с прожорливой тварью, и обхватив предплечьем его шею, несколько раз саданул ему в спину ножом. Дикарь подскочил, и сбросив с себя Остапа, дико завизжал, но клич его был недолгим. Нож Остапа, врезавшись под нижнюю челюсть, остудил пыл разъяренного людоеда. Заслышав вопль, своего собрата, твари со всех концов деревни бросились к Остапу, который попятившись к лесу, вложил два пальца в рот, и издал пронзительный свист, эхом отозвавшийся по округе.

–Ну что скоты, догоняйте! – Сплюнув кровью на землю, сказал Остап, и бросился в чащу. Он бежал, что было сил, но по треску веток и визгам идущих по пятам нелюдей, он понимал, что они явно быстрее, и вот- вот его настигнут. Это был вопрос времени. Но вот показались зарубки на деревьях. Вот оно волчье поле. Раздались первые лязги капканов, а с ними и вопли дикарей. Перемахивая через все кусты, где только могли быть ловушки Остап стремительно приближался к огромному серому валуну. Позади все еще слышались хрипы бегущих по пятам его выродков. К счастью Остапу удалось избежать цепких ловушек, однако едва он поравнялся с валуном, как усталость взяла свое. Он споткнулся о торчавший из земли корень дерева и упал навзничь. Идущие след в след четверо людоедов, пытаясь резко остановиться, потеряли равновесие проехались по сухой листве прямо к валуну. Один из них, быстро поднялся и набросился на Остапа. Трое выродков поднявшись, хотели было броситься на помощь сородичу, однако раскатистый бас за их спинами, заставил их замереть. Выскочивший из- за валуна Фома, размашистым ударом дубины, разом свалил с ног двух людоедов. Третий, растерявшись от ужаса, бросился прочь. Однако едва он сделал пару прыжков, как рухнул, сраженный просвистевшим ножом Степаныча

Фома, вдруг озверевший от крови словно одержимый, принялся вколачивать свое примитивное орудие в корчащихся от боли нелюдей. Добив первых двух, он бросился к попавшим в капканы. Тяжелые глухие удары, сопровождаемые неистовым рыком озверевшего толстяка, вселяли ужас не только в визжащих выродков, но и в Остапа со Степанычем, насилу разобравшихся с четвертым преследователем. В эти минуты, тучность Фомы, словно не имела над ним власти, он с удивительной легкостью перескакивал от одной жертвы к другой, одним ударом превращая их, в месиво. Разобравшись с последним выродком, Фома словно пришел в себя, закачался, и опустился под дерево. Тяжело дыша, он громко зарыдал. Остап двинулся к нему, но Степаныч одернул его, показав жестом, оставить того в покое.

–У него это бывает. Когда он того упыря убил, что камнем тебя у деревни приложил, тоже плакал. Сейчас с ним пройдет.

–Нам нужно идти! – решительно сказал Остап, и поравнявшись с Фомой, похлопал товарища по плечу, и направился к деревне.

Фома, обтер грязным рукавом лицо, грузно поднялся и проглотив ком в горле, поплелся вслед за Остапом.

Приблизившись к деревне, Остап взобрался на один из столбов, на чем держались ворота, и осмотрел окрестности вымершего поселка.

Он никого не увидел, однако от того самого дома в конце улицы, где должна была находиться Эльза, доносился рык и деревянный треск.

Соскочив со столба, Остап взглянул на своих спутников, и прижал палец к губам. Затем коротким кивком, указал им следовать за ним. Передвигаясь как можно тише, все трое двинулись вглубь деревни.

Приблизившись к дому, Эльзы, они увидели, груду тел. Охранники дома, вперемешку с дикарями лежали друг на друге, запечатлев трагический момент отчаянной но неравной схватки. Дверь ведущая в терем, была вырвана и лежала неподалеку. Из дома доносился рык, клацанье зубов и треск ломающихся древесины. Остап приблизился к искореженному крыльцу, и заглянул внутрь. В полумраке он увидел лохматую массивную фигуру дикаря, пытающегося выломать очередную дверь, за которой, по-видимому, находился интересующий его объект. В двери уже была проделана значительная брешь, сквозь которую, то и дело показывалась здоровенная волчья морда, остервенело клацающая своими острыми зубами.

Фома, крепко сжимая свою дубину, прижался спиной к стене у входа. Степаныч заприметив в траве окровавленный топор охранника дома, поднял его и отдал Остапу. Сам же снял с изувеченного трупа местного охотника лук и колчан, и отошел к колодцу.

– А ну выходи! Громко бросил во тьму старого терема Остап.

Звуки внутри на мгновение стихли. Затем раздался тяжелый топот, недовольное фырканье. Из тьмы, пригнувшись, на свет вышел огромный дикарь, ростом более двух метров. Вышел не на четвереньках, как передвигались его собратья, а как человек. На поясничной повязке гиганта, болтались, привязанные к ней за глазницы, человеческие головы. Длинные всклокоченные волосы делали его и без того огромную голову, еще больше. Выпученные безумные глаза, заблестели яростью. Нижняя челюсть подалась перед, обнажив желтые кривые зубы. Заревев, дикарь бросился, на стоящего впереди Остапа. Фома, отскочив от стены, что было силы обрушил на великана свою тяжелую дубину, угодив тому по спине. От неожиданного, увесистого удара, выродок пошатнулся, и снес собой деревянную опору крыши крыльца, рухнув вместе с ней на землю. Однако ошеломленный дикарь быстро пришел в себя, и почти мгновенно поднялся на ноги. Схватив метровый обломок деревянного столба, он бросился на остолбеневшего Фому. Толстяк сжимающий свою дубину приготовился принять удар на себя, но просвистевшая мимо стрела, впилась великану в ногу, заставив того споткнуться и упасть на колено. Поднявшись, дикарь, вонзил свой горящий взгляд, на старика, достающего из колчана новую стрелу. Фома, воспользовавшись моментом, снова взмахнул дубиной. Однако в этот раз людоед увернулся и ударил его кулаком по голове, от чего толстяк потерял сознание и повалился на землю. Подскочивший Остап всадил в спину дикаря топор. Заревев, гигант взмахнул обломком столба, и ударил нападавшего, отбросив того на несколько метров в сторону. Затем занеся над собой кусок бревна, решил прикончить лежавшего без чувств Фому. Но планы дикаря прервала очередная стрела, впившаяся ему под лопатку. Развернувшись лицом к колодцу, откуда Степаныч натягивал своими узловатыми пальцами тетиву, истекающий кровью варвар, с торчащим в спине топором, хромая устремился к нему. На подходе еще одна стрела вошла людоеду под сердце, но умирать огромная тварь явно не спешила. Размахнувшись, варвар швырнул деревянным столбом в сторону колодца, из-за которого на него смотрел очередной наконечник проклятой свистящей боли. Ударившись о каменный остов колодца, деревянный снаряд разлетелся в щепки, обрушив крышу прямо на Степаныча. Рука старика дрогнула, и стрела, нацеленная в голову чудовища, лишь скользнула по его вымазанной глиной щеке. Поравнявшись с грудой дерева и камня, людоед вытащил из- под них раненного старика и взяв за ворот трещащего по швам рубища, поднял в воздух.

Пришедший в себя Фома, кряхтя, поднялся на ноги и подняв с земли дубину, застыл в немом оцепенении, глядя, на людоеда, вцепившегося в старика.

–Отпусти сейчас же! Отпусти, кому говорю?! Не то, не пощажу!!– потрясая дубиной закричал толстяк. Гигант бросил взгляд на Фому, оскалился в подобии ехидной улыбки, и швырнул Старика на землю, после чего с силой наступил ему на грудь. Старые кости затрещали, Степаныч застонал, и закашлялся кровью.

–Убью гадина! – в отчаянии закричал Фома и бросился к выродку.

Остап, держась за ребра, поднялся с земли, и стиснув зубы от боли, на ходу доставая из за пояса нож, двинулся на помощь Фоме.

Подскочив к людоеду, толстяк с ходу обрушил на него дубину, превратив половину лица Варвара в жуткое месиво. Великан, ослепнув на один глаз, пошатнулся, но устоял на ногах. Размашистым ударом он выбил дубину из рук Фомы, и сцепился с ним в рукопашной. Подоспевший Остап, подпрыгнул и повис на шее варвара, всаживая тому под ребра охотничий нож. Ударом ноги великан отбросил толстяка в сторону старой дровницы, с грохотом засыпавшей Фому березовыми паленьями. Стащив с себя Остапа, гигант швырнул его о землю. Подобрав с земли увесистый булыжник, варвар занес его над врагом, распластавшимся у его ног. Однако, на его мускулистом предплечье, повисло взъерошенное черное животное. Появившийся словно из ниоткуда, черный волк, мертвой хваткой вцепился в кровожадную тварь, заставив, выронив камень. Людоед тщетно пытавшийся стряхнуть тяжелого хищника с парализованной болью руки, размахнувшись, ударил волка о землю. Хищник взвизгнул и кубарем откатился в сторону. Оскалив красные от крови зубы, гигант поднял с земли Остапа, и ухватив того за шею обеими руками стал душить. Наполненный безумством и ненавистью единственный глаз варвара, злорадно впился в лицо жертвы, наслаждаясь гримасами его мучений. Силы разжать мощные пальцы разъяренной твари у Остапа не хватало. Он захрипел, и сознание стало покидать его тело, когда за спиной людоеда, возникла высокая хрупкая женщина.

Уронив мутнеющий взгляд на девушку, Остап, увидел, как ткань, скрывающая нижнюю часть ее лица, опустилась, обнажив его взору, немыслимую красоту. Сердце, выскакивающее из груди, на мгновение замерло, а после мощным ударом всколыхнуло и отрезвило его разум. Никогда еще Остапу не доводилось видеть ничего более прекрасного, родного и близкого. В эту секунду он почувствовал всю преступность своего бессилия. Желание выжить вытеснило усталость и боль. Глаза Остапа вспыхнули неистовой яростью, и заблестели слезами нахлынувшей отваги. Перед ним была Эльза. Тот самый ангел любви, которого он обязался спасти. Но то, что сейчас придало ему сил, вовсе не было чувством неисполненного долга. Одного лишь взгляда на ангельский лик, было достаточным, что бы вызвать в нем чувства ранее не знакомые, но столь сильные, что бороться за них было непреодолимой жаждой.

Вцепившись в душившую его руку, Остап с хрустом вывернул на ней большой палец. Хватка варвара ослабла, выронив жертву под ноги. Кувыркнувшись за спину людоеда, Остап вырвал торчащий из спины великана топор, и рубанул его под колено. Огромная тварь завалилась на бок, и зарычав, стала разворачиваться на месте, волоча за собой искалеченную ногу. Брызгая кровавой слюной, варвар размахивал огромными руками, пытаясь схватить врага. Но увернувшись, Остап, надрывно заревел во все горло, и с размаху вколотил топор людоеду в самое темечко. Глаз великана сверкающий углями ненависти, вдруг помутнел, и словно сменив гнев на усталость, бессмысленно уперся в землю и потух.

Остап, жадно хватая воздух, обессилено завалился на спину и раскинул руки. Подскочивший к нему черный волк, заскулил, и стал торопливо вылизывать запачканное кровью, лицо хозяина.

Эльза, скрыв нижнюю половину лица под лоснящейся голубой тканью, присела рядом с Остапом, отогнав от него волка, назойливо демонстрирующего свою преданность и радость.

Послышался звук рассыпающихся поленьев, из- под которых, кряхтя, выбрался Фома. Поднявшись на ноги, толстяк, неловко перешагивая через дрова, споткнулся, и упав на четвереньки, с гримасой боли на лице упер свой взгляд, на обездвиженное тело варвара, из головы которого торчал топор.

–Жаль не я тебя! Сволочь. – Сплюнув на землю, презрительно процедил сквозь зубы Фома.

Поднявшись, и слегка пошатываясь, он направился к колодцу, где оперевшись на его бревенчатую стенку, сидел Степаныч.

Дрожащей рукой Фома пригладил растрепанные седые волосы бездыханного старика, и поджав губы, скривился в скорбной мине. В руке Степаныча был зажат грязный камень, которым перед смертью он явно, что- то пытался начертить на земле.

Обтерев рукавом слезы, Фома всмотрелся в странный рисунок на земле, тщетно пытаясь понять, что же на нем изображено.

– Степаныч, миленький, что же ты начертил то? Не пойму я. – Рыба что ли? Вон хвост, башка, глаз… Сосредоточенно разглядывая линии, бубнил себе под нос Фома.

За спиной толстяка появился Остап. Волк подскочил к Фоме и стал лизать ему руку, чуть не затоптав загадочный рисунок.

–А ну уйди клык! Сгинь кому говорю! Оттолкнув животное, прикрикнул на него Фома.

Эльза погладила обиженного волка, после чего тот лег у ее ног, и недовольно заворчав, стал зализывать пораненную лапу.

Остап, тяжело вздохнув, присел возле друга.

–Глянь, может ты разберешь, что тут нарисовано. – Кивнув на небрежный набросок на земле, сказал Фома.

Остап перевел взгляд со Степаныча на странный чертеж. Наклоняя голову то в одну сторону, то в другую он вдруг сменил озадаченность на лице неуверенностью, а затем и просветленностью.

–Это дорога, за горный хребет. – Взглянув на горные вершины, вдруг произнес Остап.

–Да где?! – суетливо запыхтев, спросил Фома, по- прежнему видя в рисунке лишь очертания рыбы.

–Мы сейчас здесь. – Ткнув веткой в рисунок, показал Остап.– Этот кружок – деревня. Эти точки капканы. Здесь застава. Вот эти линии это горная гряда. Здесь она сходится. А эти две черточки справа, должен быть выход.

Фома, выслушав друга, почесал голову и пожал плечами.

Волк, зализывающий лапу, вдруг навострил уши. Поднявшись с земли, он настороженно посмотрел в сторону леса, ведущего на болота, и зарычал.

Фома и Остап переглянулись. Эльза заступила Остапу за спину, ухватив его за рукав.

Визги и клокотание наполнили округу, а на дальней опушке, среди деревьев показались бесчисленные силуэты бегущих людоедов.

Волк поднял холку и оскалил клыки. Остап выпрямился, доставая нож, но опустив его обратно в ножны, скомандовал – Уходим!– Резким движением, потянув за собой девушку.

–Куда?! – растерянно вскрикну Фома.

–К заставе, к выходу, что указал Степаныч!– бросившись в чащу, крикнул Остап.

–А если ты ошибся, там же тупик будет! – с досадой закричал в след товарищу Фома, неуклюже перескакивая на бегу через поваленные деревья.

–Не отставай! – сердито прикрикнул на него Остап.

Дикари, судя по крикам позади, шли по их следам. Фома задыхался и несколько раз падал по пути до заставы. Когда беглецы приблизились к месту, где, по мнению Остапа должен был находиться выход, они уперлись в подножие крутой скалы. Это действительно был тупик. Фома рухнул под дерево оперевшись на него спиной.

–Я не могу драться! – Тяжело дыша и опустив голову, сказал Фома.

Остап, сжав зубы, с нескрываемой досадой и злобой молча, всматривался в чащу, сквозь которую уже мелькали силуэты кровожадных выродков.

« Клык» суетливо метавшийся позади громко залаял, роя лапами сухой валежник возле скалы. Фома поднявшись, подошел к волку, и поднял с земли увесистую дубовую ветку и обломав от нее все лишнее, наспех соорудил себе новую дубину. Облокотившись на нее, толстяк зарычал, словно подбадривая себя, и едва сделав шаг навстречу показавшемуся врагу, вместе с волком с треском провалился под землю, обнажив собою спуск в подземный грот.

–Ох, тыж! Кабанье рыло! – раздалось из яз ямы. – Давайте сюда! – крикнул Фома.

Остап подхватил Эльзу и опустил ее в руки Фомы, после чего спрыгнул сам.

Внизу взору открылся широкий скальный проход, в дальнем конце которого, виднелся солнечный свет.

«Клык» темным силуэтом вырисовывался на фоне дальнего выхода и громко лаял. Дорога была по видимому безопасна, хотя под ногами не было видно ни зги.

–Фома торопливо шел впереди, затем Эльза и замыкал группу Остап, то и дело оборачивающийся на удаляющийся позади свет от провала. Свет стал мерцать, послышались тяжелые хлопки и рычания перешедшее на крик. Дикари шумной толпой ворвались в тоннель.

–Фома живее!! – крикнул Остап, перейдя на бег. К счастью путь к выходу был ровным и без препятствий, и уже через несколько секунд, все трое выскочили на поверхность, скатившись по песчаной насыпи вниз.

Вдалеке, за холмом поднимался сизый дым.

–Туда! – кивнув головой в сторону дымящегося холма, крикнул Остап. – Если там поселение, может, спасемся.

Фома смахнул со лба крупные капли пота, кивнул, и бросился к холму, на вершине которого уже стоял «Клык» напряженно смотрящий на что- то с угрожающе поднятой холкой.