Читать книгу Магнифит - Артем Каренович Галустов - Страница 2

Чёрная ночь потихоньку голубела, утро просыпалось и тянулось в своих сумерках. Этот свет еле проникал в расщелину меж двух гардин, прикасаясь пыльным лучом до кровати.

Веки Эли, дрожа, еле боролись с сошедшим с них сном. Ей бросился темный и в то же время нежный образ в глаза. Силуэт богини, которая для неё была похожа на маму соседского мальчика. Икона стояла на маленькой угловатой дощечке. Рядом с ней находилась свечка. Огонёк оттенял черты лица Марии, изображённой на почерневшем дереве.

Сны Эли потихоньку уходили от неё. Хотя ей ещё спать и спать. Она проснулась очень рано, ей ещё предстояло досматривать свои сны. Вся простыня промокла от пота, будто море, бушующее, гонимое ветром, пришло к ней ночью и улеглось рядышком.

Она, не переставая, смотрела на красивое и в то же время уставшее лицо богини. Как она снизу вверх смотрела на своего ребёнка, сидящего у неё на коленках. Маленькая Эля уже понимала по-женски выражение её лица. Ей казалось, что она видела её в череде своих снов, которые ей приснились ночью. Вот толко она уже не помещалась на маленькой дощечке, а стояла во весь рост скалы. Ей снилось множество птиц, дома, поросшие розовыми цветами, цепи детей, огибающие горные перешейки. И среди всего этого был юноша со шпагой в руке.

Ночь выдалась тяжелой, и ей с таким же уставшим видом захотелось подняться с кровати и подойти к окну. Она аккуратно ступала босыми ногами по дощатому полу, чтобы сильно не скрипеть им, дабы не услышали родители. Стоило ей раздвинуть гардины, как вся утренняя красота раскрылась ей всей целостностью.

В те минуты не спал и Александр. Он стоял у окна со своей терпкой чашечкой кофе, потихоньку потягивал её, перебивая терпкость сигаретным дымом. В горле першило. Нос немного заложило. Прохладное, влажное, морское утро. Голубеющее. Ещё без разгулявшегося солнца.

Эля смотрела на кучевые облака, громоздившиеся на горизонте. Как они наливались дождливостью, заполнялись темно-синем цветом. Облака порхали сиренью, а на самом верху ещё был виден чёрный купол со слабым мерцанием звёзд. Это было похоже на родничок новорождённого. Мерцание жизни.

Александр уже давно не спал. Но огни города ещё не погасли. Этой ночью он дал Диане спокойно поспать. Она пришла к нему посреди ночи и улеглась прямо на него. Он почувствовал сальность и запах её кожи. Плеч. Нежной ключицы и груди. Ему даже нравилось иногда, что они спят вот так. Когда она приходила к нему и ложилась, он заключал её своими длинными руками и долгими поцелуями. Их ноги нежно соприкасались, выбравшись из под простыни, ловя хоть маленькое дуновение ветра.

Эля стала на цыпочках возвращаться к кровати. Она шла по дощатому полу, чтобы не разбудить родителей. Хоть она не слышала его, но пол скрипел зверски. Александр вернулся в свою постель к жене, целуя её, но после умоляющих стонов, чтобы ей дали побольше поспать, он оставил её и включил телевизор. Чуть убавил звук. Стал листать каналы одним за другим, ища новости и наконец наткнулся. По каналу показывали протест. Аспирийцы кричали о возвращении собственного национального государства. Многие этносы требовали того же. В ту ночь началась война между аспирийцами и григорианцами.

В палатке, где вповалку на матрасах спали военные, один стал будить другого ногой. Молодой лейтенант спал в обнимку с автоматом, зажав приклад между ног и поджав колени. От толчков он резко встрепенулся, спрятал под себя снаряжение и посмотрел одним глазом на будившего его военного.

– Чего испугался, мне твоё оружие нахрен не сдалось.

– Товарищ полковник? – прохрипел лейтенант.

– Курить есть?

– У меня одна. – показал пальцем молодой человек.

– Да у меня есть сигареты. Со мной пойдёшь?

Лейтенант посмотрел на всех спящих.

– А сколько время?

– Минут десять, может, пятнадцать до подъема. Ну так что, идёшь?

– Ну пойдёмте.– недоверчиво произнёс лейтенант, так как никогда не видел этого человека.

Полковник вышел из палатки и чуть отошёл в сторону. Лейтенант пошёл к нему в незастегнутом кителе, держа ремень в одной руке, а в другой – автомат. На ремне свисала шпага и подсумок с обоймами. Палатки солдат располагались недалеко от деревушки с ветхими домами из почерневших брёвен. Земля была хорошая. Плодородная. А вокруг лишь горы, которые казались такими же почерневшими, как и брёвна у домов.

Лейтенант подошёл к тому, кто его разбудил. Бросил ремень на землю и из кармана вытащил пакетик. Сел, не выпуская автомат из рук, на холодную землю. Полковник все стоял и наблюдал за ним, а затем спросил:

– Как звать?

– Карлен

– Карлен… – протянул полковник.

– Просто Карлен.

– Что ж, хорошо. Ну а я ваш новый командующий.

– Рад познакомиться, товарищ полковник? – сказал Карлен и взял небольшой пакетик в руки.

Полковник присел рядом и достал сигарету. Карлен вытащил из пакетика фильтр с бумагой. Фильтр зажал в губах, а на коричневую бумагу стал класть табак, заведомо шелуша его своими длинными пальцами.

Карлен был высок, подтянут и ещё очень молод. Его тело напоминало пружину, которое вот-вот, да отскочит куда-то в сторону, если ты тронешь его. На голове черный волос, который был выбрит по бокам под офицерскую стрижку. Щеки ощетинились утренней щетиной. У него были светло-карие зрачки, которые тонули в его больших глазах с чёрными кругами, они изучающе смотрели на каждого человека. От Карлена исходила авантюрная доброта. Свои добродетели он совершал нарочно, назло всем.

– Это надолго? – улыбнулся полковник и кивнул головой на руки Карлена.

– Всё лучше, чем сигареты. – шмыгая носом и откашливаясь. – Холодно здесь, постоянно хриплым просыпаюсь. Все воспалено, даже в ушах стреляет. У нас дома гораздо теплее. Я уже не курю так много. Горло и без того болит.

– А всё же хорошо вот так до подъема сидеть. – заметил полковник. – Мне уже надоело просыпаться от крика. Всё время раньше встаю.

Карлен слушал его и кивал головой. Делая себе закрутку, он внимательно наблюдал за ним. Полковник был невысокого роста, но очень крепкого телосложения. Руки настолько накачены, что, возможно, уже не могли полностью прижаться к бокам, если бы он захотел. Его квадратная голова с заискивающей улыбкой следила за движением рук Карлена.

Карлен закурил.

– Вы что-то от меня хотели, товарищ полковник? – спросил Карлен, сделав свой тон прямолинейным.

– Да вот, решил проверить информацию на своих офицеров. – лейтенант кивнул ему головой, и полковник продолжил. – Все отучились на офицерский чин, а вот вы получили его просто так, а в вашем личном деле ничего толкового я не увидел.

– Я и сам был зачислен в роту пару недель назад. Личное дело составили на ходу, а документы ещё должны дойти из столицы. В личном деле написали то, что обо мне было известно и то, что я сам сказал.

– Вот я и хотел с вами поговорить и узнать кто вы? И что за секретность такая, что даже фамилия выдумана.

– С чего вы решили это? – улыбнулся Карлен.

– У меня свои источники мальчик.

– Послушайте, товарищ полковник, я обычный провинциальный парень, сын священника, учился в нашей столице, контракт заключил несколько месяцев назад, но дело не успели дописать из-за этих бесконечных, полевых условий и нашего срочного выезда. – Карлен это проговорил так быстро, что самому стало противно, он даже не узнал свой собственный голос.

– Ну и с какой ты провинции?

– Из провинции Магнифит.

– А, так это недалеко. Говоришь, только первый контракт подписал. Значит, ещё служить и служить?

– Ну а что поделать? – дрожащей грудью выдохнул Карлен дым. – Ничего не поделаешь. Ведь скоро может вспыхнуть самая настоящая война. Лучше в ней быть офицером, чем обычным рядовым, ведь так?

– Не знаю. Это мне говорит сын священника. На кой черт надо было идти в военнослужащие?

– Товарищ полковник, – теперь в его голосе появилась нотка раздражённости, – я же вам уже сказал, я сын обычного священника. Это не то, что вы думаете…

– Ты патриот, что ли? – ехидно спросил полковник, сказав это слово уничижительно.

– А надо им быть? – безразлично спросил Карлен. – Я в этом не разбираюсь, товарищ полковник, я военнослужащий, мое дело защищать людей.

– Людей? Каких людей? Григорианцев?

– Всех, кто живет в нашей стране.

– Ну не знаю, лейтенант. – полковник поднялся с холодной земли, он очень тяжело вставал, казалось, что он сделан из стали, об этом говорила его блестящая улыбка, да седина на висках. – Многие с тобой поспорят: ведь уже абсолютно непонятно где мы. Что это за земля? Чья она? Григорианцев? Аспирийцев? Миропорядок меняется, Карлен. Наше государство пало. За что ты хочешь бороться?

– Я ничего не знаю о вашем миропорядке, товарищ полковник. Для меня он только один. – разговор потихоньку переходил в конфликт, Карлен понимал, что полковник осуществляет некую проверку на вшивость.

– И в чем он заключается?

– В том, что ребёнок рождается, а потом живет.

– Разговоры о политике у тебя чисто женские.

– Когда я говорю о жизни ребёнка – это не разговор о политике. – твёрдо сказал Карлен.

– Вот видишь, ты священник, а не военный. – с улыбкой сказал полковник, смотря на него сверху вниз. – Сидишь себе спокойно, когда старший по званию стоит. Дерзишь. Я ведь прекрасно знаю, кто ты.

– Я не понимаю о чем вы.

– Скоро начнётся война, что будешь делать? Бегать и спасать детишек? А где жить будешь?

Карлен показал рукой на деревню.

– Здесь живут григорианцы. А, значит, это место и для меня.

– Ну-у, мало ли кто здесь живет. – сказал полковник, наивно посмотрев на Карлена. – Нас всех разбросало, но сейчас будут формироваться прежние государства и нации. Люди вернуться на свои исконные земли. Нам с тобой ещё повезло, мы родились в Григориании. А кто-то свой дом обязательно потеряет.

– Почему он должен потерять свой дом?

– Потому что наша нация прогнила, она распадается, а происходит это потому, что людей волнует историческая справедливость больше, чем нормы закона. Скоро будет жарко, Карлен, это будет касаться как гражданских, так и военных. Ведь если дробятся государства, то и армия наша тоже разделится.

Карлен и полковник посмотрели вокруг. Они не понимали, где они находятся. Чья эта земля. Деревушка, что рядом, начинала уже просыпаться и работать. Люди засеменили по её улицам.

– А что у нас будет?

– То, что и раньше. Ты должен об этом знать. Григориания была королевством. – полковник тяжело вздохнул. – Эх, если страна расколется, каждому государству ещё придётся набивать свои шишки.

– У меня складывается такое ощущение, что вы и не против этого.

– Можно и так сказать. Давно пора. Надо самим брать ответственность за свою страну, а не перекладывать её на чужаков. Да это и неплохо. Мы вновь будем жить в своей стране. Мне надоел этот срез общества абсолютно везде, в том числе и в этой армии. Люди лишний раз доказали, что не способны терпеть друг друга. Они не хотят быть единой и объединённой нацией, они хотят разбиться вновь на свои народности. Надо сказать спасибо, что хоть не на племена.

– Ну тогда начнётся война, волнения… резня.

– Я на это смотрю спокойно.

– Спокойно?

– Не стоит бояться метели… – он улыбчиво посмотрел на Карлена. – Стоит бояться, что будешь в ней дрожать.

Карлен встал с земли и приосанился. Вдруг он перестал выглядеть по-детски, а на глазах возмужал. Он спокойно следил за жизнью деревни и наслаждался картиной дома. Когда он повернул шею, полковник увидел белую связку бус, выглядывавшую из под кителя.

– Что это? Девушка дала на память? – строго спросил полковник.

– У меня нет девушки. – холодно ответил Карлен.

– Ну тогда что это?

Карлен застегнул китель и поднял ворот, чтобы спрятать то, на что смотрел полковник.

– Ничего. – сказал Карлен, повернулся и ушёл.

Никакой дисциплины. Никакого чувства воинского единоначалия. Казалось, что Карлен не подчинялся.

Полковник пристально смотрел на юношу, теперь он понимал, с кем он разговаривал.

Он услышал подъем. Как сигнальный огонь, команда распространилась по палаткам. Горы, словно стены, стояли и не давали посмотреть на горизонт. Он стал шаркать по сторонам, смотреть и замечать, что земля очень плодородна. Она радовала изобилием нив, а борозда за бороздой вельветово расчертили всю землю. Во главе деревни стояла церковь. Прохладный ветер. Хрипло горло. До трясучки. И всю красоту нарушали колонны гигантских машин и танков