Читать книгу Продай свой текст. Почему одного лишь #таланта_недостаточно - Артем Сенаторов - Страница 5

В целом можно считать, что литература – это любая форма текста (или текста + дополнительных элементов, например аудио- или видеовкраплений), интерпретированная автором как литература (речь здесь и далее скорее не о жанровом/коммерческом сегменте). Ровно так же, как граница между прозой и стихом является сегодня почти прозрачной, граница между хорошо сделанным текстом и плохо сделанным – эфемерна, к тому же «хорошо сделанный» едва ли является комплиментом в реальности, где нейронные сети очень скоро по заданным лекалам научатся сплетать идеальные жанровые тексты и выверенность стиля или нарративная тщательность исчерпают свою ценность. Программа, впитавшая в себя всю глубину словаря синонимов и весь массив написанных текстов, будет на конвейере производить книги, мастерство которых останется для человеческой руки недосягаемым. Подражая этой машине будущего, сегодня огромное количество авторов ткут свои истории из фрагментов прочитанных ими историй и той речью, которая произвела на них наибольшее впечатление; интерес к поэту, воспроизводящему свои (конечно, такие же, как у всех остальных) чувства языком, заимствованным из важных для него стихотворений, примерно такой же, как к дублирующему эти действия автомату, ритмично воспроизводящему словесное волокно на заданную тему.

Что же является литературой? Вероятно, то, что названо литературной институцией, вкладывающей собственный социальный капитал в именование того или иного существующего текста, отделяющего свою репутацию в пользу этого текста издательства, издающего книги под своим логотипом (издание, конечно, перестало играть какую-то роль в донесении текста до читателей, никакой печатный станок и никакая система дистрибуции не могут конкурировать со свободным от ограничений полем Интернета; единственная задача, актуально решаемая печатной книгой, – это вопрос социального капитала, а значит, формулироваться он должен не «как издать свою книгу?», а «где издать свою книгу и почему именно здесь?»), критика и так далее. Необходимость в медиуме все еще является узким горлышком, делающим литературу зоной тоталитарного, впрочем, как любая солидаризация на определенном повороте может трактоваться как зона тоталитарного. Альтернативой этому должны выступать программы селф-паблишинга, лишенные как идеологической, так и коммерческой цензуры, – при избавлении от элемента солидаризации (издатель никак не соотносит себя с текстом, пропущенным через его механизм[1]) достигается полная авторская свобода в донесении конечного продукта (бумажная или электронная книга) до потребителя, отвечать перед которым остается исключительно автор. Понятно, как это может работать для коммерчески успешных текстов (которые ровно так же до этого реализовывали себя через «ЖЖ», а затем через паблики «ВКонтакте») или для наработавших собственную аудиторию скорее персонажей, чем просто авторов, но перспективы для лауреатов премии Андрея Белого (и того, что можно называть «новой литературой», отказывающейся от прикладного рассказа «хороших» (тривиальных и узнаваемых самым широким кругом) историй «хорошим» (легко читаемым самым широким кругом) языком) абсолютно туманны. Вероятно, тоталитарное (кураторская/редакторская работа, а также контекст) остается необходимым ингредиентом для существования таких текстов, – отказываясь от референта в лице абстрактного читателя, они вынуждены учитывать среду, внутри которой существуют.

Очевидно, что литература (как и все остальное) напрямую касается политики. Желание того или иного текста отклониться от нее – также является политическим; любовный роман чаще прочего транслирует консервативные и сексистские взгляды, а капиталистический аппарат вынужден потакать взглядам своего потребителя, то есть в том числе множить консервативные и сексистские высказывания.