Читать книгу Седьмая пятница - Артем Тихомиров - Страница 13

Селина организовала нам горячий чай с лимоном и плюшками собственного приготовления (лучших я в жизни не ел), и вся честная компания устроилась за круглым столом посреди гостиной. Потрескивал камин, за окном сияло холодное осеннее солнце, ветер занимался тем, что отдирал листву от веток в моем саду, а мне хоть бы хны. Я был дома и в безопасности. И даже если сказать «пока в безопасности», это не отменяло моей радости.

Квирсел немало преуспел в искусстве изображать человека. Гермиона все умилялась тому, как мопс сидит на стуле, подложив под себя подушечку, и держит лапками чашку чая с плюшкой. Ее тоже одолевало маниакальное стремление затискать и засюсюкать Квирсела, но она сдерживалась. Вот что значит голубая кровь. Это прежде всего – умение держать эмоции в узде. Впрочем, в общении со мной юная волшебница сдерживаться не очень привыкла, в чем вы уже убедились.

Выдув по чашке чая, мы порозовели, как поросята, и я спросил, чтобы дать начало беседе:

– Дорогуша, а зачем ты приезжала?

– Я? – Гермиона прекратила топить плюшку в чае и отправила ее в рот. – Есть одно дельце. Думаю, ты не откажешься.

– Откажусь.

– Почему?

– Чего доброго, ты заставишь меня лезть на самый высокий вулкан в нашем измерении. От тебя всего можно ожидать.

Гермиона засмеялась:

– Браул, Браул, до чего же ты малодушен. Иной раз думаю, что тебя подменили. Может, ты эльф? Может, настоящий мой брат живет где-нибудь в Биллерн-Сидх?

– Не живет.

– Уверен?

– Сто процентов. Оставим эту тему. Понимаю, измываться надо мной ты любишь больше всего на свете, но вернемся к нашим единорогам.

– Согласна, – с набитым ртом произнесла волшебница, глядя на меня сияющими глазами.

Я покосился на Квирсела. Мопс жевал свою плюшку с такой физиономией, словно над ним подшутили и подсунули вместо сдобы дохлую мышь. Беднягу опять что-то глодало. Кажется, он говорил про плохой сон.

– Давай сначала расскажешь ты о своих злоключениях, – предложила Гермиона. – А потом я огорошу тебя своей идеей.

И она поглядела на часы. Я несколько похолодел в районе солнечного сплетения. Раз смотрит, значит, ее идея должна осуществиться сегодня! А это очень и очень нехорошо.

– Итак, слушайте, – сказал я. – Слушай ты, Гермиона, и ты тоже, Квирсел. Кстати, дай мне мой трофей… Спасибо, о великий… – Ваш покорный наполнил терпким густым чаем еще одну чашку, раздавил в нем ломтик лимона и приступил: – Дело было так…

Рассказ занял минут сорок. Не упуская ни одной детали (просто чудо – снадобье Селины так прочистило мне память, что я вспомнил даже то, чего не помнил ранее), я выложил перед публикой упрямые факты, после чего закурил трубку.

Последние минут пять – семь Гермиона совершенно позабыла про чай. Будь я художником, я бы написал с нее портрет – до того забавно она смотрелась с открытым ртом. Квирсел лишь немногим отстал от нее. Похоже, реальность превзошла все его самые неприятные прогнозы.

– Браул, ты опять влез в какое-то кошмарное дело.

– Трудно не согласиться.

– И каковы твои дальнейшие планы?

– Отвернуть голову Зубастику Поттеру.

– Отвернуть?

– По часовой стрелке, – сказал я, выпуская дым.

Квирсел, ошеломленный, что-то пробормотал. Гермиона встала и властным жестом схватила блокнот, после чего с головой углубилась в чтение.

– Значит, вот какие в среде вашей аристократии порядки, – сказал мопс. – Шутки, розыгрыши…

– Да, – отозвался я. – И есть среди нас те, кто особенно доводит окружающих до белого каления. Жаль, что я не явился в клуб, размахивая трофеем, ну да пес с ним. Прости, Квирсел.

– Белый кролик… Думаешь, действительно божество?

– Уверен. Вряд ли Зубастик, при всем его таланте, смог бы превратить обычного ушастого в столь могущественное создание. И вряд ли это был он сам.

– Но тут нельзя быть уверенным. Что ты о нем знаешь? С той поры как вы потеряли друг с другом связь, Изенгрим мог многому научиться.

– В твоих словах есть зерно истины. Но пока это проверить нельзя. Я спрошу у Зубастика, чему он научился, когда буду откручивать ему голову…

– Очень и очень странно, – сказала Гермиона, кусая губы. – Страницы блокнота испещрены какими-то значками. Язык или шифр?

– Думаю, шифр, – произнес важно Квирсел, глотая чай. – И рисунки тоже что-то означают.

– Ни одного слова по-нашему. Я не специалист по языкам и шифрам, конечно, но мне кажется, у нас в Эртилане такой не используется.

Я курил трубку, рассматривая потолок. Самое время было применить дедукцию или как еще она там называется. Перед нами в полный рост вырисовалась некая тайна, а раз так, трудно обойти ее стороной и сделать вид, что ничего не было. Зачем-то ведь Зубастик послал меня в тот дом. Зачем-то ведь кролик привез меня в мое гнездышко. И этот блокнот дурацкий.

Не скажу, что горю желанием заниматься разгадкой ребусов. Некто хочет повесить на Браула Невергора еще пару-тройку проблем, так это надо понимать? Опять, значит, я крайний?

– Сомнений нет, Зубастик все подстроил, – сказал мопс. – Пригласил тебя в «Алмазное заклинание», напоил вместе со всеми, организовал игру в фанты, втянул тебя в нее – и вот результат. Все как по нотам. Очевидно, целью всего этого спектакля было похищение блокнота.

– Согласна, – сказала Гермиона. – Только у кого именно Браул его похитил? Почему блокнот лежал в заброшенном особняке? Да еще в районе, славящемся своей злачностью? И почему в комнате никого не было? И потом – а вдруг Браул украл бы не блокнот, а пустую бутылку или перочинный нож?

– Нет, нож и бутылку я отмел без сомнений, – заметил я.

– Расчет на психологию?

– Браво, Квирсел! – хлопнула в ладоши Гермиона. – Именно психологию. Зубастик верно решил, что ты прежде подумаешь, а потом уже сделаешь.

– О чем я подумаю?

– Изенгрим поставил себя на твое место. Пройдя полгорода, в темноте, по грязи, утомившись и перепугавшись до полусмерти, что ты выберешь? Конечно, самое весомое из предложенного набора. Глупо было тащиться к дракону на рога из-за сгоревших спичек. Ты взял то, что, по твоему мнению, наиболее ценно. Блокнот. Мысль, что такой путь проделан не зря, грел твое сердце.

– В точку. Грел!

– Это заговор, – сказал Квирсел. – Нюхом чую.

– Против кого? Против меня? – спросил я.

– Пока мы не знаем, однако склоняюсь к мысли, что ты всего лишь орудие в чужих руках, и в ближайшее время последует продолжение этой истории.

– Продолжение? – проскрипел я, холодея.

– А ты как думал?

– Но я тешил себя слабой надеждой…

– Зря, – сурово ответствовал Квирсел. – Теперь-то я своими глазами увижу, как ты влипаешь в историю, о чем талдычишь с утра до вечера.

– О жестокое сердце!

– Я реалист.

– Гермиона, спаси меня! – возопил ваш покорный. – Он меня обижает.

– Браул! – Волшебница постучала указательным пальцем по крышке стола. – Перестань панику наводить. Терпеть ненавижу, когда ты куксишься!

Я захлопнулся и надулся, как жаба.

– Надо пораскинуть мозгами. Браул, Зубастик тебе ничего не говорил?

– Когда?

– Ну когда отправлял тебя на улицу Висельников?

– «Следуй за белым кроликом!» – так он сказал. Мы еще заржали, как лошади.

– Секретная фраза, – заявил мопс.

– Вряд ли, – сказала Гермиона, вертя блокнот в пальцах. От чая и попыток что-либо разобрать в этих аккуратно насаженных на страницы закорючках она раскраснелась. Все прекраснейшие цветы мира не могли сравниться с ней по части красоты в тот момент. Невольно залюбуешься, забыв про насущные, пронизанные зловещими знамениями дела. – Наверное, фразу надо понимать буквально. Зубастик дал Браулу проводника-кролика. Ну и, конечно, ему не оставалось ничего, как следовать за ним. Не забывайте, наш герой был в стельку пьян.

– Ну а мне чего делать? – спросил я.

– Принять вызов, – ответила сестрица.

– Чей?

– Вызов судьбы.

– Опять?

– Снова!

– Вот видишь, Квирсел, так всегда и бывает. Она будет стоять в стороне и руководить, а я…

– Не нуди, Браул.

Снова от меня отмахнулись, словно я муха навозная.

– Этот блокнот – ключ, с помощью которого можно разгадать некую тайну…

– Надеюсь все-таки, что разгадывать ее буду не я…

– Ты, Браул.

– Ошибаешься. Следуя железной логике, в скором времени меня посетит Зубастик и, отпуская шуточки, попросит вернуть эту штуковину. Так и быть – пусть его голова остается на месте. Но вот что я сделаю: отдам ему блокнот, влеплю строгий выговор и уведомлю, что отныне путь в этот дом закрыт для него раз и навсегда. И пускай свои тайны разгадывает сам, мне-то какое дело? И нечего на меня так смотреть, будто я сбежал из лепрозория. Ты спрашивала о моих планах, дорогуша? Это они и есть. А после того как пыль уляжется, я отправлюсь спать.

Волшебница надула губки. Ну как же! Все опять идет не по ее.

– Хочешь сказать, тебя нисколечко не привлекает возможность приоткрыть тайны бытия?

– Если ты помнишь, этих тайн я уже навидался достаточно и сыт ими по горло. Нет!

Квирсел наблюдал за нами, подперев лапкой голову. Вид у него был невыносимо скучающий.

Услышав мое категоричное «нет», Гермиона слегка полыхнула алыми искрами. В минуты сильного душевного волнения магия, бывало, начинала изливаться из нее, как вода из переполненного тазика для умывания. Но меня было этим не испугать. Я дымил трубкой и улыбался, считая, что раунд остался за мной. Наивный…

– Значит, так?

– Так, дорогуша.

– Ладно! Тогда блокнот останется у меня!

– Что?

От моего крика Квирсел встрепенулся.

– Блокнот я оставлю себе, дорогой. И ты ничего не сможешь поделать!

Я закашлялся, а Гермиона мстительно ухмыльнулась. Побагровев, ваш покорный сообразил, что дым попал-таки ему не в то горло, а в следующий миг получил удар по спине. Гермиона пришла мне на помощь, не отказав, впрочем, себе в удовольствии чуть-чуть усилить спасительный хлопок.

Я просипел, дескать, что она себе позволяет? Блокнот добыл я, значит, я и верну его владельцу.

– Проблема в том, что Изенгрим Поттер не владелец, – напомнил Квирсел. – Возможно, он его просто украл.

– Украл?

– С твоей помощью.

Нет, они сговорились свести меня в могилу!

– Дело, вероятно, проще, чем нам представляется, – сказал мопс.

Гермиона подхватила его мысль:

– Конечно! Вообрази, дорогой, а вдруг к тебе нагрянут стражники? Можем ли мы полностью исключить такую возможность? Нет! Они устроят в твоем доме обыск и найдут блокнот – что тогда?

– Боюсь и подумать…

– Правильно. Твое изнеженное тело, не закаленное невзгодами и лишениями, я имею в виду спортом, вряд ли выдержит даже ночь пребывания в сыром холодном каземате. Не говоря уже о двадцати годах на острове вдали от мира. У тебя будет единственный выход – прокопать ложкой из темницы ход, но и в этом случае, добираясь до свободы, тебе придется плыть!..