Читать книгу Мужи земли Беларусь. 1000 лет истории от эпохи княжеств до образования Республики Беларусь - Артур Андреевич Прокопчук, Артур Прокопчук - Страница 12

С Кревской Унии начался «религиозный передел» населения Великого княжества. Ягайло-Владислав, под давлением польского епископата, стал последовательно проводить политику окатоличивания населения, пользуясь самыми различными средствами, началось крещение «язычников». «Каждому, кто крестился, Ягайло приказал выдать белый суконный кафтан и пару красной обуви. Иные крестились дважды, а то и трижды, чтобы получить этот подарок. Предполагается, что за короткое время 30 тысяч человек были таким образом обращены в христианскую веру. Когда в 1387 году Ягайло стал насильственно обращать Литву в католичество, выяснилось, что более половины жителей Вильно исповедовали православие» [18].

У Яна Длугоша в «Истории Польши» это отмечено следуюшими строками: «При этом щедротами благочестивого короля Владислава каждому из простых людей были розданы новые одежды – рубашки и штаны из привезенного из Польши сукна» [22].

Уния ВКЛ с Польшей 1386 года открыла дополнительный выход ВКЛ к Балтике, доступ к его морским портам (Колобжег, Кошалин), к крупным европейским торговым центрам, что позволило завязать торговые отношения свободным, «вольным» городам Литвы-Беларуси, с западноевропейскими центрами мировой торговли. Такими развитыми, в торгово-экономическом смысле, были многочисленные города ВКЛ, получившие магдебургское право в XIV – XV веках: Вильно (1387), Брест (1390), Гродно (1391), Слуцк (1441), Высокое (1494), Полоцк (1498), Минск (1499) и многие другие.

Итак, в ХV веке было образовано сложное государственное образование по европейской модели «Священной Римской империи германской нации» – Речь Посполита, «Rzeczpospolita» («Общее дело» народов), по сути конфедеративное государство с двумя центрами власти. В Вильно «наместником» короля стал, в конце концов, князь Витовт, в Кракове взошел на престол его брат Ягайло, крещеный по римско-католическому обряду под именем Владислав – король Владислав II, родоначальник польской королевской династии «Ягеллонов». Великое Княжество Литовское вошло в союз с Польшей со всей полнотой автономии, со своей православной и языческой верой, со своей письменностью (старобеларуской), со своими «боярами» и «тиунами», со всеми атрибутами власти на разных уровнях. Но первые попытки унификации, по крайней мере, делопроизводства, были сразу же сделаны польской стороной. Так по статье Кревской Унии предполагалось вскоре перевести письменность Литвы на латинский алфавит. Первая попытка выполнить Кревское соглашение не удалась, все документы ВКЛ продолжали издаваться великокняжеской канцелярией на старобеларуском языке и кириллицей (до начала ХIХ века), но «Хроника Быховца», хотя и на старобеларуском языке, была написана все же «латиницей». Обращаю внимание читателей, что эта «Хроника» создавалась в начале ХVI века, и в ней границы «Руси» не захватывают «словенский» Новгород или «кривичские» Псков и Рязань, а к «Литве» автор относит земли ВКЛ в границах современной Беларуси, и отделяет Жемайтию, а также Подолию и Волынь, которые всеми летописями относятся к «руским землям».

Великий князь ВИТОВТ (4 августа 1392 – 27 октября 1430)

Портрет Великого князя Витовта из августинского монастыря города Брест (Беларусь, автор неизв., XVII век)

Вначале с титулом «князь литовский», а затем – «Великий князь литовский и пан и дедич руский» и «Великий князь Литвы и Руси» Витовт стал единственным правителем Великого княжества, хотя номинально сохранялся верховный суверенитет Ягайлы над землями ВКЛ.

Согласованная Кревской унией, на первых порах, единая политика братьев дала трещину сразу же после того, как Ягайло, уже в роли короля Владислава II, сделал своим наместником в ВКЛ родного брата Скиргайло. Витовт (двюродный брат) не мог согласиться с этим, потеряв свои наследственные княжества (Крево и Витебск), и при поддержке рыцарей Тевтонского ордена. В этот конфликт, были вовлечены и другие ближайшие родственники Гедиминовичей, ближние и дальние – Великий князь Святослав Смоленский, князья Юрий Наримунтович Бельский и Иван Ольгимонтович, и многие другие.

«И в ту же зиму, когда король Ягайло находился с многими литовскими панами в Кракове, князь Андрей Полоцкий, придя с немцами из Ливонии и со всеми латышами в землю Литовскую, повоевал и сжег много городов и сел, замкам же литовским ничего не сделал и затем возвратились восвояси» [21].

События в семейном споре за наследство отцов разворачивались быстро. «В ту же зиму князь Святослав Смоленский вступил в соглашение с князем Андреем Полоцким. Он пошел в Литву, а князь Святослав к Орше, и много зла причинили христианам, поступая не по-человечески и не по-христиански…» [21].

Пожгли князья и Оршу, и Мстиславль, «били города пороками» (стенобитными орудиями), «И опечалился князь великий Скиргайло, и пошел со своею братиею, великим князем Витовтом и с Константином, и с Корибутом, и с Лингвением, помянув слово Божие, которое гласит: «В ню же меру мерите, и отмерится им» [19]. Объединенное войско под командованием князя Скиргайло, разгромило полки князя Святослава, убили и самого князя Святослава, «сына же его князя Юрия князь великий Скиргайло вылечил от ран и привел его к городу Смоленску, к матери его великой княгине жене Святотослава; и посадил его на великом княжении Смоленском, потому что женой князя Юрия была дочь старшей сестры Скиргайла. И отойдя от города Смоленска, князь великий Скиргайло пошел в свою землю Литовскую и начал княжить в Троках, а в Вильно король Ягайло прислал своего польского старосту» [21].

Как видно Ягайло не особенно доверял даже своему родному брату. Князь Андрей Ольгердович (Полоцкий) бежал в Москву. Полоцкий престол попытался занять князь Скиргайло, но потерпел неудачу, так как православные полочане не приняли князя, окрещенного только что в Кракове в католичество, и прогнали его, усадив «на плешивой кобыле», как было написано в летописи. Скиргайло вернулся в Вильно. Борьбу за земли ВКЛ продолжил беглец в немецкие земли, князь Витовт, передавший (можно сказать и предавший) Жемайтию правителям Ордена крестоносцев. Магистр Ордена Конрад Валленрод оказал Витовту поддержку своими войсками в борьбе за Вильно, но первая попытка овладеть столицей княжества (1390) не удалась. Были, правда временно, захвачены Гародня (Гродно) и Новогрудок в 1392 году. Как ни странно, население ВКЛ поддерживало Витовта, несмотря на его известную связь с немецким Орденом, оно противилось новой «польской» власти, сопротивлялось католическому натиску на православие, на «старую веру» предков, и не спешило переходить на латинский алфавит. Эти события по «Слуцкой летописи» (с купюрами, прим. автора), выглядят так:

«С немецькыми силами поиде к Вилни, стретить его князь Скиргаило со братомь своимь Витовтомь и c литовьскыми вои на реце на Вельи y городка, на месте нарицаеме Веишишькы. И ступившимся полкомь, богь поможить великому князю Витовту, и побежени быша литовьскии вои, и устремишася на бегь, и побито ихь много бысть. A иных князеи и боярь в нятство имали („в плен взяли“, прим. автора): князя Семиона Евдутьевича, князя Глеба Святославича смоленьскаго, князя Глеба Костяньтиновича, князя Ивана Пету, Лва Плаксича и иныхь князеи много изымань».

Вот такие «литовские» князья защищали Вильню от Витовта с немецкими полками. «И поиде князь великии Витовть к городу к Вилни и со своими воинами, и отступять город Вилню, и нача добывати Кривого города, пушками бити, и взя град Крывии; тогда же немци убиша князя Скиргаила Олкирдовича.» [21 [.

В «Привилеи» 1387 года, выданного королём Ягайло-Владиславом своему брату Скиргайло (в крещении Иван) на управление ВКЛ, был подробно обозначен перечень земель, на которые распространялась власть Великого князя Литвы. Приведу отдельные выдержки из этого документа [23]:

«Богъ далъ намъ всего много, а ныне язь и съ своимъ братомъ со княземъ Скиригайломъ умыслили есмы и приимаемъ Божій даръ честно но Божію изволенію и его Пречистой Матери Девицы Богородицы Маріи». Король (и брат) подтверждал права Скаиргайло на все, вошедшие к тому времени княжества и земли ВКЛ, скрепляя эти слова клятвой: " …ни обидети а ни которымъ временемъ не отнимати, ни злобою а ни которымъ гневомъ; а въ обиду ми брата своего князя Скиригайла не выдати;»

Минск (в грамоте – Менеск), как и многие другие города и земли Великого княжества, где население три века приобщалось к православию, так называемая «руская сторона» (население с «руской верой», то есть православные), в этом «Привилеи» передавался Скиргайло, с подробным перечнем всех окружающих город волостей, сел и доходов с них:

«Такожъ на руской стороне городъ Менескъ Литовского жъ княженья весь и со всеми людьми и съ землею и со всякою пошлиною и съ доходомъ и князи служебные, тымъ всемъ володети князю Скиригайлу брату нашему. Такожъ волость Свислочь и съ данью и съ землею и съ людьми и со всемъ доходомъ, такожъ Бобруескъ обе половины и съ данью и съ землею и съ людьми и со всеми доходы, такожъ и Речица вся и весь доходъ и дань, такожъ Любечь весь и люди и земля и весь доходъ и съ данью, такожъ Пропошескъ весь и люди и земля и весь доходъ и вся дань серебреная, такожъ и Любошаны и съ данью и съ людьми и земля и весь доходъ, такожъ Игумена и вся дань…"[23].

Все эти земли западными летописцами назывались «Русью» или «Руской стороной» и жили там, по их мнению, «рутены». Ни Новгородское княжество со «словенами», ни Московское с «московитами», в «Русию» тогда летописцами не включались. Так же этим «Привилеем» Скиргайлу передавался и Полоцк. Полоцкое княжество уже давно органично входило в состав ВКЛ, но там княжил Андрей Ольгердович («Горбатый»), так что миром эта передача не закончилась.

«А нынечи Богъ намъ далъ городъ Полтескъ, а братъ нашъ князь Скиригайло Божіею помочью и нашею взялъ свое место въ свои руки, што еще отецъ ему уделилъ такожъ и мы ему даемъ, и дали есмы тотъ городъ Полтескъ, а иному никому въ Полтескъ не вступатися, только князю Скиригайлу володети городомъ Полоцкомъ и всеми тыми месты и городы и волостьми и людьми, всею тою землею, што коли тягло и тягнетъ къ городу Полоцку» [23].

Вернемся ко времени после подписания Унии и брака Ягайло с Ядвигой. Князь Скиргайло становится Великим князем, занимает княжеский престол в Вильне, князь Витовт «в бегах», живет у крестоносцев в «Марьинграде», как записано в «Хронике Быховца», то есть в Мальборке, в замке, живет «со всеми своими чадами и домочадцами», собирает коалицию против брата. Там же живет и воспитывается по-европейски его дочь Софья, которой еще предстоит стать Московской княжной. Князь Витовт строит планы и просто так отдать «свою Литву» не намерен.

В «Слуцкой летописи» автор ошибся – Скиргайло не был убит, а был взят в плен, позднее Ягайло «великодушно» отпустил его и дал ему «во княжение» Киев, хотя прекрасно знал, что в Киеве престол занят Владимиром Ольгердовичем, его же братом, но сводным. Все-таки, в конце концов, князь Витовт сдержал обещание и помог изгнать Владимира Ольгердовича из Киева, после чего, с согласия короля Ягайло-Владислава, на киевском престоле утвердился князь Скиргайло, в православном крещении – Иван. Там же в Киеве, вернувшись после охоты и обильного застолья (летописцы отмечали склонность Скиргайло к выпивке.

«…накануне крещения, y четверг, и на тых мест до Киева приехал немочен, и болел 7 днеи и умер y ceреду. И кияне вси понесли его на головах, священницы поюще отходныя песни, со свещами, из города Киева до святыя Богородица Печерские, и положон князь Скиргаило чудныи и добрыи подле гроба святаго Феодосия Печерскаго» [21].

Вечная ему память, а место его захоронения, Киево-Печерская лавра, будет почётнее любого «мавзолея»…

Сам же Витовт снова вернулся «в Немьци… у Марьин город» и продолжил политику завоевания «своей Литвы». Ему нужна была поддержка усиливающегося Московского княжества, так как он готовился разорвать союз с крестоносцами. В таких случаях лучший способ – сватовство и женитьба на «нужном» князе, желательно, сильного княжества, да и дочь «на выданьи» была готова – Софье Витовтовне 18-ый годок миновал. Да и Московскому княжеству, постоянно воюющему с соседями за расширение своих «угодий», нужны были союзники.

«Того же лета к великому князю Витовту y Немци, y Марьнрод, приидоша послы из города Москвы от великаго князя Василиа Дмитреевича, просячи дщери князя великаго Витовтовы за великаго княза Василя Дмитровича. Князь же великии Витовть дасть дщерь свою, княгиню Софью, и отпусти ю из Марьина города, a з нею посла князя Ивана Олгимонтовича из грода Кданьска. И поидоша в кораблех за море, и приидоша к граду Пьскову, они же великыи чести уздаша имь, проводиша ихь чста до Великаго Новагорода Новгородци же пакы честь имь воздаша и проводиша ихь и c честию до Мысквы к великому князю Василью Дмитреевичу» [21].

Все закончилось к общему удовольствию:

«И сотвори брак честны, и венча и великаго князя Василья Дмитреевича И c великою княжною Софею, и бысть брак честен и чти достоин, и веселию многому» [21].

Что бы ни говорили лингвисты, но Уния дала толчок к «полонизации» старобеларуского языка. «Полонизация» проходила не только стихийно, ввиду значительных контактов местного, беларуского (литвинского) населения с польским, часто на основе заключающихся браков, особенно в «шляхетской» (дворянской) среде. Этот процесс регулировался и целенаправленной государственной политикой, в частности, проведением законов о высших государственных должностях в Великом Княжестве Литовском. Польский язык становился таким же отличием «благородства», маркером аристократизма, каким станет через четыреста лет в России французский язык высшего света. Особенно следует отметить, в этой связи, решительное наступление князя Ягайло на своих «бояр», на православие и на старобеларуский язык. Князю приходилось выполнять предсвадебные обещания, данные Польскому епископату.

20 февраля 1387 года Ягайло подписывает «Грамоту о привилеях» («о привилегиях»): «всем вообще литовцам и каждому в отдельности, рыцарям или боярам», о переходе в католическую веру.

«Для удостоверения этой грамоты привешена наша печать». Присутствовали знатные князья: Скиригайло – Трокский, Витовт – Городенский, Корибут – Новоградский, Казимир или Коригайло – Мстиславский, Александр или Вигунт – Керново литовского, Кондрат – Олеснитский, Иван и Земовит – князья Мазовецкие. Мужи: Бартош из Висенбурга – воевода Познанский, Кристин – каштелян Сандомирский, Володка – чашник Краковский, Николай – каштелян Вислинский, маршал двора нашего, Спытка – подкаморий Краковский, Клемент – каштелян Радомский» [24].

Братья, тем временем, нашли компромиссное решение вопроса наследования земель ВКЛ и в тайных, от магистров Ордена, переговорах выработали план совместных действий.

4 августа 1392 года на встрече в Острове под Лидой (Беларусь) они подписали соглашение, по которому власть в Великом Княжестве пожизненно передавалась Витовту. Получил он и отцовскую вотчину с Гародней (Гродно), Троками и Луцком. Ягайло отрекся от непосредственного владения своими уделами в княжестве. Присягнув на верность Ягайле, Витовт стал во главе государства. Так был положен конец многолетней гражданской войне между ближайшими родственниками. Вначале с титулом «князь литовский», а затем – «великий князь литовский и пан и дедич руский» и «великий князь Литвы и Руси» Витовт стал единственным правителем Великого княжества, хотя номинально верховный суверенитет Ягайлы над землями ВКЛ сохранялся».

Война за земли ВКЛ, настоящая, братоубийственная, в прямом смысле этого слова, гражданская война, затеянная детьми Ольгерда, оканчивалась. Король Владислав-Ягайло возвёл своего брата Витовта на виленский престол. Витовт признавался пожизненно Великим князем литовским, а самому Великому Княжеству Литовскому гарантировалась автономия в союзе с Королевством Польским под верховной властью короля Владислава. Немного погодя братья договорились о том, что в случае смерти Витовта Великое кяжество перейдет в руки Владислава или его наследников. Были написаны соответствующие «Акты», из них следовало, что если смерть настигнет Владислава ранее, то Ягайло получит право участвовать в выборе короля. (Виленско-Радомская уния 1401 года и Городельская уния 1413 года). Акты 1401 года были подтверждены всем «боярством» ВКЛ, то есть удельными князьями, церковными иерархами и княжеской знатью, что удостоверялось личными печатями, привешенными к Акту, всего было 40 печатей, с «литовской стороны». С «польской стороны» аналогичный Акт согласовала польская высшая знать, к нему было «привешено» 49 печатей.

Следующим шагом нового короля и князя было проведение закона о том, чтобы все высшие государственные должности в Великом Княжестве Литовском занимали только лица римско-католического вероисповедания и чтобы великолитовской шляхте, принявшей католичество, предоставлены были привилегии, уравнивавшие ее с польской шляхтой. Такое узаконение было проведено в 1413 году на Городельском сейме. Польский король утвердил это узаконение вопреки протестам православных, литвинских послов, присутствовавших на сейме. На этом же сейме было вынесено постановление, закрепляющее Унию между Великим Княжеством Литовским и Польшей, а также введено административное деление Великого Княжества Литовского, по примеру Польши, на воеводства. «В результате Городельской унии многие знатные роды княжеские и влиятельной шляхты перешли из православия в католичество в погоне за привилегиями и высшим положением в государстве, а потомки их при помощи католичества полонизировались» [25].

Эти нововведения, тем не менее, способствовали централизации власти, укреплению единоначалия, единообразию в системе управления государством, и дали свои плоды в самом серьезном испытании – войне с государством немцев-рыцарей Тевтонского ордена. Уния вольно или нет сближала население Великого княжества с Европой, выводила ВКЛ на новый, передовой этап развития, приобщала к европейским ценностям и достижениям, особенно культурным, что способствовало в ХV-ХVI веках наибольшего развития литературы, искусства и педагогической мысли в беларуском (литвинском) обществе.

Очень важным преимуществом дальнейшего «соединения» властных структур обеих государств стало то, что «бояре» Великого Княжества Литовского, принявшие католическую веру, ставшие уже «шляхтой», получали права и привилегии польской шляхты, а также право использовать польские гербы. На время северо-западные и западные границы ВКЛ оказались прикрыты мощью польского королевства. Неспокойными всё ещё оставались южные границы ВКЛ, и летом 1398 года Великому князю Витовту пришлось встретиться с полчищами ордынских ханов.

«Князь великии Витовт Кестуитевичь литовьски собраль вои бесчисленыи много, и царь Тактамышь c нимь своимь дворомь, и литва, и немци, ляхове, жомоить, татарове, волохове и поляне, и c нимь было князеи 50, и бысть сила ратных много, и со всими сими полкы вооружився, поиде на ТимирТиклуя» [18].

В этом противостоянии и схватке, известной как «битва на Ворскле» (1399), Великий князь Витовт потерпел сокрушительное поражение. Один только перечень погибших «князей литовских» позволяет понять катастрофу, постигшую ВКЛ. «И се имена избитых князеи литовьскихь: князь Андреи полоцкии Олгирдовичь, брат его Димитреи дьбряньскии, князь Димитревичь Киндырь, князь Андреи, пасынок его Димитреев; князь Евлашьковичь, князь Борисовечь киевьскии, князь Глебь Святославичь смоленьскии, князь Глеб Корятовичь, брат его князь Семень, князь Михаило Подберезскии, брат его князь Димитреи, князь Феодорь Патрикеевичь волоски, князь Амонтовичь, князь Ивань Юрьевичь Бельскии, князь Спытко краковскии» [18].

Поражение поражению рознь – опыт этого побоища показал необходимость согласования совместных военных действий разных городов и полков («хоругвей»), потребовал новой организации всей армии. Эти выводы станут основой для скорого, исторического подвига двух братьев – Великого князя Витовта и короля Владислава. Оставалось десять лет до Грюнвальдского сражения.