Читать книгу Напрасная игра - Артур Каджар - Страница 4

Пока он умывался холодной водой из‑под крана и вытирал лицо полотенцем, заглянула пожилая санитарка со скуластым лицом и немного раскосыми глазами. Поздоровавшись, подошла к капельнице возле кровати и стала менять пластиковый пакет с жидкостью.

– Ну что? – Габриэль смотрел, как ловко она управляется с краниками и длинными трубками.

Санитарка бросила на него быстрый взгляд.

– Вам бы лучше с лечащим врачом поговорить. Зайдите к нему, пока не ушел домой, у него смена заканчивается скоро.

Кабинет врача был маленьким помещением, заставленным слева стеллажами с папками. Почти посередине расположился письменный стол, на котором горела лампа с черным металлическим абажуром, позади под стеной – узкая кушетка.

Врач, видимо, уже собирался уходить, так как на нем был вязаный бежевый свитер с высоким воротом, доходящим до небритого подбородка и щек. Он крепко пожал протянутую руку и показал на стул. Усевшись напротив, он стал разбирать какую‑то стопку бумаг. Габриэль впервые видел его без больничного халата, и он не производил впечатление высококлассного врача, каким он считался, а скорее напоминал обычного добродушного человечка, которые встречаются каждый день, вполне еще молодого, с небольшим животиком, лысеющей головой и грустными глазами. Лицо его было озабоченным, и Габриэль молча ждал, страшась того, что может услышать. Наконец врач сказал:

– Я вчера собрал консилиум, мы все пришли к единому мнению, что, хотя и положение ее стабильное, то есть тяжело стабильное, – уточнил он, – вполне вероятен и худший сценарий.

У Габриэля перехватило дыхание. В глубине души он был уверен, что она идет на поправку.

– Конечно, можно оставить все как есть, история знает много таких удачных случаев. Теоретически человек может выйти из комы через неделю, месяц, год, а может никогда не выйти. Но в нашем случае, скорее всего, ожидание ни к чему хорошему не приведет.

Габриэль прочистил горло.

– Что за худший сценарий?

Осознав бессмысленность вопроса, он поправился:

– Сколько у нас есть времени, доктор?

– Не знаю, – врач вздохнул. – Но желательно, чтобы мы были готовы к операции…

– Да, – перебил его Габриэль, – надо кое‑что согласовать, и со дня на день мы оплатим операцию.

Врач вздохнул.

– Учитывая, что девочку крайне нежелательно будет транспортировать, мой коллега, израильский специалист, про которого я говорил, он готов сам прилететь, – врач развел руками, – операция исключительная, отсюда и такая цена…

Он потер переносицу большим и указательным пальцами.

– Я так понимаю, что у девочки, кроме бабушки с дедушкой, нет родных? Где ее отец? Его можно найти?

– Я уже наводил справки, – слова выдавливались из Габриэля с большим трудом. – Он ушел из семьи еще до рождения Софи. После ее рождения ни разу не навещал их.

– М‑да… Девочке не везло с самого начала. Значит, придется брать разрешение на операцию у бабушки с дедушкой. Вы с ними обсуждали это? – он поднял глаза.

– Нет, – промолвил Габриэль, – об этом мы не говорили, я вообще надеялся, что обойдется без операции. Ведь оставался же шанс, вы сами говорили.

– Боюсь, теперь этого шанса нет, – тот снова вздохнул, – теперь у нее кома второй степени, так называемый сопор.

– Доктор, могу я вас попросить об одолжении? Не говорите им, пожалуйста, сколько стоит операция. Пусть хоть об этом у них голова не болит.

– Это вряд ли, – врач помотал головой и встал. – Вы же должны знать порядок таких процедур. Этого никак не скрыть. Я подготовлю необходимые бумаги, а вас попрошу поговорить с ними, подготовить. Отдайте им вот это, – он протянул файл с документами. – Это их согласие на операцию, пусть прочитают. А это счет, куда следует деньги перечислить.

Габриэль сложил счет пополам и положил в кошелек. Они попрощались, и Габриэль направился в палату, сжав пальцами до боли в костяшках пакет с документами. «Наш фонд… в котором нет денег, да и фонда никакого нет». Он осторожно толкнул дверь. Бабушка Софи о чем‑то тихо разговаривала с санитаркой. Вскоре санитарка вышла.

Маленькая, немного сгорбленная старушка, в белой шерстяной кофточке, она неплохо держалась, несмотря на свалившееся на них горе. Габриэль это заметил еще несколько дней назад на похоронах. Ему трудно было смотреть ей в глаза, и он снял очки, потому что так все расплывалось. Он начал ей что‑то говорить, и когда она поняла, о чем идет речь, то выпрямилась и прервала его:

– Почему вы так верите этим врачам? Сколько это будет стоить?

– Вам это не будет стоить ничего, мы все расходы берем на себя.

– Нет, мы не дадим нашего согласия.

Габриэль надел очки и недоуменно уставился на нее:

– Но почему? Из‑за денег? Послушайте, фонды ведь существуют именно для этого, мы…

Она замотала головой:

– Нет, дело не в этом. Софи выздоровеет, я молилась все эти дни Господу, и он услышал меня.

Она говорила почти шепотом, но с такой силой, что Габриэль начал понимать, что никакими доводами до нее не достучаться, но все же попытался:

– Давайте не будем сейчас ничего решать. Врач уже ушел, но вам нужно обязательно с ним поговорить, хорошо?

Старушка дотронулась до его руки:

– Молодой человек, мы вам очень благодарны за все, что вы делаете, правда. Но, пожалуйста, не нужно меня уговаривать, я уже все решила.

Ему ничего не оставалось, как попрощаться и уйти.