Читать книгу Напрасная игра - Артур Каджар - Страница 7

Он хотел было заставить себя приготовить завтрак, но позвонила Ани и предложила встретиться. Улицы были пустынны, так что он припарковался прямо возле входа в кофейню на Северном проспекте. Вызывающе яркий спортивный мотоцикл Ани, BMW S1000 RR в 199 лошадей, уже был у входа. Проходящий мимо парень в черной куртке сбавил возле мотоцикла шаг и поцокал языком. Ани выглядела немного уставшей после ночной смены, под глазами легкие тени. Габриэль уже забыл, когда в последний раз видел ее при дневном натуральном свете. Абсолютно без косметики, с темными короткими волосами, чуть ниже среднего роста, худенькая, черная спортивная куртка, черные джинсы и кроссовки на толстой подошве. Ее при первом взгляде даже можно было принять за мальчишку, и она была бы не прочь, если бы не улыбка и что‑то во взгляде миндалевидных глаз, которые выдавали ее женственную суть. Это что‑то в ее взгляде Габриэль каждый раз расценивал как беззащитность, что было странно. А может, ему это только казалось.

Она как‑то рассказала Габриэлю историю своей семьи. Легкомысленная мать сбежала с любовником, когда девочке исполнился год, и Ани вырастил отец, редкий оригинал. Он всю юность посвятил спорту, затем переключился на триатлон, разъезжая за пределами Армении в состязаниях Ironmen, а после побега жены вдруг отказался от помощи родственников в плане опеки и воспитания ребенка, осел в Ереване и переключил все внимание на дочку. Он всю жизнь мечтал о сыне, которого мог бы тренировать и сделать из него такого же железного человека, каким был сам. Тот факт, что родилась девочка, не сильно поменял его планы. Суровая дисциплина, мужские виды спорта, умение дать отпор любому – все это, наряду с короткими прическами и одеждой унисекс, сделало Ани такой, какой она стала. Но в конце концов спорт ей надоел, она сказала отцу свое железное «нет» и устроилась в казино, где быстро сделала карьеру благодаря смекалке и четкому логическому мышлению. С подчиненными ребятами в мониторной она общалась по‑свойски, но яро следила за дисциплиной и могла любого поставить на место при надобности.

– Ну, как отпраздновал? – Она отпила из большой широкой кружки горячий шоколад.

В кафе никого не было, они сидели возле окна, на котором были приклеены две большие голубые снежинки, вырезанные из тонкой бумаги. Пахло корицей.

– Бутылку виски на двоих выпили с Гором, голова никак не пройдет. Как с этим типом, нашла его в базе?

– Ага. Не знаю, как и благодарить тебя. Если бы не ты, даже не знаю, как бы все обернулось, – было видно, что она расстроена. – Чуть было такую аферу не проворонила! Может, мне не место в мониторной?

– Не переживай, у тебя интуиция сработала, а это в данном случае важнее. Ты лучшая.

Она поджала губы и посмотрела на него исподлобья, совсем как мальчишка‑подросток, чтобы убедиться, что он не шутит. Заметно повеселев, улыбнулась:

– Да, ты прав, я лучшая. А лет через пять наберу такой же опыт, как у тебя, и займу твое место, берегись. Вообще‑то я хотела по другому поводу поговорить, чем закончилась твоя беседа с Лео?

– Ничем особенно, – помедлив, сказал Габриэль. – Про Техасца немного поспорили.

Он смотрел на прозрачный чайник на столе с плавающими длинными чаинками и чувствовал на лице взгляд умных глаз Ани. Она покачала головой:

– Я смотрела на тебя через камеру в коридоре, когда ты вышел от босса. Скажи, он тебя премии лишил?

Габриэль поднял голову и посмотрел на нее. Она кивнула:

– Значит, лишил.

Они помолчали некоторое время. Габриэль чувствовал, что она хочет что‑то сказать, но не решается.

– Слушай, Габриэль, – она протянула руку и дотронулась до его руки. – Ты должен поговорить с боссом, сказать, что это ты раскрыл этих мошенников. Тогда он отменит свое решение.

– Решение правильное. К тому же я вчера не работал, – напомнил он.

– А откуда ему знать, он что, в курсе наших графиков, что ли?

– Даже если и не в курсе, это выяснится на раз-два. Менеджер наверняка уже доложил о том, что ты позвонила ему и остановила игру. А ты имеешь право это делать лишь при моем отсутствии, иначе звонил бы ему я.

Ани вздохнула:

– Знала, что ты так ответишь. Поэтому хочу поставить тебя в известность, чтобы был готов. Я сама пойду к шефу и расскажу все как есть…

– Ани, – перебил он. – Сколько раз ты заходила к шефу? Либо говорила с ним?

– Ты же знаешь, что ни разу. Пока. Он ведь не откажется принять меня?

Габриэль попробовал успевший немного остыть чай.

– Не откажется, но дело не в этом, а в том, что ты понятия не имеешь, какой он…

Ани молчала, покусывая нижнюю губу, испытующе поглядывая на Габриэля.

Он продолжил:

– Ты его даже вживую не видела, только на экранах мониторов. Он похож на человека только внешне, ничего человеческого в нем нет. Это робот, четко выполняющий свою функцию, у него все расписано вперед, по плану и согласно правилам.

Он видел, что Ани все равно не хочет соглашаться с ним.

– Послушай меня, как‑то на собрании я сидел ближе всех к нему, когда у него зазвонил телефон, и я успел увидеть на экране надпись «Мама». Он сбросил звонок, и так еще раз, потом просто отключил телефон. И закончил часовое собрание ровно минута в минуту. Понимаешь? Судя по его возрасту, его матери минимум лет девяносто, а ведь старушка что‑то хотела от него, может, ей стало плохо или еще что‑нибудь. А он просто отключил телефон и как ни в чем не бывало продолжал собрание. То есть для него бизнес превыше всего. И ты собираешься сказать ему, что нарушила одно из основных правил безопасности и пронесла телефон? Он тебя дальше и слушать не станет, сразу же уволит. Может, и меня заодно, раз я в курсе был, – Габриэль допил чай. – В прошлом году кассиршу, которую только заподозрили, что она чаевые для официантки обналичивает, сутки без еды в подвале держали, пока разбирались что к чему. Это я точно знаю.

Ани вскинула голову:

– Но благодаря этому мы раскрыли мошенничество и сберегли для казино деньги, разве не так?

Габриэль кивнул:

– А он подумает, что это был не единичный случай. И будет прав по‑своему. Мы нарушали правила, имея в мониторной телефон. Для чего? Мы в сговоре с парочкой игроков, координируем их действия по телефону. Мы давно этим занимаемся, у нас команда, есть и свои люди среди крупье. Время от времени организовываем выигрыши своим игрокам, те с нами делятся.

Ани присвистнула:

– Хорошо у тебя с фантазией обстоит.

– Нет, с логикой хорошо обстоит.

Она нахмурилась, побарабанила тонкими пальцами по столу, допила шоколад и вытерла рот салфеткой. На улице Ани надела желто‑красный шлем, окликнула Габриэля и подошла к нему.

– Признайся, что нагнетаешь. Просто не хочешь, чтобы меня наказали за проступок. На корпоратив, как понимаю, не придешь.

Прежде чем он успел что‑нибудь ответить, она приподнялась на цыпочках и, быстро прильнув к его губам, круто развернулась и пошла к мотоциклу.

Габриэль сел в машину и завел двигатель. Поцелуй всколыхнул воспоминания годичной давности. На прошлогоднем новогоднем корпоративе Ани изрядно перепила текилы и чуть было не устроила драку. Габриэлю пришлось отвозить ее домой на такси. Он и сам выпил немало, и это, наряду с недавним разрывом с Таней и желанием покончить с переживаниями, привело к тому, что они оказались вместе в постели Ани. Габриэлю врезались в память точеная изящная фигурка и невероятная страсть, с которой Ани отдалась ему. Наутро Ани была сильно расстроена несмотря на то, что, как оказалось, почти ничего не помнила. Они, к облегчению обоих, списали случившееся на алкоголь и решили про все забыть, тем более что в казино категорически запрещались подобного рода связи. Оба в течение года ни единым словом, взглядом либо жестом не дали друг другу и намека на память о той ночи. И теперь – этот поцелуй.

По дороге к торговому центру он решил, что все‑таки она не пойдет со своим признанием куда не следует.

Полукруглое здание торгового центра неоновым пятном выделялось на фоне серых построек. Габриэль увидел выходящих из дверей людей. Значит, работает несмотря на то, что сегодня первое января. Нужный магазинчик, насколько он помнил, должен был быть на последнем этаже. Хотя он туда ни разу не заходил, и даже не обращал никогда внимания на него, в памяти отложилось примерное его расположение.

Он рассматривал парики, надетые на головы манекенов, когда краем глаза заметил приближающегося продавца.

– С Новым годом. Могу вам чем‑нибудь помочь?

Габриэль обернулся к нему и скрыл удивление, увидев худенького парнишку с лиловой прической а-ля ирокез.

– Спасибо, и вас также, – отозвался он. – Да вот, смотрю, что у вас тут есть.

Он посмотрел на голову Габриэля:

– Решили что‑то поменять в новом году? Очень похвальное решение. Всегда следует меняться и не думать о том, что подумают другие. Ну что, можем подобрать вам каштановый парик под цвет ваших волос. Или вы хотите другой цвет?

– Сам не знаю, чего хочу, – нерешительно пробормотал Габриэль, – просто чтобы никто не узнал.

– Не спрашиваю, для чего. Пройдите со мной, померяем что‑нибудь, – парнишка подвел его к длинной стойке и усадил на стул с металлической спинкой.

Взяв со стойки разлинованную мягкую полоску, он ловкими движениями снял мерки с головы.

– Готово. Можно в принципе взять набор из парика, усов и бороды, так, кстати, выйдет немного дешевле. Сейчас я вам принесу, – с этими словами он скрылся за маленькой дверью позади стойки.

Габриэль чувствовал себя крайне неловко, даже начал подумывать о том, не уйти ли ему сейчас, пока продавца нет. Но тот вернулся и поставил на стойку пластиковый шар с париком и коробочки с усами и бородкой.

– Парик из натурального волоса, можете потрогать, – жестом пригласил он.

Трогать Габриэлю не хотелось, но он все же протянул руку и дотронулся. Ощущение было такое, словно он провел рукой по голове незнакомого мужчины. Габриэль окончательно понял, что не в силах надевать на голову чужие волосы.

– Ограничусь пока только усами, – пробормотал он и взял из коробки пучок волос, прикрепленных резинкой к картонной подставке. Усы ему не понравились, слишком пышные, с загнутыми лихими кончиками. – А есть что‑нибудь не такое гусарское?

Продавец с ирокезом принес несколько образцов, и Габриэль выбрал узенькие аккуратные усы. Получив к ним тюбик с медицинским клеем и инструкции, как с этим обращаться, он расплатился и уехал.