Читать книгу Знак четырех. Записки о Шерлоке Холмсе (сборник) - Артур Конан Дойл - Страница 10

Проснулся я под вечер, свежий и полный сил. Шерлок Холмс сидел в той же позе, в которой я его видел до того, как мои глаза закрылись, только скрипку он отложил и теперь был поглощен чтением книги. Когда я пошевелился, он покосился в мою сторону и мне показалось, что лицо у него напряженное и хмурое.

– Спали вы крепко, – сказал Холмс. – Но я все равно боялся, что наш разговор вас разбудит.

– Я ничего не слышал, – ответил я. – Что, есть новости?

– К сожалению, нет. Должен признаться, я удивлен и разочарован. Я ожидал, что к этому времени буду знать что-то определенное. Виггинс только что приходил с докладом. Он сказал, что никаких следов катера найти не удается. Это очень скверно, потому что сейчас на счету каждый час.

– Я могу чем-то помочь? Я прекрасно отдохнул и готов не спать еще одну ночь.

– Нет, нам пока остается только ждать. Если мы уйдем, то можем пропустить сообщение, что опять вызовет задержку. Вы можете заниматься своими делами, а я буду на посту.

– Тогда съезжу-ка я в Камберуэлл к миссис Сесил Форрестер. Она вчера просила держать ее в курсе.

– К миссис Сесил Форрестер? – В глазах Холмса мелькнули веселые искорки.

– Ну и к мисс Морстен тоже, разумеется. Они очень хотели знать, как продвигается расследование.

– Я бы не стал рассказывать им все, – сказал Холмс. – Женщинам нельзя доверять… Даже лучшим из них.

Я не стал ввязываться в спор, хотя сия сентенция мне ужасно не понравилась.

– Я вернусь через пару часов, – обронил я, уходя.

– Хорошо. Удачи! Но, раз уж вы едете на другой берег Темзы, может, вернете Тоби? Вряд ли теперь он нам понадобится.

Я взял с собой собаку, заехал на Пинчин-лейн и вернул ее старику, добавив полсоверена за услугу. В Камберуэлле я нашел мисс Морстен несколько уставшей после ночных волнений, но ей не терпелось послушать мой рассказ. Миссис Форрестер тоже была полна любопытства. Я рассказал им все, что знал, смягчив, однако, некоторые самые страшные подробности трагедии. Так, повествуя о смерти мистера Шолто, я обошел вниманием способ, которым он был убит, и не упомянул об орудии убийства. Впрочем, несмотря на все недомолвки, рассказ мой все равно взволновал и удивил леди.

– Как романтично! – воскликнула миссис Форрестер. – Обойденная судьбой девушка, несметные сокровища, чернокожий каннибал и разбойник на деревянной ноге вместо традиционного дракона или коварного графа.

– И два странствующих рыцаря-спасителя, – добавила мисс Морстен, посмотрев на меня ясными глазами.

– Мэри, а ведь ваше будущее зависит от того, будут ли найдены эти сокровища. Что-то вы и не рады как будто. Только представьте, каково это – быть такой богатой и знать, что весь мир у твоих ног!

Сердце мое радостно забилось, когда я увидел, что подобная перспектива не привела мисс Морстен в восторг. Даже наоборот, она равнодушно тряхнула гордо поднятой головой, словно ей это было безразлично.

– Я беспокоюсь о мистере Тадеуше Шолто, – сказала она. – Все остальное неважно. Мне кажется, что он все время вел себя достойно и благородно. Наш долг – снять с него это ужасное и несправедливое обвинение.

Камберуэлл я покинул вечером. Было уже довольно темно, когда я добрался домой. Книга и трубка моего товарища лежали рядом с его креслом, но сам он исчез. Я поискал записку, но ничего не обнаружил.

– Мистер Шерлок Холмс, надо полагать, ушел? – обратился я к миссис Хадсон, когда она пришла опустить шторы.

– Нет, сэр. Он был у себя в комнате. Знаете, сэр, – понизив голос, прочувствованно сказала она, – меня очень волнует его здоровье.

– Почему же, миссис Хадсон?

– Ну, он как-то странно ведет себя, сэр. После того как вы ушли, мистер Холмс принялся ходить по комнате туда-сюда, туда-сюда, я даже устала слушать его шаги. Потом я услыхала, как он направился в свою комнату, что-то бормоча, и каждый раз, когда звонил дверной колокольчик, он выскакивал на лестницу и кричал: «Кто там, миссис Хадсон?» А теперь мистер Холмс закрылся у себя в комнате, но я все равно слышу его шаги. Надеюсь, он не заболеет, сэр. Я попробовала сказать ему что-то про успокаивающее лекарство, но он так на меня глянул, что я не помню, как из комнаты вылетела.

– Не думаю, что есть причины для волнения, миссис Хадсон, – сказал я. – Я видел его в таком состоянии и раньше. Просто сейчас у него в голове засело одно небольшое дело, которое его очень волнует.

Я постарался успокоить нашу достойную хозяйку. Но мне самому порой делалось тревожно, когда посреди долгой ночи до меня то и дело доносился приглушенный звук шагов Холмса, и я начинал думать, каким тяжким испытанием для его мозга были эти часы вынужденного бездействия.

К завтраку Холмс вышел уставший и измученный, с нездоровым румянцем на щеках.

– Что ж вы себя так изводите, старина? – спросил я. – Ночью я слышал, как вы ходили.

– Я не мог заснуть, – ответил он. – Это чертово дело не идет у меня из головы. Невыносимо осознавать, что теперь, когда нам все известно, дело застопорилось из-за такого пустякового обстоятельства. Я знаю, кто преступники, знаю, какой у них катер, знаю все, но не могу двигаться дальше. Я подключил к работе других агентов, использовал все доступные мне средства. Оба берега реки были осмотрены вдоль и поперек, но безрезультатно. Муж миссис Смит так и не вернулся. Напрашивается вывод, что преступники затопили судно, хотя все указывает на то, что они не стали бы этого делать.

– Или миссис Смит направила нас по ложному следу.

– Нет, думаю, эту версию можно отбросить. Я навел справки, катер с таким описанием действительно существует.

– Так, может, он просто уплыл из города?

– Я учел и эту возможность. Поисковая группа прочешет берега до самого Ричмонда. Если сегодня я не получу новостей, завтра сам возьмусь за дело, но тогда уже искать буду не катер, а людей. Но я уверен, сегодня мы обязательно что-нибудь узнаем.

Однако Холмс ошибся. Ни от Виггинса, ни от остальных агентов вестей не было. Почти все газеты написали о норвудской трагедии. И везде главным подозреваемым выставляли бедного Тадеуша Шолто. Ничего нового из этих статей мы не узнали, кроме того, что дознание было назначено на завтра.

Вечером я съездил в Камберуэлл, чтобы рассказать о наших неудачах двум леди. Вернувшись, я застал Холмса в подавленном, мрачном настроении. Он почти не отвечал на мои вопросы и чуть ли не весь вечер занимался каким-то таинственным химическим анализом, для которого требовалось греть реторты[34] и дистиллировать воду[35]. Закончилось это тем, что по комнате пошла такая вонь, что я уже готов был бежать на улицу. Далеко за полночь я все еще слышал, как он позвякивает пробирками, продолжая заниматься своим «пахучим» экспериментом.

Рано утром я, вздрогнув, проснулся и к своему удивлению увидел, что Холмс, наряженный в грязную матросскую робу и бушлат, стоит у моей кровати. На шее у него болтался грубый красный шарф.

– Я отправляюсь на реку, Ватсон, – сказал мой друг. – Я просчитал все и вижу только один выход. Уверенности в успехе нет, но попытаться стоит.

– Я пойду с вами! – воскликнул я.

– Нет, от вас будет больше пользы, если вы в качестве моего представителя останетесь здесь. Я сам иду с неохотой, потому что еще есть вероятность, что новости придут в течение дня, хотя Виггинс вчера совсем пал духом. Я хочу, чтобы вы вскрывали все письма и телеграммы. Если будут новости, действуйте согласно ситуации по своему усмотрению. Я могу на вас положиться?

– Конечно.

– Боюсь, что со мной связаться вы не сможете, потому что я пока сам не знаю, куда меня занесет. Но, если повезет, вернусь я скоро и не с пустыми руками.

До обеда вестей от Холмса не было. Однако, раскрыв «Стандард», я увидел, что дело получило развитие. «В отношении аппер-норвудской трагедии, – говорилось в заметке, – у нас появились причины считать, что дело это еще более запутанное и загадочное, чем показалось ранее. Вновь открывшиеся обстоятельства позволяют установить то, что мистер Тадеуш Шолто никоим образом не мог быть причастен к убийству. Он и экономка миссис Бернстоун вчера вечером были освобождены из-под стражи. Насколько нам известно, полиция получила в свое распоряжение новые улики, указывающие на истинных преступников, к розыску которых со всей присущей ему напористостью и проницательностью уже приступил мистер Этелни Джонс. В любой момент мы ожидаем новых арестов».

«И на том спасибо, – подумал я. – По крайней мере, добряк Шолто теперь вне опасности. Интересно, что это за новые улики? Хотя, скорее всего, полиция в такой форме признает свои ошибки».

Закрыв газету, я бросил ее на стол, но тут мое внимание привлекло одно объявление в рубрике «Разыскиваются». Привожу его дословно:

«Помогите найти. В прошлый вторник от пристани Смита около трех часов утра уплыли на паровом катере „Аврора“ (борта черные с двумя красными полосками, труба черная с белой полоской) и не вернулись Мордехай Смит и его сын Джим. Тому, кто сообщит миссис Смит на пристань Смита или по адресу Бейкер-стрит, 221-Б какую-либо информацию о местонахождении Мордехая Смита и катера „Аврора“, будет выплачена награда в размере 5 фунтов».

Объявление явно дал Холмс – об этом свидетельствовал адрес, указанный в нем. Мне это показалось весьма ловким ходом, поскольку, если объявление попадет на глаза преступникам, они решат, что таким образом миссис Смит пытается разыскать своего пропавшего мужа.

Это был длинный день. Всякий раз, когда раздавался стук в дверь или на улице слышались торопливые шаги, я думал, что это либо вернулся сам Холмс, либо кто-то пришел по его объявлению. Я пытался читать, но мои мысли возвращались к этой странной загадке и отвратительной злодейской парочке, которую мы разыскивали. А что, если в выводы моего друга вкралась ошибка, неточность, думал я. Может быть, он стал жертвой какого-то гигантского самообмана? Возможно ли, что его гибкий и дальновидный ум выстроил столь необыкновенную версию на основании ошибочных предпосылок? На моей памяти Холмс никогда не ошибался, но ведь и самый холодный разум может иногда допустить ошибку. Скорее всего, он просто перемудрил, предпочел странные, даже невероятные объяснения, хотя под рукой были более простые и банальные. Хотя, с другой стороны, я сам видел улики и слышал доводы, на основании которых выстроилась его версия. Восстановив в памяти всю длинную цепочку обстоятельств этого странного дела, многие из которых можно было бы назвать непримечательными, я вынужден был признать, что, даже если Холмс и ошибся, истинное объяснение должно быть не менее невероятным и даже фантастическим.

В три часа дня в прихожей раздался трезвон колокольчика, через секунду я услышал властный голос с официальными нотками, и, к моему величайшему удивлению, в комнату вошел не кто иной, как мистер Этелни Джонс. Однако теперь он мало походил на того бесцеремонного и нагловатого любителя поучать, каким был, когда так уверенно принялся за дело в Аппер-Норвуде. Джонс был подавлен, его лицо выражало смирение, взгляд был робкий, даже извиняющийся.

– Добрый день, сэр, добрый день, – сказал детектив. – Мистера Холмса, похоже, нет дома?

– Да, и, когда он будет, не знаю. Может быть, вы его подождете? Присаживайтесь. Хотите сигару?

– Спасибо, не откажусь, – сказал он, вытирая лицо большим красным платком с узором.

– Виски с содовой?

– Полстакана. Жарко что-то сейчас, да и волноваться приходится постоянно. Вы знаете мою версию этого норвудского дела?

– Да, помню, вы ее высказывали.

– Э-э… Пришлось ее пересмотреть. Я сплел такую сеть вокруг мистера Шолто, а он взял и выскользнул через дыру. Ему удалось предоставить железное алиби. С той минуты, когда он вышел из комнаты брата, его постоянно кто-то видел, и, выходит, это не он лазил по крышам и чердакам. Дело это очень темное, и на кон поставлена моя профессиональная честь. Небольшая помощь мне бы сейчас не повредила.

– Все мы порой нуждаемся в помощи, – заметил я.

– Знаете, сэр, ваш друг мистер Шерлок Холмс удивительный человек, – заговорил Джонс хриплым доверительным голосом. – Ему нет равных. Такой молодой и такой опытный. Я, честно говоря, ни разу не слышал, чтобы какое-то дело оказалось ему не по плечу. Конечно, методы у него своеобразные и слишком уж легко он сочиняет свои теории, но в целом, думаю, из него вышел бы отличный сыщик Скотленд-Ярда, что бы там ни говорили другие. Утром я получил от мистера Холмса телеграмму, и, как я понимаю, у него есть какие-то новости по этому делу. Вот она.

Детектив достал из кармана бланк и протянул его мне. Телеграмма была послана из Поплара в двенадцать часов. «Немедленно приезжайте на Бейкер-стрит, – говорилось в ней. – Если я к этому времени еще не вернусь – ждите. Иду по пятам убийц Шолто. Если хотите участвовать в завершении дела, вечером можете присоединиться к нам».

– Отлично! Значит, он снова взял след, – сказал я.

– Так он тоже ошибался! – тут же повеселел Джонс. – Что ни говори, а даже лучшим из нас случается сесть в лужу. Конечно, это может быть ложной тревогой, но я, как офицер полиции, обязан реагировать на все сигналы. Однако, по-моему, там кто-то пришел. Может, это он?

На лестнице послышались тяжелые шаги, сопровождавшиеся громким сопением и покряхтыванием, словно поднимавшемуся человеку было неимоверно трудно дышать. Пару раз он останавливался, должно быть, чтобы отдышаться, наконец добрался до двери и шагнул в комнату. Внешность его соответствовала издаваемым им звукам. Это был старик в моряцкой робе и старом бушлате, застегнутом под самое горло, с кривой спиной, трясущимися ногами и астматическим дыханием. Он стоял, опершись на толстую дубовую палку, и плечи его поднимались, когда он силился втянуть в легкие воздух. Шея и подбородок у него были обмотаны широким разноцветным шарфом, поэтому лица его я разглядеть не смог, видел только внимательные темные глаза под кустистыми белыми бровями да седые бакенбарды. В целом он производил впечатление бывалого моряка, которого вот-вот доконают годы и безденежье.

– Что вам, любезный? – спросил я.

Он обвел комнату медленным, по-стариковски суровым взглядом.

– Мне нужен мистер Шерлок Холмс, – сказал незнакомец.

– Его нет, но все, что вы хотели сказать ему, можете сообщить мне.

– Мне нужно переговорить с ним самим, – заупрямился он.

– Я же вам говорю, его сейчас нет, я за него. Вы по поводу катера Мордехая Смита?

– Да. Я знаю, где эта посудина. И знаю, где люди, которых он ищет. И где сокровища. Я все знаю.

– Так расскажите мне, я все передам.

– Мне нужно переговорить с ним самим, – с типичным для очень старых людей раздражением в голосе повторил моряк.

– Что ж, тогда вам придется его подождать.

– Еще чего! Чего это я буду тратить весь день на вашего мистера Холмса? Если его нету дома, пусть сам ищет то, что ему надо. И можете так на меня не смотреть, я вам ни слова не скажу.

Он повернулся к двери, но дорогу ему преградил Этелни Джонс.

– Одну минуту, папаша, – сказал детектив. – У вас есть важная информация, и просто так вы не уйдете. Хотите вы того или нет, но вам придется дождаться возвращения нашего друга.

Старик сунулся было в обход, но дюжий инспектор прислонился спиной к двери, и наш гость понял, что сопротивляться бесполезно.

– Хорошенькое у вас обращение! – вскипел он и стукнул палкой об пол. – Я пришел сюда, чтобы поговорить с джентльменом, а вместо этого вы двое набрасываетесь на меня, задерживаете. Да я вообще первый раз вас вижу!

– Мы ничего вам не сделаем, – попытался успокоить я его. – За потраченное время мы вас отблагодарим. Садитесь на диван, долго ждать не придется.

Старик с угрюмым видом проковылял к дивану и уселся, подперев голову руками. Мы с Джонсом вернулись к нашему разговору и сигарам. Но тут, совершенно неожиданно, в комнате раздался голос Холмса:

– Могли бы и мне сигару предложить.

Мы так и подскочили на своих стульях. Прямо рядом с нами с довольной улыбкой на лице сидел Холмс.

– Холмс! – поразился я. – Откуда вы взялись? А где старик?

– Здесь, – сказал он и показал на большой пучок седых волос. – Вот, пожалуйста, парик, бакенбарды, брови, все остальное. Я знал, что неплохо загримировался, но не думал, что сумею вас провести.

– Ну и ну! – восхищенно вскричал Джонс. – Да вы настоящий актер! Гений! Какой кашель натуральный! А какие трясущиеся ноги! Да такие ноги стоят десять фунтов в неделю! Хотя ваш блеск в глазах я все-таки заметил, заметил! А ведь вы от нас не ушли, верно?

– Я в таком виде работал весь день, – сказал Холмс, раскуривая сигару. – Дело в том, что меня уже слишком хорошо знают в криминальной среде и начинают узнавать в лицо… Особенно после того, как наш друг доктор Ватсон взялся выпускать обо мне рассказы. Так что на тропу войны я теперь могу выходить только в гриме. Вы получили мою телеграмму?

– Да, поэтому и пришел.

– Как продвигается ваше расследование?

– Зашло в тупик. Двух задержанных пришлось отпустить, а против двоих оставшихся нет улик.

– Не расстраивайтесь, вместо этих двоих мы дадим вам других. Только для этого вы должны выполнять мои указания. Всю официальную часть возьмете на себя, но действовать будете так, как скажу я. Согласны?

– Полностью, если это поможет мне взять преступников.

– Прекрасно. Тогда, во-первых, мне нужен хороший полицейский катер, паровой. В семь часов он должен ждать меня у Вестминстерской пристани.

– Это легко организовать. Там всегда дежурит один катер, но я еще на всякий случай протелефонирую, чтобы все было готово.

– Еще потребуются двое крепких мужчин, на случай сопротивления.

– Двоих-троих посадим в катер. Что еще?

– Когда поймаем молодчиков, у нас окажется и ларец с драгоценностями. Я думаю, мой друг будет счастлив отвезти его юной леди, которой по праву принадлежит половина этих сокровищ. Пусть она первая его откроет… А, Ватсон?

– Я сделаю это с огромным удовольствием.

– Вообще-то это нарушение норм, – с сомнением в голосе покачал головой Джонс. – Ну да ладно. Это дело и так одно сплошное нарушение норм, поэтому, думаю, можно будет закрыть на это глаза. Но потом сокровище необходимо будет сдать властям до окончания следственных действий.

– Разумеется. Это несложно. Еще одно. Я бы очень хотел услышать кое-какие объяснения по этому делу от самого Джонатана Смолла. Вы знаете, что я люблю выяснять все до конца. Не возражаете, если я поговорю с ним в неофициальной обстановке здесь, в нашей квартире, или в любом другом месте, когда он будет арестован?

– Что ж, вы – хозяин положения. У меня пока нет даже доказательств того, что этот Джонатан Смолл вообще существует. Но, если уж вы его поймаете, не вижу причин отказать вам.

– Понятно все?

– Совершенно. Еще указания будут?

– Да, я настаиваю, чтобы вы остались у нас на обед. Он будет готов через полчаса. У меня есть устрицы, несколько куропаток и небольшой выбор белых вин. Ватсон, вам еще не приходилось оценивать мои достоинства домашней хозяйки?