Читать книгу И верь в сей ладан - Артур Вадалеев - Страница 4

Работать Данила не любил. Ему не нравилось вставать рано утром и куда-то там ехать, особенно зимой, не нравились вечерние смены – самое интересное время суток, а также ночные, после которых отсыпаешься чуть ли не весь световой день, а после ходишь с ощущением, будто пропустил что-то важное. Когда Даниле перевалило за тридцать, он успел сменить немало работ и профессий, и почти все они ему не нравились, а еще через пару лет закончилась трудовая книжка, так что пришлось вклеивать вкладыш.

По-взрослому все началось с должности повара в армии, где Данила прошел специализированную «учебку», но работа оказалась настолько неинтересной, тяжелой и даже опасной, что к демобилизации он твердо решил завязать с кулинарией. Возможно, во всем был виноват дурацкий армейский быт, и при других условиях можно было бы достичь уровня шеф-повара, но сложившаяся неприязнь к этому виду искусства стала определяющей. На практике в школе от педагогического ВУЗа, куда Данилу занесло после армии, он убедился, что учительство тоже ему не по душе, правда, особо он на это и не рассчитывал. Просто хотелось получить высшее образование, причем бесплатно, а попасть в педагогический было относительно легко. Учась на вечернем отделении, за свои студенческие годы он успел побывать курьером, газонокосильщиком, мерчандайзером, разнорабочим на стройке, продавцом книг, грузчиком в типографии, оператором на конвейерной линии, сборщиком мебели, кладовщиком, электромонтажником, пекарем и еще там и сям по мелочи по два-три месяца. Данила легко находил работу также, как и бросал ее, когда понимал, что она ему не нравится.

Впрочем, дело было не только в поиске своего места, но и в трудовых отношениях с работодателями. Данила не раз убеждался в правоте учения Карла Маркса об эксплуатации человека человеком и жадности капиталиста, особенно в непростой период эпохи становления предпринимательства и слабой власти. Иногда зарплата оказывалась меньше обещанной, нередко задерживалась, а бывало вообще не выплачивалась. Так, прогорбатив два месяца за одни обещания, Данила в итоге не выдержал и ушел со скандалом за один день, тайком прихватив с собой в качестве компенсации хороший перфоратор. Случалось, что начальство, без всякой доплаты или премии, начинало требовать больше, чем было оговорено на собеседовании и прописано в договоре. Все подобные конфликты Данила решал просто и быстро одной письменной фразой: «Прошу уволить меня по собственному желанию».

Больше всего ему повезло с последним местом, где он отработал целых пять лет. Небольшая фирма занималась монтажом и обслуживанием слаботочных систем, таких как видеонаблюдение, охранная и пожарная сигнализации, устройств контроля доступа. Данилу взяли с обучением, и первые три года он разъезжал с бригадой по объектам, на которых, собственно, монтировал и обслуживал. Потом он пошел на повышение, его перевели на постоянную работу в офис, где пришлось общаться с клиентами и заключать договора, что, кроме периодических денежных бонусов, восторга не вызывало. Коллектив устраивал, руководство было адекватное и дружелюбное, с каждым годом росла зарплата, а благодаря командировкам, хоть и редким, удавалось попутешествовать по стране. И вроде не было никаких проблем, но со временем однообразие начало тяготить, а тут еще жена ушла, и в итоге Данила опять уволился.

С тех пор минуло три с лишним месяца, запас финансовой прочности освежающе истощился, и если пройдет еще один подобный квартал, даже при скромных запросах, то придется опять влезать в долги, чего давно уже не было и не хотелось. Все чаще Данила отказывался от пьянок и других мероприятий, где требовалось потратиться. Он даже не пошел на день рождения к одному из своих друзей, сославшись на недомогание. Настала пора искать новую работу. Кроме того, Даниле надоело бездельничать и спиваться в квартире. «Прошлое уничтожено, – думал он, – машины нет, перспектив нет, деньги заканчиваются. Самое время двигаться дальше».

Данила долго не мог определиться кем стать на этот раз. Возвращаться на прежнее место он запретил себе категорически, даже при наличии такой возможности. Во-первых, те пять лет прочно ассоциировались с Марией, ведь совпало именно так, что он познакомился с ней на своем первом объекте, где монтировал турникеты на проходной завода, женился при переводе в офис, и развелся в унисон с увольнением. Во-вторых, офисная должность, скорее всего, была уже занята, а начинать новый круг в бригаде представлялось шагом назад в карьере. Этот этап был пройден и точка. Трудиться физически не хотелось, так что любое строительство или погрузка-разгрузка (хоть пуховых подушек) не рассматривались совсем, тем более выглядело это даже не шагом назад, а вообще падением. Поначалу Данила кликал на вакансии водителей, но позже решил, что он слишком нервный для постоянной езды среди многочисленных мудаков. Продажи вызывали отвращение еще на «слаботочке», так как Данила скорее был мизантроп, чем наоборот, к тому же не шибко коммуникабельный и слишком честный. В конце концов, он решил устроиться в перспективную сферу высоких технологий, для чего ему и пригодился вузовский диплом учителя информатики. Трезво оценивая свои шансы в условиях отсутствия прикладного опыта и сомнительности полученного образования, Данила выбрал скромную должность системного администратора и не прогадал – на первом же собеседовании его приняли в штат.

Тучный и невысокий руководитель It-отдела Егоров Семен Аркадьевич, зачем-то сняв очки, внимательно изучал анкету соискателя. На вид он выглядел лет на сорок пять, и, откинувшись в кожаном кресле, смотрелся как классический начальник. Он был гладко выбрит и пах одеколоном, как будто только что вышел из душа, но мешки под глазами и припухшее лицо предательски выдавали вчерашнюю пьянку. Машинально погладив лежащий на выпяченном животе галстук, Семен Аркадьевич неожиданно сказал:

– Думаю, вы нам подходите.

Данила едва сдержал удивление от скорости принятого решения.

– Это хорошо, – проговорил он.

– Хотя подождите.

Данила насторожился. Придвинувшись к столу, руководитель надел очки и снова всмотрелся в анкету.

– Вы много кем поработали, – сказал он. – Почему вдруг решили пойти системным администратором?

Еще во время заполнения анкеты Данила обрадовался, что в ней требовалось указать места работы только за последние десять лет, а они занимали всего три страницы в трудовой книжке, которую, в случае положительного результата собеседования, увидят только в отделе кадров. Вдруг Семен Аркадьевич был подвержен советскому пережитку с подозрительностью относиться к «прыгающим с места на место».

– У меня высшее образование в сфере информационных технологий, к тому же имеется опыт монтажа, программирования и пуско-наладочных работ разных систем безопасности, в том числе собранных на базе серверов. – Эту фразу Данила произнес на одном дыхании, так как подготовил ее заранее. – Хочу, наконец, начать работать по специальности.

Он подумал, что последние слова были лишними, так как в этом случае место ему в школе, однако Семен Аркадьевич, похоже, утомленный утром, одобрительно кивнул:

– Ну ладно, попробуем.

Компания, куда устроился Данила, специализировалась на оптовой продаже автозапчастей, имела склады по всей России и, наверное, поэтому называлась «Рим», позиционируя себя на рынке неким подобием великой империи, доминирующей на огромном пространстве. Головной офис занимал два этажа в высоком, обшитом разноцветным сайдингом бизнес-центре. К нему от дома Данилы всего за полчаса доезжала маршрутка без пересадок в другую, а главное в метро. На верхнем этаже располагались руководство и бухгалтерия, а на нижнем – отделы продаж, снабжения, логистики, информационных технологий и рекламы. Бесперебойную работу всей техники офиса, администрирование локальной компьютерной сети, а также настройку программных приложений и предстояло обеспечивать Даниле.

It-отдел состоял из руководителя и трех его подчиненных. В курс дела Данилу вводил небритый веб-дизайнер Алексей. Он был помоложе Данилы, одевался просто, смеялся чуть ли не над каждой шуткой, сам часто пытался сострить, правда, иногда получалось невпопад. От постоянного сидения перед монитором, чувствительные глаза Алексея быстро краснели, поэтому время от времени он закапывал их прямо на рабочем месте, за что получил прозвище «Накуренный».

– Ты не удивляйся, что тебя взяли так легко, – сказал Алексей. – Здесь сгодиться любой с минимальным опытом и пэтэушным образованием. В нашей конторе зарплата сисадмина невысокая, да и мозгов много не надо для такой работы.

Последнее предложение, которое можно было воспринять как хамство, он снабдил наивной улыбкой, но Данила разумно рассудил, что, по сути, так оно и есть, к тому же прозвучало все без издевки. Он непритязательно считал, что для начала новой карьеры должность вполне подходящая, а зарплата, так или иначе, будет расти. Если же нет, то он уволится, какие проблемы?

– В целом шеф нормальный и трезвый и пьяный. При желании с ним можно договориться о чем угодно, – как-то сказал Алексей в курилке. – Но иногда просто бесит. Бывает недоговаривает или вообще толком не объясняет, чего хочет. Размажет всё, как месячные по простыне, а потом вспылит, выставит дураками нас, типа и так все должно быть понятно. Бывает у него и семь пятниц на неделе. Всякое бывает.

– Он пьет на работе?

– Тоже бывает. Ну а что, живет недалеко, машину не водит, даже права, кажется, не получал

– Во дает. Семейный?

– В разводе. Детей, похоже, нет.

Еще один сотрудник отдела, пожилой программист Батурин Виталий Анатольевич, откровенностью не выделялся и поначалу искоса посматривал на Данилу, но при этом, предупредил сразу:

– Леша парень хороший, добрый, забавный, но трусливый. Вину перекладывает на другого не задумываясь, и о последствиях в том числе. Жениться ему надо.

Последние слова были произнесены, как очевидная мудрость, но Данила так и не уловил связи между холостой жизнью и качествами коллеги, зато без труда заметил легкое раздражение голосе. Виталий Анатольевич был мужчиной серьезным, в целом неглупым, но, похоже, сам считал себя умнее, так как всегда уверенно высказывался на любую тему с профессорским выражением лица. Тем не менее некоторые его рассуждения удивляли своей расчетливой узколобостью.

– Помню, моему младшему сыну в школе, – сказал он как-то во время обеденного перерыва, – на пробном тестировании по обществознанию, попался вопрос: «Может ли человек быть счастливым, если он причиняет несчастья другим людям?». Это же непростой философский вопрос, взрослому сложно на него ответить. А тут детям задают! Я ему так и говорю: знаешь, сынок, на этот вопрос не может быть однозначного ответа, все зависит от ситуации.

«Какой же это философский вопрос? Это вопрос скорее риторический, если не провокационный. Любой нормальный человек, тем более верующий, по-настоящему верующий, ответит отрицательно. Все великие умы, мировые религии, философские системы на протяжении вот уже нескольких тысячелетий учат нас добру и состраданию. Вся нравственность и мораль на этом построена. Интересно вы воспитываете своих детей. Неприятно думать кем они вырастут», – примерно так хотел ответить Данила, но промолчал. В конце концов, вряд ли это что-то изменит, а ввязываться в дурацкий спор об очевидных вещах и обижать коллегу не хотелось. Черт с ним и с его детьми.

Данила быстро освоился на новом месте и вскоре получил более-менее внятное представление о коллективе. Поначалу все казались милыми, но именно это и настораживало. Часто некоторые люди сперва дружелюбно присматриваются друг к другу, чтобы понять кого можно игнорировать, на кого свалить часть своей работы, у кого взять взаймы и долго не отдавать или как-нибудь по-другому приспособить к себе; к тому же эти хитрые и наглые сослуживцы одновременно могут быть придурковатыми с разными видами проявлений своей индивидуальности. Нередко среди коллектива есть просто люди со сдвигом в голове без всяких примесей порочности, однако с ними от этого не легче. По-настоящему бескорыстных и разумных людей Данила встречал редко, и даже в дружбе сталкивался с бесчестием.

Наверное, во Вселенной что-то пошло не так, раз неведомые силы собрали в одном месте многообразие характеров с душком и психическими отклонениями. Через месяц работы Данила впервые столкнулся со странным поведением одной сотрудницы. Трижды он приходил в отдел рекламы, которым руководила Алина Евгеньевна, чтобы привести в порядок ее компьютер. Эта высокая несимпатичная женщина лет сорока, с кудрявой прической и пробивающимися усиками, имела лишь одно достоинство в виде огромного бюста не менее шестого размера. При виде Алины Евгеньевны, попадавшейся на глаза и в столовой и в коридорах офиса, Данила, как можно незаметней, невольно косился на большую грудь.

– Да, это наша секс-бомба, – однажды бегло сказал Алексей, но куда-то торопясь, не стал уточнять деталей.

Видимо, от скуки Алина Евгеньевна часто переставляла вещи на своем столе, и при этом умудрялась задевать провода, подключенные к системному блоку. То у нее «отваливался» интернет, то пропадал звук из колонок или же переставили «отзываться» клавиатура и мышь. После очередного осмотра Данила, вылезая из под стола, естественным образом глянул вверх, и в поле зрения сразу попался бюст Алины Евгеньевны, напоминающий два мощных фугаса, готовых сорваться и бомбануть. Поднявшись, Данила смущенно буркнул, что все в порядке и удалился. На следующий день, возвращаясь после обеда из столовой, в пустом коридоре ему снова повстречалась Алина Евгеньевна, которая вдруг уверенно шагнула к Даниле и буквально зажала его грудью в углу.

– Послушай, мальчик, – сказала она сурово. – Ни на что не надейся! Я замужем!

Данила ошарашено посмотрел на нее, не зная, что ответить.

– Думаешь, я не замечаю, как ты пялишься? Прекращай.

– Вы меня поняли не так, совсем, – сбивчиво произнес Данила.

Он улучил момент и скользнул в сторону.

– Что за бред? Не придумывайте.

Алина Евгеньевна фыркнула и ушла.

Алексей рассмеялся, услышав рассказ Данилы, и предположил:

– Может она хочет тебя?

– Не каркай, – хмуро ответил Данила. – Я, наверно, тоже не прав, но…Ай, ладно…

Теперь при встрече с Алиной Евгеньевной он демонстративно отворачивался, а ее проблемы с проводами просил решить Алексея.

Через полторы недели Данила вновь испытал замешательство. На этот раз ему предстояло переустановить операционную систему на компьютере сотрудницы отдела логистики. Эта толстая, даже жирная Екатерина так и не смогла толком объяснить, как и что произошло, но теперь при каждой перезагрузке на мониторе отображался «синий экран смерти». Жесткий диск пришлось отформатировать. Во время инсталляции Windows Данила в шутку предложил Екатерине также установить интернет-фильтр, чтобы она не посещала подозрительные сайты с вирусами. Сидящий поодаль щуплый начальник отдела Станислав Викторович улыбнулся, кивнул, но не успел произнести и звука. Екатерина психанула так, что ее маленькие глаза на треть выкатились из орбит, едва не испугав Данилу.

– А больше ничего установить не надо? Может мне вообще уволиться? Самый умный что ли? Шутник. Ваш отдел ни хрена не делает, только все портит! Я еще узнаю у Семена Аркадьевича почему вы не проводите регулярную профилактику процессоров!

Екатерина замахнулась ногой на системный блок, но развернулась и, тряся задом, вышла из кабинета. С тех пор Данила в душе презирал эту дуру и не всегда здоровался с ней при встрече.

Не сложились отношения и с бухгалтерией: в первую же зарплату Данилу обсчитали. Он уже бывал на верхнем этаже при оформлении на работу и по своим профессиональным делам и оценил качество отделки помещений на порядок выше. Пол всюду устилал светло-коричневый ковролин, а на стенах с бежевой венецианской штукатуркой висели репродукции великих художников: попадая из лифтового холла в коридор так и хотелось надеть бахилы и купить входной билет. Бухгалтерия выглядела скромнее коридора, но также смотрелась небедно благодаря дорогим обоям с красивыми цветами и лепнине на потолке. За столом возле входа сидела Олеся – молодая симпатичная блондинка с признаками стервозности, но уже с обручальным кольцом. Когда Данила открыл дверь, девушка недовольно посмотрела на него, и сразу же опустила взгляд на лежащие перед ней договора.

– Вы к кому? – спросила женщина средних лет с темными вьющимися волосами.

Она сидела поодаль за стопками папок.

– Добрый день. К Анастасии Григорьевне, по поводу зарплаты. Она ведь начисляет?

Не дожидаясь ответа, Данила прошел в глубь кабинета к массивному столу из темного дерева.

Главный бухгалтер носила большие очки с толстыми линзами, отчего напоминала стрекозу. Анастасия Григорьевна выглядела типичной стареющей серой мышкой с тихим голосом, а по характеру была надменной высокомерной сволочью, за что многие хотели ее если не ударить, то отчетливо послать между ног.

Анастасия Григорьевна моргнула увеличенными за линзами глазами: получилось смешно, но Данила оставался серьезен.

– Странно, – сказала она.

– Вот, посмотрите, – Данила протянул зарплатный листок. – Не хватает порядка шести тысяч, а я отработал месяц целиком. Шести! Семен Аркадьевич сказал, что произошла ошибка и отправил к вам.

Поджав губы, Анастасия Григорьевна мельком взглянула на листок, затем кивнула на стол.

– Положите. Я разберусь, и если, действительно, ошибка, то остаток перечислю в аванс, через две недели.

– Давайте разберемся сейчас.

– Сейчас у меня много работы, – сказала она и повернулась к монитору, давая понять, что разговор окончен.

Выходя из кабинета, Данила сказал «До свидания», но Олеся, видимо, ослышалась и посмотрела на него так, будто ей предложили что-то непристойное.

«Ни хрена себе остаток, – идя по коридору, подумал Данила. – Ну, кому как».

В отделе он пересказал, как в бухгалтерии ему быстро указали на дверь. Виталий Анатольевич сочувственно покачал головой и констатировал:

– Уязвлена.

Семен Аркадьевич хохотнул, сказал «Мда» и ушел к себе, а Алексей, пожав плечами, закапал глаза.

– Она мнит себя незаменимой, и еще приходится генеральному какой-то там дальней родственницей, – пояснил Алексей в курилке. – Поэтому выделывается. Она часто косячит с зарплатой, ты не первый и не последний.

Ошибка была найдена, но аванс оказался без остатка. Анастасия Григорьевна заявила вдруг, что все расчеты могут быть только в зарплату. Но и через следующие две недели долг возвращен не был. На этот раз главный бухгалтер сухо извинилась, сослалась на большую загруженность и пообещала все исправить в следующий раз.

В курилке Данила возмутился:

– Еще раз через месяц! Я рассчитывал на эти деньги! Может эта сука мстит мне за что-то?

– Не знаю, – сказал Алексей. – Вряд ли, с чего вдруг? Скорее, она просто тупая. Или невнимательная. Недотягивает до главбуха. Зато сразу все не потратишь. Представляешь, потом кааак придет тебе большая сумма!..

– Мне надо сейчас! Это «потом» может вообще не наступить!

– В смысле?

– Ай, – отмахнулся Данила. – А Егорову плевать что ли на своих сотрудников?

– Есть немного. Пока сам не зашевелишься, он не шелохнется.

В кабинете руководителя Данила решил аккуратно обозначить свое негодование.

– Может мне написать жалобу в трудовую инспекцию? – спросил он.

Семен Аркадьевич засмеялся, но тут же посерьезнел.

– Не надо, зачем же так, – сказал он. – Я поговорю с ней.

– Ведь там не шестьсот рублей, а шесть целых тысяч! Понимаете?

– Да, понимаю вас, Данила Сергеевич. Все будет хорошо. Я проконтролирую.

Спустя месяц задолженность, наконец, вернули, но за это время Даниле, впервые за несколько лет испытавшего нужду, пришлось взять взаймы, за что он возненавидел Анастасию Григорьевну еще больше, чем толстозадую Екатерину, ведь она просто неуравновешенная баба, в отличие от надменной дуры главбуха.

В общем и целом, атмосфера в «Риме» была далека от идеальной. Сотрудники, как правило, кучковались по три-четыре-пять человек, причем принадлежность к отделу или половой признак при объединении значения не имели. Обычно это происходило на фоне личной неприязни к кому-нибудь, реже в противовес группе инакомыслящих, но иногда против тех, кто добросовестно относится к своим обязанностям. Даниле странно было узнать, как некоторые «надулись» на него за выполнение им приказа генерального директора заблокировать на всех компьютерах «Рима» социальные сети. Другие надолго нахмурились на одного штатного водителя, когда тот решительно отказался сворачивать с маршрута по каким-то там их частным просьбам из-за введённой с нового квартала строгой отчётности за топливом и установки в автомобиль тахографа; видимо, торговлю автозапчастями «налево» пришлось прекратить. Иногда кучки тасовались, как карты в колоде, в том числе и в результате бытовых ссор. Не то чтобы постоянно происходили какие-нибудь коллизии, но всякие сплетни, дрязги, интриги и наговоры время от времени всплывали, как дохлая рыба в мутной воде подозрительного водоема. И при всем этом процветало лицемерие.

Таким положением дел в «Риме» Данила удивлен не был, сталкивался с подобным ранее, имел разный опыт участия в конфликтах малых групп и испытывал от них только внутреннюю тяжесть, особенно, когда начинался так называемый моббинг – выживание человека с работы коллективом или начальством. Все это напоминало некий детский сад для взрослых, потому как такие патологические отношения между людьми, еще и с высшим образованием, выглядели, мягко говоря, неразумными. Данила «присоединился» к тем, кто ни в какие союзы не вступал, то есть придерживался одинокой позиции: пришел, отработал, ушел, и гори оно все в аду, главное, чтобы бы вовремя платили. Таким был, например, Виталий Анатольевич, что, несомненно, вызывало к нему уважение, в отличии от Алексея, который старался быть своим парнем везде, но именно поэтому подозревался некоторыми в шпионаже. Данила давно понял, что попасть в идеальный коллектив можно только в фирме с малой численностью сотрудников, и то, если повезет.

«И так почти везде, – думал Данила субботним вечером. – Во всей стране, да что там – повсюду. Люди, люди…с каждым годом все наглее и тупее. В двадцать первом веке все окончательно превратятся в нахальных идиотов. Что за планета?».

Он стоял на лоджии и курил в приоткрытое окно, за которым моросила осень. Теперь уже не развалишься в кресле с голым торсом, как летом. Темнеть стало раньше, навигация закончилась, температура воздуха с каждым днем стремилась к нулю, и даже один раз ночью выпал первый снег, правда, к полудню весь растаял. Но коньяк согревал и успокаивал, а выходные расслабляли.

«Не может общество жить дружно. Не способно. – Данила глубоко затянулся и выдохнул в сторону кусочка звездного неба, показавшегося среди туч. – Все начинания заканчивались крахом. Утопия невозможна, увы. Обязательно появится зараза, распространится и все загубит. Лишь одному можно прыгнуть выше головы. Другие будут только мешать, цепляться, возможно, даже не замечая этого. Недоразвитые».

Данила вздохнул, потушил недокуренную сигарету и вернулся в комнату. Он выпил коньяка, закусил долькой лимона и снова задумался.

Единственным по-настоящему приятным человеком на работе была пожилая уборщица Светлана Андреевна. Она сразу понравилась тем, что, ловко орудуя швабрами и тряпками, очень аккуратно обращалась с проводами: после ее уборки техника работала всегда. Светлана Андреевна и лицом была приятна, носила длинные темные волосы, собранные на затылке в пучок, а между бровями чернело родимое пятнышко. Должно быть, в молодости она была очень красивой.

Однажды Данила задержался на работе допоздна, настраивая непослушную локальную сеть. Дверь в отдел внезапно открылась, и на пороге, явно не ожидая увидеть кого-то в офисе, застыла Светлана Андреевна в рабочем халате, с совком и веником в руках.

– Что, Данила-мастер, не выходит каменный цветок? – спросила она.

Данила сдержался от смеха, вспомнив пошлую детскую шутку.

– Не выходит, – согласился он. – Застрял.

Светлана Андреевна улыбнулась:

– Плохо, что не выходит. Но еще хуже, что он каменный.

Данила на секунду замер, потом заинтересованно спросил:

– В смысле?

«Не дай бог, она сейчас скажет, что мне надо жениться», – подумал он.

– В смысле, ты всегда какой-то напряженный.

– А, по-моему, я как и все.

– Вот именно, поэтому напряженный.

Светлана Андреевна подошла к столу Алексея и села в кресло, не выпуская из рук свои инструменты.

– А надо быть самим собой.

– Да? А это как?

– Прислушивайся к себе почаще. Начни хотя бы.

Данила улыбнулся, понимающе кивнул.

– Поверьте, Светлана Андреевна, прислушивался. Так можно спятить и в окошко выйти.

– Если себя накручивать, то конечно. Ты не путай думанье и прислушивание к себе. Думать надо аккуратно.

– Аккуратно?

– Избегать крайностей, но и не забывать прислушиваться к себе уже без всяких мыслей. Хотя бы минут пять в день. Не знаю, как все это работает, но потом часто само собой все получается. А я сама специально ничего не делаю для этого, даже не думаю о трудностях. И на душе так хорошо, никакой тяжести внутри.

– Что у вас получается само собой?

– Ну, например, подхожу к остановке, и сразу автобус подъезжает. Не всегда, но часто, хотя раньше все время по полчаса его ждала. Сам знаешь, они, автобусы эти, расписание не соблюдают. И так много с чем. Прихожу на почту, а там очереди нет. Не раз подругу навещала, когда у нее в квартире трубка домофона была сломана, так дверь подъезда сразу кто-нибудь да открывал, кто выходил на улицу. А еще я уже давно не встаю по будильнику, сама как-то просыпаюсь, когда мне нужно.

– Хм, здорово. Как это у вас получается?

– Так вот как будто не у меня, а у меня другой, кто внутри меня. Ощущение такое присутствует. Ты когда-нибудь, внутренне, ощущал себя другим?

Данила вспомнил опыт приема ЛСД.

– Да.

– Если, действительно, «да», то это и был тот цветок, который надо вытащить наружу, понимаешь? Ты еще молодой, только время не трать понапрасну, пока силы есть. Сколько тебе?

– Тридцать шесть.

– Нуу. Не затягивай в общем.

– Как же это сделать?

– Так прислушивайся к себе! – Уборщица засмеялась.

– Понятно. Давно у вас так все ладно складывается?

– Не все ладно, я ж не волшебница. – Светлана Андреевна вздохнула и встала. – Иногда, еще в молодости получалось, но я, дурочка, так и не ухватилась за это, все отвлекалась на разную ерунду. А более-менее постоянно стало получаться несколько лет назад, после смерти мужа. Трагедия меняет людей, но тут главное, как ты говоришь, не «спятить». Ну, пойду чистоту наводить.

Светлана Андреевна ушла.

Данила с минуту смотрел на закрытую дверь, проникшись уважением и симпатией к обыкновенной уборщице. Интересные и простые вещи говорила она, и, вроде, вполне реальные. Ловко придумала красивую метафору про цветок. «Правда с «молодым» погорячилась, – подумал Данила и вздохнул. – Ивану что ли позвонить?».