Читать книгу Бинарный код. Центр зеро - Артур Задикян - Страница 8

Рутра все больше понимал, что истинное назначение их организации, мягко говоря, немного другое. После утверждения о проверке Госдепа США это стало ясно. «Кто же будет его проверять? В какой роли?» – спрашивал себя Рутра.

Васильевич это заметил и жестом показал ему пройти в коридор. Они молча направились туда, потом прошли в лифт и, спустившись вниз, вышли на маленькой, темной станции. Станцией она как таковой не являлась, не было путей, тоннелей и вагонов с локомотивом. Это была большая комната с тусклым освещением; на противоположной от лифта стене была одна раздвижная железная дверь. Рядом с этой дверью была небольшая скамейка, на которую они уселись.

Васильевич изредка курил, очень качественные редкие сигареты. Вот и сейчас он достал сигаретку. Рутра не курил, но мог себе позволить подымить «очень качественные, редкие сигареты», как он выражался, «раз в пятилетку», поэтому не отказался от предложения начальника. После второй затяжки Васильевич начал разговор тоном умудренного жизнью ветерана:

– Неужели ты думал, что вся эта суета только для того, чтоб контролировать сильных мира сего, умников, которые хотят придумать что-либо, и их заказчиков, которые хотят с помощью этого управлять обществом. Анализировать графики на мониторах, шпионить за сделками, счетами, выявлять скрытые каналы финансирования и контроля за деятельностью граждан. Да, это очень важно. Но есть кое-что, без чего все это теряет смысл. Это еще более важная проблема. От того, сможем мы ее решить или нет, зависит судьба мира!

– Мира?

– Да, ты не ослышался. Возможно, тебя уже ничем не удивить, но это так. Проблема Судного дня. Весь мир может погибнуть. Одно из самых чудовищных изобретений времен холодной войны было призвано полностью уничтожить жизнь на Земле в глобальном харакири. Возможно, что и сейчас еще где-то тикает таймер, отсчитывая последние часы нашего мира. Впрочем, неизвестно, существует ли он на самом деле. А если и существует, то никто не сможет сказать, что представляет из себя зловещая машина Судного дня. Потому что это собирательное название некоего оружия, способного стереть человечество с лица земли. Может быть, даже уничтожить саму планету.

Рутра искренне был удивлен тому, что Васильевич позвал его сюда, чтобы поведать такое. Он был поражен. Он решил прибегнуть к своей излюбленной тактике – помолчать и дать собеседнику раскрыть свою мысль. Так он и поступил – сделал удивлённое лицо и одновременно выражение заинтересованности. Васильевич продолжал:

– Авторами этого названия были писатели-фантасты, а впервые оно прозвучало в фильме Стэнли Кубрика «Доктор Стрейнджлав». Сама же идея уходит корнями вглубь веков, когда проигравшие сражения предпочитали капитуляции коллективное самоубийство. Желательно вместе с врагами. Вот почему последние оставшиеся в живых защитники взрывали пороховые погреба крепостей и кораблей. Но то были отдельные случаи небывалого героизма. Взорвать же весь мир тогда не приходило в голову никому. Во-первых, вряд ли кто-то был настолько кровожадным или впадал в такое отчаяние. Во-вторых, при всем желании он бы не смог утащить за собой в могилу весь мир, поскольку не располагал необходимым оружием. Все это появилось лишь в XX веке.

Дания, к примеру, капитулировала сразу после того, как фашисты вступили на ее территорию, и сдалась без сопротивления. Что, правда, не мешало ей затем получить статус участницы антигитлеровской коалиции. А вот Венгрия была настолько верна Германии, что сопротивлялась нам до последнего. На фронт отправились все венгерские мужчины призывного возраста.

Отношение к своему поражению во Второй мировой у европейских стран весьма разнится. Разъяренный нежеланием своего народа биться насмерть, Гитлер приказал затопить берлинский метрополитен, чтобы вместе с прорвавшимися туда советскими солдатами утопить и скрывавшихся там немцев. Таким образом, шлюзы реки Шпрее стали одним из прообразов машины Судного дня. Сама же Германия с конца 1944 года лишь делала ноги, панически отступая перед Красной Армией. За несколько месяцев, еще до падения Берлина, в плен сдались полтора миллиона солдат противника.

А затем появилось ядерное оружие. Пока счет боеголовок шел на сотни, а средства их доставки были допотопными, и в США, и в СССР верили, что выиграть ядерную войну можно. Нужно лишь вовремя ударить первым. Или же отразить удар противника, сбивая самолеты и ракеты, и бабахнуть в ответ. Но при этом риск оказаться жертвой первого удара и с треском проиграть был настолько велик, что и родилась идея страшного возмездия. Разве выпущенные в ответ ракеты не стали бы такой местью? А вот и нет. Во-первых, внезапный удар противника выведет из строя половину ядерного арсенала. Во-вторых, он частично отразит ответный удар. А в-третьих, ядерные боеголовки мощностью от 100 килотонн до 2 мегатонн предназначаются лишь для уничтожения военных и промышленных объектов. Отправить Америку на дно океана они не могут. Разразись ядерная война в начале 60-х, большая часть территории США осталась бы нетронутой. На ней, при благоприятном раскладе, смогли бы возродиться Соединенные Штаты. Точно так же выжил бы и Советский Союз. А другие страны мира могли бы вообще почти благополучно пережить Третью мировую. Возможно, кто-то из них вырывался бы вперед и стал бы мировым гегемоном.

С этим непримиримые головы в Вашингтоне и Москве согласиться не могли и начали создавать оружие, после применения которого не осталось бы ни победителей, ни побежденных, ни пассивных наблюдателей. Первым его сделал Советский Союз, испытав водородную бомбу чудовищной мощности, свыше 50 мегатонн, известную на западе как «Кузькина мать». Она была бессмысленна как оружие войны – слишком мощная, слишком тяжелая, чтобы ее можно было доставить самолетом на американскую территорию. Но она идеально подходила в качестве того самого порохового погреба, который бы взорвали последние оставшиеся в живых защитники Страны Советов.

Стэнли Кубрик правильно понял намек Никиты Хрущева. Его машина Судного дня представляла собою 50 кобальтовых бомб, заложенных как фугасы в разных уголках планеты. Взрыв сделал бы жизнь на планете невозможной на целое столетие. В романе Роберта Маккаммона «Песня Сван», который в разных переводах значится как «Лебединая песнь» или «Наслаждение смертью», сверхмощные водородные бомбы располагались на специальных космических платформах. Они должны были автоматически, спустя несколько месяцев после поражения США, сбросить свой груз на полюса. Чудовищные взрывы не только растопили бы ледяные шапки, вызвав новый всемирный потоп, но и сдвинули бы земную ось.

Предсказания фантастов, как известно, иногда сбываются. А иногда у них заимствуют интересные идеи. Кстати, наш отдел «Ф» занимается этим же. Кто мог поверить лет эдак 50 или 60 назад, что Россия будет воевать с Украиной, а президентом Америки станет чернокожий? Слухи о советских термоядерных фугасах, заложенных у берегов США, а также на территории самого СССР на случай оккупации, ходят еще со времен перестройки. Никто их, разумеется, не подтвердил и не опроверг. Впрочем, к началу 80-х годов размеры ядерных арсеналов достигли таких масштабов, что их применение, даже с вычетом уничтоженных, привело бы к глобальному радиоактивному заражению планеты. Ну и погрузило бы ее на несколько лет в так называемую ядерную зиму. Так что машина Судного дня могла и не понадобиться.

Возник вопрос, как это сделать. В середине 80-х годов возникла советская система управления ядерным ударом «Периметр», представляющая собой что-то вроде «Скайнета» из известного фильма Камерона. Согласись, вполне тянет на звание «машины апокалипсиса»! Однако главной частью оборонительной системы был командный центр. Общественности он известен как Косьвинский Камень. Считается, что во глубине уральских гор скрывается огромный бункер с особой ядерной кнопкой. На самом деле это один из кластеров системы, и он, как и все остальные кластеры системы, может функционировать автономно. Кнопку может нажать лишь один человек, некий офицер, если он получит от системы «Периметр» подтверждение того, что ядерная война началась, Москва разрушена, а правительственные бункеры уничтожены. И тогда вопрос возмездия будет полностью находиться в его руках.

Согласись, это не простая задача – остаться одному, когда вся твоя страна уничтожена, и одним движением отправить оставшийся мир в тартарары. Кстати, эта ситуация обыграна в эпизоде «Кнопка мертвеца» фантастического сериала «За гранью возможного». По моему глубокому убеждению, концепция машины Судного дня принесла немалую пользу. Угроза взаимного уничтожения несколько охладила горячие головы. В основном благодаря ей Третья мировая так и не началась. Пока что… Но даже «Скайнет» не смог уничтожить всех людей одним лишь ядерным оружием; пришлось добивать уцелевших с помощью терминаторов.

Поэтому в поисках «абсолютного оружия» теоретики и практики углубились в дебри точных наук. В 1950 году американский физик Лео Сцилард выдвинул идею кобальтовой бомбы – разновидности ядерного оружия, которое при взрыве создает огромное количество радиоактивных материалов, превращая местность в один большой Чернобыль. Никто так и не решился ее создать и испытать – слишком велик был страх перед последствиями. Однако долгое время кобальтовую бомбу пророчили на роль «абсолютного оружия». В 60-е годы появились нейтронные заряды, у которых 80% энергии взрыва уходят на излучение мощнейшего потока нейтронов. Последствия применения нейтронных зарядов весьма точно описывает известный детский стишок: «Школа стоит – а в ней никого».

Впрочем, возможности радиации кому-то показались несколько ограниченными, по сравнению, например, с искусственно созданными штампами смертельных бактерий и вирусов. Модернизированные возбудители эболы или азиатского гриппа с почти 100% летальностью казались им более эффективным средством ликвидации человечества. Так, например, от вируса «испанки» в 1918—1919 годах погибло больше людей, чем за всю Первую мировую войну. А что, если страшному штамму африканского стрептококка, от которого человек сгнивает заживо в течение нескольких часов, придадут способность переноситься по воздуху?

То, что создается и уже создано в секретных лабораториях, давно беспокоит обывателей и дает богатую пищу для воображения писателей. Знаком с произведением «Противостояние» Стивена Кинга?

Рутра кивнул. Ему хотелось спросить, о чем таком сокровенном хочет ему рассказать Юрий Васильевич, приведя его именно сюда. В чем была суть темы, он понял, но в чем была суть рассказа, пока не определился. В любом случае он решил не задавать встречных вопросов, дабы не затягивать рассказ.

Васильевич вытащил еще сигареты, предложил Рутре и продолжил:

– Но даже самые опасные бациллы покажутся лишь насморком по сравнению с тем, что может натворить «серая слизь». Нет, к всепожирающей биомассе из советского фантастического фильма «Через тернии к звездам» она не имеет никакого отношения, поскольку состоит не из белков и протеинов, а из миллиардов микроскопических нанороботов, способных самовоспроизводиться путем переработки любого подходящего сырья, попадающегося им на пути. Идею таких нанороботов подал в 1986 году один из основателей нанотехнологии Эрик Дрекслер. В своей книге «Машины созидания» он предположил вариант, когда самовоспроизводящиеся нанороботы по каким-то причинам окажутся на свободе и начнут использовать в качестве сырья для репликации растения, животных, людей. «Прочные, всеядные „бактерии“ могли бы выиграть конкуренцию у настоящих бактерий: они бы могли распространяться ветром как пыльца, стремительно размножаясь и превратив биосферу в пыль за считанные дни. Опасные репликаторы легко могли бы быть слишком прочными, маленькими и быстро распространяющимися, чтобы мы могли остановить их». По расчетам Дрекслера, нанороботам нужно менее двух суток, чтобы полностью уничтожить поверхность планеты. Это будет настоящий апокалипсис! Интересно, что задолго до Дрекслера польский писатель-фантаст Станислав Лем уже описывал похожий сценарий в повести «Непобедимый». Только там нанороботы не сожрали, а просто уничтожили цивилизацию на одной из планет. Таким образом, невидимые невооруженным глазом крошечные роботы претендуют на звание самого идеального варианта машины Судного дня. Учитывая, что разработки в области нанотехнологий ускоренно ведутся во всем мире, а в России сам Путин объявил их приоритетным направлением в науке, то фантастика может стать реальностью уже в самое ближайшее время. Одно утешает: всеразрушающая машина Судного дня сдерживает горячие головы от необдуманных шагов и, по сути, является главным залогом мира.

– Что же это такое? – все же решился спросить Рутра. – Это общая концепция проблемы человечества, – спокойно, глядя на противоположную стену, ответил Жидков. – Это не просто фантастика. Термоядерная грязная бомба может заполнить атмосферу радиоактивными веществами, уничтожив все живое на планете. Машина Судного дня, или машина страшного суда – гипотетическое устройство, способное при срабатывании уничтожить всю жизнь на Земле и даже саму Землю; это своеобразный апофеоз доктрины взаимного гарантированного уничтожения. Впервые эта идея была сформулирована Германом Каном. Основным элементом современных проектов машины служит термоядерная или атомная грязная бомба, например кобальтовая. Несколько таких бомб вызовут ядерную зиму и массовое выпадение радиоактивных осадков по всей поверхности Земли, что приведет к ее стерилизации. Иногда машиной Судного дня называют также систему, которая должна осуществить автоматический ядерный залп в случае обнаружения ядерной атаки, типа системы «Периметр». Нанотехнологии потенциально предоставляют еще одну возможность для создания машины Судного дня: наноробот, запрограммированный исключительно на построение копий самого себя из подручных материалов, может исключительно быстро переработать всю биосферу в свои копии – так называемую, как я уже говорил, «серую слизь». В экстремальных вариантах такие нанороботы образуют из себя космический корабль и «заражают» другие планеты. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Понимаю. Но…

– Так слушай дальше. Ключевым свойством машины Судного дня является ее публичность, призванная не допустить превентивного удара, который повлек бы за собой автоматическое уничтожение всех враждующих сторон. В фильме «Доктор Стрейнджлав» Советский Союз не успевает объявить о существовании машины, тем самым уничтожая все ее положительные эффекты. Смотрел?

– Смотрел, – немного растянуто ответил Рутра. – Там американский генерал Джек Риппер, одержимый антикоммунистической паранойей, инициирует ядерную атаку на СССР, которая производится посредством стратегических бомбардировщиков. Только тогда советский посол Алексей Садецкий сообщает о существовании машины Судного дня. Несмотря на совместные усилия США и СССР, а также благодаря мужеству и целеустремленности экипажа бомбардировщика, один самолет, радиосвязь которого была повреждена советской системой ПВО, сбрасывает бомбу на советскую военную базу в городе Котлас.

Васильевич кивнул в знак взаимопонимания и добавил:

– Да. Как итог, машина Судного дня срабатывает под мелодию «We’ll meet again». Это одна из самых известных в мире мелодий Второй мировой войны. А вот в фильме «Единственная» показан другой вариант.

Рутра посмотрел на начальника, слегка улыбнулся и стал цитировать:

– «Если у нас друг для друга припасено по десять миллионов мегатонн, то какая разница, откуда они стартуют? Все погибнут! Зачем тогда тратить миллиарды на ракеты и управляющие компьютеры? Как только мы засечем первую советскую ракету, выпущенную по нам, мы взорвем Нью-Йорк, Техас и Флориду. Вы обречены!»

Васильевичу понравилось, что Рутра вступил в диалог. Он стал рассказывать более оживленно:

– В главе 11 Ричард и Лесли встречаются со своими двойниками из альтернативной реальности – Татьяной и Иваном Кирилловыми, жителями Москвы. Ричард открывает им «главную американскую тайну»: оказывается, на американских ракетах нет ни систем управления, ни даже двигателей. Лишь боеголовки у этих ракет настоящие, остальное – «картон и краска». Одновременная их детонация вызовет эффект машины Судного дня, причем неважно, взорвутся они на своей территории или на чужой. План США состоит в расшатывании экономики СССР вовлечением в гонку вооружений. Однако оказывается, что военные разработки СССР с самого начала предполагают конверсию подводных лодок в центры подводного туризма, а авианосцев – в плавучие города. Космическая программа же с самого начала ориентирована на космический туризм. Оказывается, что «коммунисты тоже любят деньги». Герои выясняют, что русские – такие же люди, как и американцы, и «пытаются строить разумный мир». Однако остальной мир не так уж уверен в этом. В конце главы Москва уничтожается ядерной атакой.

В телесериале «Звездный путь» в эпизоде «Машина Судного дня» герои обнаруживают автоматическую роботизированную машину «огромных размеров и мощности». Назначение этой машины – разрушать планеты, обломки которых используются затем в качестве топлива. Джеймс Тиберий Кирк, капитан звездолета «Энтерпрайз», считает, что это машина Судного дня, которая создана в соответствии с доктриной взаимного гарантированного уничтожения и прилетела сюда из другой галактики. Предположительно, эта машина уничтожила своих создателей и в соответствии со своей программой отправилась уничтожать другие планеты.

Нечто подобное есть в фильме «Лексс». Космический корабль «Лексс» – «самое могущественное оружие разрушения в двух вселенных». Это огромный живой и разумный звездолет, являющийся по своей сути насекомым: он очень похож на стрекозу как внешне, так и по физиологии. Он боится паутин и пауков, если они имеют космические размеры. Он предназначен для разрушения планет одним мощным выстрелом, чтобы затем проглотить биологические остатки и использовать их как топливо. Кроме того, в этом сериале есть персонаж Мантрид, который пользуется дистанционно-управляемыми роботами-руками. В определенный момент эти руки начинают создавать себе подобных из любой материи. Этот сценарий очень напоминает «серую слизь», но только в масштабах вселенной.

В фильме «Военные игры» термин «машина Судного дня» непосредственно не используется, однако описана система полностью автоматического ответа на ядерный удар. Проведенный эксперимент показал, что многие ракетчики не готовы запустить ракеты в ответ на ядерный удар. Считая, что они подобрали «вполне надежных людей» и что «проблема не в них, а в том, чего мы от них требуем», руководство армии США принимает решение заменить людей на пусковых установках автоматическими устройствами. Приказ об атаке должен отдать президент. Смотрел?

– Нет, – честно ответил Рутра. Он уже понял, что шеф будет приводить все случаи, где описаны варианты апокалипсиса, причем заранее запрограммированного.

– В фильме школьник-хакер Дэвид Лайтмен, пытаясь проникнуть в сеть компании, выпускающей компьютерные игры, производит последовательный обзвон телефонных номеров в поисках модемов с терминальным входом Джошуа – искусственной личности, введенной в главную ЭВМ Хрустального дворца. По случайному совпадению, «Джошуа» – позывной и сленговое обозначение объединенного командования аэрокосмической обороны Северной Америки NORAD. Думая, что он благополучно проник в компьютеры компании, Дэвид запускает программу «Мировая термоядерная война», которая на самом деле является имитационной учебно-отладочной программой, создающей на терминалах в Хрустальном дворце полную иллюзию ядерной атаки СССР. Военные принимают решение повременить с нанесением ответного удара до непосредственного подтверждения атаки, то есть уничтожения первой военной базы, которого, конечно, не происходит. Однако Джошуа всерьез увлекся процессом «игры» и намеревается пройти ее до конца, запустив настоящие американские ракеты по СССР. Остановить его удается благодаря тому, что он – объединенная программа, способная распространять свой опыт, приобретенный в одной сфере деятельности, на другие сферы. Дэвид заставляет Джошуа играть с самим собой бесчисленные партии в крестики-нолики, тем самым приводя компьютер к выводу, что некоторые игры принципиально не могут закончиться выигрышем. Обобщая новоприобретенный опыт, Джошуа примеряет его к игре «Мировая термоядерная война» и, анализируя бесчисленные варианты ударов и контрударов, убеждается, что в этой игре обе стороны всегда оказываются уничтоженными. Со словами «Странная игра! Единственная выигрышная стратегия – не играть вообще» Джошуа отказывается от своего первоначального намерения.

Васильевич замолчал, посмотрел на Рутру. Рутра понял, к чему все эти рассказы, но все еще не понимал, как это связано с прошедшей видеоконференцией. Начальник молчал, поэтому он решил расспросить о сути рассказа.

– Вы считаете, что реально существует подобная программа?

– Она называется «Периметр». Поехали, ты должен основательно вникнуть в тему и знать ее досконально. Предстоит грандиозная работа.

По выражению лица Васильевича можно было догадаться, что он доволен тем, что Рутра задал этот вопрос.

Они встали и пошли к лифту, поднялись на нём, вышли во двор НИИ. За ними приехал служебный автомобиль. На номерных знаках был код 39 – код транспортных средств 12-го Главного управления Министерства обороны Российской Федерации. В его функции входит контроль за поддержанием, развитием и эксплуатацией ядерного арсенала России. В машине все молчали, как будто так и надо было.

Наконец приехали на Большой Знаменский переулок, дом №19.

Встретили их два младших офицера, спокойно, сухо, провели через проходную, не проверив документы. Дежурный офицер внимательно смотрел на монитор, система запищала, потом он кивнул сопровождающим, и все прошли.

Гостей провели в небольшой кабинет, в котором за длинным столом сидел худощавый мужчина в звании генерал-лейтенанта.

– Сухов Федор Иванович, – представился он.

– Старший инспектор при ООН Главного управления контрольной и надзорной деятельности Администрации Президента России Жемчужный Юрий Васильевич.

Рутра немного опешил от того, что так скоро и неожиданно пришлось приезжать сюда, к тому же в неизвестной ему роли. Он уже был наслышан о методах работы Васильевича и все же не знал, какой фамилией назваться. Его спас начальник. При этом он строго посмотрел на Рутру.

– Мой заместитель, – сказал он, указав на Рутру.

– Пасховский Артур Львович, – представился Рутра.

В машине ему вручили фиктивные документы. Из-за спешки он немного был дезориентирован, но расшифровал ситуацию.

Они поздоровались и расселись по креслам.

– Сейчас мой помощник расскажет немного о нашем отделении, – сказал генерал, указывая на своего ассистента.

Молодой капитан, с электронной указкой в руках, встал у стены с теле-панелью и стал рассказывать, одновременно водя по панели указкой, на которой появлялись разные изображения, касающиеся его рассказа.

– Немного общей информации, – начал он. – Задачами 12-го Главного управления Министерства обороны Российской Федерации является создание первого полигона, изучение поражающих факторов ядерных взрывов и разработка средств и способов противоатомной защиты войск и населения. 20 сентября 1949 года Специальный отдел Генштаба был преобразован в 6-е Управление Генштаба, на которое были возложены функции координации научно-исследовательских работ, разработки специальных требований по боевому использованию войск в условиях применения ядерного оружия, организации и проведения испытаний ядерного оружия, контроля деятельности специальных отделов в видах вооруженных сил.

Подготовка военно-воздушных сил к применению ядерных авиационных бомб началась в конце 1951 года, когда по Решению Совета министров СССР от 29 августа 1951 года №3200—1513 военное министерство приступило к формированию первого авиационного бомбардировочного полка с условным наименованием «Учебно-тренировочная часть №8» в составе 22 боевых самолетов-носителей ТУ-4.

29 августа 1951 года было принято Решение Совета министров СССР №3200—1513 о начале строительства первых войсковых складов – ремонтно-технических ядерных баз, предназначенных для хранения и подготовки к применению атомных бомб при четырех аэродромах дальней авиации, расположенных в населенных пунктах Стрый, Сольцы, Багерово, Мачулищи.

Сборку ядерных боеприпасов проводили в следующих воинских частях:

• в/ч №04201 – Первое главное управление при Совете Министров СССР;

• в/ч №25026, г. Лиепая, РТБ БФ;

• в/ч №31759, Челябинск-115;

• в/ч №40274, Лесной (Свердловск-45);

• в/ч №39995, Иркутская обл. (Иркутск-45);

• в/ч №41013, Трехгорный-1;

• в/ч №41065, Свободный-21;

• в/ч №51966, Железногорск (Красноярск-26);

• в/ч №51989, Ивано-Франковск-16;

• в/ч №52025, Можайск-10;

• в/ч №62047, Феодосия-13 (Симферополь-32);

• в/ч №62834, Оленегорск-2, РТБ СФ;

• в/ч №71373, Валдай (Новгород-17);

• в/ч №81388, п. Дунай (Шкотово-22), РТБ ТОФ;

• в/ч №90989, Балаклава (Севастополь), РТБ ЧФ.

Мы вам подготовили распечатку.

«Заявил новость», – подумал Рутра.

– Число центральных баз ядерного оружия за десять лет после их передачи в Министерство обороны увеличилось вдвое. – Простите, простите. Перебил его Жидков. – Все эти объекты нужно проверить? – По интересующей вас теме, и тому как поставлен вопрос, в любом режимном пункте, тем более связанном с ядерным оружием, может быть установлен, скрытый, замаскированный источник сигнала. Я имею ввиду, есть техническая возможность и объект соответствует режиму доступа. Пояснил генерал. Васильевич кивнул, понимающе. Рутра уже понимал о чём речь, также как понял, что проблема о которой говорил Васильевич, очень серьёзная, не говоря уже о том, что кто-то кому-то не доверял. Ведь явно проблема возникла не «сегодня», и видимо военные приложили все усилия для его разрешения. По происходящему было понятно, что они не справились, раз это заинтересовало «администрацию президента», то есть, как Рутра уже знал, – сильных мира сего. Ассистент после заминки продолжил.

– В ракетных войсках стратегического назначения для взаимодействия с ракетными дивизионами межконтинентальных ракет были созданы свои базы хранения.

В составе 6-го Управления была создана служба контроля за ядерными взрывами.

Первоначально 12 ГУ МО создавалось как структура РВСН, но 28 ноября 1974 года 12-е Главное управление выведено из состава ракетных войск, а вместо него в РВСН образовано 6-е Управление.

В 1988 году на основе отдела Управления эксплуатации ЯБП в 12 ГУ МО была создана Инспекция ядерной безопасности. В этом же году началось формирование профессиональной аварийно-спасательной службы 12 ГУ МО, ставшей затем основой для развертывания в Минобороны России системы реагирования на возможные аварии с ядерным оружием. С 1994 года функции Инспекции ядерной безопасности были расширены, и она была преобразована в Управление государственного надзора за ядерной и радиационной безопасностью Минобороны России.

Накануне распада СССР, в 1989—1991 годах, 12 ГУ МО осуществило возврат тактического ядерного оружия из стран Варшавского договора, республик Закавказья и центральной Азии на территорию России, а в 1992—1996 годах – вывоз ядерного оружия из Белоруссии, Казахстана и Украины на объекты Минобороны России. В 1992 году для осуществления мероприятий по реализации международных договоров по сокращению и ликвидации ядерного оружия было создано Управление ликвидации и утилизации ядерных боеприпасов и средств их эксплуатации. Первоочередному сокращению по международным обязательствам подлежало современное ядерное оружие, а более старое ядерное оружие, снятое с вооружения в связи с истечением гарантийных сроков, Россия была вынуждена хранить до его разборки сверх установленных по условиям безопасности норм времени. Все хранилища ядерного оружия оказались переполненными.

3 апреля 1995 года между Министерствами обороны США и России были заключены соглашения в области безопасности хранения ядерного оружия и в области его транспортировки. Американской стороной были поставлены в Россию 150 контейнеров для защиты ядерных боеприпасов. В 1996—1997 годах с помощью США была доработана физическая защита и термостойкость 115 железнодорожных вагонов для перевозки ядерных боеприпасов. Для усовершенствования физической защиты мест хранения ядерных боеприпасов из США были поставлены системы сигнализации, видеокамеры и дополнительные необходимые средства.

В 1997 году все войсковые базы ядерного оружия, кроме баз РВСН, были переданы в состав 12 ГУ МО. В 2002 году ряд баз ядерного оружия РВСН также был передан в состав 12 ГУ.

С 1996 года 12 ГУ МО участвует в создании международной системы мониторинга, предусмотренной договором о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний.

В 1997 году в составе ГУ МО был создан центр ядерно-технического обеспечения ВС России.

Далее я приведу наши подчиненные структуры:

1. Центр обеспечения ядерной безопасности.

2. Арсеналы ЦБХ – центральные базы хранения или объекты «С».

В 1990 году насчитывалось более 20 баз, в 2005 году – 14 баз.

Также в нашем подчинении находится Служба специального контроля.

На экране появилась эмблема Службы специального контроля – круг, внутри которого был расчерченный в клетку земной шар и лев с головой орла, который одной лапой накрывал гриб от ядерного взрыва.

«Вот оно что! Явно неспроста мы спускались в это метро-2», – подумал Рутра.

Генерал понял, что рассказ ассистента немного утомил гостей, поэтому предложил чай.

– Если можно, я бы выпил кофе, – попросил Васильевич.

– Конечно. Предлагаю перекурить.

– Отлично, – согласился Васильевич.

– Приглашаю в свой кабинет, – предложил генерал, показав рукой на дверь в соседнюю комнату.

Все дружно прошли туда, принесли кофе, Сухов предложил свое курево, Жидков вежливо отказался, достал свои, Рутра взял генеральские, Васильевич понял ход.

– Расскажи побыстрее и попроще, – обратился генерал к подчиненному.

– Совсем попроще не получится, товарищ генерал, – ответил капитан. – Их интересуют все мелочи, даже закрытые, заброшенные базы, причем не только на территории бывшего СССР.

– Тогда давай все, что есть, – отрезал генерал.

Принесли кофе, все стали чувствовать себя менее напряженно, обстановка стала более дружественной.

Ассистент продолжил:

– Как я уже сказал, также в нашем подчинении находится Служба специального контроля. В/ч 11111, сформирована 13 мая 1958 года в системе ГРУ. Формальное наименование: 170-й оперативно-координационный центр Службы специального контроля Министерства обороны СССР. В 1992 году ССК включала 11 отдельных лабораторий, 3 радиосейсмические лаборатории, 4 автоматизированные станции, 3 автоматические станции, 5 автономных сейсмических пунктов и 10 выносных групп. Кроме того, использовались средства контроля морского и воздушного базирования, космические средства. 4 лаборатории сформированы в 1954 году. Всего в РФ насчитывается 18 лабораторий.

Лаборатории ССК, которые изначально были в системе (многие уже не действуют):

• украинская лаборатория, Житомирская область;

• в/ч №14167, Макаров-1 – украинская 12-я лаборатория ССК, Киевская область;

• Майли-сай – киргизская лаборатория ССКСФ;

• г. Норильск Красноярского края – лаборатория ССК, филиал в/ч 11111, поселок Хабаз;

• в/ч 22158, поселок Боровое – казахская лаборатория ССК с 1974 г.;

• в/ч 76515, Улан-Батор – монгольская лаборатория ССК, экспедиционная группа, с 1974 г., расформирована;

• в/ч 86665, Билибино, ЧАО;

• в/ч 14024, Каменец-Подольский-16, с 1994 по 2004 гг. – украинская лаборатория ССК, Хмельницкая область;

• в/ч 14053, Семипалатинск – казахская лаборатория ССК;

• в/ч 29481, Актюбинск – казахская отдельная группа ССК;

• в/ч 14169, Балта – украинская лаборатория ССК, Одесская область;

• в/ч 41007, Уссурийск, Приморский край, село Григорьевка, село Утесное – зональная лаборатория спецконтроля;

• Куба, Лурдес – автономный сейсмопункт ССК;

• Антарктида – 2 автономных сейсмопункта ССК;

• в/ч 41094, Южно-Сахалинск – лаборатория ССК, сейсмопункт ССК;

• в/ч 14098, Сухуми, Эшера, 626-й батальон СН.

– О боже, так много всего! – не выдержал Жидков.

– Я же сказал, коротко, – упрекнул генерал подчиненного.

– Еще немного основного, остальное по требованию, – ответил спокойно капитан.

Васильевич с генералом закурили по второй.

– По состоянию на 1989 год в республиках СССР находилось стратегических и тактических ядерных боезарядов:

• РСФСР – 12 320;

• Украина – 2 345;

• Белоруссия – 1 180;

• Казахстан – 330;

• Литва – 325;

• Латвия – 185;

• Туркмения – 125;

• Узбекистан – 105;

• Молдавия – 90;

• Грузия – 320;

• Эстония – 270;

• Армения – 200;

• Таджикистан – 75;

• Азербайджан – 75;

• Киргизия – 75.

В СССР существовало более 200 войсковых спецобъектов для хранения ядерных боеприпасов.

Они напрямую подчинялись 6-м Управлениям родов войск, а 12-м ГУ МО только курировались. В начале 80-х годов ПРТБ и РТБ за пределами СССР были выведены из подчинения 6-х Управлений родов войск и переподчинены 12-му ГУ МО непосредственно, а остальные были переподчинены уже при РФ во второй половине 90-х годов. Особенностью заграничных войсковых баз хранения было то, что на некоторых из них также хранились ЯБП, которые должны были передаваться в случае начала боевых действий в части боевого применения стран-союзниц по Варшавскому договору. Например, в ЧССР – план «Явор», в ПНР – план «Висла». Также в ГДР, ВНР, Болгарию.

На этом, в общем, все. Я всю распечатку представлю, – закончил подчиненный генерала.

В кабинете воцарилась тишина. Все молчали. Васильевич посмотрел на Рутру озабоченным взглядом. Первым заговорил генерал:

– Вы намерены все проверить? Я могу предоставить вам протоколы наших проверок.

– Мы же их видели, – ответил Жидков.

– О да, как же иначе! – воскликнул генерал. – Вы можете рассчитывать на всеобъемлющую мою помощь.

– Спасибо, – ответил Васильевич, тяжело вздохнул и добавил: – Не смею более вас отвлекать. Мы пойдем.

– Да что вы, в любой момент, Юрий Васильевич, – любезно ответил Сухов.

Васильевич встал, генерал за ним. Рутра тоже последовал их примеру. Капитан вручил Рутре секретный пакет с перечеркнутой красной полоской, попросил расписаться, что Рутра и сделал, после они попрощались. Машина их отвезла в «институт».

– Понял программу? – коротко спросил Васильевич.

– Понял, – также коротко ответил Рутра.

– Вот тебе задание, изучи тему, завтра обсудим.

– Суть в том, что мы ищем незарегистрированный передатчик? Как я понимаю, сигнал иллюзорный? Место его выхода постоянно меняется, и сигналит он неритмично? – спросил Рутра.

– Отлично, прямо в цель. Добавлю только то, что он дает помехи станциям сбора информации системы «Периметр» на соответствующей его назначению частоте. Есть подозрение, что его замаскировали очень давно, и он включается по таймеру или автоматически. Может быть замаскирован где угодно. Наиболее вероятно – там, где было нечто подобное. Скажу еще, что не исключен заговор или сговор, то есть я им тоже не доверяю, – сказал Васильевич, показывая пальцем в направлении, откуда они приехали. – Пока все.

– Все понял, – ответил Рутра, пожал руку начальнику и отправился к себе в кабинет.

Жидков уехал на служебке. Оставшуюся часть дня Рутра потратил на изучение системы «Периметр» и всего того, что с ней было связано. Его интуиция подсказывала ему, что надо искать там, где было нечто подобное.

Почему-то от ее эксплуатации отказались, хотя актуальность темы не иссякла. Во время холодной войны у США был свой «запасной вариант» под кодовым названием «Зеркало». Экипажи постоянно находились в воздухе на протяжении трех десятилетий с заданием контролировать небо, если контроль над землей будет утерян вследствие внезапной атаки. Основное различие между «Зеркалом» и системой «Периметр», которую они называли «мертвой рукой», было в том, что американцы полагались на людей, которые бы их предупредили об атаке.

После холодной войны США от данной системы отказались, хотя до сих пор непонятно, кто конкретно управляет советской версией. Рутра так и не смог выяснить, кто изначально принимает решение, так как кроме официальных постов было еще три. Один из них был в структуре центра «Зеро», однако два других обозначались секретным кодом «Полигон» и объект «Кремль-2». Никаких обозначений о дислокации этих постов он не обнаружил. Васильевич тоже странно уклонился от ответа, сославшись на то, что не может говорить об этом, даже по закрытой линии, и добавил: «Это пустое обозначение. Этих постов не существует. Секрет этих постов только в этом. Чтобы шпионы искали то, чего нет».

От такого объяснения, которое нельзя было говорить по телефону спецсвязи, вопросов стало еще больше. Рутра не подал виду, что озабочен таким ответом, хотя здравый смысл в подобной маскировке, безусловно, был. Также он выяснил, что даже высокопоставленные военные старались не говорить на эту тему.

Единственным осведомленным в центре по этой теме был начальник аналитического отдела по новым видам вооружений, а по совместительству – начальник отдела «П», где находился пост №3, генерал Ивашов. На вопрос Рутры о структуре системы и возникшей проблеме, он уклончиво ответил: «Те, кто об этом знают, избегают говорить на эту тему». На просьбу рассказать о «Полигоне» и «Кремле-2» он ответил так, что загнал Рутру вовсе в тупик: «Я не могу говорить об этом, так как знаю о том, что бывает с теми, кто пытается это выяснить».

Все же Рутра решил дождаться следующего дня и откровенно поговорить с Васильевичем. А пока он решил изучить то, что противостояло системе «Периметр».

Американская система Operation Looking Glass, или «Зеркало» – воздушные командные пункты Стратегического авиационного командования США на самолетах Boeing EC-135C. 24 часа в сутки в течение более 29 лет, с 3 февраля 1961 года до 24 июня 1990 года, в воздухе постоянно находились два самолета Looking Glass – один над Атлантикой, другой над Тихим океаном. В общей сложности в воздухе проведено 281 000 часов. Экипажи ВКП в составе 15 человек находились в постоянной готовности принять на себя командование стратегическими ядерными силами в случае поражения наземных командных пунктов.

Основное различие между «Периметром» и «Зеркалом» в том, что американцы полагались на людей, которые могли принять на себя командование и решение о нанесении ответного ядерного удара. После окончания холодной войны США от данной системы несения БД отказались, и в настоящее время ВКП дежурят на 4 авиабазах в постоянной готовности к взлету.

Также в США существовал комплекс командных ракет – UNF Emergency Rocket Communications System (ERCS). Впервые система поставлена на БД 11 июля 1963 года на стартовых позициях в Визнер, Вест-Пойнт и Текама, штат Небраска, в составе трех ракет МЕР-6A Blue Scout Junior. Система находилась на БД до 01 декабря 1967 года. В дальнейшем модернизированная ERCS базировалась на ракетах серии Minuteman. Модернизированная система поставлена на БД 10 октября 1967 года на базе Уайтман AFB, штат Миссури, в составе десяти шахтных ПУ. Официально система снята с БД в начале 1991 года.

Рутра и до этого знал, что такое система «Периметр». Но почему она была проблемой номер один для всего мира? Хотя, судя по ее назначению, очень может быть.

– Что вы хотите знать о ней? – послышался за спиной голос генерала Ивашова.

Рутра не растерялся.

– Все. И подробней, – ответил он, развернувшись в кресле. – Все.

– И подробней?

– Да. Все, что знаете. Для меня это важно.

Рутра пригласил старого военного специалиста в кабинет, предложил сесть. Тот, не набивая себе цены, стал рассказывать все, что ему было известно об этой системе.

– Система «Периметр» остается единственным в мире оружием, гарантирующим ответный ядерный удар по противнику даже в том кошмарном случае, если у нас уже некому будет принимать решение об этом ударе. Уникальная система контратакует автоматически – и жестоко. Система «Периметр» прозвана на западе «мертвой рукой», а на востоке – «рукой из гроба». Это система управления ракетными войсками стратегического назначения РВСН. В документах она получила наименование «Периметр». Система предполагала создание таких технических средств и программного обеспечения, которые позволяли бы в любых условиях, даже самых неблагоприятных, довести приказ о пуске ракет непосредственно до стартовых команд. По замыслу создателей система могла производить подготовку и запуск ракет даже в том случае, если бы все погибли и отдавать приказ было бы уже некому. Вот этот компонент и стал неофициально называться «мертвой рукой». Вот основное, что я ведаю о ней.

– А не основное? И в чем конкретно проблема?

– Проблема вот в чем: логика действий «мертвой руки» предполагает регулярный сбор и обработку гигантского объема сведений. От всевозможных датчиков поступает самая разная информация. Например, о состоянии линий связи с вышестоящим командным пунктом: есть связь – нет связи. О радиационной обстановке на прилегающей местности: нормальный уровень радиации – повышенный уровень радиации. О наличии на стартовой позиции людей: есть люди – нет людей. О зарегистрированных ядерных взрывах и так далее. «Мертвая рука» обладает способностью анализировать изменения военной и политической обстановки в мире. Система оценивает команды, поступавшие за определенный период времени, и на этом основании может сделать вывод, что в мире что-то не так. Когда система решит, что пришло ее время, она активизируется и запустит команду подготовки к старту ракет. При этом «мертвая рука» не может начать активные действия в мирное время. Даже если отсутствует связь, даже если весь боевой расчет уйдёт со стартовой позиции, останется еще масса других параметров, которые блокируют работу системы. После приказа, полученного от высших звеньев управления РВСН на специальный командный пункт, происходит запуск командной ракеты 15а11 со специальной головной частью 15б99, которая в полете передает команды на пуск всем пусковым установкам и командным пунктам РВСН, имеющим соответствующие приемники. Командная ракета 15а11 – единственный широко известный компонент комплекса. Система предназначена для гарантированного обеспечения пуска шахтных межконтинентальных баллистических ракет и баллистических ракет подводных лодок в том случае, если в результате нанесения противником сокрушительного ядерного удара по территории СССР будут уничтожены все командные звенья РВСН, способные отдать приказ об ответном ударе.

– СССР? До сих пор так? – вынужденно перебил Рутра.

– Да. Программа системы отслеживает границы, изначально вложенные в нее.

– Изменить невозможно?

Ивашов многозначительно помолчал. Рутра усек, что в этом есть некоторая тайна и, возможно, часть «шифра» к разгадке, и, чтобы скрыть это, не стал допытываться, хотя они оба понимали, что сказали друг другу то, что хотели.

– Система является единственной существующей в мире машиной Судного дня, оружием гарантированного возмездия, существование которого было официально подтверждено. Есть подобные системы, но они очень зависимы от человеческого фактора. Система чрезвычайно засекречена и по сей день находится на боевом дежурстве, поэтому любая информация о ней не может быть подтверждена или опровергнута. Даже для военных, имеющих высокий уровень допуска. По сути, система «Периметр» является альтернативной командной системой для всех родов войск, имеющих на вооружении ядерные заряды. Она была создана в качестве дублирующей системы на случай, если ключевые узлы командной системы «Казбек» и линии связи РВСН будут уничтожены первым ударом, в соответствии с разработанной в США концепцией ограниченной ядерной войны. Как вам, конечно, известно, «Казбек» – это устройство, хранящее коды для приведения в действие ядерного арсенала. Для обеспечения гарантированного выполнения своей роли система была изначально спроектирована как полностью автоматическая. В случае массированной атаки она способна принять решение об ответном ударе самостоятельно, без участия человека. Она является единственным фактором сдерживания, дающим реальные гарантии отказа потенциального противника от концепции превентивного сокрушительного удара. Разработка специальной командной ракетной системы, получившей название «Периметр», была задана КБ «Южное» Постановлением правительства СССР №695—227 от 30 августа 1974 года. Одна из главных компонент системы «Периметр» – командная ракета 15а11. На ракете устанавливалась специальная головная часть СГЧ, имевшая индекс 15Б99. Изготовление головной части 15б99 было организовано на НПО «Стрела» в Оренбурге. После наземной отработки новых технических решений в 1979 году начались испытания командной ракеты. Был создан специальный командный пункт, оснащенный уникальной аппаратурой боевого управления для обеспечения дистанционного контроля и пуска командной ракеты по приказам, поступающим от высших звеньев управления РВСН. На специальной технической позиции в корпусе сборки была сооружена экранированная безэховая камера, оборудованная аппаратурой для автономной проверки радиопередатчика. Летные испытания ракеты 15а11 проводились под руководством госкомиссии, возглавляемой генерал-лейтенантом Коробушиным, первым заместителем начальника Главного штаба РВСН. Для полноты картины неплохо было бы вам узнать, кто из создателей системы жив, где они, можно ли с ним встретиться.

– Скорее всего, – согласился Рутра и поинтересовался: – Я так понимаю, проблема возникла не вдруг, занимались ею тщательно.

– А как вы думали, – качая головой, ответил Ивашов. – Понимаете же, о чем идет речь, о каких масштабах и рисках? Скажу вам откровенно, так как мы наднациональная, всемирная служба, в решении этой проблемы заинтересованы очень, очень влиятельные персоны.

– Да, я уже понял, что вопрос не простой. Да и решение по поиску причины, скорее всего, нетрадиционное. Поэтому мне нужно знать все о тех, кто имел доступ к тайне.

– Я занимался самой проблемой. Сбоем в сигнале. Вернее, появлением дублирующего, не санкционированного сигнала. Тут не так все просто. Вы же понимаете, какой это уровень, если не считать… – Генерал не договорил, умолк, о чем-то задумался.

– Что? – спросил Рутра, пристально смотря на него.

– Потом, – ответил он, потирая виски. – Пока расскажу о вводе системы в боевой режим. Первый пуск командной ракеты 15а11 с эквивалентом передатчика был успешно проведен 26 декабря 1979 года. На испытания было отведено 10 ракет. В связи с успешными пусками и выполнением поставленных задач госкомиссия сочла возможным удовлетвориться семью пусками. В ходе испытаний системы «Периметр» были проведены реальные запуски ракет 15а14, 15а16, 15а35 с боевых объектов по приказам, переданным СГЧ 15б99 в полете. Предварительно на пусковые установки этих ракет были вмонтированы дополнительные антенны и установлены новые приемные устройства. Этим доработкам впоследствии подверглись все пусковые установки и командные пункты РВСН. Пусковая установка 15п716 шахтная, автоматизированная, высокозащищенная. Наряду с летными испытаниями проводилась наземная проверка работоспособности всего комплекса в условиях воздействия поражающих факторов ядерного взрыва – на полигоне Харьковского физико-технического института, в испытательных лабораториях ВНИИЭФ города Арзамас, на ядерном полигоне Новая Земля. Проведенные испытания подтвердили работоспособность аппаратуры при уровнях воздействия ядерного взрыва, превышающих заданные параметры. Еще в ходе испытаний правительством была поставлена задача расширить функции комплекса командной ракеты, с доведением боевых приказов не только до объектов ракетных войск стратегического назначения, но и до ракетных подводных лодок стратегического назначения, самолетов дальней и морской ракетоносной авиации на аэродромах и в воздухе, пунктов управления РВСН, ВВС и ВМФ. Испытание командной ракеты были завершены в марте 1982 года. В январе 1985 года комплекс поставлен на боевое дежурство. В течение 10 лет комплекс командных ракет успешно выполнял свою важную роль в обороноспособности государства. Потом его по договору нужно было отключить, однако выяснилось, что полностью выключить его невозможно.

Генерал перестал говорить, посмотрел на стол Рутры, где лежал пакет с перечеркнутой красной полоской.

– Вы были у Сухова? – спросил он.

– Да, собираем все данные, в том числе и о проделанной работе.

– Могу я узнать о результатах их расследования?

– Думаю, что да, – сказал Рутра и стал вскрывать пакет.

Внутри оказались документы о системе, описание составных частей.

– В общем, ничего нового. И ничего о результатах расследования, – подытожил Ивашов.

Рутра посмотрел на него вопросительно, как бы спрашивая: «Почему?»

– Вы изучите вот это, а то я наизусть все не помню. Вам же нужны все детали. А после я могу любезно с вами поделиться информацией устной, той, которой вы в бумагах не найдете. Возможно, у вас что-либо получится. Может, вы посмотрите на вопрос с другого ракурса. Может быть, найдете, где та ниточка, с которой клубок разматывается. Так что честь имею, ведь нахождение причины сбоя для меня профессиональная необходимость.

Рутра уже привык, что в центре каждое высказывание несло скрытую мысль, однако не стал задавать дополнительных вопросов. Он поблагодарил начальника отдела «П», обещав обязательно к нему обратиться после изучения документов. После его ухода он стал перебирать документы, интуитивно понимая, что это всего лишь декорация. Их ему передали для отвода глаз, потому как, судя по уровню центра «Зеро» и наличию в нем отдела «П», там все должно быть – все то, что передал ассистент Сухова. Однако они-то об этом не знали.

Все же Рутра решил просмотреть и изучить техническую часть системы «Периметр». Перебрав бумаги, он нашел в них почти все то, что ему рассказал Ивашов. В них были данные по следующим компонентам системы:

1) Командные посты системы являются сооружениями, аналогичными стандартным ракетным бункерам РВСН. Содержат необходимую для обеспечения работы системы контрольную аппаратуру и системы связи. Интегрированы с пусковыми установками командных ракет, однако разнесены на довольно большое расстояние для обеспечения лучшей выживаемости системы.

2) Командные ракеты системы входят в комплекс командной ракеты 15п011 и имеют индекс 15а11, разработаны КБ «Южное» на базе ракет 15а16. Оснащены специальной головной частью 15б99, содержащей радиотехническую командную систему, предназначенную для гарантированного доведения боевых приказов центрального командного пункта до всех командных пунктов и пусковых установок в условиях воздействия ядерных взрывов и активного радиоэлектронного противодействия. Техническая эксплуатация ракет идентична эксплуатации базовой ракеты 15а16. Пусковая установка 15п716 шахтная, автоматизированная, высокозащищенная. Есть базирование ракет и в других типах пусковых шахт. Разработка командной ракеты начата по тактико-техническим требованиям Минобороны в 1974 году. Летно-конструкторские испытания проводились на НИИП-5 в Байконуре с 1979 по 1986 годы. Всего проведено 7 пусков: 6 успешных, 1 частично успешный. Масса ГЧ 15б99 1 412 килограмма.

3) Приемные устройства обеспечивают прием приказов и кодов компонентами ядерной триады от командных ракет в полете. Ими оснащены все пусковые установки РВСН, все РПКСН и стратегические бомбардировщики. Приемные устройства аппаратно связаны с контрольно-пусковой аппаратурой, обеспечивая автономное исполнение приказа на запуск.

4) Автономная контрольно-командная система – ключевой элемент системы.

Хотя последнее значилось как ключевой элемент системы, о её функционировании не было никаких сведений в имеющихся источниках. По этому вопросу Рутра, как и обещал, решил обратиться к Ивашову. Он позвонил ему по внутренней связи, тот любезно согласился принять его у себя в кабинете. Рутра отправился к нему, по дороге размышляя, почему именно он является заместителем руководителя центра, а не, например, тот же генерал Ивашов. Видимо, тайный смысл табеля о рангах и своей миссии в «Зеро» он еще не знал.

Пройти к Ивашову было не просто. Нужно было пройти два автоматизированных поста – пост спецсвязи ЗАС и отдел шифрования-кодировки. Допуска пока еще у Рутры не было, поэтому генерал вышел к нему, встретил его и проводил к себе.

Пройдя в его кабинет, Рутра заметил через приоткрытую дверь в отсек поста «П», что он представляет собой нечто типа миниатюрного кинотеатра – без рядов сидений, но с огромным экраном и панелью управления, в центре которой находился аппарат в виде шара, покрытого овальными, сенсорными экранами.

– Это и есть центральный пост системы «Периметр», – объяснил начальник поста.

То ли он хотел этим показать, что у него нет секретов от Рутры, то ли понимал, что вскоре Рутра не только будет иметь допуск везде, но и будет проверять и контролировать посты, то ли что-либо еще, однако Рутра не стал проявлять излишнее любопытство.

– Меня интересует автономная контрольно-командная система. О ней ничего нет в пакете.

– Она самая секретная, – ответил Ивашов, не подав виду, что удивлен нежеланием Рутры осмотреть сам пост. – Часть сведений передается только устно!

– Такое может быть? – спросил без смущения Рутра, стараясь не обидеть собеседника.

– В том-то все и дело! По крайней мере, документы по этой части составлены так, что не раскрывают всех сведений о ней. По инструкции, созданной теми, кто создал и привел систему в боевое положение, ключевые элементы управления передаются устно. Я их тоже получил устно и передам только устно. Такова инструкция. Также обладатель сведений не знает, кто еще владеет этой информацией. Я знаю достоверно, что существуют несколько дублирующих систем, но кто в них состоит, знать не положено. Кому я передам сведения, будет решаться комитетом, но остальные дублеры об этом не будут знать.

– Но комитет ведь об этом знает?

– Логично, но точно мне неведомо.

– А кто в комитете?

– Об этом позже. Это отдельный допуск. Комитет не менее сложная система, чем автономная контрольно-командная система. Часть информации там проходит анонимно.

– Это как?

– Если вас допустят и вам случится присутствовать на сборе, вы будете очень удивлены. А пока слушайте. Это сложная экспертная система, оснащенная множеством систем связи и датчиков, контролирующих боевую обстановку. Эта система отслеживает наличие и интенсивность переговоров в эфире на военных частотах, получение сигналов телеметрии с постов РВСН, уровень радиации на поверхности и в окрестностях, регулярное возникновение точечных источников мощного ионизирующего и электромагнитного излучения по ключевым координатам, совпадающих при этом с источниками кратковременных сейсмических возмущений в земной коре, что соответствует картине нанесения множественных наземных ядерных ударов, присутствие на командном пункте живых людей. На основании корреляции этих факторов система принимает итоговое решение о необходимости ответного удара.

Есть еще один вариант работы системы. При получении информации о первых признаках ракетного нападения верховный главнокомандующий переводит систему в боевой режим. После этого, если в течение определенного времени командный пункт системы не получает сигнала на остановку боевого алгоритма, происходит пуск командных ракет. Вот тут скрывается самое интересное. Что считать боевым режимом?

– Это как?

– А вот так. Поначалу мы все делали по инструкции. Каждые 4 часа меняются коды. Система сбрасывает загрузку и начинает отсчет заново. За этим следят все дублеры и еще кто-то! Если кто-либо из постов на дежурстве по графику пропустит хоть минуту, срабатывает тревожная сигнализация, при этом коды меняются кем-то из дублеров, а тот, кто пропустил, засекречивается. То есть больше о нем ничего неизвестно.

Самое интересное, что для проверки системы как-то проводилось техническое обслуживание по новой инструкции. При проведении произошло чрезвычайное происшествие. По инструкции систему «Чегет» и «Казбек» отключили, и вроде они были обесточены. Команды шли из поста объекта «Зеро», то есть от нас, вернее от меня, которому подчиняются все дублеры. Все проходило четко, без сбоев, однако после того, как наступил момент смены кодов, которые не были сменены, так как шли испытания и время смены было сдвинуто, система вдруг сама дала команду на боевой режим.

– А что, должно было быть по-другому?

– Понимаете, автономная контрольно-командная система была обесточена, мы команду не вводили, системе неоткуда было получать приказ.

– И что?

– Все в шоке. Что делать? Со всех пунктов идут сигналы на подтверждение. На связи главнокомандующий: «В чем дело?» С подводных лодок с пунктов РВСН запрашивают подтверждение или отмену! У меня волосы дыбом! Никто реально в такой ситуации не был. Хотя муштра на пуск шла такая, что каждый сам в себе уже был так уверен, что принял бы решение без колебаний. В голове все смешалось. Вдруг сбой, ошибка, проверка, учения? Время идет на секунды. Даю команду срочно выключить фазу и ввести новые коды, а их еще надо набрать. Дело в том, что вся система была на регламентных работах. Решение принималось на самом верху, то есть внизу. Вы же понимаете, о чем я. Спорить было не с кем.

– Почему?

Генерал посмотрел на Рутру удивленно, не отвечая на вопрос, продолжил:

– «Периметр» запрашивает «Чегет» и «Казбек», а там – молчание. Ждем запроса непосредственно на пост, чтобы подтвердить наличие человека, то есть вручную дать команду «Отбой», и тут она отключается сама. Причем автоматика в журнал записывает, что команда на отбой была от человека. Кто дал команду? Сперва решили, что дублеры. Ждем, кого сошлют в «могилу». Объявляется большой сбор. Ставится вопрос: кто составил такой регламент? Конкретно неизвестно. С официальных постов – главы Министерства обороны, начальника Штаба вооруженных сил и главнокомандующего – ссылаются на требование разработчика системы. Все, кто имел к этому отношение, завуалировано намекают, что нужно разбираться со специалистами НПО «Импульс», по рекомендации которых был изменен регламент. То есть со спецами центра «Зеро», так как в этой ситуации наши специалисты действовали под легендой этого предприятия. Вам должно быть известно, что постановлением Правительства РФ предприятие НПО «Импульс» определено головной организацией по созданию автоматизированных систем управления в интересах ВС РФ. Ответственные за «Чегет» и «Казбек» рапортуют, что команда пришла по внутренней закрытой линии. Что была согласована и одобрена высшим руководством. Кто или что дало команду «Отбой», также неизвестно. Пришлось нам закрыть это дело и разбираться негласно. То есть принять удар на себя, объявив, что никакого сбоя не было, система сработала по своей программе. Назначили виновного за неправильную трактовку функционала этапов регламентных работ, по причине чего и была поднята шумиха. Все уладилось, улеглось, но вопросы остались. Это же невозможно совершенно скрыть. Поэтому «специалистам» НПО «Импульс» пришлось написать отчет о возможных сбоях в системе из-за влияния помех от неизвестного источника. Адмирал Хент говорит, что после того, как он проведет внутреннее расследование на объекте «Зеро», соберемся заново. Расследование еще не закончено, хотя через пару дней назначен сбор. Так что у вас времени мало…

Генерал опят умолк, задумался.

– Что? – спросил Рутра настороженно.

Некий адмирал Хент, которого знали только «ветераны» центра «Зеро», был для Рутры неизвестной, мифической личностью. И если Васильевич говорил, что «Зеро» является международной наднациональной организацией, анализирующей потоки информации со всех, в том числе и «враждебных», спецслужб, то кем мог быть этот самый Хент? Его уровень Рутра пока еще представлял абстрактно.

– Для меня было бы удивительно, если бы у вас не возникли вопросы, – наконец высказался начальник отдела «П».

– Как же, после вашего рассказа…

– Вот и подумайте, но не забывайте, что это на первый взгляд какие-то служебные, позволю себе сказать, шкурные интересы, а во-вторых, это серьезная опасность в системе безопасности. А в-третьих, это катастрофическая ситуация мирового уровня. Вы понимаете, что может произойти, если кто-то посчитает, что мы ее не контролируем или, еще хуже, что контроль в неизвестных руках? А если она вообще даст сбой и сработает автоматически?

– Представляю, – ответил тихо Рутра и реально представил, на какой зыбкой почве находится мир и бытие человеческое. – Вы хотите сказать, что она может запустить ракеты?

– Вот именно. Когда это случилось, у Хента такой вид был, как будто он пошел в первый класс, а с него требуют решить интегральное уравнение. Ведь с «Зеро» команды не было.

– И что?

– Ничего. Вот в этом теперь и надо разобраться. С этого все и началось.

Оба замолчали, смотрели друг другу в глаза, не находя ответа многочисленным вопросам. Ивашов накрыл ладонью запястье Рутры и в более дружественном тоне сказал:

– В этом случае нет «перетягивания одеяла на себя». Скорее всего, у вас будет высший уровень допуска. Поверьте, все вам будут помогать. Все, кто знает о существовании подобной проблемы. Слушайте дальше.

Рутра не хотел отвлекать генерала вопросами, поэтому уверенно ответил:

– Слушаю.

– Официально автоматизированная система «Периметр» установлена в районе горы Косьвинский Камень. Стратеги США и НАТО считают ее главным украшением короны российской системы боевого ядерного командования, поскольку отсюда можно поддерживать связь сквозь гранитную толщу с российской стратегической авиацией дальнего действия с помощью радиосигнала, способного распространяться даже в условиях ядерной войны. Данный бункер – критическое звено в коммуникационной сети системы, предназначенное для обеспечения полуавтоматического возмездия в ответ на «обезглавливающий удар». Но всем понятно, что такая система не может иметь один командный пункт. Как известно, это самое слабое место в системе, которым всегда можно пожертвовать. Оно служит отвлекающим пунктом для противника. Есть еще четыре пункта, расположенных в разных точках, которые могут дублировать работу в случае сбоя. Основное их назначение – сбор, обработка и передача данных на главный пост. Расположение некоторых может меняться. Один из них находится здесь. Остальные менее значимые.

– И где же они?

– Не удивляйтесь. Пункты, расположение которых могут меняться, находятся за пределами России. Один – в Белоруссии, другой – на Украине, третий – в Казахстане.

– Как же мы их контролируем?

– Как? Это для кого-то СССР распался. Но для управления все едино. Можно разыгрывать любой спектакль, главное – кукловоды. Вы уже должны понимать, что власть, которую видно, – это не та власть, которая двигает фигуры на глобальной шахматной доске. Физически на этих пунктах не могут дать команду к старту, там сработает только аппаратная часть на посылку сигнала, если сигнал с головной части командной ракеты не пройдет. Но это самый запасной и самый невероятный сценарий.

– Может, причина в них? Разве случившееся не является невероятным случаем?

– Все это многократно проверено, причем не только нами. Вы же понимаете, что сигнал невозможно скрыть. А если он скрыт, то представьте, какой это уровень. Представьте, какую глубину проникновения и широту возможностей надо предполагать! – Ивашов немного наклонился к Рутре и сказал шепотом: – Сигнал принимается со всех возможных источников, даже с сейсмоволн. Суть не в этом, суть в том, что аппаратура его приняла как достоверный. А второе – нечто запустило первичный, слабый сигнал для активации программы посыла сигнала с любых возможных передающих устройств. Была зафиксирована всеобщая аномалия. Все предающие устройства, по цепочке, как эффект домино, стали предавать чужеродный, не свойственный их функциям сигнал, причем лавинообразно усиливаясь от слабого к сильному передатчику. Поэтому изначальный источник мы найти не можем. Приборы подверглись шоку, как при мощнейшей магнитной буре. Такое впечатление, что приемное устройство ждало некий сигнал для запуска таймера. У меня закралось подозрение, что в программе «Периметр», в самой компьютерной программе, которая тоже так называется, заранее был предусмотрен подобный вариант. Хотя мы должны рационально мыслить, но скажу вам, мой друг, мой срок службы мне позволяет так мыслить. Еще во время запуска системы ходили слухи, что разработчики входили в свою закрытую группу и не доверяли властной верхушке. Не той, что была легально, а таким, как мы. Ведь за спиной КПСС стояли такие же тайные структуры.

Рутра отпрянул, посмотрел удивленно на начальника поста. Тот понял, что «залез не в те дебри», поэтому, не подав виду, что раскрыл некую сокровенную тайну, которая могла иметь невероятные последствия как для него, так и для логики его предположений, продолжил основной рассказ:

– После постановки на боевое дежурство комплекс работал и периодически использовался в ходе командно-штабных учений. Командный ракетный комплекс 15п011 с ракетой 15а11 стоял на боевом дежурстве вплоть до июня 1995 года, когда в рамках соглашения СНВ-1 комплекс был снят с боевого дежурства. В 7-й ракетной дивизии, расположенной в поселке Выползово, был расформирован 510-й ракетный полк, вооруженный командными ракетами. Это событие совпало по времени с завершением вывода из боевого состава РВСН ракет МР УР-100 и начавшимся в декабре 1994 года процессом перевооружения 7-й ракетной дивизии на подвижный грунтовый ракетный комплекс «Тополь». В декабре 1990 года в 8-й ракетной дивизии, расположенной в поселке Юрья, на боевое дежурство заступил полк с модернизированным командным ракетным комплексом, получившем название «Периметр-РЦ», в состав которого входит командная ракета, созданная на базе МБР РТ-2ПМ «Тополь». Ранее в состав системы «Периметр» наряду с ракетами 15а11 входили командные ракеты на базе баллистической ракеты средней дальности «Пионер». Такой подвижный комплекс носил наименование «Горн». Индекс комплекса – 15п656, ракеты – 15ж56. 249-й ракетный полк, на вооружении которого стоял комплекс «Горн», дислоцировавшийся в городе Полоцк Витебской области, с марта 1986 года по 1988 год стоял на боевом дежурстве с подвижным комплексом командных ракет.

По общей технической части больше ничего не могу сказать. С работой аппаратуры, кодами, шифрами, программами можете ознакомиться у техников, которые обслуживают систему, или у изготовителей. Официально мы распространяем информацию, что организации, задействованные в производстве комплектующих и техническом обслуживании комплекса, испытывают трудности с финансированием, высока текучесть кадров, в результате чего падает квалификация персонала. Это вызывало беспокойство не только у специалистов, но и у общественности, поэтому руководство РФ неоднократно заверяло, что риска случайного или несанкционированного запуска ракет не существует. В западной прессе за системой закрепилось название «мертвая рука». Вы должны понимать, что секретная информация секретна только для тех, кто не знает, что существуют структуры, подобные нашей. Внутри нашей системы информация передается свободно, поэтому в поиске решения задачи вы будете иметь доступ в любую базу данных – ЦРУ, МИ-6, Моссад, АНБ… Существование такой структуры, как наша, очень облегчает управление миром. Мы знаем все, в то время как секретные службы борются между собой, тем самым обеспечивая удержание мира в «тисках».

Последнее предложение Ивашов сказал, как Рутре показалось, с некоторой грустью.

– Одно время подтверждалось, что система выключена. Но после было принято решение официально заявить, что она включена. На самом деле сначала мы допустили утечку информации, и в итоге журнал Wired написал: «Система „Периметр“ функционирует и готова нанести ответный удар». Командующий РВСН генерал-лейтенант Сергей Каракаев заявил, что система «Периметр» существует и находится на боевом дежурстве. Вот и все, – подытожил свой рассказ Ивашов.

Рутра понял, что надо уходить, вежливо поблагодарил генерала, обещал ему советоваться с ним по спорным вопросам и ушел к себе.

На следующий день Васильевич был в курсе его разговора с Ивашовым, что Рутру не удивило. Жидков тоже на этом не акцентировал внимание, он был рад тому, что Ивашов сам проявил желание помочь.

– Возможно, она была включена во время инцидента с полковником Петровым. История, конечно, очень подозрительная, – неожиданно заявил он, выслушав предположения Рутры относительно существования возможного сговора.

– Вы имеете в виду инцидент 26 сентября 1983 года? День, когда едва не погиб наш мир? – спросил Рутра.

– Да. Пойми, несмотря на всю озабоченность проблемами глобального потепления, самая главная угроза человечеству – это по-прежнему его огромные ядерные арсеналы. Хотя заподозрить его трудно. У него был выходной, а его напарник заболел. Петрова в последний момент вызвали на службу.

Начальник центра уселся в кресло в кабинете Рутры и по обыкновению своему стал рассказывать:

– В ночь на 26 сентября 1983 года подполковник Петров был оперативным дежурным командного пункта Серпухов-15, что в 100 км от Москвы. В это время холодная война находилась на своем пике: три с половиной недели назад Советским Союзом был сбит дважды нарушивший границу южнокорейский пассажирский самолет «Боинг-747». В командный пункт поступала информация от принятой на вооружение годом раньше космической системы раннего предупреждения «Око». В случае ракетного нападения немедленно ставилось в известность руководство страны, которое и принимало решение об ответно-встречном ударе. 26 сентября во время дежурства Петрова компьютер сообщил о запуске ракет с американской базы. Однако проанализировав информацию о том, что запуски были произведены лишь из одной точки и состояли всего из нескольких МБР, подполковник Петров решил, что это ложное срабатывание системы.

Последующее расследование установило, что причиной послужила засветка датчиков спутника солнечным светом, отраженным от высотных облаков. Позднее в космическую систему были внесены изменения, позволяющие исключить такие ситуации.

Из-за военной секретности и политических соображений действия Петрова стали известны широкой общественности только в 1993 году, когда генерал-полковник Вотинцев, который во время описываемых событий был командующим войсками противоракетной и противокосмической обороны ПВО МО СССР опубликовал краткое изложение этих событий. После выхода в отставку он живет и работает в подмосковном Фрязино. Если посчитаешь важным, можешь с ним пообщаться. Когда произошел этот случай, был пик холодной войны между СССР и США. Стороны располагали мощными арсеналами для нанесения удара – сотнями ракет и тысячами боеголовок в ядерном снаряжении, способными стереть противника с лица земли. Это была игра нервов, игра блефа и встречного блефа. Кто ударит первым? Будет ли у другой стороны шанс нанести ответный удар? Время подлета межконтинентальной баллистической ракеты с территории США к СССР и в обратном направлении составляет примерно 12 минут. Если бы холодная война переросла в горячую, значение имела бы каждая секунда. Все зависело от мгновенных решений.

Я с ним беседовал. Как он рассказывает, все произошло внезапно. Вспыхнула световая сигнализация, оглушительно заревела сирена. Компьютер показывал, что Соединенные Штаты только что развязали войну. Рассказывал, как он побледнел. По спине побежал холодный пот. Однако действовал хладнокровно. Компьютер обнаружил пуски ракет, но мутноватые экраны не показывали никакой опасности. Не было характерных вспышек и шлейфов огня от ракет, вылетающих из шахт в небо. «Может быть, это сбой компьютера, а не ядерный Армагеддон?» – справедливо рассуждал он. Вместо того чтобы объявлять тревогу, в результате которой советские ракеты в считанные минуты были бы готовы к нанесению ответного удара, Станислав решил ждать. Волнение его достигло максимума, когда вновь вспыхнула предупредительная световая сигнализация. Компьютер решил, что в воздух поднялась вторая ракета. Затем третья. Теперь компьютер буквально кричал: «Ракетный удар неизбежен!» Это была какая-то бессмыслица. Компьютер вроде бы обнаружил три, затем четыре, теперь уже пять ракет, но это количество все равно было несообразно маленьким. Согласно базовым положениям доктрины холодной войны, если одна из сторон наносит упреждающий ракетно-ядерный удар, то это должен быть массовый пуск ракет сокрушительной мощи, а не такая тонкая струйка. Соответственно, логично, что он счел это ошибкой. Но все же, как он мне признался, его терзали сомнения. Что, если прямо у него на глазах происходит та страшная катастрофа, которой боялся мир с того самого момента, когда в 1945 году на Японию упали первые ядерные бомбы, а он ничего не предпринимает?

В дружеской беседе, за рюмочкой, он мне признался, что решил ждать, ведь кроме него, кроме его поста, запуски должны были зафиксировать еще другие. Пусть позже, но должны были. Поэтому, как он предполагал, ничего катастрофичного не должно было произойти, если не считать катастрофой само наличие этой ситуации. Следующие десять минут он провел в холодной испарине, считая время подлета ракет до Москвы. Но не было ни яркой вспышки, ни взрыва в 150 раз мощнее Хиросимы. Вместо этого замолкла сирена, погасло предупредительное табло. Тревога 26 сентября 1983 года оказалась ложной. Позднее, как я уже говорил, да и сам ты прекрасно знаешь, выяснили, что датчики спутника приняли за летящие ракеты обыкновенные облака на большой высоте. Возможно, мир был спасен благодаря хладнокровию Петрова. Но благодарностей он не получил. Его освободили от должности, вывели за штат, а затем тихо отправили на пенсию. Пережитое им той ночью стало большим конфузом для Советского Союза, да и не только. Возможно, Петров и предотвратил всеобщую ядерную войну, но он при этом раскрыл недостатки московского щита раннего предупреждения, да и вообще всей структуры. Получалось, выдумка в кино была основана на реалиях человеческой психологии, менталитета, веры.

– Про мальчика, имеете в виду?

– Да. «Более двадцати процентов ваших ракетчиков, подобно этому капитану, отказались произвести пуск…»

– В фильме тоже военные решили ждать, – подметил Рутра. – Помните, вы рассказывали, что там была подобная ситуация. Военные приняли решение повременить с нанесением ответного удара до непосредственного подтверждения атаки – уничтожения первой военной базы, которого, конечно, не произошло.

– Вот именно, поэтому высокие начальники из Кремля страшно испугались. Однако боялись они не столько за себя, сколько за то, что безрассудный Рональд Рейган, не полностью понимая последствия, готовит в Вашингтоне первый ракетно-ядерный удар, на который, естественно, придется ответить, и тогда основная часть белой расы сотрет себя с лица земли. На дворе стоял 1983 год. И как показало время, следующие полтора месяца стали самым опасным периодом, который переживал мир за свою историю. То, что США и Советский Союз оказались в 1962 году на грани мировой войны, когда Джон Кеннеди и Никита Хрущев вступили в жесткий конфликт из-за ракет на Кубе, хорошо всем известно. Те события происходили открыто, на глазах общественности. Но кризис 1983 года разворачивался за закрытыми дверями, в мире шпионов и тайн. Четверть века спустя ветераны КГБ, а также их коллеги из ЦРУ вышли из тени и рассказали все о том, что тогда произошло. История пугающая. Каждый осознавал всю серьезность ситуации.

– Конечно. Тогда, после их выступления, много было шуму. «Мы были готовы к третьей мировой войне, – признался капитан Виктор Ткаченко, командовавший в то время ракетной базой, а потом добавил: – Если бы США ее развязали».

– Логично рассуждаешь. Роберт Гейтс, который в то время был заместителем директора ЦРУ по разведке, вспоминал: «Мы могли быть на грани войны, не зная об этом». В 1983 году мир жил как обычно, не ведая о той катастрофе, перед которой он стоит. Я работал тогда по Британии. Маргарет Тэтчер второй раз стала премьер-министром, а ее потенциальный преемник Сесил Паркинсон был вынужден подать в отставку, признав, что растит сына от своей секретарши, с которой состоит в любовной связи. Два молодых смутьяна-социалиста, Тони Блэр и Гордон Браун, впервые становятся членами парламента. Полиция считает тела жертв серийного убийцы Дэнниса Нильсена в его лондонской квартире, а банда из шести человек выносит со склада компании Brinks Mat золота на 25 миллионов фунтов стерлингов. Находят «дневник» Гитлера, который оказывается фальшивкой. Английские футболисты не проходят в финал чемпионата Европы. Все поют песню Стинга «Every breath you take», в которой есть такие слова: «Я слежу за каждым твоим вздохом, за каждым твоим шагом».

Невольно Стинг очень точно подметил то, чем занимались на международной арене мы и американцы. У обеих сторон появляются новые, более мощные и более эффективные орудия уничтожения. СССР ставит на боевое дежурство свои ракеты СС-20 на подвижных пусковых установках, которые легко спрятать и почти невозможно обнаружить. Тем временем американцы начинают размещать свои баллистические ракеты «Першинг-2» в Европе, готовя прямой отпор потенциальному вторжению альянса Советского Союза и его сателлитов, то есть армий стран Варшавского договора. Стороны развертывают крылатые ракеты, которые, пролетая низко над землей, должны проходить незамеченными сквозь радиолокационные преграды.

Рейган, пришедший на смену Джимми Картеру, повышает ставки в этой опасной игре, произнося свою провокационную речь, в которой называет Советский Союз «империей зла». Его враждебность смущает нашего генсека Юрия Андропова, бескомпромиссного коммуниста и бывшего руководителя КГБ, чей подозрительный характер еще больше портится от серьезной болезни. Почти на всем протяжении кризиса он находился на больничной койке, прикованный к аппарату искусственной почки.

Его убежденность в том, что Рейган что-то задумывает, была подкреплена заявлением президента о начале проекта «Звездные войны». Они не стали его скрывать, в этом и был блеф. Эта система стоимостью несколько триллионов долларов, которая якобы должна была защитить США от вражеских межконтинентальных баллистических ракет, сбивая их еще в космосе, пока они не вошли на конечном участке траектории в атмосферу, которую Рейган заявил чисто оборонительной мерой, по факту не могла быть только оборонительной. Это нелогично. Сомнительно, что после уничтожения ракет врага не был бы нанесен ответный удар. А что, если использовать ее не для обороны, то есть уничтожения вражеских ракет, а нанести первым удар, этим спровоцировать встречный запуск и уже потом уничтожать ракеты противника? Ничто ведь не мешало ее таким образом использовать. Поэтому компартии данная программа по своему замыслу, справедливо, казалась агрессивной. Мы полагали, что такая система может уничтожить наши ядерные средства одно за другим, оставив СССР беззащитным.

Еще больше убедившись в злонамеренных кознях Вашингтона, Андропов начал операцию «Райан», в рамках которой разбросанные по всему миру агенты КГБ получили указания направлять в центр любую информацию, свидетельствующую о подготовке ядерного нападения США на СССР. Работавший под дипломатической «крышей» в советском посольстве в Лондоне офицер КГБ Олег Гордиевский получил приказ отслеживать признаки того, что британцы втайне создают запасы продовольствия, топлива и плазмы крови. В штаб-квартире КГБ каждую мельчайшую деталь заносили в журнал, заполняя его словами до тех пор, пока не накопилась целая гора «свидетельств». Мы в КГБ мастерски умели добывать информацию, однако анализировали ее с оглядкой на мнение партийной верхушки. В реальности же составленное им досье было просто крайне хитроумным и нечестным ходом, а собранная «информация» была опасно закрытой. Это досье еще раз показало безрассудность и рискованность подгонки фактов в военных вопросах под уже сложившиеся предвзятые представления.