Читать книгу Принц Чёрных Барханов - Артём Александрович Кившарь - Страница 12

О, как это было великолепно! Я лишился своего усталого, измученного и израненного бренного тела и стал бесплотным духом, легким и сильным. Меня непреодолимо тянуло вверх, и я несся навстречу звездам, испытывая восторг от этого необыкновенного полета, от новых ощущений. Я чувствовал, как вокруг моего сознания клубится что-то теплое и влажное. Это была моя новая оболочка, новое вместилище для моей души и моего разума, с огромной скоростью летящих ввысь.

Я был не один. Каким-то непонятным образом я ощущал, что рядом со мной двигаются еще несколько разумных созданий, которым так же, как и мне, плотью служил туман. Это были мои братья и сестры. Понимание этого пришло ко мне сразу, как только я потерял свое физическое тело. Флюиды нежности и любви струились от всех моих спутников, проникали в сознание и порождали во мне ответные чувства. Я был спокоен, как скала, и умиротворен. Как свежевыпавший снег были чисты мои мысли, как горный хрусталь была прозрачна моя душа. Я был одним из них, я был Живущим-В-Тумане, и мне было приятно знать это.

Мы пролетели в большую дыру, открывшуюся в небе совершенно неожиданно, и оказались в городе неописуемой красоты. Призрачные дворцы возвышались вокруг. Они светились изнутри мягким таинственным светом, а шпили и башни их были увенчаны звездами. Эти сказочные строения плыли в терпком запахе, источаемом звездной плазмой, постепенно меняя свои очертания, проходя одно сквозь другое, рассеиваясь и вырастая вновь, чтобы подпереть на одно мгновение ставшие одинокими звезды. А яркие светила языками протуберанцев лизали остроконечные крыши, и эти перламутровые, багряные и изумрудные сполохи создавали величественную музыку, льющуюся отовсюду. Холодный огонь и ласковая сырость, теплая и светлая, чистый и легкий запах озона, как после грозы на рассвете, и дурманящий привкус полыни, возникающий в сознании под воздействием звездного вещества, звуки, напоминающие хрупкий резной ажурный камень и зловещий гул перегруженного трансформатора. Как все это могло сосуществовать в одном месте? Как я мог все это видеть, слышать, ощущать, оставаясь всего лишь разумом, а не человеком с глазами, ушами, способным обонять и осязать? Не знаю. Я просто смотрел на колоссальные, но изящные и прекрасные дворцы, я просто слушал тихую, но глубоко проникающую в душу музыку. Это было грандиозное полотно, отличающееся буйством красок, помпезностью сюжета, это был полет фантазии неведомого, но, несомненно, обладающего больным воображением, художника. Это была Страна Миллиона Мелких Капель.

Вокруг меня из тумана стали одна за другой материализовываться фигуры моих загадочных родственничков. Дымка стягивалась, образовывая плотные области, по форме очень напоминающие человеческие тела. Как они это делают? Я попробовал сконцентрировать все свои мысли и желания и, используя разум и волю, повторить этот фокус. Я почувствовал, как слипаются капельки воды, из которых я состоял, как все теснее и теснее сжимается мое новое тело, как внешняя оболочка приобретает человеческие очертания. У меня получилось! Я обладал ментальной силой! Это возрождение части моих былых способностей подняло во мне целую бурю чувств. Я ликовал, я радовался как маленький мальчик, попавший на праздник прощания с зимой. Часть Силы вернулась ко мне! Вопросы как и почему это произошло я оставил на потом, так как в тот самый момент, когда они у меня возникли, ко мне обратился один из Живущих-В-Тумане:

– Мы рады видеть тебя дома, Лерон. Отец ждет тебя.

Его голос, низкий и громкий, похожий на рык, заставил меня содрогнуться.

– Дома? Лерон? – услышал я себя, содрогнувшись вновь, но уже от своего замогильного хрипа.

– Конечно, Лерон. Здесь твой дом, здесь ты провел свое детство, – просипела женщина с прелестным молочно-белым лицом.

– У меня есть все основания сомневаться в твоих словах. Я не только ничего не помню обо всех вас, об отце, а знаю наверняка, что детство мое прошло не здесь, – прогремел я в ответ.

– Лорель! Равол! Ну что же вы медлите! Ведите скорей ко мне моего драгоценного Лерона, моего вновь обретенного сына! – разорвал пространство голос из преисподней.

И мы пошли. Странно, что у всех здесь такие мрачные и мощные голоса. Мне на ум пришла мысль, что все они могли бы сделать на Земле хорошую карьеру, потому что по сравнению с их голосами, грозное рычание вокалиста любой грайнд-коровой группы казалось шепотом.

Я был раскован и совсем не волновался, хотя все было похоже на то, что я попал в западню. Но каким-то неизвестным мне чувством я ощущал, что поводов для беспокойства нет, и поэтому, не опасаясь какой-нибудь выходки со стороны Живущих-В-Тумане, я шел за ними по прозрачным кирпичам мостовой и смотрел на разверзшуюся под ногами серую бездну. Точнее даже не шел, а скользил по воздуху сантиметра на два выше мощеной дороги, сжимая при этом в правой руке меч.

МЕЧ?!!!

Я поднес клинок ближе к лицу, чувствуя, как он разрезает пелену тумана. Схайорел. Основу меча составлял туман, но, тем не менее, это был Схайорел. Но как он мог оказаться со мной здесь, если я был туманом, если моя одежда осталась в Подлунном Мире, если из призрачной ноги выпало стекло? Почему не выпал меч из призрачной руки? Вопросы, вопросы, на каждом шагу вопросы. Как мне надоели они, как я хотел, чтобы скорее закончилось это блуждание на ощупь, блуждание в потемках событий! Надо было тогда просто уйти с Земли в другие Измерения, а не торговаться с Всадниками, тогда бы не попал я в эту историю, которая уже меня конкретно достала.

Как в своем сне я видел в кромешной темноте, так и сейчас я все четко различал сквозь туманную завесу. Сон, странный и загадочный, страшный и непонятный, заставил выйти меня на улицы Тровера после недель добровольного заточения в борделе Семилианны. Это сон вновь швырнул меня в водоворот событий. Сон, ужасный, пугающий… К черту! Если постоянно думать, то высохнут мозги. В них и так уже полно тумана. Я расхохотался, а братья и сестры смотрели на меня черными дырами глаз и их лица цвета слоновой кости выражали недоумение. А я зашелся и уже не мог остановиться. Это же надо, тумана в мозгах полно! Да они сейчас и являются чистейшим туманом!

Когда я успокоился, и мы отправились дальше, то я постарался не морочить себе голову бесплодными поисками ответов на многочисленные загадки, роившиеся в ней. Мы приближались к самому величественному дворцу в этом небесном городе. Он взметнулся так высоко, что подпер луну самой далекой звезды, он был так огромен и строг, что не участвовал в хаотичном передвижении вместе с другими дворцами, а стационарно стоял посреди гигантской площади. Серебро луны покрывало его стены, витражи из цветного тумана украшали окна и двери, а некоторые башни уходили в глубины Вселенной, то закручиваясь спиралью, то изгибаясь зигзагом, то устремляясь стрелой. Мы вошли в сияющие ослепительным светом ворота и, петляя в лабиринтах коридоров и лестниц, двигались к сердцу дворца, к сердцу Страны Миллиона Мелких Капель.

И вот я в Тронном Зале стою перед тем, кто называет себя моим отцом. Простое лицо, бледное и до боли знакомое. Благородные черты, гордо вздернутый подбородок, прямой взгляд, голубоватые длинные волосы. Но больше всего поразили меня его глаза. Это была не зияющая пустота, казавшаяся родственницей самого Ничто, как у моих спутников, а карие человеческие глаза. Высокий, довольно-таки крепко сбитый. И везде пурпур: на стенах, потолке, полу, на одежде этого существа.

– Лерон! Мальчик мой, ты вернулся! – словно колокола зазвонили в зале.

Он подошел ко мне, раскинув руки, и, счастливо улыбаясь, сильно обнял меня. По-отцовски. И сразу в голову ворвались воспоминания. Они летели и летели, а я думал, что голова моя не выдержит такой стремительной информационной атаки и взорвется, и мне было жутко, так как я позабыл, что в этом не будет ничего страшного, ведь она была из тумана.

Когда все это закончилось, то в башке у меня было два вполне отчетливых и реалистичных варианта моего детства, и каждый изобиловал такими мелкими деталями и подробностями, что мне стало плохо. Я не знал, где истина, а где ложь. Как отличить правдивые, подлинные воспоминания от специально кем-то вызванных, мнимых?

– Отец!!! Я заклинаю тебя, объясни мне, что все это значит!!! – закричал я, и задрожали стены дворца, и упали на колени Лорель, Равол и все остальные.

Только отец продолжал стоять напротив меня. Ни одна капелька тумана не дернулась у него на лице. Оно было, словно белый камень, твердым и чистым. Когда стихло эхо, он сделал жест рукой, и мои братья и сестры покинули нас. И тогда он начал свой рассказ.

– Твоя мать и ее сестры всех своих детей, как только они рождались, бросали в Источник Силы. Так было до меня, так было при мне, так было после меня. Некоторые младенцы погибали, не справившись с потоками омывающей их тела Мощи, некоторые выживали, и становились величайшими из всех существ, населяющих Вселенную. Их звали Дети Силы, они обладали огромными познаниями во всех сферах бытия. Но одни бахвалились своим могуществом перед простыми смертными, выступая в Мирах в роли богов, создавая целые пантеоны, а другие…

– Зачем рассказывать все то, что мне и так известно, отец? – перебил я, но он не обращал на меня внимания и продолжал говорить.

– … а другие использовали Силу с умом, не вмешиваясь в дела населяющих Измерения существ, предоставив тем самым им право самим вершить свою историю. Они пытались переубедить и своих братьев и сестер, жаждущих, чтобы поклонялись им люди, и некоторые сворачивали с недостойного пути. Но были и такие, что продолжали вести себя, как боги. И началась тогда война между братьями и сестрами, и те из них, кто претендовал на трон в поднебесье того или иного Мира, стали зваться Коргами, а другие, поборники справедливости, стали зваться Скайрами.

Случилось все это в то время, когда твои единокровные сестра Лорель и братья Равол и Арда уже обладали Силой, когда определились они, кто останется со мной, а кто с матерью, ибо Королева Тьмы поддерживала тех своих детей, которые звались Коргами, а я пошел за Скайрами. Лорель и Равол остались со мной, а Арду я проклял, так как примкнул он к матери. Королева Тьмы была тяжела тобой и Норелем, и, когда вы появились на свет, то сразу оказались в Источнике Силы, и пропал тогда Норель в его глубинах, а ты выплыл целым и невредимым, приобретя Силу. А Измерения десятками исчезали из Вселенной, а Миры сливались и разбивались на осколки, и Вселенная чуть было не умерла. И вовремя прекратили сражаться Корги и Скайры. Разделили они Измерения на Темные, в которых правили Корги, и Светлые, в которых жили Скайры, и выбрали они стражей, и поныне следящих, чтобы не переносились Корги в Светлые Измерения, а Скайры – в Темные, поддерживающих порядок в Мирах, и назвали их Всадниками Судьбы. И уединилась твоя мать в Черном Дворце, позабыв о ребенке, вынашивая лишь планы мести отступившимся от нее детям. И забрал я тебя в Страну Миллиона Мелких Капель, которая была, есть и будет Всегда и Везде, и воспитал тебя как истинного сына Великого Отца. Но украла тебя через несколько веков Королева Тьмы и выжгла твою память черным огнем своей злобы, подарив новые воспоминания. "Чего она добивалась этим?" – спросишь меня ты. "Не знаю", – отвечу я, ибо всегда были сокрыты от меня ее помыслы, темные и непонятные. Верить мне иль нет – решать тебе, но знай, сын, что поведал я чистую правду.

Я поверил ему. Не знаю почему, но поверил. Конечно, нелегко было осознавать, что все то, что я знал о своем детстве на протяжении столетий, мнимо, но я смирился с этим. Но с какого момента начинались подлинные воспоминания, как определить ту границу, которая разделяет в моей памяти ложь и истину? Я спросил об этом у отца, но он только пожал плечами, я поинтересовался об этом у Лорели и Равола, но они тоже не дали мне ответа. Я сам должен был понять это, в строгом хронологическом порядке, шаг за шагом перебирая в мозгу оба своих детства. Поэтому я позабыл о времени и целыми сутками витал среди огромных и завораживающих своей красотой дворцов, не обращая ни на кого и ни на что внимания, а все думал и думал. Порой мне казалось, что вот она ― грань, разделяющая воспоминания, вызванные матерью, и реально происходившие давным-давно события, но всплывали в сознании новые подробности, и я начинал сначала. Я сравнивал детство, проведенное в Стране Миллиона Мелких Капель, и детство, якобы проходившее в Черном Дворце, пытаясь добраться до того места, где сливались и то, и другое, и дальше все текло, как одна река, но у меня ничего не получалось. Мои вновь обретенные сестра и брат, родные и по отцу, и по матери, всячески старались помочь мне, но ни их ментальные силы, ни моя не могли справиться с этой задачей. В душе у меня все переворачивалось от осознания безысходности. В который раз после договора с Всадниками Судьбы я испытывал такое горькое отчаяние? В пятый? А может быть в десятый? Или оно было внутри меня постоянно на протяжении этих четырех месяцев? Или веков? Нет, были и радость встречи с Винсентом, и пьянящая подготовка к войне, и восторг побед, когда мне тоже казалось, что уже нет выхода. Так может и сейчас не все потеряно? Так может это очередная темная полоса моей жизни, за которой последует светлая? Да, так оно и будет, решил я и, наверное, в сотый раз плюнул на вопросы и загадки, мучавшие меня, отложив поиски ответов на потом.

Я пробыл в небесном городе около двух недель, одну из которых я потратил на бесцельные блуждания в дебрях собственной памяти, а другую ― на общение с отцом, братом, сестрой и многими другими Живущими-В-Тумане. Я узнал, что тогда в степи со мной разговаривал Равол, и что его злорадный смех предназначался не мне, а приближающимся гвардейцам Скворта. Он признался, что был сильно удивлен, когда мне удалось вырваться из-под его контроля.

– Но почему тогда я не потерял одежду, как в этот раз? ― спросил я как-то Равола.

Он, высокий, со щеками-смерчами тумана, с темными впадинами глазниц, с плывущими по телу разноцветными потоками водяных паров, улыбнулся тоннелем рта и ответил:

– Тогда ты подвергся насилию с моей стороны, в этот же раз ты добровольно пошел за нами.

– А как же мой меч?

– Я не знаю, Лерон, ― прорычал Равол, продолжая улыбаться, обнажив ледяные кристаллы зубов.

Я думал, а было бы лучше, если бы я тогда подчинился воле брата и оказался в стране Живущих-В-Тумане? Тогда бы я не встретил Винса, но не полегло бы столько народа в войне, затеянной ним и мной против Бермандии. "Силу черпают в обмане". Неужели мать специально настраивала меня против отца? Впрочем, это вполне логично, если она украла меня и стерла все воспоминания о нем.

Я много разговаривал с Лорелью, постоянно дивясь ее красе. Я не понимал, как можно было с помощью такого непрочного материала, как туман, создать такое прекрасное лицо, правильные черты которого поражали своим совершенством. Единственное, что портило его ― это черные дыры вместо глаз. Здесь не было зеркал, поэтому я не мог узнать, как выгляжу сам, но я не удивился, если увидел бы, что и у меня там провалы, черные и абсолютные.

– Почему нельзя менять свой облик, сестра? Ведь туман легок и податлив, а наши ментальные силы велики! ― задал я женщине, белой, как молоко, вопрос.

– Потому что не нами этот облик заложен, а Великим Отцом Туманом и Королевой Тьмы, нашей матерью, ― вырвался из ее кипящих уст ужасный хрип.

Ну что за голос у такой женщины! Просто обидно!

– А мой меч, почему он изменился и оказался здесь?

– Я не знаю, Лерон.

И все. Словно громыхнула стальная дверь, ударяясь о стальной косяк.

– Отец, расскажи мне о грядущей Великой Битве, ― поинтересовался как-то я, когда мы с ним стояли на балконе его дворца и смотрели, как тлеет золото и фосфоресцирует изумруд звезд, по-хозяйски расположившихся на шпилях соседних зданий.

– Она состоится очень скоро, и в результате будет разрушен Подлунный Мир и прилегающие к нему Измерения. Все, кто будут находиться в это время в этих Мирах, умрут, но уцелеет моя страна, протянувшаяся через ткань Мироздания над этими Мирами и над неисчислимым количеством других Миров. Поэтому собираю я своих детей под свое крыло, дабы остались они все живы, ― сказал отец в своей традиционной манере.

Меня раздражало, что он постоянно говорит возвышенно, но это был мой отец, и я не показывал того, что меня злит его величественный слог.

– А между кем будет сражение?

– Всплывает на поверхность древняя вражда между Коргами и Скайрами. Корги хотят расширить свои владения, они не смирились, они жаждут владеть всей Вселенной. Книги, которые уже рассыпались в прах, но которые я читал, когда они были только написаны, рассказали мне, что именно в Подлунном Мире произойдет первая после перемирия битва между Коргами и Скайрами.

– А кто автор этих книг? И не говорилось ли в них об исходе этой битвы? Какие-нибудь конкретные имена были на их страницах? Примут ли в ней участие Живущие-В-Тумане? ― засыпал я отца атомными бомбами вопросов.

Он улыбнулся, и полились, как горная река, ответы:

– Автор их мне неизвестен, ибо никто во Вселенной не знает его. Он действительно говорит об окончании этого сражения, сообщая, что победу одержит сильнейший. Возможно, что это могли бы быть Скайры, если бы я и мои дети помогли им, но может наша помощь ничего бы им и не дала. Но это пустой разговор, ибо много передумал я за века и решил, что не будут в Великой Битве участвовать Живущие-В-Тумане.

– Но почему? Ведь ты же раньше был за Скайров? ― спросил его я.

– Я уже стар, и мудрость преполняет меня. Много погибнет моих детей в этой битве, и не хочу я видеть это, ибо все вы мне очень дороги.

– Ну, а если кто-то захочет принять ту или иную сторону?

– Это их право, и я не буду препятствовать этим безумцам, хотя и почувствую печаль. Но я знаю, что не будет среди Живущих-В-Тумане таких глупцов.

– А имена, отец? Были ли в книгах имена? ― не мог я никак успокоиться.

– Были там лишь намеки, неясные, туманные, как этот край. Хотя нет, постой! Было что-то там насчет ужасного оборотня, выходца из болот, возвысившегося над всеми остальными болотными тварями благодаря дарованной ему Коргами способности менять облик, воспользовавшегося этим даром для превращения в короля одного из государств Подлунного Мира и давшего толчок к Великой Битве своей жестокостью и мстительностью.

Мне стало плохо. Давно было пора самому догадаться, что вовсе не Скворт преследует меня, а чудовище, принявшее его обличье! Ведь этот вывод напрашивался сам собой из всех тех разрозненных сведений, которые я собрал о Скворте. Морроу говорил, что король лечился на болотах, погружаясь в жижу по самую шею, а однажды вернулся в замок злым, хотя никто никогда не видел раньше Скворта рассерженным. Толсон тоже акцентировал свое внимание на том, что Скворт стал непохожим на самого себя, позабыл о таланте сына такие вещи, которые не забываются. Да и сам я не раз ломал себе голову, что же произошло с королем, ни с того, ни с сего изменившим свое отношение ко мне. А ответ был прост ― это не Скворт, это его копия! Теперь все стало на свои места. Эта тварь страстно, до фанатизма, желала отомстить мне, герцогу Чистой Земли, уничтожившему почти всех его собратьев. Она из кожи вон лезла, чтобы увидеть, как я умру. Да, она боялась меня вначале, потому что не забыла о моем могуществе, с помощью которого я тогда одержал победу над монстрами, но потом, поняв, что я не обладаю Силой, стала действовать более решительно. И она не вступала в союз с болотными тварями, они составляли ее настоящую, истинную армию. Стражники, сопровождавшие тогда Скворта на болота, наверняка тоже были подменены. Я благодарил Судьбу за то, что в тот день Морроу, мой верный друг, нес караул в замке. И тут я вспомнил, что мои друзья по-прежнему находятся в Тровере и томятся под землей. Добрался ли Винсент в Аркол? Какую роль во всем этом играет Курт Ирвинг? Чтобы помочь товарищам и ответить на эти вопросы я должен вернуться в Подлунный Мир и сражаться. Сейчас я обладал ментальной мощью, поэтому мог надеяться на успех. Я буду драться с Коргами хотя бы из-за того, что они, дав Лжескворту дар оборотня, заставили меня убегать, испытывать всевозможные унижения. Я стану на сторону Скайров, потому что хочу отомстить болотному монстру, а он ― и их враг. И мне плевать, что я буду сражаться против тех, с кем прошло мое детство, мнимое или даже подлинное, против тех, кто воспитывал или якобы воспитывал меня. Плевать! Обидчик должен быть наказан!

В тот же день, ни с кем не попрощавшись, я покинул Страну Миллиона Мелких Капель.