Читать книгу Memoria. Стихотворения - Артём Ершов - Страница 2

В передвижной читальне кутерьма.

Вагон несётся, лязгают колёса,

Два слабых огонька скрывает тьма —

Сжирает тьма два отблеска белёсых.

Ветвящаяся чёрная река —

Подземных вод вместилище в грядущем.

Ещё вчера ласкавшая рука

Не ровен час одарит нас удушьем.

Сегодня всё, как прежде, день как день,

Но всё же каждый смотрит с подозреньем:

Когда над миром нависает тень,

Дневным созданьям изменяет зренье…

Из хищных чувств страннее всех одно —

Предвосхищенье худшего: в итоге

Заглатывает полностью оно,

Сперва лишь нежно обвивая ноги.

Слух царапает вновь говорком площадным

Сплетня, царская дочь в эту пору:

Догорающий дом да чернеющий дым,

Ветер с моря, поветрие мора…

Люди падают наземь, сливаясь с землёй,

Рассыпаясь на спички и крупы,

Нарушают границы, прощаясь с семьёй,

Отделяются, сходятся в группы,

Наблюдают из окон за жизнью вещей,

Без присмотра оставить не в силах

Постепенно пустеющий, тихий, ничей

Мир металла, стекла, керосина,

Обставляют квартиры по типу гробниц,

И лишь скрип отворившихся ставен,

Отдалённо похожий на пение птиц,

Замереть на мгновенье заставит.

Всё проходит, а мы – пара путников на берегу.

Что-то типа свистульки в твоём завалялось кармане,

А в моём – раскладной медальон, я его берегу…

И чернеет густеющий дым над косыми домами.

Ещё час или два, и опять наползёт темнота.

Тишина, между тем, и сейчас пробирает до дрожи —

Посвисти, что ли, в эту свистульку иль как её там, —

От такой тишины сам себе расцарапаешь рожу!..

Он спускается вниз, набирает воды из реки,

Что-то там копошит, осторожно взбирается снова…

Что за штука такая? А ну-ка давай извлеки

Пару звуков: «фьють-фьють», «чик-чирик» – что-то типа такого…

Раздаётся протяжный и сложный, волнующий звук.

Дивный свист… И намного приятнее дикого крика,

Воя волка, гудка паровоза, что брал на испуг,

Заставляя бежать без оглядки, спасаясь… Гляди-ка!

Это что там вдали? Неужели проклятый корабль?!

Ох, и дёрнул нас чёрт тут рассесться!.. Давай же! Уходим!..

Поглядели на свет, да уж, видно, знать меру пора б…

Да не выронь ту штуку свою – пригодится в походе!..

То ли улица, то ли проспект.

Старый мост через грязную речку.

Ни в тумане, ни в палой листве

Не укрыться тебе, человечку.

Ветер дёрнет тебя за рукав,

Как разбойник, срывающий шубы.

Ты запнёшься, его обругав,

Не соперник дорожному шуму.

Пьяный вечер исполнен огней.

Окна стёклами битых бутылок

Разлетелись, застряв меж ветвей

Клёнов, дышащих дому в затылок.

Горизонт догорает в дыму.

Небо поймано в чёрные сети.

Обратили жилище в тюрьму,

Подселившись сперва, как соседи.

Не родник, а нечищеный сток.

Вместо радуги – в лужах разводы.

Ветер бросит тебя, как листок,

Целовать эти чёрные воды,

И раздастся пронзительный вой,

И далёкого грома раскаты,

Разорвав над твоей головой

Затхлый воздух, промчатся куда-то.

Не боись, это только вначале такой кавардак

И звенит в голове, и темнеет в глазах год от года,

А потом ничего – не становится лучше, а так,

Привыкаешь, смиряешься, чаще страшишься ухода.

Говоришь себе сам, мол, не может же вечно не в масть.

Посмеёшься, поплачешь, поедешь с утра на работу,

И подземный тоннель раскрывает беззубую пасть

И с другого конца выпускает тебя, идиота.

Светофор поломался, не выдержав этой возни,

А тебе поломаться нельзя, ибо спишут, не глядя.

Обязательств повышенных лучше побольше возьми —

Вот уж скажет спасибо начальник, лысеющий дядя.

Он и сам полысел неспроста, от великих трудов:

Попилить, подмахнуть, а по крайнему случаю – сунуть…

Он исчезнет, едва загорится, и будет таков,

А шарашка в банкротстве закроется, нечего думать.

Только ты не боись: безработица, биржа труда —

Страшно только на слух, а по сути – обычное дело.

Ты же тёртый калач, ты же знаешь: любая беда

Закаляет наш дух, до костей истирая нам тело.

Говоришь себе сам, мол, должно же хоть раз повезти.

Думать попросту некогда – есть ведь другие заботы:

Каждый день, когда малая стрелка подходит к шести,

Посмеяться, поплакать, поехать с утра на работу…

Они не пашут и не сеют,

Но учат жизни всех вокруг —

Потомки древних фарисеев

Реванш за пращуров берут:

Сладкоголосы и опрятны,

Они укором тычут в нос,

Но кто из нас сильней запятнан —

По-прежнему большой вопрос;

Они земною мерой мерят,

Толкуя всё наоборот,

Они уже почти не верят,

Но по привычке крестят рот,

Они, роняя мишку на пол,

Доводят дело до конца,

Для них Господь – воскресный папа,

Пустой советчик без лица.

Пустые окна. Сонный городок,

Накрытый смогом – нет, не смогом – снегом.

Скажи, какой пошёл тебе годок,

Шаг времени уже сменился бегом?

Иль ты давно в подсчётах изнемог?

И древний полис, взяв приставку «мега»,

Уж преподал жестокий свой урок —

Изгнанье, о котором ты не ведал?

Толпа гудит и требует к себе

Отступника, исполненного воли,

Но нет, не преуспевшего в борьбе.

Он проиграл… с мечтой о лучшей доле:

Остаться одиноким в чистом поле,

Вдали от стен, наперекор судьбе.