Читать книгу ЦАРСИТИ: Хроники Риддла - Артём Игоревич Чуков - Страница 5

Когда лорд Валькзиор входил в комнату, он становился её центром, поглощая внимание своим появлением, как безмолвный вихрь, невидимо и почти неслышно возникающий в воздухе. Внешность его была одновременно завораживающей и пугающей, словно сочетание древнего кошачьего духа, змеиной сущности и высоко развитого технического чуда. Его фигура, стройная, грациозная, почти эфемерная, напоминала кошку-фараона – величественную, но в то же время обманчиво спокойную. Он двигался с лёгкостью и изяществом, как существо, рожденное для высшего, неземного мира.

Но когда взгляд падал на его лицо, начиналась настоящая игра гротесков. Как если бы само пространство отказывалось определять его внешность. Лицо Валькзиора было таким, что его невозможно было точно интерпретировать. В мгновение ока оно становилось неясным, размытым, интригующим, а в то же время глубоко неалиоциановским. Гладкая, будто полированная поверхность из пластин могучего и высокоразвитого материала покрывала его лицо, но невозможно было понять, лицо ли это или же маска? Возможно, технологически продвинутая конструкция, что-то вроде хитроумной, высокоточной маски идеально повторяющей алиоциановские черты, но с какой-то невидимой пустотой, скрывающей самые глубокие тайны и бездну тьмы.

Его глаза, как две голубые флуоресцирующие бездны, поглощающие свет и не дающие ничего взамен. Змеиный взгляд Валькзиора был одновременно пустым и проницательным, как если бы его глаза видели то, что было скрыто для всех остальных. Они не принадлежали миру алиоциан, шедоудов, фелиспатов и даже мистиков, не поддавались обычной логике. Он мог смотреть на вас, казалось, прямо в вашу душу, выуживая самые сокровенные мысли, но не выражая никакого эмпатического отклика, только прохладную отчуждённость.

А его улыбка… В ней была эта странная, болезненная ирреальность, как у персонажа, с которым никогда не захочешь встретиться лицом к лицу. Она была кривой, искусной, и когда Валькзиор начинал улыбаться, его лицо казалось будто натянутым на каркас, как маска, которую никак не удается снять. Она напоминала улыбку Джокера – то, что не имело никакой радости в себе, только боль и сарказм. Он мог улыбаться, и в этот момент казалось, что весь мир исчезает, оставляя перед собой лишь его бледное, изящное лицо, в котором скрыто нечто глубоко пугающее.

Эта улыбка казалась одновременно невинной и ужасающей. В какой-то момент её можно было принять за дружескую или успокаивающую, но потом, как ползущая змея, она вдруг превращалась в нечто страшное и зловещее. Зачастую она оставалась на его губах так долго, что казалось, её невозможно было сдвинуть – как если бы она была частью его природы, частью самого Валькзиора, неотделимой от его сущности. И эта улыбка не могла оставлять сомнений – он был и хищником, и манипулятором, и покровителем, все эти качества сливались в одном существе (или, скорее, в алиоциановском гибриде), и никто не мог точно предсказать, что он сделает с вами в следующий момент. Если бы кто-то попытался изобразить его внешний вид, он был бы неясным, как мираж. Но, несмотря на эту неясность, в нём всегда присутствовала некая уверенность, которая исходила от его жестов, от его манеры стоять, от того, как он держал голову, как он двигался. Совершенное создание, внешне почти безупречное и зловещее, оно скрывало в себе множество слоев, и этот внешний идеал был лишь оболочкой, за которой скрывался его истинный, определенно шедоуидовский характер. Кто-то мог бы сказать, что Валькзиор был лишь неуловимой тенью и каждый его шаг был направлен на то, чтобы наблюдать, как противник двигается, только лишь для того, чтобы в нужный момент сделать решающий удар. Это был призрак Ноктариона, чья фигура исчезает в ночи, но кто-то другой скажет, что он был сущностью, гораздо более пугающей и могущественной, чем любая зловещая тень.

Леди Элиана мыслями устремилась в направлении бесшумно «растворившегося» только что серебристого глайдера Риддла, затем вновь посмотрела на Валькзиора. Его дерзость не имела границ. Если бы Риддл оказался под угрозой, Валькзиор не остановился бы ни перед чем. Он был готов переиграть всех. У него была сила воли, которая не уступала его силе разума. Всё, что ему нужно было – это правильный момент. Он не стремился уничтожить Риддла. Его целью было уничтожить саму загадку Риддла, его образ, что было ещё более фундаментальным, и следовательно – саму суть того, что разворачивалось в современном обществе Ноктариона – сердце самой Царсити. И вдруг она ясно поняла: каждая подлость, каждый манёвр, каждый интригующий ход был частью большого плана Валькзиора, в котором скрывалось одно лишь непреклонное намерение, звучавшее так: «Я разоблачу твою тайну, Риддл!». Вместе с этим, как отражение в зеркале, она увидела всю грандиозность событий, начавшихся с появлением в обществе Риддла, и впервые ещё больше осознала красоту и величие фигуры обожаемого ею существа.

Для Лорда Валькзиора Риддл представлялся не просто конкурентом. Это был символ скрытой силы, таинственный, умный, словно неуловимая тень. Его способность действовать в невидимости, его тайные намерения и недоступность по сравнению с открытым тщеславием и высокомерной манипуляцией Валькзиора как бы бросали вызов всей его сущности.

Риддл был тем, кто мог спокойно скрывать свои карты, не показывая своего истинного лица, как в шахматах – его ходы были непредсказуемыми, а Валькзиору не нравилось то, что ему приходилось играть по чужим правилам.

Именно поэтому Валькзиор решил разоблачить Риддла. Это была не просто необходимость, это был его внутренний долг. Риддл был непобедим лишь потому, что оставался неразгаданным. Валькзиор чувствовал, как это его ранит. И если он сумеет раскрыть Риддла, тогда его собственное могущество станет неоспоримым. Он не мог позволить себе жить в мире, где кто-то, как Риддл, оставался невидимым и загадочным, как неуловимый призрак.

– Нам не нужна такая новая эпоха, Валькзиор, – наконец сказала она. – Нам нужно сохранить то, что у нас есть.

– Сохранить? – он слегка приподнял бровь. – Ах, Леди, но разве не в этом наша главная ошибка? В данном случае сохранение – это отказ от эволюции. Это путь к угасанию.

Она сжала пальцы на перилах лестницы.

– Вы хотите сказать, что алиоциане обречены?

– Не обречены, – его голос прозвучал мягко, но напряжённо, словно он произносил имя давно забытого бога. – Они стоят на пороге перемен. Вопрос лишь в том, какими они будут?

Валькзиор был мастером обмана и манипуляций, и его план по разоблачению Риддла был абсолютно гениален. Он собирал сведения, строил сети и ловушки, использовал слабости тех, кто был рядом с Риддлом. Он знал, что Риддл был незаурядным стратегом, и поэтому каждая его ошибка будет стоить дорогого. Валькзиор стал играть с ним не просто как с противником, а как со сложной головоломкой, которую он должен был разгадать и переписать.

Лорд обладал необычайной психической силой. Он был способен проникать в умы других алиоциан, заставлять их видеть то, что он хотел, и ощущать то, что ему было нужно. Он мог манипулировать сознанием, используя свою шедоуидовскую прирученность к мелочам и вниманию к деталям, обострённое чутьё на слабости других. Мозг алиоцина, обладающего сверхспособностями, как у Валькзиора, был гораздо мощнее, чем у обычного существа, что позволяло ему не только читать мысли, но и создавать свои собственные реальности, в которых все вокруг были его марионетками.

Но алиоциновская психика также была и его слабостью. Несмотря на величие и превосходство, Валькзиор был зависим от тщеславия. Это была не просто привычка или слабость – это было его ядро, его основа. Он обладал гордостью, которая не могла бы спокойно существовать в мире, где его заслуги не признавались на высшем уровне. Он жаждал свободы и признания в каждом своём действии. Даже в своих самых дерзких и подлых поступках он искал не столько выгоды, сколько признания. Он был готов на любую подлость ради того, чтобы лишний (и совсем не лишний) раз доказать свою значимость и величие хотя бы даже ещё и ещё раз самому себе.

***

– Луна, Луночка, хорошая…

Анн поцеловала Луну в пушистый лобик и, продолжая чесать ей холку, принялась дальше листать ленту новостей в своём смартфоне, праздно лёжа на диване, в обнимку со своей пушистой подругой. Луна приняла поцелуй как должное, зажмурила глазки, вильнула пушистым хвостом и кайфовала дальше.

– Эй Джонни, Джо-о-он!!! Джонни-и-и-и!… – у меня шок… Иди скорей сюда, ну скорее же… – не унималась Анн, не сводя выпученных глаз со сводки новостей в ленте популярной социальной сети. Фото было размытым, и на экране была надпись с предупреждением о потенциально неприемлемом контенте. Анн подтвердила согласие и открыла фото с изображением изувеченного трупа, продолжая вопить, как сумасшедшая, и звать своего бойфренда, который возился по хозяйству в соседней комнате.

– Да, Анн… Секунду…

– Дж-о-он!… Иди сюда! Ну, где же ты!?

Луна продолжала ласково жмурить глазки.

– Ну, что там у тебя, – нехотя выглянул из комнаты Джон, явно недовольный тем, что его оторвали от дела…

– Помнишь того психа – препода, которого на прошлой неделе посадили после того, как камеры видеонаблюдения в супермаркетах нашего города зафиксировали, как этот придурок издевался над уличными кошками, калеча их – в пакетах со всей силы швыряя об асфальт и колошматя их до смерти о стены?!!

– Ну, что-то было такое… А! Да, вспомнил. И что? …

– Только что выложили в ленте новостей, что его нашли в мусорном баке с оторванными руками…

***

Стоя рядом с Леди Элианой, он продолжал отстранённо смотреть сквозь возвышающуюся над светящимся ночным городом башню Ведомства Стратегической Безопасности. Леди Элиана начинала догадываться о ходе мыслей лорда, но ирония заключалась в том, и она это понимала, что если бы лорд хотел, чтобы Леди не осознавала его намерений, он бы этого не допустил, а значит он был не чужд раскрыть ей часть своей игры, но для чего? Или это попытка ввести её в заблуждение?

– Леди Элиана, Ваши чувства по отношению к нашему сегодняшнему гостю мне ясны, но я полагаю, Ваш долг представительницы рода и традиций великих казнаторов должен прояснять периодически накрывающую Вас вуаль несбыточной мечты.

Он повернул голову и холодный взгляд по направлению «исчезнувшего» глайдера мистера Риддла.

– Моё почтение, Леди. – сказал лорд учтиво, медленно и грациозно поклонившись Леди и продолжая отстраненно смотреть в сторону могучей ведомственной башни. По его лицу поползла эта жуткая улыбка. Иронизируя над самим собой, он произнёс:

– А Вас, милорд, ждут, как всегда, великие и неотложные дела, – и склонив голову набок, приподнимая в дирижёрском жесте руку, а другой придерживая шпагу и плащ, плавно ускоряясь, направился по направлению к своему красиво и зловеще сверкающему голубоватыми отблесками в свете фонарей великолепному сверхскоростному и сверхбесшумному чёрному глайдеру.

У Леди немного отлегло от сердца. Валькзиор «исчез» также, как и появился. Надолго ли? Она только заметила, что на ступенях величественного здания Конгресса, на которых она, собственно, и стояла, объединявшего как и везде, по технологическим традициям алиоциан Царсити Конгресс, космопорт, гигантскую обсерваторию и университет. Ещё присутствовали алиоциане Ноктариона, обсуждающие тему сегодняшней встречи. Кто-то был ей знаком. Леди и джентльмены проходили мимо, кто-то, громко обсуждая вещи, о которых шла сегодня речь, кто-то молчал. Но все алиоциане двигались величественно и грациозно, с подчёркнутой изысканностью, и это являлось частью их естественной природы.

Она спокойно и сосредоточенно выдохнула, закрыла глаза, затем открыла и посмотрела вверх. Готические арки утопали в ночной дымке, а высоко вверху сквозь туман проблёскивали проплывающие по небу глайдеры и астральные повозки (Astro-chariots) – антигравитационные платформы, передвигающиеся за счёт потоков Оксифира (локальной квантовой энергии, связанной с разумом). Где-то совсем высоко проплывали и шли на посадку огромных площадок башен Астральные фрегаты (Astral Dreadnoughts) – гигантские межзвездные корабли, имеющие псионическую связь с экипажем, и Теневые катера (Shadow-runners) – скрытые разведывательные аппараты, использующие систему "размытой материи", благодаря которой они могут временно становиться нематериальными. Алиоциане давным-давно освоили сверхпространственные манёвры, используя гибридное сочетание гравитационного векторного двигателя и нейрокристаллической навигации.