Читать книгу Моя оборона! Лихие 90-е. Том 1 - Артём Март - Страница 5

Мужик, что был вместе с Шелестовым, все же показался мне кем-то знакомым, будто бы я его когда-то видел, но потом забыл. Невысокий, но сбитый, был он с ширококостным, скуластым лицом и реденькими светлыми волосами. Смотрел он на меня так же жестко, как и Шелестов. Суки… Пришли мужиков переманивать. Интересно, который Женя по счету? Были ли они у Ефима со Степанычем? Хрен вам. Ничего у вас не выйдет.

– Ты уж определись, Витя, нужно тебе агентство, или нет, – хрипловато проговорил незнакомец не поздоровавшись. – Всех на уши поднял, а теперь заднюю включаешь, трусишь. Нехорошо.

Саня Шелестов при виде меня побледнел, но пытался не подавать виду, что боится. Получалось у него так себе.

– Что они тебе рассказали, Жень? – Проигнорировал я слова лысеющего мужика.

Женя Корзун – худощавый, жилистый, но высокий парень медленно выдохнул. С хрустом почесал трехпалой рукою короткостриженую светлую голову. Несмотря на молодой возраст, взгляд его был усталым, как у старика.

– Да вот, – пожал плечами Женя, – Санек с Капой залетели в Элладу со всех ног и давай голосить, что ты нам все дело срываешь.

Ну вот я и вспомнил. Незнакомого парня зовут Серега Карпов по кличке Капа. Был он Жениным сослуживцем, и сразу же одноклассником Шелестова. По рассказам Сашки, защищал его Капа в школе от хулиганов.

Сначала Серега Карпов был нормальным парнем, общались мы вместе, думали, будет он в костяке Обороны, как и мы все. Через него Шелестов с нами связался. А потом Капа что-то стал сдавать. Довели его воспоминания об афганской войне сначала до алкоголизма, а потом и до наркоты. В Оборону Капа не попал, а закончил свой путь где-то в Ростове.

– Сдрейфил он с братками дело иметь, – насупился Капа. – Он же единственный из нас, кто отслужил, а не воевал. Это мы там насмотрелись такого, что братки против моджахедов просто детишки, которые под себя ходят. А он вместе с нами этого не видел. Вот и испугался бандитов, назад сдал.

– А ты за меня не говори, Капа, – посмотрел я на него холодно, и тот потемнел лицом еще сильнее. Сжал сбитые свои кулаки. – Ты заодно с этим? – Кивнув на Сашку, добавил я.

Шелестов растерянно стал скакать взглядом от меня к Капе, а потом к Корзуну.

– Я заодно с мужиками, – выпятил грудь Капа. – А все мы хотим нашу работу организовать по правильному. А для этого нужны деньги, которые есть у Злобина. Вот только ты отказываешься, Витя. Но я всегда говорил, что ты среди нас белая ворона.

– Хватит заливать, – покачал я головой. – Шелестов с братками связался, с Черемушками.

– Чего?! – Сашка изобразил удивление. – Ты откуда это взял?!

– Нехорошо друга оговаривать, – злобно зашипел Капа.

– Недруг он мне. – Отрезал я. – Шелестов только недавно, несколько часов назад в собственном дворе орал, что натравит на меня братков. А теперь притих, будто ничего и не было.

– Ты что, Витя, пьяный? – Ухмыльнулся Капа. – Каких братков?

– В общем, Женя, – сказал я. – Мое слово против Шелестова. С этими двоими я спорить не собираюсь. Кому ты больше доверишься? Я с бандитами не работал и никогда работать не буду.

– Решайся, Женек, – разулыбался Капа. – Степаныч и Ефимка Иванцов уже с нами. А ты как?

– Брешешь, зараза, – я выступил вперед, и Капа даже сгорбился, как для удара, – Степаныч против меня никогда не пойдет.

– Со Злобиным я договорился, – Несмело пискнул Шелестов, стараясь неловко увести от конфликта. – Он согласен встретиться еще раз, через два дня.

В подсобном помещении воцарилась настоящая тишина. Я посмотрел Жене в глаза. Тот посмотрел мне. Потом заговорил:

– Степаныч и правда не согласился бы. Он больше всего из нас всех доверяет Вите. Дольше всех нас он Витю знает, и к нам его же и привел, – Женя вздохнул, достав из нагрудного кармана две сигареты с фильтром. Одну сунул за ухо, другую в губы. Закурил. – Витя из нас самый разумный, самый деятельный, не смотри, что рожа суровая. Это он нас надоумил делать Оборону. И никогда я не поверю, что он от этой своей идеи отказался, кого-то там испугавшись.

Женя встал с ящика. Я хмыкнул.

– И раз он говорит, что ты, Санек, с бандитами якшаешься, я ему охотнее поверю, чем тебе.

– А мне? – Выпрямился перед ним Капа, который был на голову ниже Корзуна.

– Извиняй, – только и ответил Женька. – Хоть мы с тобой вместе и воевали, для меня Витькино слово крепче.

– Не друг ты мне больше, – выдержав паузу, сказал Капа.

Выслушивая все это, Шелестов бледнел на глазах. На лице его, белом как стена дома культуры, все сильнее и сильнее отражался настоящий ужас.

– Давайте, мужики, – сказал я, – проводим вас на выход.

– А мож, я билет в Элладу купил? – Злобно рыкнул Капа и пошел на меня, повел крепкими плечами.

Все в комнате вздрогнули: Шелестов от страха, Женька, готовясь к драке. Только я остался на месте, когда Серега Карпов замер со мной лицом к лицу.

– Ну тогда покажи квиток, – проговорил я спокойно.

Капа раздул ноздри. Услышал я, как хрустят костяшки его пальцев, как поскрипывают сжатые зубы. Держа руки в карманах, я и сам сжал кулаки, норовя ударить первым, если он дернется. Капа не дернулся.

– Пойдем, Шелестов, – бросил он и потопал к выходу.

Сашка Шелестов поплелся следом. Мы с Женькой замерли, ожидая, пока они не выйдут. Потом Женька заговорил:

– Если б я тебя так хорошо не знал, то поверил бы им, – проговорил он. – Ты среди нас, ветеранов, и правда белая ворона. Многие афганцы тебя не воспринимают всерьез. А я воспринимаю.

– Я знаю, – только и ответил я.

– Значит, братки с Черемушек? – Спросил Женя помолчав.

– Угу.

– Они обидятся, поди. Кто-нибудь из нас может одним вечером домой не вернуться.

Ох, Женя-Женя. Знал бы ты, что именно такая судьба тебя и ожидала, согласись ты на аферу Шелестова. Двадцать пятого февраля девяносто пятого года Женю Корзуна расстреляют в собственном БМВ из автоматов Калашникова, причем в собственном же дворе. Теперь этого не произойдет. Я этого не допущу.

– Прорвемся, Женя, – хмыкнул я. – Прорвемся.

***

Следующий день. Суббота. Три часа дня.

Шелестова привели и посадили за небольшой блестящий лаком деревянный стол. В особом зале ресторана “Павлин”, принадлежавшему одному бизнесмену, который ходил под бандой с Черемушек, было сейчас безлюдно. Это пугало Шелестова.

Против своего названия, зал Павлина напомнил не цветастое помещение, которое могло бы ассоциироваться у кого угодно с павлинами, а походил больше на огромный предбанник какой-то сауны. Были тут выстланные деревом стены, деревянные круглые столы и стулья. Декоративные стропила украшали потолок. В общем, Шелестову это место казалось очень странным. А теперь он его еще и боялся.

Шелестов икнул от страха, опасливо задрал голову. Двое молодых крепких парней в кожанках, стали по правое и левое его плечо. Смотрели они холодно и свысока. Так, как смотрят обычно на бесправную скотину. У Шелестова по спине пробежал неприятный холодок.

Дверь открылась, и кто-то стал входит в комнату. Шелестов знал, кто это. Почему-то Александр попытался встать, но один из крепышей быстро осадил его, положив тяжелую руку на плечо. Шелестов плюхнулся обратно на стул.

Иван Павлович Седых по кличке Седой – полный, но не старый мужчина с дряблым лицом темными короткими волосами, зачесанными назад, тяжело вошел в зал. Облаченный в костюм с отливом, был он не один. Следом шел коренастый бородатый мужик. Шелестов с ужасом поймал себя на мысли, что рассматривает косой, живущий, словно бы, своей собственной жизнью глаз бородача. Глаз был каким-то выпученным и покрасневшим, зрачок же глядел куда-то немного в сторону и нервно подрагивал. От страха Шелестов тут же опустил взгляд.

– Ну здорово, Саня, – сказал Седой, когда сел за стол, напротив Шелестова.

Косой же, безумно вращая своим жутким глазом, стал за спиной Седова, сложил руки внизу живота. Другой глаз бородатого умный и проницательный сверлил Шелестова буквально до самого нутра. От этого Александру было вдвойне не по себе.

Седой был из тех бандитов, кто поднялся в Армавире за счет того, что оказался тут одним из первых. Одним из первых стал крышевать местные мелкие и средние бизнесы. Несмотря на то, что к сорока пяти своим годам поплыл он телом, жестокостью своей он остался прежним. Ну, может чуть-чуть присмирел. Шелестов много слышал о том, что творил Седой в молодости. Пока были у них хорошие отношения, Саня старался об этом и не думать. Но теперь при одной только мысли и Седом, у Шелестова тряслись коленки.

– Ну че, Саня, нравится тебе тут? – Спросил Седой, когда Шелестов поздоровался.

– Н-нравится, Иван Павлович, очень нравится.

– А ведь это место, по сути, мое. – Седой откинулся на кресле, вальяжно обвел помещение полной короткой пятерней. – Знаешь, как я его получил?

У Шелестова пересохло в горле и ответить голосом он не решился, только покачал головой.

– Пришел и взял. Потому что мог. Вот так вот, – Седой замолчал, уставившись на Шелестова какими-то рыбьими, безэмоциональными глазами. – Знаешь ли ты, под кем весь Азовский рынок лежит?

– Под вами, – торопливо ответил Шелестов, а потом испуганно добавил, – Иван Павлович.

– Верно. Подо мной. Такой вот у меня по жизни принцип: работают другие, а я прихожу и беру. Потому что могу. М-м-м? Как тебе? У них своя работа, у меня своя. Каждый делает то, к чему больше подходит.

Шелестов закивал.

– Вот-вот. Мне тоже нравится. Вот и тут, Саня, должно было все получиться точно так же. Летов, твой дружок, организовывает охранное предприятие, оно потихоньку растет, потом подсовываем ему своих людей, втихую. Этим, кстати, ты должен был заниматься. Да? – Улыбнулся Седой. – Такая у тебя должна была быть должность. Не все ж только деньги считать, а?

Александр, не в силах отвечать, только нервно сглатывал.

– А через годик другой прихожу я и забираю все себе, а кто не согласен, того чик и все. – Седой провел жирным пальцем по жирному горлу. – Но вот что-то пошло теперь не так. Ты, Саня, где-то прошляпился.

– Я… я не знаю… не знаю, как Летов догадался! – Стал оправдываться Шелестов. – Никто не знал, что я с вами общаюсь! Я никак не мог себя выдать! Я точно уверен!

– Но выдал, Саша. – Седой заулыбался. – Выдал. И что ж мне теперь с тобой делать?

– Я… я еще пригожусь! – Засуетился Шелестов. – Может я помогу как-то с ними договориться! Может, еще не все потеряно!

– Договариваться? С автоматами? – Хмыкнул Седой. – Эти мужики – ветераны. Они поехавшие на голову. С нормальными людьми, с нами, дел иметь никак не захотят.

Седой замолчал. Снова уставился на Саню рыбьим своим взглядом. Наконец, спустя минуту, заговорил:

– Я из-за тебя много денег потерял. Сильно рассчитывал, что ты, Саня, толковым окажешься и все сделаешь как надо. Но, видит бог, похоже не судьба.

– Я… Иван Палыч! Я могу… Думаю… Что можно еще все поправить!

– Хватит, – Седой отмахнулся. – Ты надумал уже. Теперь моя очередь думать. Но ты, Саня, теперь свой косяк отработаешь.

– Да! Да! – Шелестов закивал. – Отработаю! Обязательно отработаю!

– Ну и хорошо. Сдрисни с глаз моих.

Не успел Саня подняться, как его тут же уволокли крепыши, грубо вытолкали из зала.

– Ну че думаешь, Косой? – Спросил Седой, не оборачиваясь к своему подчиненному, – че делать с этими оборонцами?

– Да что с ними делать? Без денег они хрен моржовый сделают, а не охранное агентство. Скорее всего так и будут на воротах стоять. Но что поиметь их не получилось, это жалко.

– Придется самим бригаду организовывать, – засопел Седой. – Да такую, чтобы все по закону. Чтоб не подкопаться. Времена меняются. У нас теперь будет бизнес серьезный. Легальный.

– Пацаны с кирпичного тоже о своем агентстве задумываются. Слышал я от общих знакомых.

– М-да. Конкуренты, мать их, – буркнул Седой.

– Но я думаю, за Летовым с его афганцами нужно присматривать. Чтоб какой-нибудь херни не наворотили.

– Ну вот, давай, Косой. – Обернулся к нему Седых, – присматривай.

***

На следующий день я должен был встретиться с остальными мужиками, чтобы поговорить обо всем, что случилось вчера. По нашему обыкновению встречались мы у Ефима Иванцева. Ефим – парень двадцати трех лет, снимал однокомнатную квартиру в доме, в районе улицы Маршала Жукова.

Такой же обстрелянный на войне, как и Женя, он при этом, отделался довольно легко: лишь несколько осколочных ранений. Легкий его характер помог Ефиму уберечься от тяжелого отпечатка войны. Однако но была тут и другая сторона – Ефим, предоставленный сам себе, совершенно не мог организоваться и вечно влипал в неприятности. После дембеля он несколько месяцев болтался без дела, пока не познакомился с Женей, и тот не дал ему дело, которого Ефима больше, чем устраивало.

Вспыльчивый и резкий на слова Ефим нашел себя в роли вышибалы. Казалось бы, стоит ли держать такого человека в серьезном охранном бизнесе? Я считал, что стоит, ведь Ефим, если его правильно направить, мог быть очень исполнительным и верным, а самое главное – всегда горой стоял за своих.

Проехав по улице Розы Люксембург, я свернул направо, поехал вниз и завернул во двор нескольких пятиэтажек. В одной из них и жил Ефим.

Оттаивало. Февраль в Краснодарском крае, как всегда, был капризен: то бабахнет мороз, и городская слякоть обернется черной коркой льда, то ударит плюс десять, и вся эта “красота” потечет по улицам неприятными черными ручьями. Сегодня случился второй вариант.

Под песню Егора Летова “Все идет по плану”, я въехал во двор, покатился по сырой от слякоти асфальтовой площадке. Объезжая выбоины, погнал пятерку под стену хрущевки, поближе, к Ефимовскому подъезду.

Конечно, после стольких лет, память мне изменяла, и если адрес я запомнил просто визуально (все же Армавир я знал хорошо), то вот с подъездом и номером квартиры было туже.

– Либо третий, либо шестой, – пробормотал я себе под нос, глядя на грязный падик многоэтажки. – Третий этаж, правая дверь.

Ну, два варианта, это не десять, и потому я решил, что разберусь и так, на месте. Решил начать с подъезда номер три.

В колонках читал свои стихи мой певец-однофамилец Летов:

А моя судьба захотела на покой,

Я обещал ей не участвовать в военной игре.

Но на фуражке, на моей серп и молот и звезда.

Как это трогательно – серп и молот и звезда.

Лихой фонарь ожидания мотается,

И все идет по плану.

Припарковавшись справа от пятьсот двадцать пятого БМВ. М-да. Очень популярная тачка среди бандосов. Окинув грязного проржавевшего немца без обоих бамперов, я щелкнул магнитолу, вышел из пятерки и закрыл машину на ключи. Направился к подъезду.

Быстро прошел по пахнущему затхлостью падику, поднялся наверх по лестнице, вдоль на треть крашенных грязно-зеленых стен.

Прожив много лет в теле инвалида, я не мог нарадоваться легкости своих живых ног, и мне будто бы хотелось еще раз проверить, на что они способны. Перескакивая через ступеньку, я быстро добрался до лестничной клетки третьего этажа, и даже почти не сбил дыхания. Спортивная подготовка у меня была что надо.

– Дверь справа, – проговорил я, минуя последний пролет.

Когда поднял я голову и взглянул вверх, на клетку, увидел странное. Именно та, правая дверь, которая и была мне нужна оказалась раскрыта настежь, так, будто внутрь кто-то ворвался и забыл закрыть за собой.

Я нахмурился, ускорил шаг. Неужто Ефим попал в какую-то заварушку? Да, он, конечно, мог быть бестолковым, но с головой все же дружил и в опасные истории старался не влезать. А может, зря я так, и Ефим просто решил проветрить квартирку? Это вряд ли…

Я замедлил шаг и пошел так, что бы каблуки ботинок не щелкали о бетон ступеней. Поднялся медленно, стал возле дверного косяка. Осторожность никогда не помешает.

– Давай, тащи ее! – Услышал я приглушенный мужской голос.

– Вот сука! Ноги держи, ноги! Пинается же!

– М-м-м-м! – Прозвучало девичье тихое мычание, кому-то заткнули рот.

Слыша все это, я нахмурился. Подумал: “М-да, точно неверная квартира”. А потом украдкой заглянул внутрь.