Читать книгу Художник - Ася Учайкин - Страница 5

Для протирания штанов Егор нашел вполне себе тихое местечко, как и планировал некогда, будучи еще Данилой, каким-то там по счету помощником в юридической консультации. Составлял бумажки до обеда, а потом откровенно пинал балду. Поэтому начальник конторы был совершенно не против, когда у его сотрудника неожиданно обнаруживались личные дела на вторую половину дня, и, испустив вздох облегчения, он отпускал Егора с легкой душой и чистым сердцем. Зарплата была почасовая, а не побумажная – пусть занимается своими делами, когда в конторе не было чем заняться.

Егор все это видел и понимал, мог, конечно, как некоторые помощники в конторе, растянуть составление документов и на целый день, но не так был воспитан, да и совесть не позволяла. Опять же непонятно, как дальнейшая жизнь сложится…

С работы до Сити, деловой части города, Егор всегда ходил пешком – времени прогулка занимала немного, да и домой заходил по дороге, чтобы сменить деловой костюм офисного планктона на разгильдяйскую куртку и потрепанные джинсы. Стаскивал паричок с аккуратной стрижкой и являл миру разноцветный «ежик» стриженых волос. В таком прикиде его и мама родная не узнала бы, не то что коллеги по конторе. Короче, заходил в подъезд один мужчина – выходил совсем другой. Внимательные старушки на лавочке перед подъездом не сидели, да и лавочки перед подъездом не было никакой, поэтому Егор особо не опасался, что кто-нибудь заинтересуется происходящей с ним каждый день метаморфозой.

Егор давно понял, впрочем, и специфика обучения наложила свой отпечаток – по сути своей люди довольно невнимательны. Их больше интересовало, что происходило с ними, а не с окружающими. Разве что кто-то непосредственно им заинтересовался бы… Вероятность существовала, но была ничтожно мала. Кому интересен Егор Дружников с весьма скучной и очень короткой, в несколько строк, биографией? Родился, учился, уехал в Москву после окончания школы. Да и кто вспомнит Егора Дружникова, если начнут копать его биографию, когда он в последней школе проучился всего один год? Помнят тех, с кем все одиннадцать лет просидели за одной партой. А у Егора Дружникова отец был военным. По легенде… Служил и служит… Об этом ему было запрещено распространяться… Да и в школе он толком не учился – все на домашнем обучении находился. Если бы не ЕГЭ, наверное, за настоящей партой так бы и не удалось посидеть… Опять же по легенде…

Легенду свою Егор выучил наизусть, разбуди среди ночи, легко мог поведать, не путаясь, но и не вдаваясь в подробности. Лица одноклассников на выпускной фотографии он запомнил, там же было и его лицо, точнее, лицо настоящего Егора… Данила на самом деле сильно походил на парня, чьей биографией пользовался, легко можно было перепутать, а после пластики стало не отличить.

Он никогда не интересовался, что случилось с настоящим Егором, его родителями и другими родственниками, и почему ему с легкостью выдали документы на его имя. Вряд ли в этом мире было два Егора Дружникова… Хотя все могло быть…

А вот Данилы Врагова точно не существовало больше в подлунном мире. Он исчез, испарился, растворился… Егор убедился в этом в первый же день, как только появился в городе. Абсолютно нагло заперся в мастерскую к приятелю, у которого в свое время должна была состояться первая персональная выставка, и на которой Данила должен быть представить несколько своих дилетантских полотен. Не дано, не получилось, все поглотил огонь…

Если бы приятель хоть на секунду уверился, что перед ним Данила – художник все-таки, Егор в то же самое мгновение купил бы билет до Москвы. В большом городе затеряться проще, да и полицейский чин в случае чего обещал помочь. Но услышал от бывшего приятеля сакраментальную фразу: «Чем обязан?», произнесенную с неудовольствием в голосе. Мол, мы тебя не ждали, а ты приперся.

Что же, не узнали по внешнему виду, может, хоть по голосу? Егор задал несколько ничего не значащих вопросов. И опять ничего. Впрочем, не мудрено – художник не музыкант… А Егор за время обучения избавился от дефектов дикции, так досаждавших ему в юности…

Успокоившись, что его не узнают, Егор примкнул к группе тусовщиков, крутившихся возле бизнес-центров. Деньгами не сорил, но и не жмотничал – принимал участие по мере финансовых сил во всех мероприятиях. Его уже почти держали за своего…

Егор легко взбежал по ступеням на крыльцо центра. За стеклянными дверями холл хорошо просматривался, но там никого не было – не обремененные работой и заботами ребята уже куда-то свалили. Плохо… Звонить он им не станет – отвык за то время, пока находился под программой защиты свидетелей. Не знал, что и как сказать. За него все звонки совершал его телохранитель, парень, приставленный к нему. А привычка, как известно, – вторая натура. Когда-то Данила без телефона обходиться не мог, а сейчас Егор… порой забывал, что у него в заднем кармане джинсов лежал новенький аппарат… Не судьба… Сегодня потолкается один, посидит на летней веранде напротив входа в бизнес-центр – в таком виде в ресторан его никто не впустит…

Пытаясь придумать, куда могли отправиться парни из его компании, Егор огляделся по сторонам, а потом спрятался за колонной…

И тут он увидел «своего викинга», выходящего из машины… Совсем как в тот раз, когда Егор его встретил впервые. И фигура та же, и прическа не изменилась. И все же… Егор никак не мог понять, что в мужчине не так, – и тот же, и не тот… А глаз не видно – викинг смотрел себе под ноги.

Весело насвистывая, Егор вышел из-за колонны, сделал «морду тяпкой» и «налетел» на викинга… Повезло, что именно сегодня ребята куда-то свалили без него. Не смог бы на ходу придумать, зачем ему нужен этот перец…

– Вы мне на ногу наступили, – недовольно произнес мужчина…

Егор вздрогнул от низкого глубокого голоса, перевел взгляд на лицо «пострадавшего», до этого делал вид, что смотрел в сторону, и… пораженный замер. На него смотрели невозможного зеленого цвета глаза в обрамлении густых и прямых, как стрелы, черных ресниц, будто накрашенных. И разрез глаз – восточный, совсем не скандинавский… В лице викинга было столько намешано – не мудрено, что он в то далекое время не запомнил всей этой мешанины. И глаза на портрете никак не выписывались…

– П-проштите…

И заикание, и пришепетывание неожиданно вернулось к Егору, выдавая в нем с головой Данилу. Он продолжал пялиться на мужчину, стараясь запомнить каждую черточку его неповторимого лица.

– Нравлюсь? – вдруг серьезно  спросил викинг и… неожиданно весело подмигнул парню, оттоптавшему ему ноги.

– Очень, – отозвался Егор и улыбнулся. К нему вернулось привычное самообладание, и дикция встала на свое законное место.

– А ну… пойдем со мной.

Мужчина взял его за запястье – хватка сильная, просто так не вырвешься, и повел к своему автомобилю. Распахнул заднюю дверцу.

– Садись, – приказал тоном, не терпящим возражений.

Егор и не пытался возражать. Мужчина забрался следом за заднее сиденье. Утробно заурчав, автомобиль мягко, но сильно взял с места.

– Ты кто, художник? – недовольно поинтересовался викинг.

– Художник?

Егор протянул вперед покалеченные пальцы правой руки и покрутил ими перед лицом мужчины. Он повредил руку, когда пытался проникнуть в пылающий дом, открыть заблокированные двери. К врачу сразу попасть не удалось, а потом было уже поздно – как зажило, так и зажило. Внешне не заметно, только вблизи.

Художник. Конечно, художник. Как все творческие личности, он был левшой. Кто-то правую, а Егор левую руку берег для творческой деятельности. Вот только викингу об этом знать не стоило. Да и кисти с карандашами Егор не брал в руки с того самого пожара… Может, давно уже и не художник.

– Тогда кто ты? – переспросил мужчина. – Художественный беспорядок в одежде, разноцветный хаер на голове… Почему так внимательно рассматривал меня?

– Частный сыщик, – брякнул Егор первое, что пришло на ум.

– Смотри-ка, Володя, – обратился мужчина к своему водителю. – На ловца и зверь бежит, и даже ноги мне оттаптывает.

– Хочу заняться частным сыском, – немедленно поправился Егор. – Почему-то мне кажется, что у меня получится. А сейчас служу в юридической конторе.

– Какой самонадеянный молодой человек, – фыркнул викинг. – Ему кажется, что получится.

– А почему нет? – нахохлился Егор.

– За плечами юридический? – осторожно поинтересовался викинг, внимательно рассматривая парня, совсем как недавно тот его. – Почему к нам занесло?

– Не всем же в Москву подаваться! – фыркнул Егор. – Дядька многоюродный обитался здесь. Помер недавно, квартирка мне его в наследство перепала. Вот я и приехал. Чтобы хоть на жилье сэкономить, пока стаж нарабатываю. А потом можно и в столицу.

– Проверим, – равнодушно отозвался мужчина.

– Проверяйте, – точно так же равнодушно пожал плечами Егор.

Он почти не лгал. Крошечную квартирку в городе ему, действительно, оставил в наследство одинокий дядя Вася. Установить их родство, как, впрочем, и опровергнуть было невозможно. Сказал же – многоюродный. А завещание было, причем самое что ни на есть настоящее. Пожалел Егора, по его разумению, оставшегося круглым сиротой. Впрочем, так оно и было…

– Исай Грановский, – мужчина неожиданно протянул ладонь. – А на меня не хочешь поработать?

– Егор Дружников…

Егор позволил пожать свои покалеченные пальцы – Исай сделал это очень осторожно.

– А что надо делать? – на всякий случай поинтересовался он.

– Никакого криминала. Тот же самый частный сыск, – уточнил Исай. – Только на меня. Помогу с документами сыщика. Ну а в свободное время сможешь быть свободным художником.

Егор крупно вздрогнул: викинг словно прочитал его мысли – у Егора появилось непреодолимое желание написать портрет мужчины заново. Вместо сгоревшего в мастерской в доме Врагова.

– Ну так как? – Исай был настойчив.

– До завтра, хотя бы, я могу подумать? – попросил Егор. – Все так неожиданно.

И тут вдруг он вспомнил, что тот мужчина был одет с иголочки, в костюме, на котором не было ни пылинки, ни волосинки, словно тот викинг был ненастоящий, словно нарисованный, а этот живой в куртке, почти как на Егоре, и в джинсах. Совсем не в офисной одежде.

– Только до завтра, – предупредил Исай.

Они вышли из машины возле бизнес-центра, покатавшись по городу.

– Завтра здесь же в это же время…

Глава 5

– Это же Исай… Сам Исай Грановский… Куда он тебя возил? Что он спрашивал? О чем вы с ним разговаривали?

Допытывались по очереди парни, невесть откуда появившиеся и окружившие плотным кольцом Егора. Словно по мановению волшебной палочки, он мгновенно стал популярной личностью в их тусе.

А Егору и ответить было нечего – по сути, он ничего не знал об Исае, ни о чем таком они с ним не разговаривали, что было бы интересно парням.

– Кто он такой? – вместо ответов, поинтересовался Егор.

– Ну ты даешь?! – «закудахтали» парни и «захлопали, как наседки, крыльями». – Это самая известная и популярная личность в городе…

– Мутная, правда, личность, – раздался среди восторженных голосов один недовольный.

– А вот с этого места попрошу поподробнее, – Егор обернулся на голос…

Далеко не пошли – для обсуждения личности Исая Грановского оккупировали ближайшее кафе, где подавали неплохое пиво. Договорились ничьих имен вслух не произносить, дабы не привлекать внимания. И без имен понятно, о ком говорили…

– Бабы на него, как пчелы на мед, кидаются, а он бежит от них как от зачумленных… Сейчас… А раньше он вполне даже стремился удовлетворять свою страсть или похоть, как назвать, как сказать, как подумать, через разного рода извращения. Но сплетничают, что не испытывал при этом ни радости, ни удовольствия. Равнодушный и холодный. Он упорно искал контакта с женщинами, чтобы не сходиться с себе подобными… Говорят… Опять же… Но вот что интересно, с парнями его никогда не видели… Хотя… В его окружении нет ни одной женщины: повар – мужчина, домработница – тоже мужчина, и даже горничная – парень…

– Может, импотент? – многозначительно заметил Егор.

– Вот и выясни. Чего проще? – посоветовал один из парней.

– Мне что, делать нечего? – обиделся Егор. Не собирался он проверять эрекцию Исая.

– Видел бы ты этого импотента по утрам! – возмутился другой из парней.

– А ты видел…

– Не я, но его горничный описывал в красках его утренний стояк…

– А раньше у него женщины были? – перевел Егор разговор на другую тему, а сам подумал, что вряд ли Исай стал держать при себе болтливого горничного. Сплетни все это.

– Как у всех нормальных мужиков… Не сказать, что он менял их как перчатки… Но общался он всяко не с одной…

– Штук десять-то поменял? – поинтересовался Егор. А вот это факт, а не сплетни и домыслы.

– Всяко, – хором заверили его парни.

– Инкуб…

Слово прозвучало довольно громко.

– Как ты его назвал? – удивился Егор. Он знал, что означало слово, но какой смысл вкладывал в него сказавший?

– Похотливый демон, – заверил его парень, произнесший слово. – Он сходился с женщиной лишь для того, чтобы унизить ее, втайне насмехаясь над своей горе-любовницей. А эта, дура, даже признавая греховность такой связи, не стремилась избавиться от демонического поклонника… Сколько я говорил своей сеструхе, что Иссс… он ей не пара… Только где там.

Он допил за несколько глотков пиво, сплюнул на пол и покинул компанию.

Егор выразительно посмотрел ему вслед, делая мысленную зарубку, что надо бы побеседовать с сестрой парня… Еще не став частным сыщиком, он с головой погрузился в расследование. Правда, пока что в свое собственное расследование…

Достоинства и недостатки Исая Грановского обсуждали довольно долго – засиделись в кафе за полночь, несмотря на то, что пиво давно допили, а закуску к пиву доели. Но расходиться не торопились. Когда удастся еще вот так косточки Исаю Грановскому перемыть, и никто за это не осудит. Как бы для дела…

Трепались много, но по сути ничего интересного об Исае сказано не было…

Егор ворочался в постели, все никак не мог успокоиться и заснуть. Он и овец считал, и скучную книжку почитал. Ничего. Давно надо было бросить ее читать, но Егор привык любое дело доводить до конца, пусть даже это чтение неинтересной книги. Еще вчера одной страницы хватало, чтобы веки наливались тяжестью… А сегодня как назло ничего не помогало, словно специально, когда завтра ему нужна легкая голова и ясность мыслей.

В итоге Егор не стал гнать мысли, которые не давали ему заснуть, а наоборот стал их перебирать… Итак…

Точный возраст Исая Грановского никто из парней не знал. Где-то за тридцать. Егор это и сам прикинул, едва взглянув на мужчину. Еще во время обучения он слыл неплохим физиономистом, мог возраст, если человек не злоупотреблял, определить с точностью до года. Ну, скажем так – пяти лет, если человеку за сорок, и трех – если за тридцать… Молод еще, одним словом, Грановский, но сам себе на уме.

Исай занимался экономической безопасностью предприятий и невероятно преуспел в своем деле… Что это такое и с чем его едят, никто из тусы тоже толком не знал… Зато Егору немного преподавали в университете, поэтому он даже не стал мучить парней расспросами, не стал углубляться в сферу деятельности Грановского. Да и разберется сам по ходу пьесы… Все же тот хотел его нанять для каких-то расследований.

Женщин не чурался, но в окружении Исая Грановского их не было. Вот это насторожило Егора. С чем это могло быть связано? Детская или юношеская психологические травмы – мама обидела или подружка?

Егор тихо хихикнул – он тоже не сторонился особ женского пола, но и в его окружении девушек не было. Как, впрочем, и тетенек, и бабушек. Они даже на портретах у него никогда не получались. Егор поднял правую руку и пошевелил пальцами, а потом левую… Интересно, получится у него еще раз написать портрет Исая или нет?

Как-то не сложилось у Егора с девушками… Учился на факультете подготовки сотрудников для оперативных подразделений полиции… Были у них на потоке всего две красотки. Нет, правда, красивые… Но близко к себе никого не подпускали… А он бы смог с одной из них замутить, нравилась она ему – высокая, крепко сложенная, с косой до пояса, ей невероятно шла форма, такая в бараний рог скрутит при задержании и муркнуть не успеешь… Но девушка даже не замечала Егора… А больше знакомиться было негде – в клубы и другие заведения, где тусила молодежь, его охранник не пускал. Да и не тянуло Егора с девушками знакомиться, если честно.

Так и осталась одна – родная и любимая – мама… Хотя, наверное, госпожа Врагова мамой ему не была, по большому счету, но Егор продолжал ее так называть даже в мыслях, все равно другой мамы не знал и не помнил. И она его любила и баловала, потакала всем его прихотям. Но и даже она на портрете не получилась – баба Яга да и только. А сейчас Егор и не попытался написать ее заново – лица совершенно не помнил. Только голос: при беседах с ним мягкий, завораживающий, с другими – резкий, настойчивый.

И голос Грановского… Странно, но его голос так похож на голос прокурора Врагова – с такими же звериными рокочущими нотками. Только голос, от которого Егор продолжал вздрагивать, хотя прошло столько лет… Больше ничего от Врагова у Исая не было – Егор бы подметил непременно, если хоть какими-то чертами они были похожи. Но ничего, даже близко они не стояли… Егор на Врагова и то больше походил. На отца Исая взглянуть захотелось хоть одним глазком.

Егор повозился, в очередной раз сбивая в комок простыню. Чтобы отвлечься от мыслей об Исае, вспомнил, как он со своим охранником Павлом два года назад в Монголию ездил – в Европу его не пускали, пришлось отправиться туда, куда пускали и принимали.

Дома как-то было незаметно, но в поездке выяснилось, что охранник оказался невероятно нудный – это не ешь, это не пей, руки вымой. Егор просто поразился, как он этого раньше не замечал. Дома разбежались по своим комнатам – на этом все общение и заканчивалось. Но несмотря ни на что Егор его любил. Чисто по-человечески – ничего серьезного, время сейчас мутное, следовало уточнить, если бы кто-нибудь спросил. Все же Павел охранял его шкуру, ему приходилось порой нудеть, да и жили они в одной квартире…

На обратном пути Егор с монголами, сопровождавшими их в поездке, изрядно выпил, и, не сдерживаясь, принялся прессовать парня за две недели тесного общения с ним по полной.

– А можно бузы есть без вилки?.. Грязными руками? Я не могу есть бузы без вилки… Я хочу помидоров… Дайте мне помидоры… Они тут есть?.. А давайте вместо тушенки добавим в макароны картошку… А если всех побрить на лысо, мы на буддистских монахов походить будем?.. А лысый ты будешь круче смотреться – у тебя такая шея… А можно я порулю?

Дальше Егор выскочил из юрты и кинулся к старенькому, видавшему виды «уазику».

Достал-таки он Павла – тот кинулся следом, схватил Егора за грудки, приподнял над землей и злобно прошипел, что сейчас он ему вломит по первое число.

Как же Егор обрадовался такому повороту событий – хоть какие-то чисто человеческие чувства проснулись в Павле, а то не человек, а робот. Но надо признать, что даже бухого вусмерть, Егора не покидало чувство реальности – его бараний вес, а в нем минимум три килограмма шерсти от пяток до макушки, против центнера голимых мышц. Никаких перспектив выйти из «сражения» непокалеченным. Сразу пришлось прикинуться придушенным котом в сильных руках, обмякнуть, а потом и реально уснуть…

Утром помирились, впрочем, и не могло быть иначе: Егор – его подопечный, Павел – его охранник. Но путь домой проходил в тишине, точнее, под надсадный рев «уазика», никто никого не доставал, каждый читал свою электронную книгу…

Уже засыпая, Егор вдруг осознал, что он скучал по своему охраннику. Целых пять лет Павел был ему и за маму, и за папу. А он даже ни разу не поинтересовался, есть ли у парня семья…