Читать книгу Инструктор и другие (сборник) - Ася Векшина - Страница 3

Мы встречались с Пеоновым раз в месяц в маленьком кафе на Мясной.

Рюмочная, породнившаяся с пирожковой, сейчас именовалась просто «кафе».

Если бы кто-то другой посмел предложить мне подобное место, я бы непременно сказала «фи», раз и навсегда вычеркнув его из списка своих знакомых. Но Пеонов все делал изящно, и даже эта пропахшая старыми шторами и сгоревшим маслом нора являлась частью его трогательного имиджа – жителя Малой Коломны.

Пеонов, однако, коренным петербуржцем не был. Когда ему было пятнадцать, его отца, инженера из северного городка, направили работать на Адмиралтейские верфи. Тогда-то им и выделили комнату в коммуналке на Мясной, где Пеонов после смерти отца жил по сей день.

Матери Пеонов не знал. Мне, выросшей в окружении женщин, трудно было представить, что с самого младенчества мальчика всю воспитывает мужчина, но это было так. Мать Пеонова умерла через месяц после родов от приступа обострившегося панкреатита. Отец Пеонова больше так и не женился, посвятив свою жизнь сыну и работе.

Наши отношения с Пеоновым совершенно исключали походы друг к другу в гости, но после двух встреч я, сгорая от любопытства, попросила его показать семейные фотографии. Он как-то растерянно вскинул брови, но в четвертую встречу все-таки выложил на стол новенький альбом, явно купленный для этого случая.

В альбоме было всего четыре фотографии. Пеонов сказал, что все остальные пострадали во время потопа, который устроил в прошлом году сосед сверху, то ли бизнесмен, то ли помощник депутата. Пеонов пытался высушить снимки, но они расплылись и так и остались прилипшими друг к другу. Сморщенный Пеонов-младенец, похожий на всех детей мира, завернутый в цветастое одеяльце, уже тогда взирал на этот мир прозрачными глазами философа. Эта, довольно хорошего качества, фотография была сделана другом отца Пеонова, актёром местного театра дядей Аликом. На другом фото – смеющаяся мама Пеонова в темном платье в горошек, с белым бантом у ворота. У лица ее букетик ландышей, но он не закрывает красивой и мягкой улыбки. Меня удивило то, что мама блондина Пеонова оказалась по-киношному яркой брюнеткой с четко прорисованными чертами.

Ну, конечно же, Пеонов – вылитый отец! Это стало очевидным на третьем, слегка засвеченном фото: широкоплечий молодой человек в светлом костюме, который ему чуть великоват, сидит на скамейке в парке. У отца Пеонова тонкие, зачёсанные назад, светлые волосы, прозрачные большие глаза и нежный подбородок. Он неловко сжимает в руках газету, и весь его вид шепчет фотографу «не снимай». Но фотограф, все тот же дядя Алик, упрямо и весело фиксирует друга на воскресной прогулке: в отдалении видно какое-то семейство, дети держат в руках леденцы на палочках, а в просвете между деревьями – очередь на карусели.

Четвертое фото Пеонов вынимает из пластикового окошка альбома и кладет передо мной. Оно слишком темное, и я не сразу понимаю, что на нём изображено. Темный силуэт в пальто и шляпе, человек пытается прикурить сигарету.

– Это дядя Алик. А фотографировал я его фотоаппаратом, он им очень дорожил. Марку сейчас не вспомню, какая-то заграничная. Дядя Алик говорил, что это единственное, что есть у него ценного. Подарок актера, кажется, англичанина, тот приезжал на гастроли в наш город со своим театром. Мой отец дружил с дядей Аликом с первого класса. И.. они оба любили маму. Это мне отец рассказал, когда мы с ним отмечали день окончания моего института. Здесь, в этом кафе. Только всё тут было совсем по-другому.

Вместо той стойки стояло пианино и восемь столиков по кругу. Шторы на окнах были светлые, в полоску, и – тогда работала очень милая официантка из Выборга, как же её звали? Женя, Жанна?…Забыл.

Мы распили в тот день бутылку молдавского. Отец, совсем не пьющий, слишком быстро опьянел и рассказал мне, как они боролись за внимание мамы. Дядя Алик читал стихи и играл на аккордеоне под ее окнами. А мой отец, тоже писавший о маме стихи, прятал их в стол, и дарил ей ландыши, она их просто обожала. Мама выбрала отца. Поженились они сразу же после института.

Дядя Алик был очень талантлив, но выпить любил. После смерти мамы первые три года он у нас не появлялся, ушёл из театра, устроился рабочим на деревообрабатывающий завод. И неожиданно для всех женился. И как-то даже удачно. Её звали Тоня, Антонина Леонидовна. Такая высокая, рыжеволосая, шумная женщина, кажется, старше его. Заведовала на этом заводе складом спецодежды. Детей у них не было. Тоня-то и вернула нам дядю Алика. Я помню, как мы все вместе в их большой квартире отмечали Новый Год. И нас всех ждали подарки: отца – какая-нибудь дефицитная книга, он любил классиков, дядю Алика – новый шарф, Тоня любила вязать. А мне она всегда дарила разные игрушки – оловянных солдатиков в картонной коробке, кубики или машины. И ещё она всегда ходила с нами на кладбище в мамин день рождения, одиннадцатого мая. Это она высадила там ландыши и куст жасмина. Отец не любил эти походы, и пару лет под разными предлогами уклонялся от них. Тогда мы шли втроем: дядя Алик, Тоня и я. Она входила в оградку и заполняла мёртвое пространство своей суетой, мыла, рыхлила, садила, показывала мне, как правильно затереть шкуркой осыпавшуюся краску. И хвалила меня, пока я красил. А дядя Алик всегда стоял поодаль, курил и щурился от дыма. Он всегда курил крепкие папиросы.

Пеонов замолчал. Я смотрела на фото друга его отца и ждала продолжения. Но он молчал. Взял в руки остывший пирог с яйцом и луком, потом, словно раздумав есть, положил его на тарелку. Аккуратно просунул фотографии в окошки альбома и убрал альбом в пакет.

Пеонов всегда носил что-то в полиэтиленовых пакетах, я никогда не видела его с сумкой или портфелем. Эта его привычка и послужила курьёзным поводом для нашего знакомства, которому пошёл третий год.

В один из зимних вечеров мы с Пеоновым оказались соседями по столику в шикарном ресторане, где проходила презентация новых отделочных материалов. После официальной части нас всех пригласили продолжить знакомство в обстановке более расслабленной. За окнами через мокрую метель проступал Исаакий, мерцали свечи, на столиках стояли дорогие искусственные цветы, щеголеватый юный конферансье проводил розыгрыш сувениров, вынимая визитки из пластикового барабана. За моим столиком сидела солидная и явно скучающая пара из крупной строительной компании. Рядом стоял пустой стул, а через него сидел невысокий лысеющий блондин в скромном, не новом костюме, но в ослепительно белой рубашке без галстука. Мужчина смотрел на конферансье с заинтересованной улыбкой, но его прозрачные глаза, то ли зелёные, то ли серые, оставались задумчиво непроницаемыми. Он теребил салфетку, а к бокалу красного вина даже не притронулся.

Через пятнадцать минут пара строителей засобиралась и ретировалась, цеременно с нами раскланявшись. И тогда мой сосед заговорил. У него оказался густой, но мягкий голос:

– Вам нравится здесь?

По-моему, я ответила, что «конечно, потрясающий вид, и само мероприятие прекрасно организовано». Но мужчина опять улыбнулся своей никак не вязавшейся со всем происходящим улыбкой и ответил:

– А я, знаете, скучаю. Но остался только ради вас.

– Какая галантность, – съязвила я.

Мы уже успели переглянуться с сидящим за другим столом пиар-менеджером компании, которая организовывала эту презентацию. Подмигивая, тот поднял за меня бокал и показал, что хочет к нам присоединиться.

Неформальное общение набирало ход. Пиар-менеджер, рыжий полный москвич с экзотическим именем Артуро, разливал вино, рассказывал анекдоты из жизни своих сотрудников, на которые мой сосед реагировал всё той же отстранённой улыбкой. Потом мы с Артуро танцевали, опять пили, почти не закусывая, и наконец-то поняли, почему нашему соседу так скучно. Он попал сюда по просьбе своей начальницы, которая сама не смогла посетить это знаковое для их фирмы мероприятие, так как не полностью избавилась от последствий какой-то операции.

Непьющего блондина звали Андрей Андреевич Пеонов, и занимал он в своей компании место сметчика, никогда не посещал подобные мероприятия, но только «из уважения к Кларе» (тут мы с пиар-менеджером переглянулись), он пришёл сюда. Ведь она просила взять все материалы, набрать визиток у присутствующих и сделать фото.