Читать книгу Принц, принцесса, белая роза - АВ Романов - Страница 6

Лена

Когда я просыпаюсь на своей квартирке, всегда слышу птиц. А здесь нет, полная тишина…

Заночевала у Юльки. Сегодня очень сложный день, много хлопот, беготни…

Вот и хозяйка, кстати:

– Лена! Ты не сошла с ума – столько валятся? Мы ничего не успеем…

Славик

Ресторан «Прага»… Самый шикарный ресторан, гостиница, ещё бог знает что – комплекс, одним словом. Кто ж не знает: где он находится? Центр города.

К столику, где расположились Степан Степанович и ещё какая-то важная, породистая и ничего так ещё внешне, женщина, очевидно, его жена, меня проводили. Сам бы, может, и не нашёл, больно большое здесь пространство, да ещё и несколько залов. Юлии за столом не было.

– Здравствуйте!

– Приветствую вас, Вячеслав Игоревич! Знакомьтесь, моя супруга… Присаживайтесь. Располагайтесь…

Отсутствие Юлии расстроило.

Мне не было уютно. Но поразило резкое изменение… чего-то очень сложно уловимого, какого-то чувства внутри меня… Моего внутреннего мировосприятия внешнего мира, так, наверное, можно сказать. Дело в том, что, упрятав образ Лены, я приобрёл некое внешнее спокойствие. Способность адекватно мыслить, наверное, делать что-то, взаимодействуя с вещами, событиями, которые непосредственно не были с ней связаны. Другими словами – я научился жить без неё, без ежеминутных мыслей о ней. Но меня не оставляло ощущение, что некое подлинное умиротворение, подлинный покой меня тоже покинули. Или спрятались от меня вместе с ней. Но, едва войдя в ресторан, я вдруг ощутил присутствие этого скрывшегося, настоящего чувства. Слабым, неизвестно где находящимся огоньком, светильником…

Да, уютно за одним столом со Степан Степановичем и его супругой я себя не чувствовал. Нет у меня привычки к таким обедам и ужинам. Атмосфера непривычная, запахи… С запахом вот тоже: собираясь, мазнул по щекам «О’жён»-ом любимым, а потом вспомнил нотацию одной любимой мной девицы:

– Это запах для сельской местности, Вячеслав Игоревич! Вы же не в огороде, а в городе. Вам надо что-нибудь мужественное, резкое…

Я даже приобрёл такое, для настоящих мужчин, если верить надписи на упаковке, но «О’жён» всё равно мне нравится больше. Но тут вроде в ресторан иду… Не думая, пшикнул на макушку. А потом смешно стало – настоящие мужчины в сельской местности! Ладно, не нюхать же меня там будут. Всё равно не исправить…

И по поводу своей одежды испытал некое подобие дискомфорта. Я надел свои самые лучшие костюм, рубашку, галстук, туфли. Ещё на входе бросил взгляд по сторонам, чтобы убедиться, что соответствую окружающей обстановке. Соответствовал, вроде. Но люди, за одним столом с которыми я сидел, одеты были непередаваемо шикарно. Особенно мама Юлии. Женщины так одеваются на торжественные мероприятия, например, на свадьбу или приём где-нибудь на самых верхах. Впрочем, там, на верхах, я никогда не был, поэтому могу только предполагать. Степан Степанович, конечно, выглядел попроще. От меня его отличали цены костюма, рубашки, туфель и массивная, наверное, золотая заколка для галстука. Но так, наверное, и должно было быть.

– Где же сама Юлия?

– Обещала подойти позже. У нас тут мероприятие одно происходит. Время моё мне мало принадлежит. Как и у жены, впрочем. Поэтому совмещаем, так сказать, приятное с полезным. Мы благодарны, что согласились прийти сегодня именно в это время.

– Ерунда, не стоит…

Я, наконец, услышал полный вариант истории Юлиного обучения. У их семьи оказалось очень интересное мировоззрение достижения успеха в этом мире – союз техники и финансов. Они с женой как раз и были реальным успешным воплощением этого метода. А в Юле они решили совместить обе компоненты. Затем мне рассказали про Петровича, который, сидя на этом же самом месте, что и я, рассказывал, бессовестно лопая еду – а, кстати, вы любите рыбку с картошечкой под коньячок?, вот, угощайтесь, не стесняйтесь… – сколько труда он вложил в Юлию. Но Степан Степанович не был бы собой, если бы не умел определять враньё. К тому же, хотя он и не часто видел дочь – работа, заботы, понимаете… – он вспомнил, что Юля больше двух лет костерила и ругала страшными словами некого Славика… Значение имели ещё два факта. Проект, который делала его дочь, совсем недавно решили принять к реализации, даже не смотря на его, Степан Степановича, протесты. У предприятия нет необходимости немедленной реализации такого проекта…

– Всё верно, – говорил я. – Я и просил Юлию найти такую реальную задачу, которая была бы актуальной в перспективе, но не «горящей». И заметьте, что это сделала она сама…

– Ну не совсем сама… – скромно замечал Степан Степанович.

– Она принесла, – вспоминал я. – Несколько вариантов возможных проектов. Я спросил: к чему у неё самой лежит душа? Она почти ничего не знала из того, что они должны были бы изучать в будущем, но задачу выбрала виртуозно, и это просто констатация факта. Ну а уж сбор документации, изучение технологии, доступных эмпирических изысканий и прочее – это, сто процентов, её заслуга.

– Ну а сейчас, когда дело прошлое и уже успешно завершилось, скажите честно, Вячеслав Игоревич, вы считали мою дочь глупой, необучаемой, как утверждал этот ваш профессор?

Ответ на этот вопрос не так прост и однозначен. Попытался быть объективным.

– Когда встал вопрос об индивидуальном обучении Юли, я мог судить о её способностях только по результатам сдачи одной-единственной работы. Она была несложная, но Юлино решение…

Решение, возможно, было и не Юлино. Скорее всего, идея принадлежала одной симпатичной девушке, вместе с которой Юля выполняла все контрольные точки… симпатичной, с беспечной висюлькой завитых волосинок, постоянно падающей ей на нос…

– …Юлино решение было правильным только формально, очень нестандартным и абсолютно нелепым с технической точки зрения. Словом, Юлия очень добросовестная, трудолюбивая, но у неё не технический склад ума. Глупой, необучаемой назвать её никак нельзя. Просто подход нужен своеобразный. Я, честно сказать, рад, что она довела до ума свой сложный проект, для неё это своеобразный подвиг. Вот что я думаю.

– Вот как… – задумчиво проговорил Степан Степанович.

А вот его жена очень оживилась:

– И я тебе говорила почти тоже самое. Так что не спорь – я забираю Юльку себе в финансы.

– А какой второй факт? – мне стало интересно.

– Разговор с другой вашей ученицей. Верой. Я говорил с ней как раз накануне её свадьбы…

– Вера вышла замуж? – удивился я.

Вера, помимо сложной для замужества внешности (мне так казалось, во всяком случае), ещё очень умная и прямолинейная. Опять же, не самое лучшее сочетание…

– Вера нам тут много чего устроила! Но снабженца моего – да!, захомутала. Ох, и уморительная они парочка, надо сказать. Мы-то над нашим снабженцем посмеивались: мол, лилипутку или карлицу надо тебе в секретарши, и по росту, и для здоровья, возможно, полезно будет…

– Здравствуйте, Вячеслав Игоревич! – услышал я знакомый голос Юлии.

Лена

Это странное чувство толкнуло меня под рёбра на «пятнадцать» или на «шестнадцать». Оно было настолько неожиданным, что я прервала «горькие» поцелуи. Мой мини-Славик – я ничего не могла с собой поделать: про себя я называла его именно так – посмотрел удивлённо.

– Леночка, всё в порядке?

– Кольнуло что-то, извини.

Гости разочаровано загудели…

Да, я делала «финт ушами», я выходила замуж. Точнее, если верить официальным бумагам, уже вышла.

Так вот, чувство… Собственно, ощущение холода, попадания себя словно в центр льдины, появилось, наверное, с завершением цветения моей розочки. Иногда оно почти угасало, иногда ощущалось некой данностью. Я практически привыкла к нему. Поэтому возникновение какого-то как бы источника тепла стало для меня неожиданностью. Слабое и далёкое, вызывающее желание его найти…

– Лена! – в левое ухо сквозь шум прорвалась Юлька. – У отца встреча. Я отлучусь ненадолго, потом мы вернёмся вместе с ним и мамой. Мои обязанности пока будет исполнять мой муж.

Неделю назад мы гуляли сразу две свадьбы – Юли и Веры. И там, и там я была свидетельницей. Почему-то им так захотелось. С Юлькой-то понятно, кто, если не я? Почему Вера этого захотела – не знаю. Суеты было… А сейчас, закономерно, Юлия была свидетельницей на моей свадьбе.

Как же случилось так, что ты, Ленка, выходишь замуж? Почему? Зачем?

В ту вечеринку, когда мой мини-Славик попёрся меня провожать, он был очень напорист. Целовался он замечательно. Не понимая себя, я готова была целоваться с ним долго и упоительно. Но руки… его вездесущие руки мне не нравились. Да даже не то, чтобы не нравились, сердечко всё равно: то стучало, то замирало, но, наверное, я не привыкла, не была готова к такому.

Квартирку свою мне удалось сохранить в тайне. Распрощалась за два дома до своего. Вошла в чужой подъезд. Глядя в техническое окно, что между первым и вторым этажами, убедилась, что он ушёл. И только после этого пошлёпала в свою квартирку. Именно пошлёпала, поплелась. Саму меня это очень удивило. Казалось, что я должна была лететь, как на крыльях…

На следующий день, подойдя к нашему женскому уголку, он положил на мой стол букет в три красные розы. И вот здесь я поразила всех. Со мной случилась истерика.

– Вы не смеете дарить мне розы! – кричала я, Юлька и Рина меня потом едва успокоили.

У Рины даже появился аналог личного недоумения. Она смешно округляла глаза и спрашивала слабым испуганным голоском:

– А георгины хотя бы можно?..

Но для меня это было принципиально – никаких роз в моей жизни не будет!

В начале последнего летнего месяца я покрасила, как давно хотела, свою «завлекушку» в светло-коричневый – под цвет радужки. Но «игры теней» не получилось, сложно точно подобрать тон. Решила, что здесь правильней что-то радикальное: ярко-красный, малиновый, а может и вообще – зелёный, надо с ленточками поэкспериментировать…

Непосредственно при общении в коллективе меня называли – Леночкой, Леной или даже иногда по имени-отчеству – Еленой Николаевной. За глаза, если верить Рине и Юльке – Ленкой-отщепенкой (это потому, что я перестала ходить на корпоративные вечеринки) и Снежной Королевой. Последнее наименование неизменно вызывало у Юлии ехидное фырканье. А Рина как-то сказала:

– Мне это очень понятно. Ты внешне холодная, неприступная. В какой-то мере даже совершенная, неизменная: строгая одежда, одна и та же причёска, постоянный «локон страсти». Но ты и желанная одновременно, в тебе есть что-то непонятное, какая-то загадка, которую хочется разгадать, – и она улыбнулась. – Даже мне хочется…

– Вот мой Славик, – неопределённо сказала я. – И будет её разгадывать…

– Извини меня, Лена, – нерешительно ответила Рина. – Это не моё дело, но мне кажется, что Вячеслав Давидович не будет разгадывать твою загадку. Не тот тип мужчины…

А мне вдруг стало перед ней неудобно. Она работает тут уже долго и, судя по отсутствию обручального колечка, остаётся одинокой. А я только появилась – и за мной уже ухаживает молодой перспективный начальник. Начальник, конечно, громко сказано, но всё равно…