Читать книгу Искренне - Ава Рид - Страница 9

Жизнь – это вечный поиск баланса между «Все будет хорошо» и «Черт, черт, черт!»

Энди

Я опаздываю… Боже, я ведь никогда не опаздываю!

Джун хотела показать мне короткий путь от кафе до клуба, но ей надо было сперва убрать в сумку ноутбук и найти по карманам деньги, чтобы расплатиться за кофе, а это заняло бы еще целую вечность. Короче говоря: ждать ее было бы слишком долго, поэтому я пошла одна. К счастью, подруга оказалась права, и до MASON’s можно было легко и быстро добраться от нашего кафе. Точнее, это было бы легко, если бы я не побежала в неправильном направлении на повороте, что неудивительно с моим топографическим кретинизмом – у меня постоянные проблемы с запоминанием дороги, – а мобильный телефон и карты Google, как назло, подвели меня на этот раз.

Пришлось бежать – и я побежала. Так, будто моя жизнь зависела от этого. И, честно говоря, это не так далеко от истины. Даже при условии, что мое собеседование – если его можно так назвать – прошло очень странным образом и я ничего не смыслю в этой работе, она нужна мне!

Я не хочу сдаваться и не буду сидеть в подвальном помещении без окна и задаваться вопросом, смогу ли я когда-нибудь выбраться оттуда. Я хочу пойти в университет, где учились мама и папа, и осуществить свою мечту вместе с Джун. Поэтому я здесь.

Когда я наконец добираюсь до входа в клуб – внутренне ликуя, но задыхаясь и обливаясь потом – и останавливаюсь под большой вывеской, которая выглядит совсем неприметной днем, я чувствую, что вот-вот рухну. Мои легкие еще немного и лопнут.

Просто минутку отдышаться, – думаю я и опираюсь руками на бедра, которые пылают как огонь. При этом я довольно строго разговариваю со своим телом, призывая его собраться с силами.

Промчаться по улицам с рюкзаком, который прыгает взад-вперед у тебя за спиной, это, конечно, утомительно, но такой небольшой забег не может привести меня к состоянию, близкому к коме. В конце концов, я работала на ранчо, росла там и регулярно гонялась за курами и свиньями. Время от времени и за скунсами. Ну, в основном я, наоборот, убегала от них, но сейчас это не так важно.

Боже, я никогда не отдышусь.

Бросаю взгляд на часы: десять минут четвертого. Черт, черт, черт!

Главный вход, кажется, открыт, по крайней мере, жалюзи над ним подняты почти до верха, поэтому я решаю попробовать и, еле держась на ватных ногах, толкаю тяжелую железную дверь, которая с трудом поддается. Но все-таки поддается! К счастью. Если бы мне пришлось еще искать черный ход для сотрудников или что-то в этом роде… Не хочу даже думать об этом. Я протискиваюсь внутрь и вижу, что в глубине клуба горит свет.

Хорошо, надо еще немного поднажать. Я тороплюсь по коридору, мимо пустующего гардероба и кассовой стойки, вперед, к красивому залу, и когда дверь захлопывается позади меня с оглушительным ударом, я, не думая, выкрикиваю: «Извините!»

В первую очередь я имею в виду не грохот, а свое опоздание. Будь ты проклята, Джун! Ты, и твой ананасовый коктейль, и твой болтливый рот. «Конечно, она придет вовремя!» – мысленно передразниваю я подругу. Да! Обычно вообще-то так и есть.

У меня вырывается стон отчаяния, когда я вспоминаю, что было в тот вечер и что я действительно пришла сюда, чтобы стать барменом. Я была бы хорошим библиотекарем, отличным менеджером по маркетингу или по подбору персонала и в крайнем случае могла бы сносно ухаживать за животными, по крайней мере, если это не попугаи. По каким-то необъяснимым для меня причинам они кажутся мне очень страшными. Но это?! Правду говорят: тяжелые времена требуют жестких мер…

– Извините, – выдыхаю я еще раз, когда наконец останавливаюсь.

Мое дыхание стучит в ушах так громко, что я едва в состоянии воспринимать что-либо еще. Вся кожа покрылась потом. Вероятно, волосы растрепались и торчат по сторонам, несмотря на косу, начинают завиваться. Это не было запланировано, как и некоторые вещи в последние годы. А вещи, которые не запланированы, заставляют меня ужасно нервничать. Я потею, у меня пересыхает во рту, и я чувствую себя так, будто только что сделала три круга на американских горках после того, как объелась хот-догами. Как же я это ненавижу.

Через несколько мгновений я замечаю изменившуюся атмосферу этого места в дневное время. Сейчас тут светлее, спокойнее и прохладнее. Несколько человек сидят на стульях передо мной, большинство из них повернуты ко мне спиной, расслабленно играют в карты или просто дремлют. Никто не обращает на меня внимания.

Я осматриваюсь по сторонам, но нигде не вижу Мэйсона… Нет, Мэйсона тут нет. Как это может быть?

Какой-то звук слева заставляет меня вздрогнуть, и только теперь я замечаю, что там кто-то есть. Парень спрыгивает со стойки, на которой он, очевидно, сидел, и теперь решительно направляется ко мне. Он не выглядит рассерженно, но явно не доволен. Его челюсти плотно сомкнуты, правая рука сжата в кулак, карие глаза смотрят пристально. Он словно поймал меня в ловушку, и на мгновение я забываю, как дышать, затем жадно втягиваю воздух в свои легкие, пока сердце все еще бьется слишком быстро после спринта, который я только что пробежала. Я не могу оторвать взгляд от него, когда он идет ко мне. Что-то в нем и в том, как он по-прежнему смотрит на меня, заставляет меня чувствовать беспокойство, и тут в голове всплывает мысль о том, что я уже видела его раньше.

Я вспоминаю бармена, который обслуживал нас вместо Джека, – привлекательного, интересного молодого человека. Надо признать, с тех пор я думала о нем время от времени. Он выглядит выше и, возможно, менее серьезным в ярком свете дня. Хотя нет, показалось. Черты его лица все еще довольно сдержанны.

О черт. Так мы теперь… коллеги?

С этим знанием мне еще придется смириться. И пока я все еще пытаюсь прийти в себя, успокоить мысли в своей голове и отдышаться, я чувствую, что должна хоть что-то сказать или, по крайней мере, объяснить ему, почему я вот так ворвалась сюда.

– Э… привет, я тут… – начинаю я, но мне нужно прочистить горло. Я больше не могу говорить. Нет, на самом деле я больше не знаю, что ему сказать.

Он останавливается в двух шагах от меня, внимательно изучая мое лицо, и мне кажется, что я чувствую его взгляд на своей коже. Это напоминает мне об одном коротком моменте с того вечера.

У меня на шее появляются мурашки, которые медленно расползаются по плечам и рукам. Тот факт, что мое дыхание все еще немного сбитое, а во рту опять становится сухо, я приписываю своему общему возбуждению. Но это легкое покалывание в области живота… Я тяжело сглатываю, увлажняю сухие губы и наблюдаю за его лицом.

В баре я не заметила, что он такой высокий, из-за туфель, но теперь мне приходится немного откинуть голову назад, чтобы я могла смотреть ему в глаза. Внезапно он поднимает руку и указывает в направлении, откуда я только что пришла – вернее, примчалась.

– Думаю, ты заблудилась. Я отведу тебя к выходу.

Его голос теплый и чистый и намного мягче, чем я ожидала. Мне кажется, что он не соответствует человеку, стоящему передо мной. Пронзительный взгляд, волевой подбородок и суровые складки у рта. Во всяком случае, по моему мнению… Нет, его голос в любом случае не соответствует напряженному и в то же время отстраненному впечатлению, которое он производит.

Одетый во все черное, с пятидневной щетиной, которая, вероятно, означает: «Я просто не хотел бриться». И взъерошенные темно-каштановые волосы, которые словно кричат: «Мне на все совершенно плевать». Я нахожу в этом так много противоречий, что на мгновение забываю то, что он только что сказал и что он хочет, чтобы я сделала. Интересно, как бы он выглядел, если бы его тонкие губы хоть на секунду растянулись в улыбке или…

Я чувствую себя пойманной с поличным, когда он прочищает горло и вопросительно поднимает бровь, пока я радостно думаю о его губах, уставившись на них, будто они это полное ведерко мороженого с печеньем.

Сконцентрируйся, Энди!

Ах да, работа, Мэйсон, бармены…

– Нет, – отчетливо возражаю я. – Прошу прощения, я опоздала, потому что не туда свернула и…

– Давай я покажу, где выход. – Он снова прерывает меня. Он что, не слушает меня? Я злюсь и глубоко вздыхаю.

Потом смотрю на него, немного прищурившись и вцепившись пальцами в ремни рюкзака.

– Я не заблудилась. Спасибо.

Затем я улыбаюсь ему дружелюбно, но сдержанно, но он лишь поджимает губы в ответ. Общее впечатление о нем пока остается прежним: не грубиян, но и не душа компании. Прежде чем ситуация не стала еще более странной и он не предпринял еще одну попытку отослать меня отсюда, нас окрикивают удивленным: «Эй!»

Я с любопытством поворачиваюсь на звук и понимаю, что кто-то отделился от небольшой группы ребят и как-то радостно направляется к нам.

– Это я, Джек! – объясняет он. При свете дня и в гораздо более яркой одежде я его не узнала.

– Привет, – отвечаю я, искренне обрадовавшись и испытав некоторое облегчение, увидев перед собой хоть немного знакомое и не такое кислое лицо. – Здорово снова увидеться! Я Энди.

– Энди, приятно познакомиться. А как зовут ту девушку, которая «подмочила репутацию» Мэйсона?

Со смехом он наблюдает, как мое лицо вытягивается в удивлении.

– Значит, ты видел, – бормочу я, и теперь он смеется лишь громче, на секунду даже схватившись за живот. – Это была моя лучшая подруга Джун.

Звучит похоже на признание. Как будто я была сообщницей в ограблении банка.

– Боже! Так быстро этого никто не забудет. Давненько Мэйсону никто не давал от ворот поворот, как и не обливал ему рубашку.

– На самом деле, это не было… – Я умолкаю, плотно сжав губы. Конечно, было. «От ворот поворот» и огромное пятно на рубашке. Как ни крути, я не могу ни отрицать, ни оправдывать это и, судя по выражению лица Джека, ему это тоже совершенно ясно.

– Значит, Мэйсона действительно окатили коктейлем? – Парень, чье имя все еще неизвестно, вырывает меня из мыслей своим глубоким голосом.

– Да, причем охрененно красочным коктейлем! «Бархатный ананас». Так жаль, это было одно из моих лучших творений. – Джек опечаленно качает головой.

О да, ананас. Воспоминания о нем заставляют меня мысленно застонать. Я потираю виски, затем пробую улыбнуться, но с треском проваливаю это задание, ясно чувствуя, что меня выдают глаза.

– Кстати, это Купер. Очевидно, он был в кладовке, когда все произошло, и пропустил ваше шоу. – Джек знакомит меня со своим коллегой, и я заставляю себя снова взглянуть на него. Это странное чувство возвращается ко мне, но я мысленно отбрасываю его и искренне улыбаюсь, протягивая руку. Как будто я была своего рода бактерией, неизвестной и очень заразной, сначала он отвечает мне слишком пристальным и слишком долгим взглядом, затем переводит его на мою ладонь.

И вот, когда я не могу больше выносить его отстраненность, когда с меня уже хватит его молчания и я собираюсь опустить руку, он быстро сжимает ее. Удивленная, я резко вдыхаю и почти забываю, что после этого надо выдохнуть. Его рука приятно теплая на ощупь, местами шероховатая, и моя ладонь почти полностью помещается в его. Я не знаю почему, но мне это нравится, и это снова вызывает странное покалывание в моем теле. Я не смею шевелиться. Его глаза так невероятны, его пристальный взгляд подобен магниту, притяжения которого мне никак не избежать и которое я заметила еще в тот самый вечер в баре с Джун. Совсем мимолетно, но заметила.

Тепло его руки передается моей, и…

Через мгновение он отдергивает ладонь так быстро, что я поражаюсь. С трудом сглотнув, я отворачиваюсь, избегая его взгляда. Того, в котором я чуть не утонула. Не знаю даже, когда это случалось со мной в последний раз.

Он деловито скрещивает руки на груди, и я с сожалением замечаю, что это действительно прекрасные руки, с фигурными мышцами, красивыми кистями и пальцами, и…

Стоп! – кричу я про себя, взывая к рассудку, и мысленно влепляю пощечину своему внутреннему «я».

– Это все еще не объясняет, почему ты находишься здесь, Энди.

Этот голос. Как он говорит, как произносит мое имя. Боже, почему это заставляет меня так нервничать? Зачем я пришла сюда и подвергаю себя этому безумию?

Джун, клянусь, я тебя… Я буду… Проклятье! Не могу придумать ничего, чем могла бы ей пригрозить.

От разочарования я поступаю так же, как Купер, и тоже скрещиваю руки на груди, приподняв подбородок, и бросаю ему вызов. Может быть, это немного по-детски, но кажется мне очень уместным.

– Я тоже не могу этого объяснить, но Мэйсон дал мне работу. Это все, что я знаю.

– После случая с Джун?

Джек смотрит немного недоверчиво или даже озадаченно – неудивительно, я чувствую то же самое. Но, в то время как Джек говорит это, я не отрываю взгляда от Купера, и выражение его лица, по-моему, выглядит гораздо более чем удивленным. От меня не ускользнули изменения в чертах Купера, скрип его челюсти, пульсирующая жилка на шее, по линии которой я сейчас следую взглядом, не в силах не делать этого…

На мгновение я закрываю глаза.

Они с Джеком удивлены двум разным вещам, в этом я уверена. Как же мне хотелось бы спросить у него, что происходит в его голове. В конце концов, он еще не знает меня, как и не знает того, что я не умею даже делать простой домашний лимонад. Поэтому дело явно не в нехватке моей квалификации.

Я киваю Джеку, чтобы наконец ответить на его вопрос и не выглядеть слишком невежливой. Мысли путаются в голове… Джек, похоже, ничего не заметил, потому что сразу после этого он обнимает меня за плечи и снова посмеивается.

– Ну надо же! Я понял, придется за тобой присмотреть.

Я напряженно смотрю на него краем глаза, освобождая руки от стесненной позы, и обдумываю, что он имеет в виду. Пока…

Мои глаза расширяются.

– Нет! Это не так!

Я немедленно отстраняюсь от него и чувствую, как начинают пылать мои щеки. Уши, вероятно, тоже теперь ярко-красные. Такая уж у меня неудобная особенность. Неважно, злюсь ли я, стыжусь или нервничаю, мои щеки и уши начинают гореть так, что, наверное, светятся в темноте. Я могла бы сойти за своего рода морской маяк.

Мэйсон, конечно, нанял меня не потому, что он хочет за мной приударить. Или Джек имел в виду что-то другое? В отличие от Джун я никогда не умела распознавать и правильно понимать неоднозначные фразы.

Джек говорит что-то еще, но я едва могу сосредоточиться на его словах из-за… Купера. Тот просто стоит, смотрит на меня, и это заставляет меня чувствовать себя чрезвычайно… неспокойно. И некомфортно. То, как он не отводит взгляда, будто изучает каждый сантиметр меня, будто хочет прочесть мою историю. Как будто он мог прочитать меня. Подобно открытой книге.

Он смотрит не так, как тот парень в клубе на днях, когда я чувствовала, что меня оценивают. Оба варианта мне не особо приятны. Но этот взгляд… он проникал мне под кожу.

Я негромко прочищаю горло и убираю с лица непослушные пряди, заправляя их за ухо, хотя это, вероятно, все равно не сработает, и мне нужно будет заплести новую косу.

Не только потому, что Купер не двигается и не сводит с меня глаз, но еще и потому, что я не могу даже догадаться, о чем он при этом думает, в замешательстве и легком отчаянии я делаю последнюю попытку улыбнуться ему. Чтобы что-то сделать, или… Ах, я не знаю! Может быть, чтобы расслабить хоть немного его серьезные черты или просто найти причину продолжать смотреть на него. Если бы Джун была здесь, она бы посмеялась надо мной!

И правильно бы сделала. Потому что это было глупо и все равно ничего не дало.

– Ребята, это Энди, – неожиданно громко объявляет Джек, отпускает мои плечи и вместо этого берет меня за руку. Он отвлекает мое внимание от Купера, и я ненадолго чувствую, что снова могу нормально дышать. Джек ведет меня к другим, чтобы представить. – С этого момента Энди работает с нами!

Потом он шепчет мне на ухо:

– Здесь сегодня не все, некоторые болеют, и есть те, кто приходят только на ежемесячное собрание, обычно на еженедельных собраниях присутствуют только бармены.

– Еженедельные собрания?!

– Без паники, они обычно длятся недолго. Если у тебя будет учеба в это время, ты можешь не приходить, тебе напишут обо всем на электронную почту.

Успокоившись, я улыбаюсь Джеку. Звучит здорово. Тем более что мое университетское расписание, вероятно, не обретет стабильную форму в течение следующих недели или двух.

– Я Луи, – парень приветствует меня, пробормотав свое имя, и кивает мне с закрытыми глазами, забившись в кресло.

Луи низко опустил старую кепку на лицо, и, думаю, вот-вот уснет. Его одежда выглядит довольно просто, а кожа кажется особенно бледной из-за здешнего освещения и многочисленных веснушек, которые покрывают его лицо.

Другой парень подмигивает мне:

– Добро пожаловать, Энди, я Мэтт. Обычно я стою с этим соней за маленьким баром вон там, – объясняет он, указывая на угол с другой стороны танцпола.

Тем временем единственная девушка в команде встает и приветливо протягивает мне руку.

– Наконец какое-то подкрепление, – вздыхает она с облегчением, шутливо скривив свои красиво накрашенные розовые губы, которые чудесно контрастируют с ее темной кожей. – Я Сюзанна.

В ее глазах горят веселые искорки, ее жизнерадостность заразительна. Она мне уже нравится.

– Если у тебя появятся какие-либо вопросы, буду рада помочь. Я иногда работаю в баре, но в основном занимаюсь оформлением документов и финансами. Ну а если у тебя когда-нибудь возникнут проблемы со всеми этими… – Она делает паузу и хитро щурится, подыскивая подходящее слово для описания парней вокруг нас.

– …Аполлонами? – подсказывает Мэтт, что заставляет меня улыбнуться. – Или нет, подожди! Самыми сексуальными мужчинами мира! – быстро кричит он с энтузиазмом.

– Заткнись, – доносится едва слышное бормотание Луи.

– …может, восхитительными суперколлегами? – предлагает Джек, и теперь я уже смеюсь, потому что понимаю, что они не просто коллеги, но и друзья. Это хорошая новость. Ребята предлагают все новые смешные названия, пока Сюзанна не смотрит на меня так, словно хочет сказать: «Ну, ты поняла, что я имею в виду, не так ли?»

– Принято. Спасибо! – отвечаю я, и Сюзанна улыбается мне.

– Что-то у нас слишком много веселья. Кому-то так нравится приходить на работу?

– Видимо, не ему, – бормочет Купер в сторону Луи, а Мэтт толкает своего приятеля в бок, чтобы тот наконец проснулся. Он коротко всхрапывает и чуть не падает со стула.

– Черт, что за фигня!

Он изо всех сил пытается сохранить равновесие и удержаться на стуле, балансируя руками.

Тем временем я слышу эхо чьих-то шагов, отдающееся от стен, и затем вижу их источник: Мэйсон бодро шагает к нам, одетый в шикарный костюм темных цветов. Темно-синие пиджак и брюки, черная рубашка без галстука и светло-коричневые ботинки в тон ремню.

Выскочка! – слышу я голос Джун в своих мыслях и быстро откашливаюсь, чтобы скрыть смех.

Мэйсон тепло всех приветствует, останавливается перед нами и убирает руки в карманы. Когда он переводит взгляд на меня, то широко улыбается.

– Энди, ты пришла вовремя. Как мило.

– Ты опоздал, так что это было несложно.

Тишина.

Господи, неужели я только что сказала это вслух?

– Извини, я… я имела в виду, что…

Когда я начинаю заикаться, что ведет меня к полному фиаско – если этого еще не произошло до сих пор, – остальные тихо смеются. Мэйсон же игнорирует мой комментарий, и лишь краткий отблеск в его глазах говорит мне, что он очень даже заметил его.

Не знаю зачем, но краем глаза я смотрю на Купера, который стоит рядом. Нет, он не улыбнулся. Никаких эмоций. Я беззвучно вздыхаю. Может быть, у него просто не лучший день.

Почему меня это вообще интересует?

– Как всегда, Сьюзи собрала для вас самую важную информацию за последний месяц в электронном письме. Энди, пожалуйста, после собрания дай Сьюзи свой адрес, чтобы она могла написать тебе тоже. На сегодня я оставил главный вход открытым, чтобы ты могла войти без проблем. Но когда клуб закрыт для посетителей, мы пользуемся одним из боковых входов. Тебе все покажут.

Я киваю ему, и он отвечает мне тем же, прежде чем отвернуться и снова оглядеть всех ребят.

– Идем дальше. Сьюзи поменяла расписание. Так как Стю и Ян больны, нам пришлось передвинуть ваши смены. Надеюсь, Ян скоро вернется, а вот Стю… Этот идиот вывихнул запястье, после того как упал со второго этажа двухъярусной кровати какой-то своей новой подружки, когда ее парень пришел к ней с неожиданным визитом. Теперь у него сломан нос и два ребра.

– О-о, Стю! – горестно восклицает Мэтт, а Сюзанна лишь качает головой. Она, конечно, давно это знала, еще когда создавала новые списки, и мне становится интересно, как часто она уже делала это за последнее время или как часто ей приходилось слушать эту историю.

– Джош больше у нас не работает, – резко добавляет Мэйсон, и Сюзанна печально кивает.

– Что? – Джек выглядит шокированным.

– Я уволил его. Это все, что тебе нужно знать. – Мэйсон прочищает горло. – Итак, теперь к…

– Да ладно, как это может быть, приятель? – спрашивает Джек, в то время как Сюзанна осторожно берет его за руку и говорит:

– Оставь это. На то есть свои причины.

– Серьезно? Он был одним из лучших!

Мэйсон спокойно и уверенно делает шаг вперед.

– Да, так и есть. Но это мой клуб. Здесь действуют мои правила, и если кто-либо не следует им, то мы с ним прощаемся.

Джек скрипит зубами.

– Он украл что-то?

– Тогда я бы просто сделал ему выговор. Теперь о других вопросах…

– Нет, черт побери! Джек прав. Расскажи нам, почему Джош уволен.

На этот раз Мэтт делает шаг вперед и присоединяется к Джеку. Я же, наоборот, почти механически отступаю назад и скрещиваю руки перед грудью, чтобы отгородиться от окружающих. По какой-то причине мне хочется уйти и оставить их. Возможно, потому что я не должна знать или слышать продолжения. Потому что я еще не являюсь членом всего этого, не являюсь его неотъемлемой частью. Потому что я не могу оценить Джека, Мэтта или Мэйсона. Конечно, они мне вроде как нравятся, но… мне становится некомфортно. Сюзанна, кажется, замечает это, она виновато улыбается мне и подходит ближе, а когда я мимолетно смотрю в другую сторону, то замечаю…

Кое-что странное. Я нахмуриваюсь. Купер так же близок ко мне, как и Сюзанна, при этом он стоит даже немного впереди меня. Или я это придумываю?

Мэйсон, до сих пор сохранявший спокойный вид, меняется в лице, и, разозленный, он встает еще ближе перед Джеком и Мэттом, которые быстрым движением так резко отвечают на его агрессивную позу, что я, сама того не желая, ахнула. Купер сдвигается со своего места, и даже если до этого у меня лишь разыгралось воображение, то сейчас уже точно нет. Он встает передо мной, защищая меня, и внимательно следит за этой троицей.

– Мэйс, – просто говорит он, как бы успокаивая и предупреждая одновременно. Но тот не реагирует.

– Вы хотите знать, почему Джош уволен? Хорошо. Потому что он оскорбил одного из посетителей на прошлых выходных. Потому что он последовал за ним в туалет, надругался над ним, а затем избил. И как будто этого было недостаточно, он привел нескольких своих приятелей, которые продолжали унижать его, пока сам Джош вернулся к работе за баром. Словно ничего не случилось. Его жертва был нашим постоянным гостем и, как известно, нетрадиционной ориентации. Охране пришлось спасать его и вызывать «Скорую помощь». И теперь, Джек, я надеюсь, ты поймешь, почему в этом случае у меня не было другого выбора, кроме как уволить Джоша.

Мэйсон стоит перед ними, тяжело дыша, и я вижу, как бледнеет Джек, слышу, как Мэтт в неверии шепотом матерится, и она оба перестают выглядеть агрессивно настроенными.

– В этом мире случается много дерьма, – сердито добавляет он. – Но я сделаю все, от меня зависящее, чтобы оно не случалось в моем клубе.

Так тихо. И так громко.

Только теперь я понимаю, что у меня на глаза навернулись слезы, потому что я едва могу поверить тому, что только что было сказано. В смысле, я не дура. Я знаю, что подобное происходит достаточно часто, но так не должно быть. И в придачу к напряженному периоду в моей жизни это уже слишком.

Помрачневший в лице Мэйсон отступает назад и немедленно улыбается вновь. Как он это делает?

– Мне жаль, что ты слышала это, Энди. – Он прочищает горло, делая паузу, однако мне нечего ответить. – Купер. Ты стажируешь Энди. Ваши смены в этом месяце совпадают, начиная с сегодняшнего вечера. Покажи ей все, чтобы первые несколько вечеров в следующем месяце она могла пережить уже без посторонней помощи.

Когда я осмеливаюсь взглянуть на Купера, то вижу, что он уже давно повернулся ко мне и недоверчиво смотрит в мою сторону. Осанка выглядит напряженной, одна рука сжата настолько сильно, что даже костяшки побелели.

И снова этот взгляд…

– Все понятно? – спрашивает Мэйсон, и Купер кивает, после чего разворачивается и просто уходит.

Мне приходится приложить все усилия, чтобы не смотреть ему вслед. Я злюсь и фокусирую внимание на Мэйсоне.

– Тогда до скорого или же до следующего собрания. Есть еще вопросы? Нет? Хорошо. Потому что теперь я бы что-нибудь выпил.

И на этом он прощается, а я раздумываю над тем, что на данный момент у меня в голове больше вопросов, чем ответов. По крайней мере, пока Сюзанна осторожно не кладет руку мне на предплечье и не заговаривает со мной:

– Идем, я отведу тебя к Куперу. А потом принесу воды. Ты так побледнела!